Как много изменила эта война. Новая, страшная война, вырвавшая аврора Сэвидж, в девичестве - Праудфут, из ее солнечного дома, заставившая ее оставить детей у матери с отцом, обязавшая ее вновь вспомнить, каково это, когда теплое дерево вишни, волею судьбы обратившееся ее палочкой, холодеет под действием опасного и смертельного, направленного во врага заклинания.
Авроры не бывают бывшими. Авроры приносят присягу, которая становится не просто обещанием, правилом, которое, при желании, можно и нарушить. Для аврора присяга становится моралью и сутью, вокруг которой строится вся остальная жизнь. Даже если в какой-то момент кажется, что можно уже остановиться, даже если кажется, что миру не нужна эта вечная магическая гвардия, следящая за порядком и спокойствием волшебных семей. Хранящая покой, который самим им опять может только сниться...
Двадцать лет назад, еще девчонкой, едва вышедшей из школьных стен, она об этом не думала. Тогда Софи была только светом и радостью, тогда она была мирным, хоть и шаловливым теплом. Что было после этого? Служба, которая научила, что добро имеет смысл тогда, когда оно с кулаками. После рождения сына кулаки вновь разжались в ласковые ладони, а три года спустя, с появлением малышки, она поверила, что аврорский значок лег в стол раз и навсегда, а руки уже не вспомнят ни одного движения для боевого заклинания. Хватит того, что покой берегут брат и муж. В спокойное время она может быть матерью, а не аврором. Но спокойное время закончилось.
Конечно, она изменилась. Возвращение в ряды авроров далось ей очень тяжело - нет, муштра Муди не подвела, все навыки остались при ней. Тяжело далось решение отвезти к матери дочурку, страшно было отдать в Хогвартс сына - отпустить его так далеко тогда, когда в небесах вновь засияла ненавистная изумрудная черепушка. И раз за разом звучали у нее в ушах слова главы аврората: "За мир, в котором твои дети смогут жить спокойно, опять нужно бороться всеми силами".
Улицы Хогсмида были непривычно тихими. Рождество под сенью страха, запорошенное дикой метелью, не располагало местных жителей к гуляниям. В окнах горел уютный свет, редкие прохожие старались как можно скорее нырнуть в его спасительную теплоту, и Софи всем сердцем желала последовать их примеру. В такой праздник ей нужно было быть дома, с мужем, с детьми. Она должна была закончить свое дежурство в районе восьми вечера - как раз успела бы аппарировать домой, но у судьбы были другие планы на этот счёт. Сияющий орел Себа, самый любимый из патронусов, передал ей, что на аппарацию в пределах Хогсмида наложен временный запрет в связи с подозрением к появлению в Хогсмиде Пожирателей. Конечно, эти чары скоро снимут. Конечно, он сразу сам лично ее заберет. Конечно, аврор на подмену ее в патруле уже на месте и она может (даже должна) где-нибудь осесть и согреться, ее вызовут, если опасения подтвердятся и понадобится подкрепление в ее лице.
Софи нежно погладила ладонью уже таяющую сияющую птицу, огляделась, ежась от забирающейся под мантию метели, и набросила поглубже капюшон. Розмерта, конечно, давно закрыла паб и празднует с семьей, а достаточно близких знакомых, к которым можно было просто прийти посреди праздника, в Хогсмиде у нее не было. Вариантов было не так много.
С "Кабаньей головой" ее познакомил брат, и тогда ее хозяин не был похож на человека, который закроет заведение для семейного праздника. Сейчас ее это вполне устраивало - она промерзла насквозь. Метель усиливалась, даже если здесь и были Пожиратели, увидеть их вряд ли удалось бы. Женщина почти бегом преодолела расстояние до таверны и с облегчением вздохнула, когда поняла, что дверь заведения действительно была открыта.
- Счастливого Рождества, хозяин, - с улыбкой поздоровалась она, скидывая капюшон и поспешно расстёгивая мантию, чтобы дать теплу добраться до озябшего организма без препятствий в формате намокшей под снегопадом ткани, - Работаете в такой вечер? Можно у вас погреться?
Рождество здесь, похоже, опровергали, как вид. Вся деревня пстрела украшениями, легкомысленной омелой и ярким остролистом, тут и там сияли огнями ели. Но "Кабанья голова" не менялась во временах года, как и в годах. Софи даже бросила взгляд за стол, где любил садиться брат - настолько сильным было ощущение дежа вю. Улыбка стала шире и теплее, взгляд светлых, искренне радостных глаз, на которые не смогли повлиять обе войны вместе со всеми причитающимися страхами, вновь перешел на старика.
- У вас все по-старому, - с радостью и удовольствием отметила она. Хотя кое-что здесь стоило бы поменять, например, прибраться, у Софи было ощущение, что это место - самое стабильное во всем мире. А стабильность сейчас значила больше всего, была самым ценным подарком.

- Да что там сторожить, метель... Руку протяни - не видно ничерта, - честно ответила рыжая, стягивая перчатки и потирая ладони. В "Кабаньей голове" было однозначно теплее, чем на улице, но все же аврор была бы просто счастлива, будь здесь приветливо горящий камин, где можно было бы отогреть пальцы. Еще неплохо было бы сообразить что-то в духе ужина, желательно, вкусного, и желательно - праздничного. И даже, по случаю праздника, было бы неплохо пропустить что-нибудь теплое алкогольное, например - бокал хорошего грога.
Всем этим заведение не располагало. Софи сомневалась, что заведение располагает хотя бы просто бокалами, здесь явно в ходу были кружки и сомнительной чистоты стаканы. С чистотой тут, как всегда, были напряги, и хозяина это ни капли не волновало.
- Это у вас там постояльцы есть просят? - она кивнула куда-то за простенок, ласково улыбнувшись, когда услышала требовательное меканье, - Я все детство за такими ухаживала, - пояснила Сэвидж свою осведомленность в сфере козлиных требований, после чего окончательно сняла верхнюю мантию. Повесить ее было некуда, и, небрежно сложив ткань в два раза, женщина бросила ее на ближайшую лавку.
- София Сэвидж. Мой брат, Ричард Праудфут, у вас часто бывал в школьные годы. Кажется даже успел здесь подраться с кем-то... - она нахмурилась, вспоминая хоть какой-нибудь факт, который мог остаться в памяти старика о ее брате, но ничего дельного не приходило на ум. Рыжая бросила это бестолковое занятие и вновь улыбнулась.
- Волею судеб я у вас, скорее всего, встречу Рождество. Если хотите - отпразднуем вместе, а нет - посижу тут тихонько, вам не мешая, подожду, когда... Метель поутихнет. Но козочек покормить я вам точно помогу, - отрапортовала она уверенно, искренне желая познакомиться с требовательно блеющими животными, - И, в любом случае, буду рада чем-нибудь поужинать. Найдется же у доброго хозяина трактира что-нибудь перекусить?
Отсутствие других посетителей навевало на мысль, что богатого ужина добрый хозяин не готовил, да и вообще - не факт, что готовил хоть что-то, кроме ужина для коз. Заведение было не самым ходовым, ели тут то, что дают, и то - не без риска для здоровья. Возможно, порции забористого алкоголя как раз и были призваны для того, чтобы продезинфицировать царящее здесь изобилие микробов. Софи, творческий беспорядок в доме которой был стерильно чистым и безопасным, бросила взгляд на барную стойку - вдруг найдется что-нибудь, чем можно навести минимальную чистоту? Но стойка ничем не отличалась от остального антуража помещения.
- Может у вас и грог найдется. Жуть, как промерзла, - протянула она задумчиво, раздумывая, впрочем, не над грогом, а над списком бытовых заклинаний, которые могли бы спасти положение. Вдруг ворчливому деду просто тяжело наводить здесь порядок? С этим она, здоровая, хоть и несколько усталая женщина, легко справится. Будет ему этакий подарок на Рождество. Улучить бы только минутку, чтобы не смущать старика...

Предложение помочь с козочками вызвало у деда явное напряжение. Ну, то есть, не явное - дед и так был хмурый, но София не просто так хлеб с маслом ела, и настроения более-менее улавливала. Короткий зырк в сторону ломящихся за стеной животных мог значить две вещи: а) ой, разнесут мне эти козы хорошие вещи, б) ой, не надо этой девке смотреть на нехорошие вещи. То, что в этом трактире нехорошие вещи бывали, знал каждый, кто к нехорошим вещам имел хоть какое-то отношение, а Сэвидж по роду службы это отношение имела.
Другой вопрос, что лично ей эти дознания и поиски были глубоко пофигистичны. Она знала, что мир состоит из оттенков серого, и если каждого деда, развлекающегося на досуге нехорошими вещами, арестовывать, то в Азкабане кончится место за два дня. Конкретно этот дед спокойно вытерпел уже не один десяток операций (о том, что Кабанья Голова прямо таки приманивает в себя боевые и задержательные действия, в аврорате уже анекдоты слагали), и сейчас спокойно пустил ее посреди ночи. И поесть предложил. И выпить - хотя не совсем то, что она просила. Софи легко рассмеялась.
- Спокойно, я не при исполнении, я просто люблю коз, - она села на скамью рядом со своей мантией, - Никуда не хожу, ничего не трогаю без команды, все дела. Грог на виски - подойдет, не умру, хлеб с простоквашей... Ну, простоквашу с грогом лучше не мешать, так? Поэтому просто хлеб тоже подойдет. Не густо для рождественского вечера. Помощи в приготовлении, я так понимаю, вам не нужно, можно с чистой совестью вас этим грогом напрягать?
Аврор открыла сумку, вспоминая, не засунула ли она туда на какой-нибудь похожий случай что-нибудь съедобное и долгоиграющее. Пакет с печеньем, например - в аврорате еще с прошлых времен помнили ее печенье и пару раз его спрашивали. Было бы отличным рождественским подарком все-таки обнаружить что-нибудь подобное, заодно и деда угостить, и, похоже, судьба решила как-то компенсировать неудобство встречи праздника с Мерлином забытой таверне.
София нащупала бумажный пакет и вытянула его на свет божий. Пакет был подозрительно легким, явно не полным, и раскрыв его рыжая обнаружила только четыре скромных печенюхи.
- Не густо, - вздохнула она, и в этот момент в зале появилась коза. Даже нет - Коза, всем Козам Коза. На морде умного животного было написано классическое возмущение длительным невниманием, и это возмущение вылилось в длительное, суровое блеянье. Сэвидж сразу вытащила одно из печений. Козы, говорят, взяток не берут, но за взятки покупаются.
- Привет-привет! Что, внимания захотелось? - заговорила она спокойно и ласково, не повышая тона (никаким животным это никогда не нравилось), и расположила печенье на ладони. Подходить и угощать животинку без разрешения хозяина она не торопилась - кто знает, может, именно эта коза сейчас на диете. Софи бросила взгляд на трактирщика.
- Угощать зверюшку можно? Или у чужих не возьмет?

Зверюшка не светилась интеллектом и дружелюбием, но Софи была не из робкого десятка, хотя в это мало кто верил. Когда-то окружающие удивлялись, что девочка, которую иначе как Котик никто не называл, может отвесить хорошего и конкретного пинка, выбить колено обидчику или, уже в школьные годы, отвесить отменный сглаз. Она не любила силовых методов, но, также, как и брат, обладала определенным набором принципов и правил. Если что-то уж совсем не вписывалось в этот набор, даже при том, что рыжая всегда прилагала немало стараний для того, чтобы всему плохому найти оправдание и через это оправдание высмотреть доброе зерно, проблемы по выражению своего несогласия с таким положением вещей не было. А уж спустя годы, ставь матерью, в полной мере прочувствовав ответственность за происходящее вокруг нее, она обрела уверенность в праве контроля ситуации. Не важно, коза тебе угрожает или Пожиратель - она отработанным и молниеносным движением выхватит палочку, если никакие другие методы не помогут.
В какой-то момент аврор подумала, что палочку все-таки стоит достать. Мысль мелькнула, не найдя отражения на лице, и растворилась - коза принюхалась к лежащей на ладони вкусности и, как и многие люди и звери до нее, оценила выпечку по достоинству. Так высоко, чтобы проигнорировать отдельную порцию и захватить сразу весь пакет. София рассмеялась.
- Ловко, - прокомментировала она, с легким сожалением провожая взглядом рождественский десерт, и взяла со стола чудом не перевернувшийся стакан.
- Благодарю, - она искренне улыбнулась и проследила за тем, как дед лихо отодвинул что-то мелкое и рогатое в дверях. Количество копыт на небольшую, в общем-то, площадь зала трактира, увеличилось еще на одного.
- Прости, дружок, все печенье уже конфисковала твоя предшественница, - извинительно проговорила Сэвидж, доставая палочку и быстрым движением, пока хозяин не видит, продезинфицировав стакан хотя бы снаружи, в надежде, что температура и алкоголь сделают сами то же самое изнутри. Сомнение длилось доли секунды - вторым взмахом она вычистила стол, за которым сидела, потом зажгла огарок свечи. Крохотный теплый огонек немного осветил конкретно ее стол, а вот все остальное пространство теперь казалось темнее, а от того - еще неубраннее и неуютнее. Сэвидж взяла напиток в левую руку и встала. Поило было именно что поилом, но ей доводилось пробовать и не такое - для уровня заведения было вполне себе неплохо и даже что вкусно. Колдунья пошла вдоль столов, повторяя чистящие махинации, и ненадолго замерла перед окном. Отмывать его было бессмысленно - в темноте метели все равно ничерта не видно, но ведь когда-нибудь и солнце выйдет? Рыжая коснулась палочкой стекла, грязного настолько, что ей показалось, будто его не мыли с самого момента установки.
- Интересно, это то же самое, что мы ставили с Ричем, когда он тут подрался с теми рейвенкловцами? Или?.. Да нет, не может быть. Тут же столько аврорских операций после этого прошло, а уж после них наверняка стекло вылетало.
Женщина вновь отпила из стакана. С каждым глотком становилось все вкуснее, и, что особо приятно, теплее. Что бы там ни было в этом напитке, он однозначно успокаивающе действовал на напряженные нервы. Софи чувствовала, как с каждой минутой все меньше в ней сосредоточенного аврора и все больше - женщины, которая просто хочет к своей семье в это Рождество.
Козлик опять мекнул, привлекая к себе внимание. Софи вернулась к столу, поставила на него стакан, и поманила ладонью животинку.
- Иди сюда, иди, не бойся. Вот такой у нас веселый и уютный праздник с тобой. Вот такое Рождество... - она почесала упертый лоб, погладила мелкого между рожками, - Ладно, держи. Но больше ничего нет, так и знай, - Сэвидж скормила копытному последнее печенье, которое осталось в ее руке в момент похищения пакета.
Потянуло сквозняком, Софи повела зябнущими плечами и подняла глаза на дверь -  где там хозяин? На кухне-то, небось, теплее. Там огонь. По крайней мере, так обычно бывает в тавернах...

- Так, по мелочи, - улыбнулась рыжая, встречая хозяина извиняющимся взглядом, - Надо же как-то компенсировать ночное вторжение, еще и в праздник. Печенье все ушло козам, к чаю ничего не осталось.
В том, что дед собирался организовать чай, София искренне сомневалась, но изначальный план был отдать козе только часть угощения. В Рождество как-то некрасиво приходить с пустыми руками.
- Спасибо, - приняла она нехитрый ужин, обрадовавшись, что к хлебу все-таки прибавилось что-то более существенное и белковое. Аврор была голодна, как волк, и только приличные манеры не позволяли ей наброситься на еду, наплевав на все.
- Поесть меня отпустишь? Ты свое уже получил, - строго сообщила козлику девушка, решительно отодвигая его в сторону и садясь за стол. Тем временем, козлиное поголовье увеличивалось с каждым мгновением.
- Аттракцион неслыханной щедрости окончен, товарищи козы, у меня перерыв на праздничный ужин.
Миска с едой отодвинулась в центр стола (памятуя бесславную судьбу пакета с печеньем), женщина отломила кусок от одного из ломтей и с наслаждением впилась в него зубами. Печенье - очень классная и горячо любимая ею еда, но одними печеньками сыт не будешь, да и приедается при отсутствии разнообразия. Цыгане никогда не были привередливыми в еде, то, что Сэвидж спокойно относилась к ужину из хлеба и окорока, было лишним тому подтверждением, но и непривередливые люди любят иногда разнообразие. Волшебница прикинула габариты окорока и решила, что тот однозначно слишком велик, чтобы пытаться есть его прямо от куска. Своего ножа она не носила (хотя это и было довольно опрометчиво, нож - вещь полезная, и многие авроры предпочитали иметь при себе хотя бы это простейшее оружие). Софи присмотрелась к стойке - где-то там должно было быть искомое, но пользоваться accio она не решилась. Негоже это - ножами швыряться, когда вся таверна набита козами, да и сам хозяин к тебе не то, чтобы очень расположен. Женщина встала - ничего, не отсохнут ноги, нечего деда зазря гонять.
- Я нож возьму, вы не против? Без своего, - спросила она чисто из вежливости, уже забирая нужный предмет и направляясь с ним назад, - Вы, может, присоединитесь? Хотя, я вас, наверное, от дел отвлекла. Козы вон...
Уже справившись с нарезкой окорока Софи почувствовала чей-то лоб, упершийся ей в бок и настойчиво упирающий. Для масштабов хрупкой девушки усилие было достаточным, чтобы решить откупиться от настойчивого внимания.
- Все-все, поняла, не "козы вон", а "замечательные козы", - засмеялась она, поспешно отламывая еще кусок хлеба и протягивая его на ладони одной из молодых коз, - Замечательные, умные, во всех отношениях прекрасные козы. Ну, гуляй, - решительным движением отодвинула она лезущую за добавкой голову и вновь села на свое место, вытянув вниз рукава свитера, гревшего ее под мантией, и обнимая через них горячий стакан с грогом.
- Деловые они у вас. С характером, - прокомментировала она хозяину с нескрываемым одобрением, отпивая согревающей жидкости.