Быть руководителем, которого открыто не одобряют подчиненные, не слишком приятно, но зависеть от неодобрения подчиненных еще неприятнее. Миллисент привыкла к тому, что в каждый момент времени находятся недовольные тем, как она выстраивает политику, какие решения принимает и кого привлекает к их выполнению. Что ж, у нее нет задачи угодить каждому, ее задача - провести эту страну через гражданскую войну с минимальными потерями, но даже этот минимум всегда будет казаться кому-то чрезмерной платой. Но в таком случае этому недовольному следовало бы заранее стать министром и тогда уже руководить по своему усмотрению.
А если не получилось - пережить неудачу, желательно быстрее, чем за три с лишним года. В течение именно такого срока Бартемиус Крауч продолжает выражать свое неудовольствие тем, что его опередила женщина, вместо того чтобы обратить внимание на вопросы, которые возникают и к работе хит-визардов, и к работе аврората, особенно теперь.
Бэгнольд не любит использовать прямое давление и пытается договориться с Краучем, но он не из тех, кто соглашается хотя бы выслушать чужую точку зрения. Что ж, значит, он заслуживает подобного отношения в ответ. И его неумение работать с людьми только осложняет ситуацию для него же. Бартемиус уверен, что достаточно родиться в семье магглов, чтобы разбираться в ситуации, сложишейся в маггловской Ирландии, и не хочет слышать, что это то же самое, что требовать подключить к сети камин от любого, кто хоть раз пользовался этим способом передвижения.
Ни в чем себе не отказывайте, Бартемиус. Чем больше вы путаете фамилии, должности и биографии, тем легче люди откажутся поддерживать вас.
- Я считаю вас самым подходящим кандидатом, мистер Дирборн, и очень рада вашему согласию, - Миллисент в ответ слегка улыбается собеседнику, как если бы не слышала Крауча. - Уверена, что в скором времени к такому же выводу вынужден будет прийти мистер Крауч. Это задание отличается от вашей ежедневной работы лишь повышенным, как верно говорит мой коллега, риском. Однако заверяю вас, что обепечение вашей безопасности в Белфасте войдет в число приоритетов аврората, - она наконец смотрит на главу Департамента, взглядом предлагая ему подтвердить эти слова. - Не будем забывать, что в дела людей, которые не стесняются в средствах, так или иначе втянуты мы все, и эту проблему необходимо решать.
Папка с материалами расследования кажется очень тонкой. Увы, в перечень ее содержимого пока входят лишь сведения о несчастных магглах, чьи тела использовали Пожиратели Смерти, и результаты экспертизы артефактологов. Авроры, пытаясь снять антиаппарационный барьер наверняка, оставили целыми едва пару артефактов, и поэтому, а еще по причине крайней осторожности злоумышленников, данных очень мало, и Департамент не может установить, где, когда и кем они были созданы.
Миллисент слегка пододвигает папку к Дирборну.
- Результаты расследования здесь, хотя я сомневаюсь, что какие-то из этих данных вам еще неизвестны. Но вам следует внимательно отнестись к предварительному инструктажу, который сейчас проведет мистер Крауч. На месте вас проинструктируют гораздо подробнее, но многие важные моменты необходимо оговорить здесь и сейчас. Бартемиус?

С каждой проведённой в этой комнате минутой Кардок всё больше хотел оказаться где-нибудь подальше. Да хоть в Белфасте. Честное слово, да один на один с вооружённым Пожирателем было бы проще, от него знаешь, чего ждать. А эти двое пытаются укусить друг друга, но почему-то впиваются когтями-клыками всё время в Кардока. И пусть Дирбор был, формально, на стороне министра, но отдавать клыкам Крауча свои мягкие места для её защиты был не готов. В конце концов, госпожа Бэгнольд достаточно сильная женщина, чтобы защитить себя самостоятельно, а Дирборн должен сохранить себя для схваток с аврорами и Пожирателями. И опять же, не ясно, что неприятнее.
- Я ознакомлен с этим делом с точки зрения работы моего отдела, а не работы Аврората, - Карадок раскрыл папку, быстро пробегая взглядом мелкие строчки, сухо сообщающие имена и характеристики, - но вы правы, ничего нового.
Слушая министра, Дирборн усердно игнорировал Крауча, и при этом исподтишка приглядывал за ним. "Кусачий" начальник отдела, у которого даже фамилия будто бы вся состояла из углов, вёл себя так, словно уже был Министром. Это немного раздражало, но только немного, ведь он не претендовал на место Карадока Дирборна. Пока мистер Крауч рассказывал "безрассудно смелому" волонтёру его обычные обязанности, которые он выполняет уже много лет, слушатель расслабился, ожидая окончания разговора, чтобы поклониться и отбыть уже в родные пенаты. Как оказалось - поторопился с планами на спокойное обмозгование. Крауч был непредсказуем, как финал хорошего анекдота. Только вот от этого "анекдота" смешно не было.
Поблагодарив своё привычное самообладание, Дирборн чуть улыбнулся Бартемиусу, совершенно спокойно встречая взгляд и так же спокойно произнёс:
- Смею напомнить вам, что я не мальчишка с улицы, а ваш коллега. Если у вас есть какие-то подозрения, я хочу видеть официальное обвинение, - Кардок подпустил в голос справедливой обиды, - и официальное же распоряжение о применении ко мне средств дознания.
"Спокойно, Кардок, Крауч просто параноик, каких поискать. Ну да, это же он разрешил аврорам бить на поражение без вопросов и применять Непростительные. Чему ты удивляешься? - Дирборн забрал со стола папку с документами, всем своим видом показывая, что вопросов у него нет и он ждёт только приказа отправляться. В очередной раз прямо поймав взгляд начальника ДОМП и посмотрев на Бэгнольд, мужчина внутренне улыбнулся, как обычно, успокаивая самого себя и так же мысленно произнёс, - "Я воюю на вашей стороне в тайне от вас, потому что нашёл более сильно лидера. Посадите меня за это в Азкабан".

Порой Миллисент кажется, что она нашла прекрасный способ разбираться с Бартемиусом Краучем, хотя вернее было бы сказать, что это способ нашел ее. Нужно совсем немного, чтобы Крауч начал забывать о субординации, переходить на личность и излагать свои мысли таким образом, чтобы они вызывали возмущение и отторжение у людей, наделенных чувством собственного достоинства и здравым смыслом. В такие минуты слушать его не очень приятно, но Миллисент никогда не чувствует неловкости, когда кто-то из ее подчиненных не проявляет к ней достаточно уважения на людях. Если бы подобные вещи пугали ее, она недолго оставалась бы в кресле министра. Многим из тех, кто занимал высокие посты, тяжело было привыкнуть, что теперь ими руководит женщина, к тому же младше них самих. Миллисент сочувствует этому тяжелому удару по их чувству собственной значимости, но не более того. Им всем позволено выражать свое недовольство, но умнейшие понимают, что если потребуется, министр использует это против них.
Бартемиус не понимает. Бэгнольд слушает его обвинительную речь и больше не пытается возразить. Мистеру Краучу следовало бы заручиться ее поддержкой в этом вопросе, а не демонстрировать размах своих полномочий в кабинете министра. Вопрос решает ее "да" или "нет", и у этого ответа будут свои последствия и для Миллимент тоже, но это никак не поможет Краучу.
Хотя нельзя не рассматривать вероятность, что и он своим поведением провоцирует ее на необдуманные решения, которыми воспользуется потом. Этого можно было бы ожидать от выпускника Слизерина, но у подобного плана был бы один минус. Бэгнольд не принимает необдуманных решений.
- Во всем этом нет необходимости, - произносит она, как только перерыв в горячей речи Бартемиуса позволяет это сделать. - Вы доверяете проверку людей аврорату, не так ли, мистер Крауч? Вам будет приятно узнать, что мистер Муди на днях посчитал кандидатуру мистера Дирборна достаточно благонадежной для этой операции. Не будет ли безосновательной тратой ресурсов департамента еще одна проверка, дублирующая предыдущую?
Возможно, Краучу кажется нервной также и реакция министра. Миллисент великодушно списывает это на последствия травмы, ведь людям, которых совсем недавно пытались убить, вечно мерещатся кругом враги.
- Как частное лицо мистер Дирборн вправе давать или не давать вам Непреложный обет на свое усмотрение. Как официальное лицо вы сможете его требовать после того, как законность подобной процедуру будет установлена соответствующим законом, Бартемиус. Сбавьте обороты.
Миллисент кивает секретарю, тогда та оставляет чашку чая висеть в воздухе рядом с креслом Крауча и, получив разрешение уйти, покидает кабинет. Демонстративность, с которой глава департамента отказывается принимать из рук соперницы - фигурально выражаясь - угощение, достойна театра.
- Мы не будем сейчас обсуждать мою квалификацию, Бартемиус. Ваше пренебрежение субординацией - тоже, поскольку я всячески поддерживаю ваш авторитет в глазах служащих министерства. Смею вам напомнить, что мы собрались здесь по другому поводу.
Бэгнольд переводит взгляд на пресс-секретаря и поднимается из-за стола, чтобы лично проводить его из кабинета.
- Прекрасно, мистер Дирборн. Если вам что-то потребуется - незамедлительно сообщайте, вам предоставят каналы связи. А теперь нам всем остается лишь пожелать вам удачи.

Миллисент терпеливо смотрит на Крауча и никак не реагирует на то, что он повышает голос. Ее опыт показывает, что те, кто переходит на крик, ждут симметричного ответа и хотят, чтобы им так или иначе выразили подчинение или хотя бы готовность замять конфликт, пока он не стал еще скандальнее. Бэгнольд считает лучшим способом игнорирование этого нюанса. Бартемиус может кричать сколько угодно, но с учетом проявленного Дирборном похвального самообладания в этом кабинете он никого не сможет вывести из равновесия.
В итоге Дирборн уходит, осмотрительно не дав никакого обещания и не получив прямого приказа. Миллисент закрывает за ним дверь, оборачивается к Краучу и скрещивает руки на груди. Можно было бы отпустить и его, но ей интересно, насколько далеко сейчас решит зайти Бартемиус и как много о своих настроениях решит рассказать. Если отрешиться от личных обид и ожиданий, это тоже интересная игра, и в ней можно немало получить. Бэгнольд предоставляет Краучу сделать первый ход, так что не возражает, когда он подходит поближе, словно для того, чтобы их никто не подслушал, хотя все работники Министерства знают, что здесь подслушать нельзя.
- Вы никогда не понимаете, если не хотите понимать, Бартемиус, - отвечает она спокойно. - И вы никогда не хотите понимать, если кто-то имеет дерзость с вами не согласиться. Я всегда исходила из того, что действую в интересах Британии. Предположим - только предположим! - что Дирборн работает на нашего противника. Теперь ответьте мне на один простой вопрос: неужели вы, со всеми возможностями вашего департамента, не в состоянии будете отследить, кому он передает информацию? Неужели интересам Британии противоречит такая возможность обезвредить предателя, проникшего в самое сердце министерства? И вы не хотели бы прийти ко мне с результатами расследования, чтобы ваши упреки стали немного менее голословны?
Но если бы Крауч хотел так сделать, он бы так и сделал. Бэгнольд подозревает, что операции подобного плана - не самое важное, что занимает мысли главы департамента. При всем своем честолюбии он слишком невнимателен к подобным мелочам, он не хочет видеть, что мелочи решают исход многих дел.
Министр обходит Крауча по часовой стрелке, оставляя ему или поворачиваться вслед за ней, или ждать, пока она зайдет ему за спину. Люди вроде Крауча так не любят, когда им заходят за спину, что этим просто невозможно не воспользоваться.
- Вы полагаете, что я не могу положиться на Дирборна, поэтому он должен принести Непреложный обет. Вам. Мне интересно, как многих сотрудников вы уже связали Непреложными обетами, и все они завязаны на вас. Может быть, вы давным-давно окружены множеством людей, которые верны вам, как рабы, потому что от этого зависит их жизнь. Но верны ли вы сами? Ведь я уже могла убедиться, как ненадежны бывают даже проверенные люди. Вы надежны, Бартемиус? Вы согласитесь дать мне Непреложный обет, подразумевающий, что вы никогда не будете пытаться захватить власть или свергнуть текущего министра? Если да, то зайдите в мой кабинет...
Бэгнольд делает шаг вперед и заглядывает Краучу в глаза, чтобы не упустить ни одного нюанса в его реакции.
- Ах нет. Вы ведь уже в моем кабинете. Приступим? Я вызову секретаря.

Людей всегда удивляет, что кто-то ставит им границы. Они всегда уверены, что границы существуют для кого угодно другого, а не для них. Миллисент в свою очередь удивляют такие люди, уверенные, что их точка зрения единственно верная для всех без исключения. Однажды она надеется увидеть, как кто-то из них осознает свою неправоту, но скорее всего эту надежду следует называть несбыточной.
- Удивительно, правда, Бартемиус? Департамент охраны магического правопорядка связан законами. Законы говорят, что убивать нельзя, если они не представляют непосредственной угрозы. И ваша репутация, Бартемиус, такова, что ни один здравомыслящий человек не станет изменять закон, чтобы разрешать вам совершать убийства. Вам разрешили пытки и подчинение воли, и вы все еще жалуетесь на недостаточность своего арсенала?
К тому же любой разумный человек, берущий Непреложный обет ради сохранения тайны, сумеет подобрать правильную формулировку, и смерть наступит еще прежде, чем тайны будет раскрыта. Крауч традиционно недооценивал врага и переоценивал себя.
- Малейшей утечке? Вы не хуже меня знаете, что утечка уже существует. И вы до сих пор не смогли ни обнаружить ее, ни пресечь, но все еще хотите, чтобы я полагалась исключительно на ваши рекомендации. Вам не кажется это немного нелогичным?
Миллимент качает головой. Сотрудники департамента Крауча как никто уверены, что лишь у них достаточно опыта, чтобы верно оценить обстановку и принять верное решение. Всех остальных они считают слишком неосведомленными. Хотелось бы понять, отчего же они до сих пор не правят миром.
- Смею вам напомнить, мистер Дирборн - сотрудник пресс-службы, а это значит, что он профессионально умеет распоряжаться информацией и не допустит случайной утечки. Еще раз обращаю ваше внимание на то, что вам известно потенциально слабое звено. Его координаты вы сможете отслеживать. Контакты, я надеюсь, тоже. Если он наш союзник, не произойдет ничего ужасного. Если он перебежчик - это ваш шанс накрыть и его, и его подельников. А вы устраиваете мне сцены из-за того, что целый мир не страхует вас от неудачи.
Идея дать Непреложный обет не находит понимания у главы департамента. Миллисент это не удивляет: тот, кто первым рвется ставить условия другим, редко соглашается принять аналогичные. Таковы люди.
- Полагаете, я привела страну в пропасть? Мне казалось, она уже была в пропасти в 1978 году, когда едва находились желающие бороться за пост министра. Я пытаюсь вытащить страну из этой пропасти и я дала вам неслыханные полномочия, полагая, что вы сумеете ими воспользоваться. Если это было в интересах Пожирателей, то вы меня об этом не предупреждали... - Миллисент наблюдает за скованными движениями Крауча, пока он снова к ней разворачивается.
Бартемиус стучит кулаком о ладонь, словно от этого его слова становятся более правдивыми, а дрязги в Министерстве затухают сами собой, испугавшись его гнева.
- Научитесь находить промежуточные варианты между слепым доверием и тотальным контролем, мистер Крауч. Но если вы настаиваете на обязательности гарантий, дайте мне гарантии. Итак, в каких же формулировках вы согласились бы принести Непреложный обет?

Миллисент возвращается к своему столу, так что Бартемиусу придется еще раз развернуться, как бы неприятно для него это ни было. Служба в Министерстве заставляет людей вертеться, политика заставляет людей вертеться. Если кто-то становится слишком негибок, он проиграл.
- Значит, дело за малым. Мне достаточно подождать, пока вы сможете выглядеть перед департаментом достаточно убедительно, чтобы они согласились изменить законы.
Министр садится в свое кресло, складывает руки на столе, переплетает пальцы и смотрит на главу департамента с глубоким сомнением.
- Однако в чем практическая ценность всего этого, Бартемиус? Я вижу много сводок о погибших в бою Пожирателях Смерти. Но сколько их задержано? И сколько ценной информации вы надеетесь получить? Мне казалось, вы понимаете, что каждый ценный источник информации будет связан Непреложным обетом так, чтобы он умер, прежде чем сумеет сказать хоть слово. В итоге вы получите несколько трупов, очень мало пользы и очень много шума в прессе. Вы этого хотите?
Обвинения в недостаточной жесткости смешны. Бэгнольд не помнит никого из своих предшественников, кто дал бы Департаменту правопорядка столько полномочий. Однако верно правило "чем больше даешь - тем больше хочется". Не стоит сомневаться, что Крауч не успокоится, пока не получит кресло министра и абсолютно все возможности, до которых сможет дотянуться. Следовательно, он не успокоится никогда.
- Для интереса, Бартемиус. Что вам даст введение военного положения, кроме паники, массового недовольства и маршей протеста? Возможно, вы не заметили, что люди и без того недовольны происходящим. Возможно, вы хотите усмирять не только Пожирателей, но и рассерженное население. Возможно, вам неинтересно, что на этом сыграют те, кто не поддерживает Пожирателей открыто, но выступит в их интересах при первой возможности. Возможно, вам есть кого мобилизовать, чтобы это военное положение не осталось лишь политической мерой? Почему же я об этом не знаю?
И однако же идея принести Непреложный обет находит в Крауче неожиданный отклик. Миллисент раздумывает над его словами. Никто не отказался бы иметь залог преданности делу со стороны человека, занимающего такой пост. Однако сейчас она рассчитывала лишь проверить готовность главы департамента предоставить такой залог и сыграть на его предполагаемом нежелании уступить. И разумеется, она никогда не собиралась приносить подобный обет сама. Но сейчас слишком поздно идти на попятную. Любой игрок знает, когда отступление подобно проигрышу.
Кроме того, любой игрок знает, когда обман обойдется дороже, чем выполнение условий соглашения. Министр понимает, что стоит ей отказаться от обета, когда Крауч уже будет им связан, и этот фокус лишит ее поста и карьеры.
- Хорошие формулировки, Бартемиус, они меня устраивают, - говорит Бэгнольд и снова наклоняется к граммофону. - Анна, зайдите, пожалуйста.

Миллисент знает много людей, которым кажется, что никто не заметит, что они прибегают к преувеличениям. Бартемиус относится к их числу в полной мере. Чем больше громких слов и смелых обобщений - тем лучше, и да уверуют сомневающиеся. Прежде всего это умение он использует для пользы дела, но и понятие пользы дела можно трактовать весьма и весьма широко. Принятие Непростительных, к которому Бартемиус шел, преувеличивая их выгоды и затирая недостатки, пошло действительно на пользу, Бэгнольд не решится этого отрицать. Но не станет отрицать и того, что это - четкая граница, за которую не следует заходить организации, желающей сохранить законный статус.
- Мне известны правила, регламентирующие вашу работу, Бартемиус. Таких задержанных можно допрашивать, обходя вопросы, ответа на которые они дать не смогут. Возможно, вам не хватает компетентных специалистов для такого рода работы? Отчего бы вам не предложить сотрудничество больнице Святого Мунго, где довольно компетентны в вопросах той же легилименции? Или это менее заманчиво, чем легально убивать пойманных Пожирателей?
Крауч подходит к ее столу и опирается на него, нависая над министром. Миллисент вежливо улыбается. Угрожающие позы и жесты давно на нее не действуют, от них начинает волноваться лишь ее псевдодракон, оставшийся сегодня дома под присмотром.
- С соответствующими полномочиями, - повторяет она с неподдельным интересом. - И какие же полномочия вы хотели бы получить сверх тех, что вам даны, и сверх тех, что мы уже сегодня обсудили?
И что немаловажно - как долго вы хотели бы их сохранять, Бартемиус, несмотря на заверения, что это лишь временная мера?
Нет никаких сомнений, роль штатного полководца, вставшего в трудное время на защиту родины, подойдет Краучу как нельзя лучше. Но Миллисент не верит, что он сумеет отказаться от этой роли, когда война закончится, и этому Британия будет уже совсем не рада. Поэтому она действует и в его интересах, не позволяя зайти в этот тупик, хотя Крауч навряд ли когда-либо смог бы это признать.
- Вы действительно настолько уверены, что те, кто поддерживает Волдеморта скрытно, внезапно выйдут из тени лишь потому, что вы объявите войну? Это напрасная уверенность, и она ничем вам не поможет. А что до недовольства публики - я решусь напомнить, какие протесты вызвало расширение полномочий аврората в отношении Темных Искусств.
Внезапный комплимент - "кучка мечущихся трусов" - заставляет Миллисент скептически приподнять брови. Может быть, это еще одна гипербола, которую она должна была бы не заметить? Война не может сделать структуру с такими недостатками сильнее, чем она была, но звучит неплохо и может понравиться не увлекающимся анализом людям.
- Так назовите же мне эти причины, по которым Пожиратели чувствуют себя в безопасности, расскажите, почему нельзя их устранить без объявления войны.
Однако же Крауч приносит обет, к чрезвычайному удивлению секретаря, которая, стоит надеяться, достаточно умна, чтобы держать язык за зубами. Но Бэгнольд не возражает и против того, чтобы она оказалась умна недостаточно, и информация об этом обете случайно просочилась в прессу. Это не может подорвать их с Краучем личную безопасность более, чем подрывает ее их работа в Министерстве, но может благотворно подействовать все на тех же недовольных людей, из которых складывается протестующая толпа.
На секунду она поддается искушению представить, как изменится лицо Крауча, если отказаться в эту минуту, однако расстается с этим искушением с усмешкой.
- Продолжаем, Анна. И только попробуйте изменить формулировки, Бартемиус.