Полукруг леса, окаймлявший территорию почти непроходимой ветвистой стеной, темнел, напитываясь мраком с каждой минутой, как солнечный свет пропадал с погружающихся в ночь небес. Кроны многолетних деревьев глухо шумели, покачиваясь из стороны в сторону от лёгкого ветерка, сливаясь с треском костров, которые разводили по периметру дозорные. На достаточном расстоянии, чтобы не устроить поджог, но лишь для того, чтобы осветить пространство, окружавшее два больших двухэтажных дома, давно заброшенных кем-то. Разумеется, это место было далеко от магического Лондона. Да и от Лондона вообще. Далеко от кого-либо. Пустынные места, окружённые лишь безмолвной природой, не произносящей ни звука там, где на закате весны обитала Стая оборотней-кочевников.
Они называли себя «Племенем изгоев». Брошенные, зачумлённые, проклятые – такие не были нужны никакому обществу, магическому или маггловскому. Потому что в подобных вопросах решающим фактом был инстинкт самосохранения, боязнь «подхватить заразу», а никак не забота о страдающем ближнем своём. Для таких, как люди-волки, оборотни, вервольфы, не находилось ни одного доброго самаритянина. Для многих они были отбросами, для некоторых – обречёнными. И то и другое означало отсутствие понимания и какой-либо помощи. Страх, ненависть, боль: для Изгоев это была привычная среда обитания.
Но имя их Вожака, Фенрира Грейбэка, уже было на устах у тех, кто отрёкся от них, не протянув руку помощи. Ещё не настолько, чтобы вселять ужас, но достаточно, чтобы его звучание уже опережало своего владельца. Вот только ничто не могло унять его полыхающей ледяным пламенем ненависти. Фенрир Грейбэк жил в ней, разъедающей и чёрной, каждый день своей жизни с тех самых пор, когда Лайелл Люпин подвёл под одну черту удел всех оборотней, определив их единственно возможную участь. Забавнее всего было, что этот представитель магического мира совсем не был из числа напыщенных гордецов, полагавших половину человечества ниже собственного достоинства. Он был скромен и спокоен, как отзывались о нём многие (да, Грейбэк узнал много перед тем, как вторгнуться в его дом). А значит, если в мыслях такого волшебника зрело подобное убеждение, от остальных стоило ожидать смертельного заклятья в следующую секунду. И пусть в жизни любого оборотня было слишком много боли, хищники никогда не сдавались, даже окружённые плотным кольцом врагов. Чего бояться, когда ты итак обречён?
Два дома освещались изнутри огнём, как и снаружи. Стая находилась в покое, ютясь в просторных тёплых комнатах. Но ни один из них не спал, пытаясь занять себя чем-то до прихода гостя. Фенрир ничего не скрывал от Стаи. Только так выстраивалось доверие. И сегодня они знали, что их Вожак ожидает встречи с Неизвестным. Четыре небольших костра, разведённые у домов, были сигнальным знаком для волшебника, который наверняка аппарирует где-то в этой пустынной местности. Теперь гостю нужно было лишь прийти на свет. Нет, это была отнюдь не вежливость. Просто Грейбэк не знал, с кем именно имеет дело: он не знал пределов возможностей того, кто настоял на аудиенции с ним. Потому пока следовало вести себя аккуратно. Настолько, насколько волк вообще умел.
И сразу возникал вопрос: зачем соглашаться на встречу при таких загадочных обстоятельствах? Всё просто: таинственная группа людей, заинтересованных в знакомстве с Фенриром, намерены были предложить взаимовыгодное сотрудничество. А выгода в этом насквозь прогнившем, жестоком мире для любого оборотня была только одна – деньги. Всё всегда упиралось в банальные прозаичные деньги. Потому что именно на них покупалась еда в те дни, когда над землёй не висел круглый белый диск луны. Да, зачастую оборотни добывали пропитание не общепринятыми способами, как, к примеру, воровство и грабёж. Но это не решало проблемы. Деньги были необходимы, а заработать их честным трудом было практически невозможно. Особенно тяжело приходилось зарегистрированным оборотням: их не хотели брать на работу. Пусть даже Министерство ещё официально не огласило закона, отказывающего Изгоям в трудоустройстве на федеральном уровне, на практике он действовал уже давно. Незарегистрированные волки, как Грейбэк, могли перебиваться заработками, но также были вынуждены часто менять работодателей. Ведь не сложно в итоге заподозрить работника в чём-то неправомерном, когда он ежемесячно пропадает в определённые дни. Потому Стая кочевала, меняя дислокации, не задерживаясь подолгу. В силу всех этих причин Грейбэк согласился выслушать представителя «группы людей». Мог ли он оказаться аврором? В этой жизни может быть всё, что угодно.
Огромная комната на втором этаже была совершенно пуста, если не считать Грейбэка, измерявшего её шагами от одного угла до другого весь последний час. На душе было неспокойно. И волнение его было совсем не о своей шкуре. Мгновения, когда Стая находилась в относительном мире с местным социумом, были весьма редки, и Фенриру не хотелось нарушать это. Но из-за них же, его людей, из-за призрачной, вдруг нарисовавшейся возможности дать им хотя бы малейшую уверенность в завтрашнем дне, он шёл на риск. Его одежда была местами изорвана, волосы взъерошены, хоть он и пытался пригладить их своей пятернёй, а глаза немного отливали звериной желтизной: до полнолуния оставалась неделя и организм оборотня уже начинал готовиться к трансформации. Оттого же Фенрир был более нервозен, более вспыльчив, чем обычно. Но, понимая важность предстоящей встречи, всеми силами держал себя в руках. Для этого было его уединение в закрытой комнате, для этого он мерно делал шаг за шагом, высчитывая удары своего сердца, пытаясь мысленно замедлить их и успокоить.
Голоса дозорных, встретивших прибывшего, наконец, гостя, заставили Грейбэка подойти к окну. Высокий мужчина в чёрной длинной мантии вёл себя довольно вежливо. Один из дозорных указал ему рукой на вход, двое остались снаружи. Фенрир разглядел лицо мужчины, но оно не было ему знакомо. Оборотень бывал в Лондоне не так часто, чтобы знать наверняка, что происходит в магическом мире столицы. Он отошёл от окна, дойдя до середины комнаты, когда в дверь постучали.
- Да! – резко ответил Фенрир, останавливаясь.
Дверь открылась рукой Саймона, оборотня, сопровождавшегося прибывшего волшебника, после чего дозорный пропустил гостя внутрь, вперёд себя, оставаясь в коридоре, и закрыл за собой дверь.
На лице Фенрира не выразилось ни капли доброжелательности. Как и не какой-либо другой конкретной эмоции. Почти не моргая, он уставился на гостя, разглядывая его, одновременно продолжая смирять собственное сердце.
- Добро пожаловать, - выдавил он из себя глухое приветствие. Звучание слов получилось несколько саркастичным.

Отредактировано Fenrir Greyback (2015-08-26 23:11:14)

Губы оборотня едва изогнулись в презрительной усмешке, и он еле сдержался, чтобы не усмехнуться в голос в той же тональности. В такие минуты он чувствовал свою ненависть, будто она текла по его жилам разгорячённой смолой, вязкой и губительной. За напускными, как казалось Грейбэку, манерами и почтением мага читалось призрение и чувство превосходства. «Перемен в вашем образе жизни» - это же было почти оскорблением! Посмотрите-ка, посланник этих снизошедших до них людей из этой заинтересованной организации мнил себя прямо-таки экспертом в образах жизни! Разве мог этот лощёный аристократ понять, что значит быть изгнанным, брошенным, ненавидимым всеми – волком, которого пытаются убить охотники лишь за то, что он родился волком?! Что этот елейно улыбающийся хлыщ знал о боли и лишениях, о голоде и страданиях?! Ничего! Абсолютный ноль, раз он называет творящуюся здесь бедственность условиями жизни!
Да как он смеет?!
Фенрир крепко стиснул зубы, постаравшись не скрипнуть ими, и, не отводя глаз от колдуна, лишь моргнул, может быть, чуть медленнее, чем естественно для живых существ. Это были неправильные мысли, с ними нужно было заканчивать и как можно быстрее. Всё это его горячность, его пылкие эмоции. Всё это волчья сущность, которая аки злобный демон шептала ему на ухо безрассудства. Чтобы справиться с собой, Грейбэк вспомнил, ради кого делает это, ради всех тех, кто напряжённо ожидал исхода беседы за толстой деревянной дверью. Он согласился на эту встречу. И он сможет выслушать пришедшего до конца. Спокойно. Насколько хватит сил.
Оборотень сделал шаг в сторону, пропуская гостя пройти от дверей к центру комнаты, где стояли несколько подранные, но всё ещё удобные кресла. Он рукой указал колдуну на место, приготовленное для него, а сам уселся напротив. По-прежнему так же цепко следя за каждым движением, не отрывая пристальных желтеющих в ночи глаз.
Луна всходила на небосклоне. Она ещё не полная, но ведь её свет всё тот же. Даже сейчас, когда она смотрит лишь одним белёсым оком.
- Выкладывай свои условия, маг, - негромко проговорил Фенрир, выделяя последнее слово. Он всегда подчёркивал это различие, между собой и внешним миром.

Отредактировано Fenrir Greyback (2015-09-13 21:33:00)

Сидящий напротив колдун продолжал вести себя спокойно, хотя отяжелевшую от общества десятков хищников атмосферу явно чувствовал. Фенрир наблюдал, делая выводы на доступном для себя сейчас уровне. Напряжения в поведении незнакомца не ощущалось и он, кажется, с уверенностью полагал, что преимущество даже теперь, в логове оборотней, на его стороне. Звериная сущность Грейбэка могла бы бесноваться от такой наглости, но силой выуженный из глубин слепшего от эмоций сознания разум работал в совершенно ином направлении. Организация. В Лютном болтали о ней. Болтовню эту следовало делить пополам, как любую другую, однако порой самая кричащая на первый взгляд нелепость в итоге оказывается истиной в последней инстанции. Из всех тех слухов и россказней Фей ясно понял одно: волшебники, которые входили в этот пока ещё загадочный для общественности кружок, были не из робкого десятка, а именно опасными ребятами. Глядя на пришедшего гостя, на уверенность в тёмных глазах, некоторую вальяжность и готовность болтать с Грейбэком хоть до самого полнолуния, волк делал вывод, что причина такого поведения не в безрассудстве. Безрассудных представителей серьёзные организации на серьёзные переговоры не посылают. Перед ним был человек умный, умеющий говорить и не боящийся сидеть в кругу убийц. А не бояться такого только такие же убийцы.
Дальнейшие речи мага укрепили Фенрира в его предположениях. Из первого блока красноречивого выступления можно было сделать очень много выводов. А на первый заданный гостем вопрос Фенрир не ответил. Нет, не из чувства вредности за театральную паузу, которую позволил себе колдун перед тем, как начать. Просто Грейбэк был уверен, что это ещё не всё, что тот хотел сказать.
И не ошибся. Фенрир откинулся на спинку кресла, внимательно слушая продолжение. Он мог сколько угодно строить из себя кого угодно, но слушателем он был хорошим. И одно это уже было своего рода проявлением уважения. Взаимная заинтересованность обоих присутствующих как ограничивала, так и давала преимущества.
Комплименты. Лестно, да. В знак признательности Фенрир чуть растянул губы в улыбке, но та снова вышла не слишком доброжелательной. В конце концов, это же не институт благородных чистокровных джентльменов! Волк был из другого теста.
Вот только комплименты тоже были всего лишь ловким приёмом, хотя можно было допустить, что маг действительно впечатлён жизнедеятельностью Стаи и её вожака. Значит, следили всё же. И выследили довольно много. Если бы вся эта информация была у Аврората, думается оборотней давно бы отловили. Угрозы? И это тоже, несомненно. Ну куда же в этом мире без старых-добрых запугиваний и недвусмысленных намёков!
И в искренность комплиментов Грейбэк тоже верит. Уже сейчас мог бы ответные подобрать. Организация этого парня следила за Фенриром не один месяц, раз тот говорит о полнолуниях не в единственном числе. Сколько убийств они видели? Не беспокойся, милый Фери, если им понадобиться это использовать против тебя, они предоставят достаточный список твоих чёрных дел.
Пока маг договаривал, а Фенрир пытался рассуждать здраво, мысли оборотня всё не оставлял один вопрос: «А стоило ли вообще на это идти?» Если на чистоту, вопрос этот не переставал доставать уже далеко не первый день. И, как снежный ком, всё набирал и набирал обороты.
А разве у Сивого был выбор?
А разве у Сивого есть выход?
Нет. Не тот расклад.
- Кажется, я не расслышал твоего имени, маг, - проговорил Фенрир уже более спокойно, чем пару предыдущих раз. Желтеющие глаза, в отражении которых одновременно подрагивал освещающий комнату огонь и пробивающийся сквозь окна лунный свет, отливали то ли холодом, то ли металлом. И действительно, весь из себя воспитанный гость позабыл представиться. Или это конфиденциально? Конспирация? В таком случае, пожалуйста, только не Джон Смит! Переводить разговор на «ты» Сивый не спешил, а имя представителя своего, как теперь выяснялось, нанимателя хотел услышать из его уст, а не через десятые руки неудобоваримыми слогами. - Я чувствую себя не слишком уверенно оттого, что не знаю, как обращаться к моему гостю, - немного кратковременной улыбки в уголках губ и ещё немного сарказма, но это неотъемлемая часть, придётся привыкнуть. – А теперь по порядку, - оборотень посерьёзнел. – Первое. О твоей Организации я слышал: в закоулках Лютного о ней уже судачат и сливают в подходящие уши. Тамошняя шваль как впечатлительная баба с длинным языком, - Фей по-прежнему смотрел магу в глаза, говорил же по возможности ровно, хотя въевшаяся под кожу презрительно-циничная манера как будто слышалась тихим эхом. – Называть себя твоя организация может как угодно, а цели, если судить по твоим же словам, итак понятны. Занятная тема для ночных бесед, надеюсь, ты не торопишься. – О заинтересованности Фея в тех громких эпитетах, которые упомянул маг, и вправду стоило поговорить в отрыве от предположений о возможных заказных убийствах на каких-то там деятельных и неугодных товарищей. Но для начала стоит ответить на все заданные вопросы вежливого и весьма хладнокровного господина. – Второе. Я признателен за столь лестный комплимент. И могу ответить тебе тем же: я впечатлён усилиями, которые ты приложил, чтобы быть здесь и благодарен за внимание. Надеюсь, что, когда ты выбирал между мной и, видимо, кем-то ещё, этот выбор тебя не слишком утомил. – Так уж складывалась жизнь изгоя: он не верил в хорошие намерения. Фей высмеивал лучшее в людях уже очень много лет, чтобы вот так сходу действительно оценить чьё-то восхищение своей персоной. Будем честны, он вообще в это не верил. Разве может вот так запросто проникнуться и открыться человек, которому все вокруг желают смерти? Это псы ластятся и всё прощают. Не волки. Кажется, маг достаточно умён, чтобы это понимать. - И третье. Для начала я бы поинтересовался, какой именно человек опрометчиво перебежал твоей организации дорогу, раз она так огорчается и очень заинтересовывается. А то ведь деятельность деятельности рознь. А потом я бы поинтересовался, во сколько вы готовы оценить его смерть. Чужая кровь при таких обстоятельствах становится материалом совсем не дешёвым. – А вот это уже было совершенно искренне. Что бы оборотень не думал задним числом, работу выполнять он был готов. Да, маг угадал, сентиментальность была тем самым качеством, которое в душе Фенрира благополучно отмерло. Человеческую жизнь он не ценил, ставя жизнь оборотня намного выше жизни любого волшебника, маггла и всех их мелких и больших отродьев. Сейчас Грейбэка волновал вопрос улучшения жизни своей Стаи, разрешение которого он видел в деньгах. Работы волк не чурался никакой, и, если оплата будет достойная, он уничтожит тех, чью жизнь продавал этот жестокий колдун и все его теневые боссы. Однако, при всей своей целеустремлённости, Грейбэк не хотел, чтобы гость подумал, что Стая готова броситься в омут с головой ради выполнения задания. Он рассчитывал на разумное сотрудничество, при котором ему не скажут к завтрашнему вечеру загрызть Министра. И пусть даже эта задача при определённых усилиях, затратах и времени, была достижима, о таких вещах нужно было говорить отдельно, а не вот так, сбрасывая всё и вся под общую гребёнку с многозначительным заголовком «согласны ли вы, мистер Грейбэк?»

Друзья называют его полным именем. Успел ими обзавестись, значит живёт в этой стране уже какое-то время. Или уже в компании друзей и приехал. Можно, конечно, предположить, что эта его организация состоит из иностранцев, но как-то это маловероятно. На кой иностранцам благополучие этой страны, когда у них свои есть? Нет, его боссы из здешних, а его просто завербовали.
- А ты называй меня Фенриром, - губы Грейбэка растянулись в улыбке. – Мистеры и сэры в этих землях не водятся.
Не говоря уже о том, что фермерский сын, грязнокровка и оборотень никогда в жизни мистером не был, и как-то даже не стремился. В детстве не успел возжелать всяческого достатка и благополучия, а когда сделался монстром, так и вовсе отказался думать о дверях, которые теперь навсегда для него закрыты.
Фенрир вполне понимал, что его манера речи для этого Чайльда Гарольда была как против шерсти. Но он не ставил перед собой задачу быть вежливым: он старался быть не грубым. А угловато построенные предложения, может, где-то, как-то резковатые на кончиках фраз, это ещё совсем не грубость. Грубость – это когда тебя называют последней дрянью и прикладывают мордой о каменную кладку. Потому, в сравнении с исконными традициями махровых лондонских подворотен, в эти прекрасные минуты Грейбэк проявлял невероятную воспитанность и вежливость.
- Нет так ли, - утвердительно ответил Фенрир, и, глухо хохотнув, добавил: - Если, конечно, само взаимопонимание мы воспринимаем одинаково.
О, Мерлиновы подштанники! Не так ли? Что это ещё за «не так ли»? Что за странная манера речи? Они что, в школе? Может, этот организационный маг ещё и учитель?
Сарказмы так и одолевали голову оборотня. Однако, это совсем не значило, что некоторое, уже упомянутое пренебрежение было направлено именно на сидящего напротив колдуна. Пропитанный циничностью тон был естественен для Грейбэка с тех самых пор, как раз в месяц его уши стали удлиняться вдоль башки вместе с выпячивающейся вперёд нижней частью лица. Своё мнение о маге он составлять не спешил, пусть и был во многом, как это называют, «человеком настроения». Звериная сущность внутри покорно притихла, не убирая клыков и блестящих хищных глаз, но перестала воспламенять безумствами разум. Нет, говорить что-то окончательное о назвавшемся Антонином было ещё очень рано. Паззл складывался постепенно и тем доставлял удовольствие и подогревал интерес.
Снова Фери оставил на потом возможные вопросы о загадочной организации, которой та самая упомянутая шваль уже придумала все детали в нескольких вариантах и с удовольствием обсасывала собственные выдумки. Маг выражался не совсем чётко: то он хотел поговорить о своём кружке по интересам, приправляя свои слова высокопарными понятиями, то ходил вокруг да около какого-то человека, который был кому-то неугоден. При том не соизволил сказать ни своей фамилии, ни имени прямого заказчика, раз сам был посредником, ни имени жертвы, добавляя, что может, видите ли, говорить только то, что ему позволено. И со всем этим Фенрир должен был теперь разбираться. И пусть с именем больших проблем не возникнет (магический Лондон не вся Британия), всё остальное звучало странновато. Пока выходило неясно: то ли маг пришёл, чтобы вербовать Сивого, то ли просто заказать кого-то. Как будто он сам не мог определиться со своими задачами.
Следует заметить, что подобные хождения кругами оборотня не слишком радовали: как простой и не замысловатый парень он предпочитал, когда «чётко и по существу». Но так уж и быть, гость – он, всё-таки, гость.
На мгновение в голове пронеслась мысль о том, кто же мог составлять Стае конкуренцию, когда маг выбирал. Кого в этих местах ещё можно нанимать для решения грязных вопросов? В том, что они грязные Фенрир уже не сомневался: если члены организации действительно опасны, значит они сведущи в тёмной магии, которая, в свою очередь, доступна совсем не каждому (школьный курс, естественно, не рассматриваем). А кто у нас может получать элитные знания? Правильно: элитные люди! Элитные чистокровные люди, аристократические морды, которые личностей пониже и пожиже кончать брезгуют, а прибегать к методам не магическим ручками не вышли, изнежены. В таком преломлении Фенрир и его Стая были идеальными исполнителями. Так, кого ещё рассматривал Антонин? Других оборотней? Всего лишь разрозненные испуганные одиночки, которые всё равно, рано или поздно придут в Стаю. Ведь быть в ней значило быть скованными одной цепью: быть в своей настоящей семье.
- Каким образом? – переспросил Фенрир, и чуть наклонил голову в бок. – Ты же наблюдал за мной, не так ли, Антонин? Антонин, - он повторил его имя с другой интонацией в голосе, словно пробуя на вкус, а в уголках губ снова мелькнуло некое подобие улыбки. – Ты славянин. То-то я смотрю на местных ты не похож. Когда-то давно я знал одну польку, эмигрантку, - по заросшему щетиной лицу Грейбэка пробежала некая эмоция, чем-то напоминающая ностальгический порыв. - У неё было красивое имя – Вера. Так вот, Антонин, - минутка воспоминаний закончилась, - я решаю подобные вопросы так, как говорят твои земляки: «нет человека – нет проблемы». Что-то более конкретное скажу, когда ты обрисуешь конкретную ситуацию. А что насчёт второго твоего вопроса, то оглянись, а потом посмотри на меня, - всё ещё сидя вразвалку, Сивый чуть развёл руками. – У тебя опрятная мантия, Антонин, - заговорил он снова, но как будто чётче, - твои волосы причесаны, под ногтями нет следов земли, а на пальцах – мозолей. Ты умный человек, воспитанный, наверняка потомок какого-нибудь благородного семейства. Твой акцент выдаёт в тебе иностранца, значит приезжий, а в этом случае – воспитанник Дурмстранга. А моя характеристика, Антонин, вмещается в одно слово: прокажённый. Это синоним слова «оборотень», - все эти слова он произносил без лишних улыбок или ухмылок. Его желтеющие в лунном свете глаза будто больше налились своим холодным, гипнотическим цветом пристального хищного взгляда. Сейчас он не испытывал неприязни к магу, он лишь перечислял факты. Которые были очень, очень важны и серьёзны. Среди этих слов не было места шуткам и сарказмам, улыбкам или ещё какому-то ребячеству. Эти слова рисовали суть мира для Вожака Проклятых. Фенрир позволил себе краткую паузу, чтобы на пару мгновений погрузиться в тишину, наполненную только ответным взглядом мага. – Никто не сможет заподозрить о нашей договорённости, Антонин, если твоя сторона будет достаточно осторожна. Мы слишком разные с тобой, чтобы кому-нибудь пришло в голову представлять нас хотя бы в одном помещении. Если твоя организация даже не выступает публично, и не называет себя, то что можно узнать о её контрактах? Она не существует. А оборотни, Антонин, всегда придерживаются одного исключительно верного правила: не кусай руку, которая тебя кормит.

Отредактировано Fenrir Greyback (2015-09-24 23:36:03)

Фенрир вдруг понял, отчего манера речи его утончённого гостя кажется ему странной. Все эти его красиво и правильно выстроенные предложения, и очевидная привычка говорить, как положено книжным героям из произведений великих, типа Шекспира, были, несомненно, благозвучны, но и занудны одновременно, что сбивало, пудрило мозги, и давало понять оборотню, что за обилием слов маг прячет и себя самого и свои намерения, стараясь выставить себя в выгодном свете. За каждой длинной фразой, эпитетами, рассуждениями скрывалось желание показать своё превосходство, и, возможно, даже не совсем осознанное. Это и смешило, и раздражало. И могло создать некоторые проблемы, потому как маг перепутывал сказанное, выворачивал слова собеседника наизнанку. Представлял так, как ему было удобно, делая не те выводы, которые ему пытался внушить своими словами волк. Оставалось понять, делал ли он это намеренно, чтобы позлить или у него вот такое вот необычное восприятие окружающих его существ?
На вопрос, любит ли оборотень убивать, Сивый улыбнулся и спросил:
- А ты?
Действительно, поговорим об этом открыто.
Дальнейшая речь мага была длинной. Началась за здравие, а закончилась, практически, за упокой. Темноволосый Антонин, говоря, чтобы Грейбэк вычищал магией свои ногти, лишь подтверждал убеждение самого Фенрира о том, что волшебники не имеют ни малейшего понятия о том, что значит быть по-настоящему изгнанным из общества. Ну конечно! Всё же так мило и просто: почистить мантию и помыть руки с помощью Aguamenti! Практически то же самое, что сказать умирающему с голода: «А почему тебе не встать с земли и не пойти поесть?» Эти слова отозвались лёгкой вспышкой гнева в душе Фенрира, но он успешно с ней справился. По всей видимости, стоит воспринимать сидящего напротив в какой-то степени как ребёнка и некоторые вещи пытаться донести, разжёвывая.
И вот оно – слава мерлиновым подштанникам! – предложение работы. Наконец-то.  А словосочетание «тестовое задание» позволяло надеяться на то, что реальная цель этого адепта неизвестных могущественных сил намного более многочисленнее, а значит прибыльнее, чем Адальберт Вербек, член комитета по контролю за магическими существами. Есть, над чем подумать. Например, что заявка «тестовое задание» накладывает определённую ответственность на Грейбэка как на Вожака. Потому что, если тестовое задание вдруг будет провалено (давайте без всяческих охов в духе «неужели оборотни не смогут?!» - самонадеянность ещё никому никогда не помогала), заказчик может не просто отказаться от дальнейших услуг, но и попытаться избавиться от тех, с кем попытался сотрудничать. Об этой вероятности всегда нужно помнить. С другой стороны, о конкретных именах и названиях Фенрир и Антонин ещё не говорили, ну а кто кого, в случае чего, ещё надо будет посмотреть. Да и сотрудничество это Стае, в теперешние времена, было весьма нужно. Что до цели – принадлежность его к комитету, который более прочих был ненавистен оборотням, была просто костью, брошенной Антонином Фенриру (смотри-ка, волк, я предлагаю тебе убить твоего непосредственного врага!). Чтобы выяснить всё остальное недели вполне достаточно.
- Возьмусь, - без прочих прикрас ответил Грейбэк. Раз уж мистер Антонин такой вежливый и всех вокруг уважающий, стоит сразу сказать ему прямой ответ, а потому уже высказывать всё остальное. – Интересный ты человек, славянин, - продолжал Фенрир прежде, чем собеседник успел вставить слово или дёрнуть конечностью. – Интересные рассказываешь сказки. На моей исконной Родине о волках слагают другие песни. Мой отец был потомком викингов, и в детстве он часто рассказывал мне легенды Севера, о Древе Иггдрасиль. Думаю, тебе они тоже известны. Отец назвал меня именем Великого Волка Фенрира, сына Локи, вестника хаоса. Того, что, согласно пророчествам, уничтожит мир в Рогнарёке, то есть Конце Света, - Сивый облизнул губы; лирическое отступление закончилось. - Забавную, как ты говоришь, метафору я привёл тебе в качестве примера, чтобы тебе было ясно, насколько мы различны в глазах общества. Из чего следует сделать вывод, что твои опасения о том, что кто-то прознает, беспочвенны, если ты сам не болтливый. Магия – это далеко не всё, Антонин. Это не решение всех проблем. И иногда в жизни наступают моменты, когда даже десять волшебных палочек не излечат тебя от отчаяния, - улыбка на лице оборотня померкла. – Иногда бывает так, что уже совсем всё равно, в чём ты, что с твоими руками, маг ты или уже давно ходячий труп. А иногда, Антонин, бывает так, что, пытаясь спасти тех, кто от тебя зависит, ты забываешь о том, в каком виде у тебя мантия и твои руки. Потому что ты готов на всё ради нескольких галеонов, которые нужны тебе не для того, чтобы пропить их в кабаках Лютного, а, чтобы купить на них обыкновенный хлеб. Ты можешь наблюдать за такими вещами вечно, но пока ты их не переживёшь, ты ничего не поймёшь. Так что, прошу тебя, не нужно говорить мне о байронических образах и о том, что я мог бы сделать. Потому что ты понятия не имеешь, о чём судишь. Иначе не позволил бы себе таких слов. Если ты действительно наблюдал за мной, то ты должен знать, что у меня достаточно причин для неверия в «лучшее в людях». – Все эти слова Грейбэк говорил спокойно и эмоции хищника выражались лишь в нарастающей холодности, обретшей свою кульминацию в «лучшем в людях». Фенрир сделал маленькую паузу, чтобы выдохнуть. – Уважение – вещь хорошая. Но всё же его следует заслуживать. Так что давай пока остановимся на отношениях «работодатель и работник». По-моему, замечательно для первой встречи, - Сивый растянул губы в вежливой, насколько мог, улыбке. Жаль, что искренне улыбаться не хотелось. Но, снова вглядевшись в необычные черты славянина, всё же усмехнулся: - А если бы я собрался тебя кусать, то кусал бы в шею. Будут какие-то особые пожелания для смерти господина Вербека?

Отредактировано Fenrir Greyback (2015-10-17 17:06:56)