Marauders: Pumpkin juice! |
|
Hic sunt leones - Minerva McGonagall Педсовет - Alice Longbottom Уроки этикета - Remus J. Lupin |
|
|
|
Привет, Гость! Войдите или зарегистрируйтесь.
Вы здесь » Marauders: Pumpkin juice! » Страницы прошлого » Вокзал для троих
1. Участники: Albus Dumbledore, Severus Snape, Alastor Moody.
2. Место и время действия: май 1998, несуществующий пространственно-временной континуум.
3. Описание: на перроне Кингс-Кросс сидели: два профессора и один аврор, три (!) орденца и один Пожиратель, два мизантропа и один Великий Гуманист. Сколько всего народу ждет Волдеморта?
Отредактировано Alastor Moody (2014-08-15 16:51:04)
Снейп шел по ровной твердой поверхности, затянутой светящейся дымкой. Шел уже, наверно, не первый час. Может быть и нет, восприятие времени здесь было сильно искажено. Он не слишком хорошо понимал, где это «здесь» и куда он, собственно, направляется. Но оставаться на одном месте, там, где он пришел в себя, тоже не было смысла. Поэтому и шел, благо, усталости не чувствовал. Собственно, Северус подозревал, что с пространством дела здесь обстоят не определеннее, чем с временем, и вполне мог себе представить, что вообще не движется. Но, чтобы понять это наверняка, нужна была неподвижная точка отсчета, а её не было, как и не было всего остального. Пустота и тишина. Обычно профессор не возражал бы против этих двух факторов, не так уж часто подобные условия можно было создать для себя в Хогвартсе. Но сейчас этого «ничего» было слишком много, и оно было слишком наигранным. Снейп никогда не рассчитывал на жизнь после смерти, но раз уж она есть – неплохо было бы обнаружить здесь Лили, в конце-то концов.
Стоило ему подумать о том, что пора бы уже куда-нибудь прийти, окружающая обстановка стала более или менее походить на местность, а не метафизическую неопределенность. Сначала он понял, что стоит на рельсах. Не самое приятное открытие, надо сказать. Затем начала вырисовываться платформа, одинокая скамья и даже две фигуры. Правда, ни одна из них на Лилс похожа не была. Северус захотел приблизиться и оказался на платформе, не прилагая к этому никаких усилий.
Удобно, ничего не скажешь. Беспалочковая магия как она есть. Жаль, не там, где она действительно нужна.
Он подошел ближе, настолько, что мог теперь узнать присутствующих.
- А, вы все-таки умерли, - с едва скрываемым разочарованием обратился Северус к одному из них. – Я уж было поверил, что сбежали в Аргентину, подальше от обязанности бегать за мальчишкой и охранять его, как фарфоровую вазу эпохи Основателей.
Он сел на скамью рядом со стариком и повернулся к нему.
- Вы должны бы сказать мне что-то, Дамблдор. По-моему, сейчас самое время. Думаю, - он машинально поискал взглядом часы и, как ни удивительно, нашел их, - у нас есть час-полтора до прибытия Поттера.
Определять время, когда нет смены дня и ночи и даже ориентиров вроде "что-то я проголодался", довольно сложно. Даже если оптимистично предполагаешь, что в несуществующем месте оно течет непрерывно и в одну сторону.
С вокзала Кингс-Кросс был выход. Туда, как правило, и направлялись фигуры, время от времени выходившие из белесого тумана. Одним из первых туда прошествовал Скримджер. Разношерстная компания, которую он с собой привел, огорчила Аластора - слишком много авроров. Он чуть было не ушел с ними, но решил остаться и досмотреть спектакль, а им хотелось немедленно двинуться дальше.
Двинуться дальше хотелось всем, кроме них с Дамблдором. Не то чтобы Аластору было совсем не о чем с ним поговорить. Но многие другие покойники определенно составили бы лучшую и менее благостную компанию. Может, стоило уболтать Скримджера остаться? Хоть бы грызлись иногда.
На выход прошествовали Тед Тонкс, множество незнакомых, полузнакомых и знакомых по Министерству магии, через какой-то промежуток времени - Фред Уизли и множество школьников, от чего у Аластора как-то зашевелились волосы на руках. Прямо как у живого. Под конец появились Люпин и Тонкс-младшая, но эти даже подходить не стали, только помахали издалека. Для Пожирателей то ли была другая платформа, то ли их сразу смывало куда-то в белый туман.
Потом на рельсах возникла унылая черная фигура, которая пожелала приблизиться и завязать разговор со свойственной ей - то есть ему - при жизни приветливостью и добротой. У Аластора на вокзале сразу отросли нога и выбитый глаз, а у Снейпа тактичность отчего-то не отрастала.
- Завернули меня на полпути, - сказал Аластор, не глядя по другую сторону Дамблдора, где уселся Снейп. - Я бы не рассчитывал на полтора часа, Альбус. Том любит оказывать людям гостеприимство.
И уж Поттеру-то, конечно, окажет с размахом. Снейпу не оказал, судя по всему, вот он и обижен невниманием.
- Какой там месяц и что вообще происходит?
Сколько бы ни размышляли люди о жизни после смерти, сколько бы ни строили догадки, никто не мог с точностью сказать, что же ожидает там, за последней чертой. Не было исключения даже для привидений, которые, казалось бы, должны были помнить короткий отрезок между обыденным существованием и веками, проведёнными в бестелесной оболочке. Для Альбуса, который предпочитал наиболее интересные опыты ставить на себе, переход из одного качества в другое тоже произошёл почти мгновенно, – только глаза слепила ярко-зелёная вспышка, голос стоящего напротив мужчины не дрогнул ни на йоту, и вот уже вокруг что-то бесформенно-неясное, колышущееся, аморфное. Не было ни столь любимого магглами длинного коридора, ни света в конце тоннеля, лишь полное и абсолютное ничто.
Как оказалось, окружающее пространство с лёгкостью трансформировалось, – как только Дамблдору захотелось увидеть себя со стороны, перед ним тут же возникло зеркало в полный рост. Внешне пожилой маг выглядел точно так же, как в последний момент жизни, а вот внутренние различия поразительно радовали – не было ни физической слабости, ни уже ставшей привычной ноющей боли в руке. По большому счёту, само наличие тела было весьма спорным – скорее всего, окружающий туман просто собрался в чуть более плотное скопление, позволяя душе мага ощущать себя комфортнее. Наверняка, можно было вернуться и к молодому облику, но за последние годы жизни покойный директор Хогвартса настолько свыкся с образом мудрого пожилого волшебника, что отходить от него после смерти не хотелось.
Не было ни света, зовущего вперёд, ни направления, в котором хотелось бы идти, поэтому единственное, чего Альбусу не хватало для полного счастья – это места, где можно было бы подождать дальнейшего развития событий. Ну и сладостей конечно, но они при всей его нематериальности потеряли почти всю свою привлекательность. Наверное, туман обладал способностями к легилименции, потому что тут же перед Дамблдором возникла площадка со скамейкой и старинными часами, будто вросшими в землю рядом с ней. Неясная дымка немного рассеялась, явив взору мага длинный перрон, уходящий в неизвестность, и рельсы, теряющиеся в ней же. Что ж, вероятно, именно вокзал был лучшим местом для ожидания, тем более если с него предстоит отправиться в путь тем, кто покинул бренный мир.
Однако проходящие мимо тени с очертаниями знакомых и не очень волшебников не стремились остановиться и присесть рядом с Альбусом – они даже не снижали скорости, проходя или пролетая то около него, то на почтительном расстоянии, будто неведомая сила гнала их вперёд. Как выяснилось, единственные имеющиеся в распоряжении бывшего директора школы чародейства и волшебства часы безбожно врали, приходилось ориентироваться по собственным внутренним ощущениям, а то и вовсе отдаться на волю времени. Но его прошло не так уж много, когда на скамейку опустилась знакомая фигура аврора – в отличие от самого Дамблдора, Аластор выглядел порядочно помолодевшим, почти пышущим здоровьем, насколько это можно было применить к духу. Муди не стремился первым начать разговор, но его присутствие уже говорило о многом – не так просто было придумать происшествие, которое погубило бы вечно подозрительного и параноидально внимательного аврора.
Длинную вереницу призраков, появившихся на перроне не так давно, замыкала печально знакомая фигура – несмотря на почти полную прозрачность, Северус даже сейчас умудрялся выглядеть тёмным и мрачным. Слегка подвинувшись – хотя это, возможно, и не было необходимо, – и позволяя мужчине сесть рядом, Альбус задумчиво выслушал его тираду.
– Разве? Я бы предпочёл послушать тебя, Северус, – Дамблдор продолжал глядеть перед собой, не поворачиваясь ни к одному из сидящих по бокам от него призраков. – Как ты можешь заметить, видимость здесь просто отвратительная, так что довольно сложно ориентироваться в происходящем. А ведь творится что-то интересное…
Будто бы в ответ на его слова, туман колыхнулся и уплотнился, оставив лишь небольшой пятачок видимого пространства, скрывая от взгляда почти всё окружающее пространство. Казалось, вокруг скамейки кто-то установил широкую круглую ширму, то ли чтобы не дать возможности помешать беседующим, то ли чтобы они не мешали остальным.
– Тем более у нас впереди целая вечность, можно потратить хотя бы её часть на красочное описание. А я, может быть, потом расскажу тебе, почему я с детства не люблю Аргентину… Да и вообще не пылаю страстью к южным странам.
Слова Аластора почему-то заставили Альбуса представить торжественно украшенный Большой зал и Тома Реддла, восседающего во главе преподавательского стола и гостеприимно предлагающего молодому Поттеру различные блюда. Тот факт, что любимых блюд у Волдеморта было всего три, одного другого неприятнее, по странному стечению обстоятельств не портило гармонии картинки.
– Гарри в любом случае не опоздает. А нам всё равно пока нечем заняться… И даже лимонных долек нет.
- Вы могли бы начать в "Извините, Северус, я знал, что Известно-Кому понадобится моя палочка, и просто пытался сделать так, чтобы он не смог получить всю её силу достаточно долгое время, а на целостность души Драко Малфоя мне было трижды плевать". Это была бы неплохая речь, в конце концов. Раскаяние хотя бы и после смерти, значительно украсило бы ваш образ.
Он высказался, и только потом осознал в полной мере последнюю фразу Дамблдора. Некоторое время Снейп молча смотрел на бывшего директора Хогвартса. Потом перевел взгляд на Муди. Потом опять на старика.
- Интересное? - переспросил он. - Интересное?
Другие слова почему-то не находились. Назвать то, что происходило сейчас в школе "чем-то интересным" было верхом цинизма. Или нет, не так, это было недостижимой вершиной этого самого цинизма. Что и говорить, Альбус умел удивлять даже после смерти. Вот именно такие моменты стоило запоминать, чтобы авада при случае была эффективной. В общении с любителем лимонных долек такие моменты были в изобилии, так что перед произнесением непростительного он даже несколько секунд провел в нерешительности, думая, какой же из них выбрать.
Северус отклонился так, чтобы спина Дамблдора не мешала разглядеть Муди, и теперь уже обратился к нему.
- Они что, не проходили здесь? Студенты?
Может быть, всех эвакуировали? Но нет, несколько преподавателей не смогли бы удерживать замок настолько долго. Тогда что? Другой путь? Или их всех доставил в пункт назначения Экспресс? В конце концов, поезд ведь и нужен для того, чтобы перевозить студентов.
Ну конечно. А для Избранного в таком случае отдельный рейс?
Какие бы оправдания ни пытался найти сказанному профессор, они были совершенно неубедительными. Даже на старческий маразм списать не получалось: даже если он и достал директора при жизни, здесь его мозг должен был полностью восстановиться. Точног так же, как... Снейп невольно потер шею, на которой не было ни малейшего следа змеиных зубов.
- Не происходит ничего, что можно было назвать "интересным", - ответил он на вопрос аврора. - Школьники десятками умирают потому что Мальчик-которы-выжил хочет выживать и дальше. Даже ценой жизней тех, кого семь лет подряд называл друзьями.
Дамблдор впрочем был другого мнения. Неудивительно, он ведь всегда питал к народному герою какое-то особое расположение.
- Может, и не опоздает, - кивнул он. - А может и не придет. Мы всегда ждали от него слишком многого. Ждали, что наконец настанет тот счастливый день, когда знаменитый Гарри Поттер удивит нас, и спасет мир. А он ведь и не собирался, по большому счету. Не такими жертвами. Вот аврографы раздавать - это да, это у него хорошо получалось.
А вот после слов про вечность стало как-то не по себе. Проводить всё, то есть вообще всё время на несуществующем вокзале в компании гриффиндорцев и узнавая, почему один из них не любит Аргентину - нет, ради этого точно не стоило умирать. А учитывая то, что еще и явление Поттера ожидается... Северус все же предпочитал видеть Лили целиком, а не только глаза.
- Ну как нечем заняться. Можно в шахматы поиграть. В плюй-камни? Только непонятно, почему мы вообще здесь? Может, пора бы уже идти?
Аластор никогда не мог сказать, что понимал Дамблдора. Скорее он привык к Дамблдору и многие его суждения относил напрямую к области экзистенциальной философской ерунды, а порой - к сфере непереводимой игры слов. По крайней мере, нередко проще было принять, что Альбус рассуждает с точки зрения персонифицированной вселенной, минуя категорию нормальных человеческих чувств и отношений. Со временем притупилось даже желание бить его по голове за такого рода рассуждения, а уж просидев невесть сколько на пустой платформе посреди белого тумана, Аластор понял, что ему в целом все равно, что Дамблдор несет - лишь бы сколько-то поддерживал беседу.
И тем не менее, когда Снейпа возмутила формулировка "интересно", Аластор покосился на него с неожиданной для себя симпатией.
- Проходили, - сказал он, тоже слегка откинувшись назад, чтобы видеть зельевара. - Он захватил школу или еще нет? Они защищаются?
Не будем сбрасывать со счетов, на ком теперь остался Хогвартс.
Ответ, конечно, мог уже потерять актуальность. Хотя по большому счету мертвым вообще ничего не актуально. Видимо, старые аврорские привычки не может вылечить даже могила.
Также оказалось, что могила не лечит неосведомленность, недоверчивость и въедливость. И нелюбовь к непониманию. По крайней мере, Аластор не понимал очень значительную и, кажется, самую интересную часть сказанного Снейпом. А Дамблдор, исходя из ожиданий Снейпа, должен был понимать. Аластор поднялся со скамейки, ближе к краю платформы по его желанию немедленно образовалась вторая, куда он и уселся, чтобы наблюдать обоих собеседников одновременно.
- Мне вдруг показалось, что я не до конца осознаю, о чем идет речь и что вы оба можете мне помочь. Вы двух словах: вы что несете? Что значит "Гарри не опоздает", Альбус? Что значит "не такими жертвами", Снейп?
Его внезапно посетило нехорошее и очень натуральное, совсем как при жизни, чувство, будто его использовали как тягловую силу, как неодушевленную боевую единицу, для целей, которых он не понимал и по задумке сценаристов не должен был понимать. И Снейп, внезапно же, показался ему не двойным агентом Дамблдора и Волдеморта, а кем-то вроде посредника между ними.
- Отчего-то я наивно полагал, будто мы болеем за то, что Поттер останется жив, а Волдеморт не останется. Но оказывается, Гарри тут назначено? Я невольно опасаюсь спросить, кем и когда?
Не поворачивая головы, Аластор переводил взгляд с одного на другого и ждал, кто заговорит первым.
Надо было быть искренним по крайней мере к самому и себе и сразу признаться – за всё то время, которое Альбус провёл в загадочном «нигде», он успел отвыкнуть от Северуса, а может, даже соскучиться по его поразительной способности видеть только то, что хочется. Тот факт, что при этом он умудрялся обвинять в каких-либо событиях вовсе не тех, кто был истинным виновником, поражала и восхищала. Вот и теперь оказалось, что школьники, защищающие Хогвартс ценой своих жизней, умирают исключительно потому, что Дамблдор находит ситуацию в целом интересной. Или потому что Гарри Поттер любит раздавать автографы – поразительное заблуждение, которое в очередной раз показывало, насколько сильны чувства Снейпа к сыну Лили Эванс. Несомненно, намного удобнее было бы, если эти чувства не несли в себе такого негативного подтекста, но с этим тоже приходилось мириться… Воистину, вселенная не собиралась упрощать покойному директору Хогвартса жизнь, даже после смерти.
– Дорогой Северус, извини, что я вынужден разочаровать тебя в твоём желании раздать каждому по заслугам. Извини, что тебе пришлось убить меня, при этом и создав иллюзию того, что тебе принадлежит сильнейшая в мире палочка, которую так желал получить Том, и защитив молодого Малфоя от необходимости совершать своё первое убийство. Могу даже извиниться за то, что двойственность этой задачи была настолько неочевидна, что ты предположил моё равнодушие к Драко. Конечно, после того, как жизнь закончилась, нам только и остаётся, что разговаривать, но поверь мне – ты слишком переоцениваешь силу и значение слов.
После смерти тело, которое ранее подавало все признаки подступающей старости, вновь стало ощущаться молодым, хоть и выглядело в туманном мире по-прежнему. Так что, за неимением лучшего, Альбус поднялся со скамейки и сделал несколько шагов в сторону, заложив руки за спину.
– Допустим, я назову происходящее в школе ужасным, – ведь, по сути, так оно и есть. Что-то изменится от того, что дух старика вместо одних звуков издаст другие? Моё мнение спасёт детей от того, что они совершают поступки, которые считают правильными? Ведь они не заготовки людей, Северус, они уже полноценные люди, и они принимают решения… как все мы.
Если бы у Дамблдора осталось хоть что-то сколь-нибудь ценное, он без колебаний отдал бы любое сокровище за возможность увидеть, что происходит в Хогвартсе, потому что единственный источник информации, который был ему доступен, оказался склонным к красивым фразам, скрашенным выдержанной в течение почти двадцати лет ненавистью. Однако один вывод из его слов можно было сделать, и утешительным он точно не являлся.
– К тому же, это не Гарри убивает своих друзей, если подобный факт нуждается в дополнительном озвучивании. Просто ещё один мальчик – все когда-то проходят эту милую пору юности, – слишком хочет жить. И делать это он хочет вечно… В этом и заключается его главная ошибка.
Если бы Альбус мог повернуть время вспять, ему сложно было бы решить, в какой момент необходимо вернуться, чтобы предотвратить появление в мире волшебника, который стал называть себя Тёмным лордом. Была ли эта тьма в его душе с самого детства, можно ли было исправить сироту из маггловского приюта, чтобы магический мир никогда не знал потрясений и не дрожал от страха при упоминании одного имени Волдеморта. Пожалуй, даже машина времени, которую так любили маггловские писатели, не помогла бы Дамблдору в его стремлении изменить свершившееся, слишком уж сложно оно складывалось, слишком плотные взаимосвязи опутывали прошлое.
– Дело в том, Аластор, что пока Гарри жив, Тому ничего не угрожает, – мальчик для него является гарантом бессмертия. Только вот он сам об этом даже не догадывается, а потому стремится уничтожить того, кого полагает своим главным врагом. И, судя по складывающимся обстоятельствам, вполне может в этом преуспеть. Каковы будут последствия – я могу лишь предполагать. Потянет ли эта тонкая нить, которая связывает их между собой, Тома следом за Гарри? Или же произойдёт обратное? Всё это слишком непредсказуемо, чтобы слова могли выразить будущее. А я к тому же скверный провидец, чтобы разглядеть его.
Будто позабыв, что тело над ним больше не властно, Альбус тяжело опустился обратно на скамейку рядом со Снейпом, задумчиво глядя на Муди и с минуты на минуту ожидая увидеть в его глазах всё то, что уже привык читать во взгляде Северуса, – и одобрения в списке эмоций обычно не наблюдалось. В такие моменты Дамблдор сожалел, что когда-то отказался от идей власти во имя общего блага – по крайней мере, тогда всеобщее же порицание, которое не спешил выказать только ленивый, было бы оправдано.
– Вероятно, что-то держит нас здесь, Северус. Что бы это могло быть? Уж точно не то, что я люблю тыквенный сок и не люблю Аргентину. И не то, что у меня не получается говорить словами, которые вам так нравятся. Может быть, как это любят называть призраки, незавершённые дела?..
- Что вы считаете захватом школы? Если бы он хотел, мог бы хоть сейчас занять кабинет директора, но нет, он этого все еще не сделал. Может, и не сделает. Похоже, в Хогвартс он пришел только за Поттером. И Поттер об этом знает, но не спешит выходить из-за спин, на которыми прячется. Аот что значит "такими жертвами". Хотя, конечно, можно было бы списать на его недогадливость. Но теперь уже нельзя.
Снейп на секунду задумался, хватит ли у гриффиндорца мозгов добраться до омута памяти, но вспомнил, что за все эти семь лет в умении тайно куда-нибудь пробираться проблем у него никогда не возникало.
Да что там, таким навыкам и Петтигрю в свое время бы позавидовал.
- Теперь, когда ему прямым текстом сообщили, что единственное, чем он ценен - это возможностью умереть за правое дело, недоразумений возникнуть не должно. Остается только ждать и делать ставки на гриффиндорскую храбрость, сработает ли она на этот раз.
Северус подумал о проведенном здесь времени, и из густого тумана опять показались вокзальные часы. Правда, показывали они точно то же время, как и тогда, когда он увидел их в первый раз. Или другое? Или нет? Пока профессор размышлял над этим поистине сложным вопросом, бывший директор разразился пламенной речью в стилистике "Лучшая защита - нападение". Оставалось только выслушивать молча и пожимать плечами. Ну и время от времени опять потирать шею: иллюзия обладания палочкой, важность которой Дамблдор слегка недооценивал, кое-чего стоила бывшему Пожирателю Смерти.
Снейп вдруг засомневался в формулировках. С одной стороны, все знали, что бывших Пожирателей не бывает. С другой - если из Организации уходят только ногами вперед, то вот же он, шанс. Интересно было бы посмотреть, осталась ли на предплечье Метка, но он изо всех сил старался сдерживать свои исследовательские порывы, чтобы подчиняясь логике этого своеобразного вокзала, мантия не пропала сама по себе. Это несколько поколебало бы высокий пафос ситуации.
И все же последние слова главы Ордена вернули Северуса с небес на землю, насколько такие метафоры здесь уместны.
- Переоцениваю силу слов? Как говорил незабвенный Долохов - кстати, не было его еще? - "словом можно убить, словом можно спасти, словом можно полки за собою вести".
Правда, это он кажется говорил о пользе Авады и Империуса. Основы колдомедицины, которые должны были идти вторым пунктом он отчего-то пропускал.
- Как же её переоценить. Ведь согласитесь, всего несколько слов от вас - и тем, чем год занимался недоучка-гриффиндорец, занялись бы нормальные люди. Всего несколько слов - Барти не проник бы в Школу, да и Квиррела разоблачить можно было раньше. Всего несколько слов - и Петтигрю не стал бы Хранителем.
Впрочем, это были старые счеты. И хотя раньше Северус не высказывал директору всего этого, тот наверняка понимал все и без слов, о которых сейчас отзывался так пренебрежительно.
- Ваши слова сейчас не смогли бы изменить ничего, это верно. Но смогли бы скрыть ваш цинизм. И кстати, не прибедняйтесь, ваше мнение не раз удерживало детей от совершенно идиотских поступков, которые они считали правильными. Ведь решения большинства полноценных людей - всего лишь результат различных манипуляций.
И Снейп не питал иллюзий, насчет того, что его собственные решения более самостоятельные, чем решения остальных марионеток старика.
- Думал, призраков на земле держат не дела, а страх перед неизвестностью. В любом случае, лично мне завершать нечего. Дела Ордена завершили за меня вы своим "Северус, прошу тебя", дела Ставки - Нагайна. По большому счету, я уже даже не директор Хогвартса. С Поттером, который то ли явится, то ли нет, мне тоже беседовать не о чем, да и вряд ли именно от меня он хотел бы услышать несколько подобающих случаю мудрых советов. Если я что и должен сделать, то только там, - он неопределенно махнул рукой в направлении, в котором с вокзала обычно начинал движение Экспресс, и остался сидеть, устроившись на скамье удобнее.
Отредактировано Severus Snape (2015-06-04 23:01:29)
- Под захватом школы я понимаю такое положение вещей, когда Волдеморт входит в здание и всех, кто там находится, убивает или берет в плен, - разъяснил Аластор. - Стал ли он главой попечительского совета, при этом совершенно не важно.
Вопрос "что вы несете?" приобретал все большую актуальность. О старшей палочке Аластор успел уже послушать от Дамблдора, и хотя великолепная идея добывать себе сверхоружие, которое по-прежнему можно выбить простейшим Экспеллиармусом, казалась ему идиотской, - ладно, это еще можно было понять. Впрочем, идея спасать невинность души Малфоя была ничем не хуже. Малфоя, ага. Вот уж ради кого стоило пожертвовать собой и отдать школу Пожирателям Смерти - очень равноценный обмен. Но Гарри Поттер и бессмертие Волдеморта?
- Ценное замечание про принятие решений, Альбус, очень его не хватало. Так в какой, говоришь, момент и какой осведомленный сукин сын решил, что мне не надо знать, на что я подписался?
Нехорошее чувство никуда не девалось. Наоборот, оно решило закрепиться и побыть с Аластором подольше. Печальная тенденция. Дамблдор при этом не выглядел ни смущенным, как большинство уличаемых в чем-то людей, ни виноватым. Он выглядел так, как всегда выглядел на уроках трансфигурации. Сегодня мы проходим, как превращать яблоки в мышей, завтра - как превращать людей в мебель, расстановку сил в войне с Волдемортом мы проходим после смерти.
- Гарант бессмертия, - повторил Аластор. - И за счет чего же? И для чего, скажи на милость, Орден так стремился сохранить Гарри жизнь, если его надо уничтожить? Почему нельзя было уничтожить его сразу, например? Почему было не отдать его Волдеморту, если план в конце концов был таков? Почему вместо того, чтобы отдать ему Гарри, ты отдал ему половину Ордена - и все равно Гарри в конце концов?
Цинизм ситуации сейчас волновал его гораздо больше, чем цинизм слов, в которых эта ситуация была описана. Люди погибали, чтобы Гарри Поттер мог выжить. Аластор сам, в конце концов, не отказался бы пожить еще довольно долго. И Дамблдор, даже если и не заставлял их верить в то, что Поттер-младший - это надежда всего магического мира, как минимум эту веру поддерживал.
- Но ты был достаточно хорошим провидцем, чтобы понять, что никто не будет играть в войну, если есть способ ее прекратить, так? И чем же в течение года занимался наш Мальчик-который-не-выживет? Тренировался сдаться в нужный момент? Он должен сделать это еще и добровольно, без, выразимся мягко, подстраховки?
Наряду со злостью он испытывал ужас, в котором даже не постыдился бы сознаться. Ужас от того, на каком тонком волоске висело дело, за которое он отдал жизнь и за которое отдала жизнь Эм и множество других орденцев и авроров. А все те школьники?..
- И каким же образом, Альбус, ты хочешь теперь завершить свои дела?
Северуса, конечно, можно понять. В конце концов, он, пожалуй, действительно еще не освоился в безвременье и его специфике и всеми силами пытается уцепиться за прижизненные время, обстоятельства и связи. Чего стоили одни его взгляды в направлении вокзальных часов. Да и перспективу прибытия Гарри он обозначил в очень характерных терминах. Впрочем, это естественно. Дамблдор и за собой наблюдал, что разум решительно не хочет расставаться с этой ситуационной привычкой воспринимать данность в категориях времени и пространства, пусть и крайне условных. Собственно, весь этот разговор, начиная с его вербального формата и заканчивая тематикой, с доходящей до комизма точностью имитировал прижизненный обычай.
- Цинизм, - повторил Дамблдор, с интересом разглядывая Снейпа. - Северус, мне кажется, ты еще не оценил всё очарование нашего положения, когда мы наконец можем позволить себе выражаться буквально. Но я уверен, что у тебя всё впереди. А пока ты опять обращаешься к софистике. Под словами я имел в виду именно слова, а не действия, к которым слова могут приводить или не приводить - в зависимости от многочисленных и труднопрдесказуемых факторов. Но в частности, и от того, какое значение слушатель придает словам. Впрочем, ты ведь и сам это прекрасно понимаешь.
Между тем, явление Северуса, по всей видимости, индуцировало и Аластора, для которого вдруг остро актуализировался вопрос информированных решений и причинно-следственных связей. Возможно, эта актуализация имеет градации. Тогда можно предположить, что в ряде случаев степень и интенсивность привязанности к историческому времени может преобразовываться в привязанность к конкретному месту, причем не условному, как сейчас, а вполне физическому. Это могло бы объяснить механизм возникновения привидений несколько основательнее, чем лирика вида "страх перед неизвестностью". Дамблдор сразу же протестировал гипотезу, попытавшись представить себе директорский кабинет в замке. Попытка провалилась в том смысле, что умозрительный образ получился весьма приблизительным и практически никак не сказался на окружающем ландшафте за исключением того, что в тумане вдруг бледно обозначился туманный же портрет самого Дамблдора. Так как портрет большого интереса не представлял, Дамблдор вернулся к теме разговора.
- Разве ты не знал, на что ты подписывался, Аластор? Даже иначе: разве ты сознательно не подписался на участие в работе, в которой с самого начала ясна была только цель, а средства ее достижения были очень неопределенными?
Аластор настойчиво требовал объяснений, но отчего-то казалось, что он хочет получить ответ не совсем на те вопросы, которые задает.
- Обрати внимание, я не отдавал ему Гарри. Речь идет о решении, которое может принять только сам Гарри, и никто другой. Да-да, именно как ты сказал, Аластор: добровольно. А чем он занимался в течение года, я могу разве что догадываться. Вот Северус, я полагаю, может рассказать тебе об этом гораздо достовернее. Я бы тоже с удовольствием послушал.
Северус, который, кажется, теперь начал осознавать, что его прижизненная деятельность завершена, высказал предположение, что у него могут быть некие посмертные дела, но, тем не менее, остался на месте, что давало надежду на любопытное продолжение разговора.
- Что касается моих дел, то, думаю, они уже завершены, что подтверждается фактом моего присутствия здесь, - добавил Дамблдор и лучезарно улыбнулся.
[AVA]http://sd.uploads.ru/aNYu9.jpg[/AVA]
[NIC]Albus Dumbledore[/NIC]
[SGN]Pic by Severus Snape[/SGN]
[STA]vai cercando qua, vai cercando là[/STA]
Отредактировано Aberforth Dumbledore (2015-06-05 15:52:08)
- В здание. Дайте-ка подумать. С учетом того, что последний раз я видел его в Воющей Хижине, до здания ему не слишком далеко. А убил ли он всех - вам отсюда видней.
"Позволить себе", ну надо же. Сколько себя помнил, Снейп всегда выражался буквально. Буквальнее некуда. Да если открыть оксфордский словарь на статье "Буквальность", там наверняка будет его колдография в качестве иллюстрации. Жаль только не все ценили такую откровенность. По большому счету, разве не из-за этой привычки и случались все проблемы в его короткой жизни?
- Впереди, в самом деле? А вам-то окуда знать, вы же там, впереди не были.
"Ты сам прекрасно понимаешь" всегда было отличным ораторским приемом. Большинство слушателей в ответ на это обычно глубокомысленно кивают, стараясь всеми силами показать, что они-то уж понимают, не извольте сомневаться. Северус тоже кивнул - скорее от привычки оправдывать чужие ожидания, чем ради чего-то еще.
Муди тем временем задавал правильные вопросы. Настолько правильные, что с каждым новым шансы на то, что директор ответит буквально таяли на глазах. Он и не ответил. Не только Снейп привык оправдывать ожидания. Вместо этого Дамблдор решил переложить с больной головы на здоровую, пусть обе были чисто метафизическими.
- Достовернее? Ну знаете, мне как-то было чем заняться год в директорском кресле, и я не бегал за мальчишкой по стране, чтобы сейчас подробно и достоверно доложить вам, чем он развлекался. Меч у него, хотя методы, которыми он его заполучил, вызывают недоумение и скорбь о потерянных в школе шести годах, а остальное... А почему на год, кстати? Ладно еще эта вечно пустующая профессорская должность, все уже привыкли. А свою вы тоже прокляли перед уходом?
Вообще, интересная тенденция. Надо было тоже что-нибудь проклясть, чисто интереса ради и для поддержания имиджа. Можно, например, поле для квиддича. И не банально на вечные победы слизерина, которого, может, вообще не будет после сегодняшнего дня, если припомнить гениальные стратегии Темного Лорда в области образования, а как-нибудь потоньше. Скажем, на туман и ураганный ветер на дни финалов, когда бы они ни были назначены. Или на падение с высоты колец ловца команды-победителя. Хотя последнее было плохой идеей, и Снейп был так удивлен тому, что не просто понял это, но и отказался от идеи на этом шатком основании, что даже пропустил последний раунд препирательств между Муди и Дамблдором, выхватив из контекста только последнюю фразу.
- Завершены... А зачем сидим тогда?
Вообще-то больше всего его интересовал вопрос, зачем здесь сидит лично он сам, но, пожалуй, задавать его именно в такой форме было очень странно, поэтому пришлось переформулировать.
В Воющей хижине, значит. Аластор потер лоб, скрывая волнение, в которое его внезапно повергла эта чертова новость, хотя казалось бы, после школьников все было довольно очевидно. Ну и допустим, Минерва бы вследствие всех этих событий умерла, но ведь он тоже умер и прекрасно себя чувствует...
Но нет, не прекрасно, а чрезвычайно хреново, потому что Альбус опять завел свою волынку о том, что люди, которыми он манипулировал, на самом деле все прекрасно знали или могли бы узнать, просто им было удобнее закрывать глаза. А если их что-то не устраивало, можно было просто сесть и помедитировать и ни во что не ввязываться, а если ввязывались, значит, все их устраивало и было зачем-то надо. Аластору очень хотелось в такие моменты взять директора за грудки, приложить об стену и спросить, зачем ему понадобилось, чтобы какой-то аврор применял к нему физическое насилие.
Он оглянулся на Снейпа, которого вообще-то считал ненужным свидетелем в деле излияния наболевшего, но по большому счету было наплевать. Какой спрос с несвежего трупа.
- Я, - произнес он отчетливо, - очень хорошо знал, на что я подписывался, но это какого-то черта не совпадает с тем, что подсунул мне ты. что значит средства были неопределенными? Я делал их настолько определеннее, насколько это вообще возможно, ты и этого не заметил? В первой войне целью была борьба с Волдемортом, и мы с ним боролись. Во второй одной из целей стало сохранение жизни Гарри, мать его, Поттеру. И мы ее сохраняли. Я умер ради этого, чтоб ты знал. Так какого хрена?
Он прервался, чтобы выслушать Снейпа, но опять ничерта не понял. Эта тенденция к сокращению осмысленности в ходе и без того бредового разговора порядком угнетала вообще-то, и откуда взялся меч?
- Да плевать я хотел на твою софистику. Ты отдал его Волдеморту, так это называется, а до того ты отдал Волдеморту меня, а до того ты отдал ему Эм, и давай не будем о том, что мы знали, на что шли, потому что нихрена мы, оказывается, не знали. Сколько еще людей там, - он резко махнул рукой в какую-то сторону, - должны умереть, чтобы не отдать Волдеморту Гарри Поттера, потому что ты им так сказал, а они тебе поверили? Только для того, чтобы дать одному сопляку возможность добровольно решить, что внезапно он должен перехерить все ими сделанное и таки сдаться? Да что здесь происходит вообще?
Аластор прервался снова, чтобы набрать воздуха, еще несколько мгновений смотрел на Дамблдора, переводя дыхание, и размышлял, можно ли еще раз сломать одному ублюдку нос, если он уже примерно год как помер? Было непонятно, но чисто теоретически стоило проверить, кому будет хуже, с учетом обстоятельств? Потом он обернулся к Снейпу, поскольку жажда знаний временно превалировала над жаждой крови. Этот явно что-то знал, а главное, казался более вменяемым источником информации. И хотелось верить, что не побрезгует ошарашить неприятной правдой, хотя бы ради того, чтобы Аластор прекратил орать и мешать им с директором вести свои интеллектуальные разговоры.
- Что происходит, Снейп? Какого черта нужно сдавать Гарри?
Чьи дела тут закончены, его мало волновало. Нет, не закончены, потому что кое-кто еще не понял, что пусть и не при жизни, но обязательно, обязательно должен получить по морде, возможно, не один раз.
Вы здесь » Marauders: Pumpkin juice! » Страницы прошлого » Вокзал для троих
