Дом стоял на отшибе. Сразу за забором начинался лес. Минерва с детства помнила этот не слишком гостеприимный двор – там росли мелкие кислые яблоки, которые так любили таскать ее братья. Они, к слову, росли там до сих пор, вот только хозяева поменялись, место мирно почивших стариков заняли их дети. Люди чуть более приветливые, но все равно обитающие в каком-то своем мирке. Поздним вечером серая кошка в черную полоску случайно оказалась там, намереваясь отправиться на позднюю прогулку. Случайно же и увидела в окне яркий свет и мечущиеся тени. Но при этом ни звука не доносилось от дома. Странное дело.
Кошка спрыгнула на землю по другую сторону забора, а ко входной двери подошла уже женщина. Она по-прежнему не слышала ни звука, но теперь могла отчетливо видеть, что происходит в доме. Пожар. Небольшой пожар, не создающий дыма, не выходящий за пределы дома, почти незаметный пожар. Предварительно окружив себя защитными чарами и отправив весть в Аврорат, Минерва распахнула дверь заклинанием. На нее обрушилась лавина крика и жара. Мужчина. Ребенок. Оба корчатся в языках пламени, но не могут двинуться с места. Рядом – два тела, большое и совсем крохотное. Уже не кричат. И двое в черном, стоящие по ту сторону огня.
«Зачем так много?..» – совершенно дурацкая мысль, первой пришедшая в голову. Она обрушила водную лавину на истерзанные огнем тела, надеясь, что в Мунго их еще смогут спасти. Огонь, однако, не спешил угасать. Один из темных магов бесследно скрылся за водной завесой, другой молча направил на нее палочку. МакГонагалл не сделала ни шагу назад. До прибытия авроров она продержится, должна продержаться – и сбить огонь. Может быть, еще не поздно.

…Она продержалась. Как – не вспомнила даже после того, как колдомедики помогли полностью восстановиться. Авроры угрюмо молчали, на расспросы о том, что было с ней и что было дальше, только зло отмахиваясь. Но судя по тому, что первые трое суток в госпитале Минерва не помнила тоже, ничего хорошего с ней не произошло. Ожог. Перелом. Следы от заклятий. Абсолютный упадок сил.
Пожалуй, лучше всего идти на поправку ей помогала злость. Это же надо – какой-то упырь в маске так ее разукрасил! Это же надо – эти уроды добрались даже до ее родного селения, до людей, которых она знала с детства! Это же надо – проваляться из-за всего этого в госпитале столько бесценных летних дней! Целители, естественно, и не думали идти на уступки, продержав ее в госпитале ровно столько, сколько положено, ни днем меньше.
Единственное, что ей удалось сделать – это сбежать на несколько часов пораньше и явиться домой самостоятельно, не дожидаясь, пока ее уведет из Мунго под руку Аластор. Перед ним она вообще всячески бодрилась с первого дня после возвращения в сознание и не давала повода лишний раз за себя волноваться. Словом, брала пример с самого Муди… подозревая, впрочем, что он ей в этом верит так же, как и она ему.

Неторопливо прйдясь по Косому переулку, Минерва добралась до книжного магазина и поднялась на второй этаж, в квартирку, где они и обитали. Поднялась, не зная, кого там встретит: Аластора, ушедшего с работы пораньше, чтобы ее встретить, Эммелину, их обоих или привычную тишину, означающую, что у всех есть свои дела. Вернуться в любом случае было приятно.

«Я дома» – так неожиданно ново звучит эта мысль. Столько в ней долгожданного облегчения, столько радости, столько спокойной уверенности в том, что уж теперь-то все будет хорошо. Никогда еще возвращение домой не было таким долгожданным, как после этих двух недель. Может быть, потому, что и родительский дом, и Хогвартс, и дома друзей были для нее в равной степени местами близкими и комфортными, а к их квартире в Косом переулке она только-только привыкла. Да, четыре года – вроде бы большой срок, но долго это место было именно «квартирой», а «домом» стало… год?.. два года?.. назад. И вот теперь, едва не расставшись с жизнью, Минерва особенно остро чувствовала радость от возвращения домой, от возвращения туда, где ее ждут.
– Да разве это побег! – все немногочисленные вещи, которые нужно было забрать из больницы, Минерва отдала Аластору еще позавчера, поэтому сегодня вернулась налегке. И ничто не помешало ей прямо с порога поспешить обнять его. В Мунго, со всеми их повязками, предосторожностями и постельным режимом, даже самые бережные объятья приносили больше неудобства, чем радости, но теперь она свободна – и может позволить себе что угодно. – Вот если бы мне удалось выбраться оттуда хотя бы пару дней назад – еще можно было бы говорить о побеге, а так это всего лишь мелкое пакостничество. Но ты же знаешь, там совершенно невозможно находиться, когда уже здоров!
Радостное оживление не давало ей оставаться на одном месте, и потому, довольно быстро, хоть и с неохотой выпустив Аластора из объятий, МакГонагалл отправилась в путешествие по комнате, заглядывая во все шкафы, проводя ладонью по книжным корешкам на полке и то и дело поглядывая то в окно, то на мужчину. Да, она соскучилась. По всему и по всем сразу.
– Что они сказали? Ну, во-первых, что хуже, чем из меня, пациент только из аврора Муди и его подопечных. А во-вторых, сказали, что жить буду и что можно хоть сейчас на работу, но при всей моей любви к Хогвартсу я не собираюсь туда в конце июля.
Ну, насчет скверности своего поведения МакГонагалл, прямо скажем, преувеличивала. Что бы она ни думала о больничных порядках вообще и о своем целителе в частности, режим волшебница почти не нарушала, а все недовольные комментарии отпускала мысленно. Только морщилась и губы кривила в ответ на самые абсурдные, по ее мнению, рекомендации. Но уж очень хотелось поскорее выбраться из больничных стен, и приходилось слушаться.
– У меня есть идея получше, – наконец Минерва прекратила кружить по комнате и, остановившись рядом с Аластором, положила руку ему на плечо. Ее не покидало предчувствие, что ему не понравится ее гениальная идея. Но когда это кого-нибудь останавливало?.. – У тебя ведь нет сегодня дежурства?

Вот так бы и стоять рядышком, никуда не торопясь. Этого всегда не хватало, этого никогда не могло быть много. Некоторые говорят, что когда мужчина и женщина начинают жить вместе, они запросто могут надоесть друг другу, и бытовые вопросы очень скоро затмят чувства. Рецепт избежания этого был предельно прост: видеться дома гораздо реже, чем хотелось бы. На многие мелочи Минерва готова была закрыть глаза просто за то, что Аластор пришел домой. Среди ночи, в скверном настроении, на пять минут, с очередным свежим шрамом, с кучей каких-то бумаг, которые надо разобрать, но пришел – и она сама в этот момент оказалась дома, а не где-то в Шотландии, в одном замечательном, но страшно далеком от Лондона замке. Так и жили. И не хуже многих, а в общем-то даже и лучше.
И тут – «пара выходных»! Минерва могла себе представить глаза начальства, у которого Аластор Муди неожиданно попросил отгул. А вот Аластора Муди, решившего попросить отгул, представить могла с трудом. Оказывается, ради этого нужно было всего-навсего проваляться в Мунго пару недель. Стоило учесть на будущее.
– Два выходных? Аластор, да это же целая вечность. Замечательно, тогда завтра мы точно где-нибудь отдохнем – и ни единого слова о работе, договорились? Но на сегодня у меня к тебе серьезное дело, да, и я не намерена отступать.
Перед глазами очень некстати снова встала картина того пожара. Человеческие тела в огне. Крики одних и мертвое молчание других. В первые ночи ей снилось все это, и она, наверное, что-то кричала во сне, потому что целители добавили к вечернему приему лекарств новое зелье, и кошмары прекратились, сменившись глухой темнотой без сновидений. Неужели сегодня все вернется? Пожалуй, не стоило быть такой самоуверенной, а стоило попросить колдомедиков выписать на всякий случай пару порций этой микстуры. Меньше всего ей хотелось напугать Аластора своими страшными снами.
– То, что меня так подкосил поединок один на один, меня неприятно удивило. Мне нужно, чтобы ты научил меня хотя бы заклинаниям уровня стажера-первогодка, а лучше – чему-нибудь посерьезней и подейственней. И можешь не говорить мне, что на случай опасности у меня в распоряжении весь Британский Аврорат. Если эти… люди добрались уже до моего дома, я не согласна рассчитывать только на то, что мое Министерство меня бережет.
Это была даже не просьба, это был факт – «мне нужно знать и уметь». На самый крайний случай МакГонагалл была готова пойти с этой проблемой к кому-то другому, но все-таки рассчитывала на то, что Аластор согласится со здравостью этой идеи. В его теорию и практику постоянной бдительности она прекрасно укладывалась.
«Интересно… Если бы я подумала об этом раньше, удалось бы мне спасти двоих? Удалось бы аврорам задержать нападавшего? Я так не люблю эти «если»! Но они упрямо лезут в голову… прочь, прочь. Попозже нужно будет навестить погорельца… если будет кого навещать. Нет, прочь. Не об этом сейчас».
В поисках спасения от дурацких мыслей Минерва вернулась взглядом к Аластору. Внимательно поглядела на него, ожидая ответа. В нем – ее спокойствие и ее уверенность, сколько бы она ни твердила «я сама». Может быть и не будет плохих снов…

– Начнем с того…
В голову пришло сразу несколько продолжений этой многообещающей фразы. Одно остроумнее другого. Сперва Минерва хотела предложить Аластору изложить слова клятвы на пергаменте, чтобы она могла торжественно их прочесть. И подписаться. Кровью, разумеется. Его кровью, естественно. Затем она хотела поинтересоваться, за кого он ее принимает: за своего стажера или просто за дуру? В конце концов, она хотела просто заявить, что он слишком много о себе возомнил, и что она просила обучить ее боевой магии, а не жизни. Однако приходящие в голову фразы приходилось проглатывать одну за другой. Не то, не то, опять не то. Ей нужно организовать практическое занятие, а не скандал. Нет, скандал тоже можно было бы преобразовать в практическое занятие, но это явно лишний промежуточный этап.
– …что именно так я и поступила. У меня нет ни малейшего желания играть в героя или ставить под сомнение компетенцию и нужность твоих подчиненных. Было бы замечательно, если бы ты в свою очередь не ставил под сомнение мою адекватность.
Похоже, всё равно получилось не слишком дружелюбно. Признав сей факт, Минерва махнула на него рукой: все равно Аластор никуда от нее не денется. И надо же было думать, прежде чем говорить подобные вещи!
– Но да. Конечно. Я обещаю тебе не брать с тебя дурной пример и не делать все эти вещи, раз таково твое условие. Еще что-нибудь?.. – с подозрительно-приторной улыбкой поинтересовалась МакГонагалл. После чего, таки прикусив язык, отправилась к платяному шкафу, распахнула дверцы и в задумчивости уставилась на имеющиеся в наличии вещи. Для тренировки подошло бы что-нибудь удобное, например, те штаны и рубашка, которые она, к своему удивлению и недовольству, забыла взять с собой к родителям. А с другой стороны… Вряд ли эти упыри в черном будут ждать, пока она переоденется. Она бы на их месте не стала. А условия лучше сразу взять приближенные к реальным, подлатать одежду потом не проблема. Так что волшебница как открыла шкаф, так и закрыла, сделав вид, что это был просто еще один шаг в радостном возвращении домой.
– А если нет, то куда направимся? Не хотелось бы разносить квартиру, она стала мне дорога. К тебе на работу тоже не хотелось бы, даже если меня туда и пустят, у стажеров и без меня достаточно поводов для веселья. Может быть, какой-нибудь пейзаж с видом на Хогвартс? Если там сейчас хорошая погода, конечно.
А в общем-то ей было всё равно, какое место выберет Аластор. Гораздо интереснее ей было, какие заклинания он выберет и как вообще будет строить обучение. Минерва достаточно слышала от него о его учениках, чтобы понимать, что наставник ей достался хоть и самый лучший, но и самый требовательный. Войдет во вкус и забудет, что перед ним не бестолковая стажерка. Оно было бы и к лучшему: МакГонагалл не хотела никакого снисхождения. У нее за плечами не было даже Дуэльного клуба времен учебы в Хогвартсе, и уж тем более не было такого рода практики.
Зато было теперь сильнейшее желание заполнить пробелы в образовании, подкрепленное истинно гриффиндорским упрямством.

Минерве казалось, что весь запас терпения, включая неприкосновенный, она исчерпала за две недели в больнице. В пользу подтверждения ее подозрений говорило хотя бы то, что она ничем не швырнулась в того же Аластора, да и лечащему колдомедику, который к началу второй недели начал ее раздражать, не досталось ничего тяжелее хмурого взгляда. Словом, Минерва МакГонагалл была безупречна в своей выдержке и считала, что, вернувшись домой, может позволить себе высказаться. Жаль, что длилась эта дозволенная роскошь недолго – ровно до тех пор, пока они не трансгрессировали к холмам близ Хогвартса.
Здесь было тепло и ясно. Прохладный ветер удачно дополнял яркое летнее солнце, не позволяя ему неприятно накалить воздух, а блеск дождевых капель на траве говорил о том, что погода наладилась буквально пару часов назад. Пространство просматривалось далеко окрест – ни деревца, ни кустика, только высокая трава. За естественными препятствиями от заклинаний не укрыться, что и к лучшему – Минерва предпочитала рассчитывать на себя и в этом тоже. Нет, особенно в этом.

Аластор решил начать с простого. Минерва мне возражала. Она и сама не знала, на что способна, а на что нет, насколько хороша ее реакция и что она вообще помнит из области магии, не связанной с ее профессией. Работа в школе с одной стороны держит в форме – практиковаться приходится постоянно, а с другой стороны расхолаживает – под защитой надежных стен ты изо дня в день занимаешься одним и тем же. И до недавнего времени она ничего не имела против такого положения дел. До недавнего времени…
– Protego, – на пути у заклинания, которое должно было заставить ее пуститься в пляс, встает щит. И хотя одна нога, как ей показалось, все-таки порывалась совершить какое-то противоестественное движение, МакГонагалл успела вовремя это пресечь и превратить небольшой промах в удачу, успев уклониться в сторону и отразить обезоруживающее заклинание новым щитом. Их она узнавала по первым движениям – оба были популярны в Дуэльном клубе, а она, хоть никогда и не была его участницей, уже в роли преподавателя нередко оказывалась на занятиях в качестве контролирующего зрителя.

Дальше дело пошло не так гладко. Аластор выпустил в нее целый залп разнообразных чар – Минерва не сомневалась, что ему это было так же просто, как перелистнуть страницу «Ежедневного пророка» или сказать ей «привет». Сама она непринужденной легкостью пока не могла: вовремя не уловив очередное заклинание нападающего, она слишком поздно начала ему противодействовать, и оказалась в плену самой банальной ловчей сети. Запоздавшее же Protego скорее смягчило толчок, хотя под действием отталкивающего заклинания, настигшего ее тогда, когда она еще не успела отделаться от сети, женщине пришлось оступиться и отступить на несколько шагов.
– Ferovertum in pulvis, – подцепив край сети палочкой, Минерва заставила ее обратиться мелким песком и развеяться по ветру, после чего развернулась к Аластору, направив на него палочку как рапиру. Атаковать она не собиралась, ситуация игры в кошки-мышки – причем в роли мышки – с аврором Муди ее для начала вполне устраивала. Приятно было хотя бы понимать, что снова ничего не болит. Пока… – Два-два.

– Protego.

Еще один круг. Минерва молча выслушала Аластора, приняв к сведению все его замечания и предложения. Куда больше ей сейчас было интересно не то, что он говорит, а то, как он действует: как двигается, как держит палочку, какие совершает жесты. Первое заклинание, хоть и самое простое, почему-то отбить не удается, и она чувствует, как все тело чешется и покрывается гусиной кожей. Отвратительное ощущение. Но тут неожиданно приходит на помощь опыт, приобретенный во время анимагической практики: умей стерпеть всё, что происходит с твоим телом, пока это не причиняет невыносимую боль.

– Protego. Incarcero.

Следующий щит ложится как надо. Уже из-под него, избавленная от необходимости ловить свою палочку по всей поляне или искать в высокой траве, Минерва решается атаковать. Щекотка и танцы ей не по нраву: она может понять Аластора, который не желает причинять ей вреда, но при этом способен причинить непоправимый вред кому угодно другому, но она не готова отбиваться тем же, превращая первый урок в шуточную дуэль. Ей нужно вспомнить мало-мальски серьезные и не слишком опасные вещи. Не слишком опасные… как будто она знает много «слишком опасных»! Она помнит заклинание трех лезвий – спасибо мистеру Уркхарту и его краткому, но емкому курсу по самообороне. Парочку оглушающих она помнит оттуда же. Спасибо мужу Августы, да и самой Августе за связывающие заклинания: они смеялись, разыгрывая из этого настоящие фокусы, но Минерва запомнила. И спасибо позапрошлогоднему преподавателя ЗОТИ – он был так бездарен, что МакГонагалл невольно освежила в памяти много интересных фактов. С миру по нитке…

– Protego. Stupefy.

Еще не успев понять, сработало ли ее заклинание, Минерва отбивает следующее обезоруживающее, делает несколько шагов в сторону и посылает в сторону аврора следующую порцию чар. Атака – щит – атака – щит. Он не прав, это вовсе несложно. То есть, это сложно практически – сложно успеть, но укладывается в сознании это само собой. Потому что ей во всем нужна система. И если ей эту систему дать, сложную ли, простую – неважно, главное – логичную и последовательную, то она будет действовать гораздо эффективнее, чем «по наитию».
А вот над скоростью работать придется. И над умением трансгрессировать непосредство во время боя. Последнее ей пока кажется и вовсе непостижимым. Но не невозможным. У нее есть время на то, чтоб научиться, пока еще есть

– Protego. Expelliarmus.

Ей стало интересно, способна ли она разоруэить Аластора – в конце концов, у того не получилось уже трижды, и в Минерве проснулся какой-то то ли здоровый, то ли не слишком азарт. Возможно, это ей и навредило: последнее из заклинаний аврора настигло ее во всей своей красе, и женщина застыла памятником самой себе, со вскинутой рукой и сжатой в ней палочкой. Снять заклинание самостоятельно она не могла, все, что ей оставалось - абсолютно спокойно смотреть на окружающий пейзаж и ждать милости от противника, то есть, от союзника, словом, от Аластора.
«За это время меня уже можно было убить десять с половиной раз. Нет смысла озвучивать счет» – мысленно прокомментировала момент МакГонагалл, но вслух поделиться своим наблюдением не могла. Возможно, не стоило так решительно переходить на невербальную магию?..

Отредактировано Minerva McGonagall (2015-08-01 20:53:31)

Получить возможность снова двигаться было приятно, а вот чувствовать себя беспомощной – нет. Следовало в ближайшее время выяснить, как можно противодействовать этому заклинанию, да и любому другому, лишающему возможности шевелиться, раз уж на стадии предварительной защиты ничего не вышло.
– Не забудь потом объяснить мне, что делать, когда невозможно пошевелиться. Или это равносильно вопросу «что делать, когда ты умер»? кстати, ответ на этот вопрос я тоже не отказалась бы получить.
Ну и, разумеется, ни одно из ее заклинаний не причинило Аластору ощутимого вреде. То есть, нет, если быть честнее, то вообще никакого вреда не причинило: все было отбито с непринужденной легкостью. Минерва не расстроилась. Она не ожидала от себя феноменальных результатов мгновенно, прекрасно зная на собственном примере, что любые успехи достигаются долгим и тяжелым трудом. А что до того поединка в горящем доме, если только это можно назвать поединком… МакГонагалл, чем дольше пыталась восстановить в памяти детали, тем яснее понимала, что противник был, во-первых, крайне молод, а во-вторых, на то, чтоб швыряться огнем и другими подручными предметами, много ума не надо. Надо много идиотизма и одно отчаянное желание выстоять. Но ведь так будет не всегда.
– Повидать моих родителей мы еще успеем. У них этим летом хватает забот и без нас. Я же говорила тебе, что Малкольм оказался единственным приличным человеком из нас троих и все-таки порадовал родителей внуком. Это займет их надолго, я надеюсь.
О том, что последние четыре года отца занимает жизнь родной дочери во грехе, Минерва предпочитала не только не говорить, но и не думать. В конце концов, ей это причиняло не много неудобств. Пара отповедей в год, не больше. Скромная плата за благополучную жизнь. Все ее мысли занимало то, что происходит здесь и сейчас. Аластор явно что-то задумал, и это было интересно. Решив, что самым безобидным будет лишиться палочки, она на этом и остановила свой выбор, когда пришло время следующего раунда.
– Protego. Expelliarmus. Pro…
С обездвиживающими чарами на этот раз все вышло как надо: щит заблокировал их без труда, оставив Минерве способность распоряжаться своими конечностями. А дальше получилось забавно. Ее палочка без труда выскользнула у нее из руки еще до того, как Аластор успел произнести третье заклинание, а она – что-то ему противопоставить. Или он все же успел произнести его раньше, чем она защитилась? Да нет же, было еще одно, незнакомое. Это и был тот самый сюрприз?
– Зеркало, – поделилась своим предположением женщина, когда отыскала потерю в траве поблизости. – Постоянная бдительность, да, я поняла. Но отсюда вопрос. Есть ли способ защититься от этого заклинания, кроме как уклонение? И как долго можно играть в мяч одним брошенным заклинанием?
Конечно, сейчас важнее была практика, но любопытство и исследовательский интерес всегда при ней, и показывая что-то новое, не стоит рассчитывать обойтись без десятка вопросов.

Услышав о темномагическом заклинании, МакГонагалл не испытала ровным счетом никаких особенных эмоций, кроме ранее появившегося любопытства. Во-первых, это заклинание не лишало разума, не вело к неминуемой смерти и не заставляло долго и больно расставаться с жизнью, так что его «темнота», на ее вкус, была весьма условна. А во-вторых, с научной точки зрения даже непростительные заклинания казались ей более чем любопытными, что уж говорить о таком, которое можно с пользой и без нарушения законов применять «в быту»… ну, в суровом быту неспокойного нынешнего времени.
– Практически любое? За исключением тех заклинаний, которые подразумевают конкретную формулу защиты? Или есть какой-то конкретный класс не поддающихся ему заклинаний?
Сложно теоретику в поле. Только-только настроишься на вдумчивое осмысление новых сведений, только-только сформулируешь вопросы, а в тебя уже летит очередная порция бесценной практики. Так что, понадеявшись, что Аластор все же взял ее вопрос на заметку, Минерва вынужденно перешла от слов к делу.
– Protego. Rictusempra. Protego.
Плена магической сети Минерве удалось избежать, но радоваться было рано, потому что теперь, с этим коварным зеркальным щитом, реагировать придется в два раза быстрее. Чтобы проверить свои силы и не поймать в ответ что-нибудь серьезное, она на первый раз обошлась обычной щекоткой и успела закрыться от нее, отправленной обратно, обычным щитом. Это нисколько не добавило удовлетворения собственными успехами, потому что отбить такую ерунду – много ума и умения не надо. Попробовать что-нибудь посерьезнее?
– Protego. Immobulus. Protego.
Замедляющая порча тоже прошла мимо – с защитой дела пошли лучше, и МакГонагалл была уверена, что довести жест и мысль до автоматизма тут не составит труда. Только ведь суть не в этом. Скорее в быстроте реакции и умении распознать намерение противника раньше, чем от него пострадаешь.
Правда, на этот раз Минерва пострадала от собственной самонадеянности: сумев уклониться от заклинаний Аластора, она сбилась на последнем шаге и поймала собственное обездвиживающее заклинание. На этот раз обошлось без обращения в каменную статую, волшебница ощутила онемение только в ногах, чем и поспешила воспользоваться.
– Depulso, – если бы это было произнесено вслух и по-английски, то звучало бы примерно как «да проймет тебя уже что-нибудь, или мне садиться за учебники для твоих стажеров первого года сегодня же вечером?!». Но это прозвучало лишь как невербальная форма очередного заклинания. Досада, на миг отразившаяся во взгляде, как вспыхнула, так и погасла. Перед ней опытный аврор, и ее цель – получить от него знания. Об этом стоит помнить.
– Я сделаю вид, что справилась блестяще со всей партией, – как ни в чем не бывало заметила МакГонагалл, но сама же испортила момент, все-таки не устояв на ногах и неловко повалившись в траву. Подвижность нижним конечностям пришлось возвращать уже из положения сидя.

Хотя приземлилась на травку МакГонагалл достаточно удачно, что-то очень неприятно кольнуло в левом боку, а ногу свело в краткой, но весьма неприятной судороге. Она очень постаралась не подать виду, а если все-таки пришлось поморщиться, в случае вопроса это можно было списать на недовольство последней неудачей. Нет, Минерва не собиралась строить из себя героя и работать на пределе, пока обстоятельства этого не требовали, но и давать Аластору лишний повод для беспокойства тоже не хотелось. Валяться в бессознательном состоянии и заставлять переживать за себя вообще-то было его прерогативой, а тут такое потрясение, что ему теперь надолго хватит тревог.
– Да-да, я понимаю, практика – залог успеха. Я обязательно займусь всем этим в свободное от… ото всего остального время.
Только вот времени, «свободного от», у нее просто не было. Когда-то во время, свободное от преподавания, ей пришлось уместить обязанности декана. Потом во время, свободное ото всех школьных обязанностей, ей пришлось уместить самообразование и научную работу. В то пространство, которое осталось после распределения всех неотложных дел, уместились встречи с друзьями и редко – с родными. Когда в ее жизни появился Аластор, пришлось слегка потеснить то и это, чтобы найти время и для него, и для их дома, и для возвращений в этот дом. И вот теперь нужно снова проверить свое время на прочность, вместив куда-то новые тренировки. Минерва не сомневалась, что ей это удастся, но пока понятия не имела – как. Однако если Аластор смог найти в своем столь же безумном расписании время на то, чтоб ее учить, она просто не имеет права не найти времени на то, чтоб учиться.
– И даже торжественно клянусь не воровать это время у сна, хотя это было бы проще всего. Парочку колдомедицинских, вроде обезболивающего и кровоостанавливающего я даже помню – ну, то, что нужно, чтобы в очередной раз довести очередного гриффиндорца до больничного крыла, ты понимаешь. Но повторение лишним не будет, моя сомнительного качества помощь на месте, к счастью, требуется не так уж часто. В следующий раз покажешь мне жестовую часть щита, я не уверена, что успела запомнить все верно.
Бок прошел так же резко, как и заболел. Солнце пригрело, но от земли все еще пахло дождем и лесом. Минерва, совершенно измучившаяся в четырех стенах за две недели, с удовольствием, до головокружения вдыхала этот запах. Пожалуй, только сейчас, в эту минуту она наконец позволила себе расслабиться, на время отпустить мысль о том, что произошло, и просто порадоваться тому, что она жива, рядом с ней сидит любимый мужчина, можно положить ему голову на плечо и хотя бы пять минут не ставить перед собой задач мирового масштаба.
Так она и сделала.
– А пока давай придумаем, в какой обстановке мы с тобой завтра будем говорить о работе, раз уж молчать ты не хочешь. А то когда еще в другой раз у тебя будет столько времени…
Нет, МакГонагалл уже умеет говорить «я соскучилась», и даже «я любою тебя», и прочие слова, обозначающие чувства, и ей в половине случаев уже не приходится преодолевать странный, непонятно кем возведенный барьер, когда такие слова застревают комом в горле. Однако ей все еще проще заменить их сотней вариантов. Как сейчас: заменить честное и простое «я скучала, не уходи никуда» непринужденным предложением где-нибудь недолго отдохнуть.