Вечно румяная и улыбчивая Хельга сегодня была неузнаваема. Она всегда так любила школьные трапезы и Большой Зал, наполняющийся гомоном счастливых учеников, восхищающихся блюдами, многие из которых придумала и готовила некогда она сама, а теперь навещала кухню почти каждый день и дорабатывала блюда, наслаждаясь магией вкусового искусства, такого цветного, настроенческого, музыкального… Хельга постаралась и сегодня. Она хотела поднять ученикам настроение (что сказал бы на это Годрик?) и заставить их хотя бы на несколько мгновений  забыть о недетском ужасе, посетившем школу. Шалфеевое мороженое с мятой и оттенком гвоздики завершало трагический ужас. Конечно, все ученики уже обсуждали произошедшее, в Хогвартсе никогда не бывало тайн. Ученики выходили из зала, а дружелюбная Хельга казалась все более серой и омертвевшей. Она ни разу не двинулась за весь ужин, лишь пышная грудь, по случаю ее личного  общего траура скрытая за черной матовой тканью едва заметно вздымалась, и лишь изредка преподавательница моргала.
Два ученика быстро покинули зал и внутри у женщины словно все оборвалось. Обсуждение, как это можно обсуждать?! Никак. Это нужно, нужно обсуждать, сегодня она весь день повторяла себе, что обсуждение необходимо, но теперь, когда осталось всего несколько мгновений  до страшного мига, когда ей тоже надо будет высказывать мнение, не сразу, конечно, но все же… Зельга опустила остекленевший от страха и ужаса взгляд на руки и лишь теперь заметила, что ее пальцы мелко дрожат от напряжения. Это гипнотизировало и помогало отвлечься. Хельга потратила последние несколько секунд перед «смертью» на то, чтобы посмотреть на поднимающуюся белую и словно бы чужую дрожащую руку. Взгляд женщины вновь безжизненно застыл и она ошарашенно и испуганно подпрыгнула на месте.
- Проклятые Темные Искусства! Давно надо было покончить и с ними, и с теми, кто их практикует.
Зато понятно, почему его так тянет ко львам, рычание, звероподобность. И эта грива… Она судорожно вздохнула, едва поворачивая голову, заставляя себя посмотреть на Годрика. Рассеянный и испуганный взгляд, при этом все такой же прозрачно-стеклянный. Веселые голубые глаза были теперь неузнаваемо-серыми. Хельга могла поклясться, что Гриффиндор знает, о чем она подумала, он знает, что она никогда не согласиться с тем, что кого-либо можно и нужно уничтожать, но он распалился и теперь вряд ли обратил внимание на коллег. Хаффлпафф чувствовала это всем своим нутром. Она обводила мужчину запуганным взглядом, словно бы ожидая удара, он продолжал говорить, но она не очень активно уже его слушала. Поймала взгляд и вся напряглась, сжалась, пересохшие губы побелели, что особенно выглядело жутко на омертвевшем лице в обрамлении рыжих волос.
- Кто как заведенный повторял, что все они глубоко в душе хорошие люди и никогда не допустят ничего действительно плохого? Ну что, довольны результатом?
Вояка. Если бить, то прямо в сердце. Или в голову. В крайнем случае – в живот. Но так, чтобы жертва погибла. Она отвела взгляд, справляясь с нахлынувшими эмоциями. Коротко взглянула на Ровену и качнула головой, эмоции поглощали ведьму. Чувство вины, скорби, ужаса, испуга и пугающий, редкий гость – гнев. Женщина испытывала гнев. Подавляемый, отталкиваемый, нежеланный, очень плохо развитый, но существующий. Но слезы все равно наворачивались на глаза от чувства вины за то, что не уследила, не успела вовремя уследить за чадами. И ребенка не вернуть.
Она услышала шелест, едва различимый, но женщина не ошиблась, Годрик отвернулся, обращаясь с вопросом к Геральту. Даже сейчас взглянув на недавно появившегося преподавателя Хельга едва заметно и слабо улыбнулась, шумно вздохнув и проводя мягкой ладонью по дубовому столу, утыкаясь в пустую тарелку взглядом, к которой она так и не прикоснулась за весь вечер. Тихий, обычной довольно низкий и мягкий, а теперь трескучий, непривычно высокий и срывающийся голос разрезал появившуюся на мгновение тишину.
- Годрик! Годрик, ты так прямолнеен, убежден и жесток, словно ты знаешь, что произошло, как погиб ребенок и как его убивали. Словно ты знаешь, что это произошло преднамеренно. Но это же дети!
В голосе скользила мольба. Она боялась, что ей не только не поверят, она боялась, что ее разубедят. Что ее смогут на мгновенье заставить усомниться в невиновности каждого ребенка, в том, что гниль может появиться и в раннем возрасте. Теперь уже Хельгу заметно лихорадило, а взгляд стеклянных глаз искал ответа в глазах кого-либо из присутствующих коллег. Разумеется, кроме Слизерина, наверное, он опять потерял счет времени в своих лабиринтах. Загадочное создание…

За ужином Геральту кусок в горло не лез. Знающие его люди могли подтвердить, что значит это одно: агромадное расстройство. Мальчика, которого под утро нашли мертвым, он тоже успел кое-чему поучить. Может, тот даже понимал хотя бы половину. Способность к языкам у Геральта сводилась к умению угадать, о чем ему толкуют, а изъясняться на наречии скоттов он по-прежнему мог только через пень-колоду. Но разновозрастные ученики отчего-то не слишком жаловались. Не считая салазаровых любимцев. Но погибший был не из этих.
Геральт все ж таки заставил себя сожрать пару кусков чего-то. А ну понадобится загнать чудище - а он голодный? Так не пойдет. Но когда ученики разбежались и вроде как можно было уже не изображать из себя едока, он отодвинул свое блюдо с облегчением.
Салазар по обыкновению где-то шлялся и чихал на общую печаль. Годрик пыхал гневом, только что дым из ушей не пускал. Хельга сидела пришибленная и дрожала. Ровена рассуждала обо всем сразу. И всем вдруг понадобилось мнение Геральта. Он слегка откашлялся и хотел даже встать, но вспомнил, что все говорили сидя, и воздержался.
Об темных искусствах говорить он не хотел. Волшебство - оно волшебство и есть. Можно использовать с толком, можно по-дурному, вся дрянь-то в голове. А головы загодя - превентивно, как любили говорить особо умные - обрывать все ж таки нельзя. Так что тут он был согласен с Салазаром. Но трепать в такой день, что ты согласен с Салазаром, - ну нет, ищите себе другого дурня.
- Я бачыў цела, - начал он медленно, чтобы все могли разобрать. - Раны магло нанесці жывёла. Чалавек таксама мог. Але калі гэта чалавек, ён зрабіў гэта знарок.
Ну, тело кто только не видел. Кости переломаны - могло заклятьем шибануть, а мог гиппогриф залягать, если б протиснулся в коридор. Или змея большая могла обвиться и задавить. Или кто-то взял бы парнишку за ногу и приложил об пол и об стену пару раз - тоже похоже. Геральт решил такие думки излагать не за столом и не при Хельге.
- Там было шмат крыві, значыць там ён и загінуў. Ніхто не чуў крыкі, значыць або гэта вядзьмарства, або спачатку яго аглушылі. Я шукаў сляды небяспечных жывёл, але не знайшоў. Альбо такое жывёла я не ведаю. И цела ніхто не з'еў, нават пацукі не прыйшлі, хоць яно там доўга ляжала... жывёлы так не робяць. Звычайна.
Геральт глянул на Ровену. Обыкновенно он ей возражать не решался. Ровена парила где-то там в высях, Геральт возился с земными тварями и тем был чрезмерно доволен. Им и говорить-то было особо не о чем, не то что спорить. Этим Геральт тоже раньше был доволен чрезмерно.
- Вядома, вы лепш ведаеце. Але я думаю гэта не школа. А калi школа, нам лепш хутка сысці, пакуль нас дахам не прыціснула.
Он покосился на потолок, почти ожидая, что тот сейчас перекосится. Потолок Геральта как будто и не слышал. Геральт опустил глаза, посмотрел на всех по очереди и честно сказал:
- Сляды жывёл я яшчэ пашукаю и ўсё праверу. Але мне здаецца гэта быў чалавек и ён ведаў што робіць.[NIC]Геральт из Ривии[/NIC][STA]сами мы не местные[/STA][AVA]http://sf.uploads.ru/KcLzH.jpg[/AVA][SGN]Сведения, которыми не располагали древние, были очень обширны.[/SGN]

Отредактировано Alastor Moody (2014-06-22 20:22:19)

Как вообще можно вот так преспокойно сидеть и искать произошедшему оправдания!
Конечно, Ровена и Хельга всегда пытались его успокоить или заставить посмотреть на проблему с другой стороны. Но все же, по его глубокому убеждению, существовали такие ситуации, когда вести себя так было как минимум глупо. Да и просто невозможно. Спокойные голоса женщин и еще этот отрешенный взгляд, которым пронизывала пространство леди Рейвенкло, только заставили Годрика еще более распаляться. Он все же заставил себя усесться на тяжелый деревянный стул и продолжил речь уже со своего места.
- "Но это же дети", Хельга? Ну прости, я плохо разбираюсь в детях, они часто убивают друг друга, это для них считается нормальным?
Вообще, конечно, нехорошо было изливать на женщину эти волны сарказма. И обиженное выражение, застывшее на её лице только подтверждало это. Конечно, Грифиндор понимал, что уж кого - а её точно произошедшее печалит не меньше, чем его самого. Хаффлпаф всегда воспринимала близко к сердцу даже не касавшиеся её напрямую мелочи, и смерть ученика наверняка стала для неё настоящей трагедией. Надо было бы быть помягче, но не умел этого Годрик, просто не умел.
- Не дети они уже, Хельга. В их возрасте уже в армию вступают, а кто-то и не в первый раз. И совсем не важно, как он был убит, главное, - он понизил голос и все так же мрачно смотрел теперь на открывающуюся дверь и входящего в зал Салазара, - главное, откуда растут ноги у убеждения в том, что убийство в Хогвартсе некоторым может сойти с рук.
Известно откуда. Известно, кто делит магов на "достойных" и "остальных" и ничуть не смущаясь учит такому же отношению своих студентов. Известно, кто давно напрашивается на то, чтобы ему за это наваляли.
- Не надо рассказывать мне про то, что замок опасен, Ровена. Если помнишь, я принимал участие в его возведении. И живу здесь со дня его основания, - хотя иногда взвыть хочется от жизни взаперти - и ни разу, слышишь, ни единой минуты за все это время школа не была опасной для учеников. Опасны люди. А если и звери, то те, кого для неизвестных целей эти самые люди заводят.
И не нужна была хваленая ровенина "ума палата", чтобы догадаться, о каких именно людях идет речь. Слухи о том, что Слизерин держит у себя едва ли не зверинец темных тварей уже и слухами-то не были. Все знали, что это правда, и Годрик знал тоже, хотя сам лично в глаза их и не видел.
- И следы надо искать в подземельях. А может и искать не надо. Может, это ты, Салазар, расскажешь нам, кто из твоих питомцев способен на такое? И тех, кто живет в клетках, и двуногих тоже.

[NIC]Rowena Ravenclaw[/NIC][STA]Wit beyond measure is man's greatest treasure.[/STA][AVA]http://savepic.org/5637927.png[/AVA]
Разговор приобретал неприятные для Ровены нотки. О нет, ее совершенно не задевало то, что с ней были несогласны. Ее задевало то, что разговор приобретал этот сочный оттенок затянутости. Время начинало убегать куда-то в необратимое никуда. А ее ждали размышления, и вовсе не над тем, кого грохнуть за смерть ребенка или кого наказать. Стороны были слишком неравны в убеждениях. Годрику и Салазару (о, кстати, когда он успел здесь появиться? Какая непривычная рассеянность для Ровены - не заметить, как кто-то появился рядом. Особенно, это было необычно по отношению к Салазару. С кем-с кем, а с ним надо быть всегда начеку. И понимать, что в любой момент такая рассеянность может привести к... фатальным последствиям) лишь бы популять в друг друга боевые заклинания. Причем если со стороны Годрика это будут и вправду боевые и какие-то разные заклятия, направленные на забаву, то Салазар не упустит шанса проверить несколько заклинаний из раздела темной магии, а потом еще и будет делать вид, что не подозревал об их темноте. Может быть, все-таки смерть ученика - его рук дело? Или дело рук его учеников? Они все такие высокомерные! Хотя... Как можно судить об учениках Слизерина, когда ее ученики тоже достаточно высокомерные. Только эта их сторона проявляется в других аспектах.  Она несколько раз глубоко вдохнула и глубокомысленно посмотрела на противоположную стену.  Даже если это кто-то из пятерых людей, сидящих здесь, никто ничего никогда не докажет. Без боя не докажет. Кажется, в мире, где они существуют, самое важное - это не то, что ты совершил, а то, как ты постоял за себя впоследствии. И сейчас они были где-то на грани межусобной вражды. Или уже не на грани? Ровена снова обвела блуждающим и рассеянным взглядом присутствующих.
А может быть, они без меня разберутся? - устало подумала Ровена. - Надо на досуге подумать над тем, как бы делать так, чтобы исчезать незаметно из замка, защищенного разной магией от незаконных исчезновений.
- Хорошо, - медленно проговорила Ровена, будто взвешивая каждое слово. - поверим, что это не замок, хотя в моем убеждении - он давно уже не подконтролируемое существо. Да-да, именно существо. Мы его создали как здание. Но он стал скорее не зданием, а существом или, по крайней мере, материей, способной на ответ. Порой жёсткий ответ. Возможно, он мог впитать отрицательную энергию злости одного или нескольких учеников и непредсказуемым образом выплеснуть ее. Но мы в это не верим. Хорошо. Это не научно и необъяснимо. Хотя, если вспомнить, во что магглы не верят... - она посмаковала эту мысль несколько раз в своей голове, вспомнив о том, что эти несчастные до сих пор верят в то, что живут под куполом, а этот купол закрывает землю-лепешку. Какие странные люди! Но быть может, и волшебники как и магглы не видят чего-то, что лежит на поверхности.
- Если вы подозреваете учеников, можно проверить палочки всех. Но это займет мерлинову кучу времени. Можете проверить всех магией, зельями. Вызывать по одному. Если мы так друг другу не доверяем, - она резко выдохнула, - мы можем вспомнить о том, что мы изначально ничего друг против друга не имели, и прогнать магией и заклинаниями друг друга. Единственное, что палочку свою я никому не отдам проверять. - слишком много я эксперементирую с заклинаниями. И не хочу, чтобы вы знали об этих экспериментах. А теперь, давайте, вы все возмутитесь и я пойду дальше изучать свойства недавно найденных формул!
Она обвела всех встревоженным взглядом. Возможно, они все сейчас проглотят предложение и спокойно разойдутся по своим углам. А завтра за завтраком начнутся мелкие репрессии. Или каждый пойдет ко своим ученикам и будет проверять.  Но Ровена была не так глупа, чтобы не понимать, что они могут проглотить это предложение и сделать свои выводы. То есть они могли решить, что это вовсе не кто-то из учеников сотворил пакость, а может быть, ее неосторожное заклинание. Начнут спорить, пытаться отобрать ее палочку, а она в это время тихо и под шумок отправится в свой кабинет. К книгам, тишине, экспериментам.

Салазар начал жалеть о том, что вообще появился на этом ужине. Судя по их разговору, ничего толкового все вчетвером (и чего это учитель здесь затесался? Не в счет!) не решат. Методы каждого либо слишком радикальны (и разнятся между собой), либо слишком мягкие, и так случалось каждый раз.
Обвинение, разумеется, полетело первым делом в Салазара. Подземелья, темная магия, самый скрытный и, пожалуй, самый заносчивый и легко впадающий в одержимость из них всех. Кого ж еще обвинять? Интересно, чего они хотят добиться?
Такими методами, Годрик, ты правды не добьешься, разве что вынудишь меня...ну да ладно, об этом еще рано говорить.
Пока маг сверлил взглядом "товарища" и приостановил свой не так давно начавшийся прием пищи, Хельга попыталась смягчить ситуацию.
- Годрик, тебе не кажется, что ты немного, совсем уж капельку, пристрастен? И не смей называть детей питомцами. Я не думаю, что тебе было бы приятно, если бы кто-нибудь назвал твоих учеников зверенышами.
- Спасибо, милая, что ты хотя бы не пытаешься сделать меня виноватым во всех грехах, - сказал он, но глаз с Годрика не свел. - Видишь ли, Годрик, я не учу своих учеников убивать, а чему обучились они сами - это уже не моя ответственность. С тем же успехом умники Ровены, - он махнул рукой в сторону задумавшейся Рейвенкло, - могли вычитать в книгах что угодно и применить это...не зная последствий. Хельга... - он перевел на нее взгляд, - надеюсь, твои ученики тоже читают книги, а потому подозревать можно всех сразу. Включая и твоих, Годрик. Ой, извини, это же твой ученик подвергся ужасной судьбе, наверное, твои ученики сразу становятся вне подозрений, и их стоит изолировать в безопасное место?
Салазара понесло, но теперь он остановился, тем более заговорила снова Хельга. При ее словах о волнении за учеников он усердно принялся за пищу, но так он хотя бы не начал разглагольствовать снова.
Ровена подключилась к разговору и предложила сделать подозреваемым еще и сам замок. Каким образом она собиралась "разговаривать" с замком, явно оставалось пока загадкой. На фразах о проверке палочек всех учеников Салазар изобразил самое скучающее выражение лица. К сожалению, таким способом действительно можно было бы выяснить все об учениках, но, разрази меня Батильда, это ж сколько ценного времени утечет...
- ...Единственное, что палочку свою я никому не отдам проверять.
- Ровена, своей последней фразой ты заставляешь меня усомниться в доверии к тебе. - Никто не говорит, что я сам позволю проверять свою палочку, но зачем же так открыто об этом заявлять?
Продираясь сквозь иноземную речь учителя, на которого Салазар даже соизволил обратить внимание, он отметил, что тот рассуждает на удивление разумно. Что его только сильнее начало раздражать.
- Толькі я думаю, что ўсе павінны быць на роўных. Нельга, каб усіх праверылі, а Ровену няма. Нельга, каб ўсюды паглядзелі, а да Салазара не зайшлі. Што ж гэта за таямніцы у вас такія, што самі сабе не верыце? Тады не шукайце вінаватага, а выберыце, хто больш падобны.
- Этим Годрик в первую очередь и занимается, - буркнул он. Конечно, умом он понимал, что придется позволить чужакам вторгнуться в его владения и питомцев его осмотреть, да еще и учеников проверить, иначе его точно обвинят во всем. Втайне он даже надеялся, что виноват будет именно его ученик, кого он наречет своим последователем и станет заниматься с ним отдельно. Но только...как это выяснить самому и не позволить выяснить остальным?
Вот эта головоломка становилась интересной.

Отредактировано Salazar Slytherin (2014-08-24 00:16:05)