Это было усвоено еще в Хогвартсе. Британская аристократия любит свои традиции. Британской аристократии как воздух нужны условности. И если аристократов поддерживать в этих их незначительных странностях, они увидять своего в ком угодно, а не только в Наследнике Слизерина. Ничего не стоило выбрать для очередного собрания Круга красивую дату. Ничего не стоило разослать приглашения с таким пафосом, как будто недостаточно было просто призвать их к себе через Метку. Почему бы и нет? Иллюзии - это всегда интересно, а поддерживать у цвета британского магического сообщества иллюзию в том, что они и их милые привычки заслуживают уважения, да еще и делать это не применяя магию, было еще и очень занимательно.
Лорд прибыл к Долохову на несколько дней раньше назначенной даты. Согласования требовали многие вопросы, и конечно, обсуждать что-то в преддверии или во время массового мероприятия - не лучшая идея. Да и недостатка в жилых помещениях в этом доме не было, как не было у гостя ни малейшего опасения стеснить хозяина. Едва ли нечто подобное вообще могло прийти в его голову. Как не пришло бы и то, что у кого-нибудь хватит смелости беспокоить его в столь неурочное время. Но тем не менее в комнате раздается негромкий звук сработавшего портала. Нет причичны оборачиваться, гость все равно подойдет. Подходит. И оказывается гостьей.
У Вальбурги свой календарь, свое равноденствие или свое понимание уместности появления в чужом доме среди ночи. Маг поднимается из кресла, направляя на нее палочку. Не угроза, нет, предостережение.
- Почему?
Она отвечает эффектно и более чем однозначно. Ей даже слова для этого ответа не нужны. Вальбурга подходит ближе, еще ближе, в её глазах отражаются языки пламени, горящего в камине. А может быть, отражения здесь ни при чем, у неё ведь всегда было достаточно своего. Все повторяется, кто бы мог сомневаться в этой простой истине. Повторяется, пусть и совсем не так, как было когда-то. Остара вместо самайна. Чужой дом вместо факультетской гостиной. Вальбурга Блэк вместо - вместо Вальбурги Блэк. На удивление значительная разница. А вместо рушащегося как будто в замедленном маггловском кино книжного стеллажа, направленная на ведьму палочка и заклинание сна.
Женщина в один момент оседает в его руках. А затем оказывается в кресле перед камином, и огонь отбрасывает свои отблески на её белую кожу.  Он садится в другое кресло, всматриваясь в черты её лица, на которых едва заметно отражается её сон. Не тот сон, который обычно используют колдомедики - спокойный и без сновидений. Этот наполнен образами, не навязанными извне, но порожденными сознанием Вальбурги. Никто не в силах узнать, что именно она видит сейчас, это её собственный мир, но совершенно точно это приятные сновидения, из таких, которые люди по пробуждении путают с реальностью, не находя тончайшей грани между ними. Хотя бы потому что в этом сне реальность становится именно такой, какой они хотят её видеть.
Вальбурга будет спать долго, до тех самых пор, когда на следующий день, ближе к вечеру, её не коснется заклинание, которое и разбудит её, а склонившийся над неё Наследник Слизерина с улыбкой прикоснется ладонью к её щеке, дотронется пальцем до её губ.
- Пора, Вэл.
Пора присоединиться к всеобщему празднику, пора отметить очередной перелом года, очередную веху, приближающую всех и каждого к старости и смерти. Почти всех. Почти каждого.
- Но сначала мне придется просить тебя кое о чем. Видишь ли, я хотел бы быть уверен в том, что информация о моем пребывании в Британии не будет распространяться. Думаю, ты все равно не собираешься делать этого, поэтому Непреложный тебя не затруднит.
Да именно так. Небольшая просьба. Потому что люди любят условности. Потому что людям как воздух нужны иллюзии.

Одно за другим скрепляют Обет три обещания. Три вспышки холодного магического огня оплетают руки, напоминая о силе, связывающей двух людей. Точнее, это сила связывает её одну, клятвой, нарушить которую она не сможет, его дело -  диктовать условия, как и обычно. Вальбурга принимает их, кажется, даже не задумывается. Остается только надеяться, что слушает достаточно внимательно, чтобы запомнить, чтобы потом не оступиться.
Последнее "обещаю" срывается с её губ, последняя яркая вспышка отражается во взгляде. Ритуал завершен, и Лорд поднимается на ноги, все еще не отпуская руку Вальбурги, удерживая её легко и безо всяких усилий, давая возможность женщине освободиться самой. Или не освободиться. Свободный выбор ведь так важен, даже в деталях. Особенно в деталях. Только в деталях.
Он следил за тем, как Долохов перебрасывается с леди Блэк то ли обычными и бессмысленными светскими фразами, то ли многозначительными намеками. Едва заметно скептически приподнял бровь, когда русский заявил о том, что он, конечно, куда лучше мог обеспечить аристократке приятное времяпрепровождение.
- Да, Антонин, мы присоединимся к гостям, конечно. Леди Блэк ведь именно ради этого прибыла на нашу небольшую встречу, не так ли? - он обернулся к Вальбурге и подал ей руку. - Думаю, все уже собрались. Можно начинать. Они будут рады видеть тебя.
Уж в этом сомневаться не приходилось. Одно дело теоретически знать, что британская аристократия, та её часть, которая навсегда останется в официальном нейтралитете, поддерживает идеи Вальпургиевых рыцарей, и совсем другое - увидеть кого-то из Блэков. Нет, не кого-то. Если для кого-то до сих пор не было очевидным, что Блэки - это в первую очередь именно Вальбурга, а не её супруг, брат или другие далекие и не очень родственники - эти люди просто не знали её или закрывали глаза на очевидное.
Тяжелые дубовые двери открылись, стоило подойти к ним. Зал и в самом деле уже был полон людей. На первый взгляд, прием, ничем не отличающийся от многих других, которыми развлекаются те, кому нечем заняться. Традиционные для Остары украшения, и среди них - традиционные для совершенно другой культуры, весьма своеобразная музыка. 
Танцующий медведь?
Долохов, конечно, развлекался как мог. Был не из тех, кто упустит повод для эпатажа. Хорошо, что парадные мантии присутствующих не превратились в косоворотки. Или плохо? В конце концов, было бы весело смотреть на их серьезные лица и слышать, как они обсуждают важные вопросы политики и экономики, стараясь не думать о том, как выглядят. Впрочем нет, это было бы проявлением неуважения, а проявлять его было бы очень неосмотрительным шагом.
Волдеморт обернулся к русскому. Пристального вопросительного взгляда тому должно было хватить, чтобы осознать, что пора избавиться от излишеств.
Он проходил, принимая приветствия и поздравления с праздником, коротко кивая в ответ или останавливаясь, чтобы переброситься несколькими фразами и следуя дальше. Следовало позаботиться еще о нескольких формальностях прежде чем позволить себе погрузиться в атмосферу Весеннего Равноденствия.

Вальбурга Блэк не соизволила принять протянутую ей руку, более того, она освободила и ладонь, которая все еще находилась в ладони лорда, и поднялась сама, демонстрируя свою абсолютную независимость от всех присутствующих и кажущуюся убежденность, что решение вопроса, дать или не дать Волдеморту Непреложный обет находилось целиком и полностью в ее власти и даже в какой-то мере являлось прихотью. Долохов слегка улыбнулся ей, признавая несомненное право эффектной женщины из аристократической семьи (и здесь все три условия были одинаково важны) вести себя подобным образом.
- Рад это слышать, леди Блэк. Друзья милорда - мои друзья.
Волдеморт пожелал присоединиться к гостям, леди Блэк взяла его под руку, и Долохов, смиренно приняв пренебрежение его скромной персоной на фоне фигуры гораздо более могущественной, провел их в главный зал, убранство которого было нарочито эпатажным.
Немногие англичане любят показывать, что некое явление окружающей действительности сумело смутить их беспристрастный взгляд, пошатнуть их умение брать верх над обстоятельствами, поставить их в ситуацию, когда ни одно из усвоенных еще в колыбели правил поведения не дает ответа на вопрос, как лучше держаться именно сейчас. Из любви к этим суровым сдержанным людям Антонин сделал то, что считал своим долгом - постарался раздвинуть границы их замкнутой реальности. Яркая характерная вышивка на праздничных скатертях и салфетках, венки с лентами на стенах, медведь, которому был выделен целый угол, чтобы танцевать на задних лапах под зачарованные гусли; от гостей его отделяла невидимая магическая стена, за поддержанием которой следил Дород. Пасторальная картина, аутентичность которой в значительной степени мог оценить только лорд, не была воспринята по достоинству. Англичане пытались вести себя как всегда, напрочь игнорируя тот факт, что все остальное идет отнюдь не "как всегда", но в этом порыве казались удивительно сплоченными, настоящий островок стабильности посреди изменчивого моря жизненных невзгод. Долохов почти готов был полюбить их за это.
Лорд, однако, посчитал нужным прекратить это испытание. В несколько взмахов палочкой Антонин заставил замолчать гусли и зазвучать - более привычную англичанам классическую музыку, скрыл медведя за занавесом глубокого винного цвета, скатерти сменились на привычные высшему свету белоснежные. Но венки! нет, венками он пожертвовать не мог и оставил их как последнее напоминание о том, в чьем доме разворачивается празднование.
Антонин слегка повернул голову в сторону гостьи, но не взглянул на нее.
- Именно, леди Блэк. В наших краях проводят ритуал, который связан с пробуждением медведя после зимней спячки. Медведя следует разбудить, и я позволил себе последовать обычаям предков. Но кажется, он уже достаточно оживился, не так ли? Но если леди желает, я доставлю ей зайчиков - в каком количестве вы хотите их видеть?
По знаку лорда Долохов остановился, хотя его способность произносить бессмысленные слова еще отнюдь не была исчерпана. Теперь предстояло начать праздник в полной мере, чтобы собравшиеся от бесцельного хождения между накрытыми столами перешли к совместному и по возможности осмысленному торжеству.
Антонин остановился и громко хлопнул в ладоши, привлекая к себе внимание.
- Дамы и господа! Мы собрались здесь, чтобы встретить равноденствие, главный день весны, и я предлагаю сделать это так, чтобы было о чем рассказать внукам, ведь преемственность поколений ценится и у вас, и на моей родине, но в то же время и так, чтобы повествование нуждалось в редактуре, ведь некоторые вещи внукам не расскажешь, а праздник без них - не совсем праздник. Ешьте и пейте, веселитесь и танцуйте, и да пребудет с вами весна!
По взмаху его палочки заиграл вальс, а Долохов церемонно поклонился Вальбурге.
- Не окажет ли миледи мне честь и не согласится ли вместе открыть сегодняшний бал?

Нет, кажется медведь Вальбургу не впечатлил. Как и облегчение, нарисовавшееся на лицах гостей в тот самый момент, когда зверь скрылся за занавесом, а декорации сменились на куда как более привычные.
Жаль. Лорд, например, оценил. Это и в самом деле, было довольно забавно, для любого, кто не относил себя к этому обществу, не чувствовал с ним нерушимой связи. Для того, кто был над ним или просто существовал параллельно. А Блэк, конечно, так и не смогла позиционировать себя вне условностей этого мира. Жаль.
Зато её внимание целиком и полностью привлек хозяин дома. Это тоже было интересно: обычно британская аристократия относилась к иностранцам, мягко говоря, осторожно, иногда даже не скрывая враждебности, иногда маскируя её за подчеркнутой вежливостью. Ни того, ни другого в обращении аристократки к Долохову, не звучало. Это, конечно, было хорошо. Намеренно или нет, но Вальбурга сейчас своим примером давала важный урок всем тем магам, которые наблюдали за ней. А наблюдали все присутствующие, некоторые открыто, некоторые, скрывая свой интерес. Леди Блэк появляется на приеме без супруга и, похоже, нисколько не огорчена этому. Людям будет, о чем поговорить в ближайшее время. Особенно скучающим светским львицам.
Как бы то ни было, лубочный балаган был окончен, неслышный вздох облегчения пронесся по залу, гости, как будто, оживились, оставляя в прошлом свою настороженность. Речь – весьма своеобразная, надо сказать – могла бы опять поставить их в тупик, если бы они вслушивались. Но, похоже, чувство самосохранения их не подвело, и все слова были восприняты просто как пожелания хорошего года.
Долохов, видимо, пожелал закрепить успех и добавить к зарождающейся дружбе народов еще и вальс. Можно было бы посмеяться его самоуверенности, если не знать, что русский очень редко действует наобум. Хотя иногда его действия и казались сумасшедшими, но почти каждое мероприятие, которое он курировал, заканчивалось успехом. Стоило задуматься о том, что самоуверенность строилась совсем не на пустом месте, даже если фундамент был незаметен невооруженному глазу.
Лорд кивнул в ответ на приветствие Рейнарда. Все это было не более чем формальностью, с учетом того, что первая половина дня была посвящена обсуждению дел Вальпургиевых рыцарей, и приветствий было более чем достаточно для одного дня.
- Считаешь плохой идеей передать право принимать гостей Антонину, Рейнард?
Маг взял кубок с подплывшего подноса, но пить не спешил. С Долохова бы сталось налить гостям в качестве аперитива чистый спирт. Он проследил за взглядом однокурсника, не упуская неодобрительное выражение, которое возникло на лице Розье.
- Он на удивление легко завязывает знакомство с теми, кто обычно и не посмотрит в сторону нового человека, не узнав чистоту крови его предков до седьмого колена. Это может быть полезным для Организации. Или опасным, не находишь?

Можно отвергнуть предложение союза и предложение мира, можно оттолкнуть руку помощи, можно отказаться от предложений, выгодных обеим сторонам, не объясняя причин даже себе самому, можно пройти мимо возможностей, поражающих воображение. Но реже всего встречает отказ приглашение на танец. Эта необъяснимая закономерность взяла свое и сейчас: леди Блэк после краткого размышления вложила свою руку в ладонь Долохова и последовала за ним на площадку для танцев, которую гости любезно освободили при первых звуках музыки.
Танец - прекрасная возможность изучить друг друга и, может быть, поговорить. Для начала Долохов предпочел изучать, ожидая, пока дама начнет беседу первая, когда, возможно, ей наскучит молчание, а возможно, она сочтет, что не увидела в его манере вести танец ничего для себя нового. Он был готов к тому, что леди Блэк может пожелать оспорить его лидерство, и вальс превратится в перетягивание каната; в ее способности вступить в подобное состязание, не сбиваясь с такта и ритма, не приходилось сомневаться. Однако ничего подобного не произошло: Вальбурга исполняла свою роль в танце легко и с кажущимся удовольствием, хотя несомненно в этом не было и капли покорности, лишь соблюдение условностей, которые их свели.
Неудовольствие на лице Рейнарда, который наблюдал за их танцем с нескрываемым неодобрением, заставило Антонина улыбнуться. Вероятно, это не вписывалось в милые его сердцу представления о правилах, где каждому жалкому иностранцу предлагалось знать свое место и, возможно, свести свою роль к роли домового эльфа, которые станет предлагать господам англичанам яства, а в промежутках между яствами - исчезать за ширмой. Но разве он ехал в Англию за этим? За ролью смиренного прислужника школьных товарищей лорда? Предположить подобное мог лишь незнакомый ему человек.
И судя по улыбке на лице Вальбурги, она разделяла это мнение, не желая довольствоваться ролью "всего лишь женщины", "всего лишь хранительницы очага" на этом празднике жизни.
Вальс с иностранцем как символ бунта? Отчего бы и нет!
- Как прикажет миледи.
Не станет же лорд осуждать его лишь за то, что он исполнил желание будущей союзницы - а Вальбургу Блэк, несомненно, лучше всего иметь в союзниках, нежели в просто знакомых, но и в знакомых лучше, чем в недоброжелателях.
Едва их руки разомкнулись на секунду, он вынул палочку и успел вхмахнуть ей, и  по периметру весь зал опоясал хоровод огромных, размером с собаку кроликов, кружащихся  такт музыке на задних лапах, со светильниками Остары в передних. Всего лишь иллюзия, но мало что приносит людям столько удовольствия, сколько приносят иллюзии, особенно если их не приходится создавать самому, этот труд берут на себя другие.
Антонин снова подхватил руку партнерши не выпуская палочку. Теперь Вальбурга могла бы перехватить рукоятку, если бы захотела. Могла бы попытаться. Долохову было крайне любопытно, станет ли она это делать, подаст ли вообще хоть единый знак, что понимает провокацию.
- И все? Надеюсь, вам недостаточно зайцев? Пожелайте что-нибудь еще!
Ей должно быть скучно среди этих чопорных джентльменов, так недовольных тем, что это, действительно, не прием в Министерстве, безусловно полезный, но несомненно однообразный. Не за тем ли, что Остара только раз в году, благопристойные дамы покидают родовые поместья, не взяв с собой супругов, и уходят праздновать древний языческий праздник, полный магии и лишеннй условностей? И не тем ли, что такое случается так редко, этот день и драгоценен?
Музыка смолкла слишком, по мнению Долохова, быстро, и пару секунд, удерживая партнершу в той позе, которая требовала опираться на его руку, и глядя ей в глаза, он размышлял: не продолжить ли вальс, не сделать ли еще тур назло всем собравшимся? Но нет, это могло подождать, и он медленно выпустил леди Блэк.
- Это глубоко взаимно, миледи.
Он наконец убрал палочку и церемонно провел Вальбургу туда, где по-прежнему стояли Волдеморт и Розье.
- Вас все устраивает, милорд? Мне о чем-нибудь распорядиться? Счастлив видеть тебя, Рейнард. Надеюсь, ты не заскучал?

- Да, пожалуй, что экстравагантно. Но, в конце концов, им, - Лорд неопределенно кивнул на кружащихся в вальсе гостей, - полезно будет тоже расширить свои взгляды, чтобы хотя бы немного соответствовать нам.
И привыкать, что все, что исходит от Рыцарей, каким бы странным ни казалось, во благо. Привыкать не противоречить ни делом, ни словом, ни мыслью.
Как будто в подтверждение несказанного по залу начали свой хоровод иллюзорные зайцы. Даже гадать не надо, чьих рук работа: юмор полностью в стиле Долохова. Гости опять попытались не обратить внимания, во всяком случае, большинство. Кое-кто уже в открытую посмеивался над своеобразным оформлением. Ничего, смех продлевает жизнь, и это им будет полезно. Главное, чтобы самому хозяину дома нравились эти его зайцы, потому как, приглядевшись к иллюзии, чтобы понять, каким именно методом воспользовался русский, еще несколькими заклинаниями маг внес собственные коррективы, делая её более устойчивой. Скажем, настолько, чтобы соратнику понадобилось несколько часов кропотливого труда, чтобы избавиться от пляшущих кроликов.
- Тот, кого не принимают больше нигде, тоже может быть полезен, Рейнард. Хотя бы тем, что будет благодарен принявшим его. Но ты прав, Антонин определенно не из таких. Расположить к себе леди Блэк одним танцем, - он усмехнулся своим воспоминаниям, слишком далеким, чтобы иметь влияние на то, что происходило здесь и сейчас, - это своего рода талант. А что насчет неё самой? Думаешь, Блэки будут лояльны? А может быть, Вэл захочет принимать более активное участие? Если я правильно помню, раньше она готова была отдать многое за то, чтобы не оставаться сторонним наблюдателем, когда дело касалось чего-то по-настоящему важного.
Музыка наконец стихла, и через минуту одна из танцевавших пар подошла ближе. Лорду оставалось только кивнуть в ответ на вопрос Долохова. Не было никакого смысла судить о том, мог ли праздник быть лучше. Кажется, гости неплохо развлекались, во всяком случае, не скучали – это точно. Хотя большинство из них были здесь не ради того, чтобы веселиться, а преследовали свои цели. Упомянутый Яксли тоже, разумеется, не развлекался, и приглашен был не в качестве иллюзиониста.
- Прошу прощения, Вэл, кажется, я должен оставить тебя на попечение Антонина еще на некоторое время. Есть задача, которая требует моего непосредственного участия. Рейнард, передай, пожалуйста, мистеру Яксли, что он может найти меня в беседке за домом. Антонин, пожалуйста, сделай все, чтобы леди Блэк не скучала.

Яксли не заставил себя долго ждать. Неудивительно, он ведь и сам ждал этого момента уже несколько месяцев, с тех пор, как неплохо показал себя в помощи Организации и сделал все, что было в его силах, чтобы не просто войти в ряды Рыцарей, а стать одним из Ближнего Круга. Что ж, теперь – самое время. Новый год, который открывала Остара, дарил ему новые горизонты. Объяснять процедуру тоже не пришлось, Яксли сам прекрасно понимал, что Метку можно принять лишь преклонив колени и смиренно склонив голову. Темный лорд одобрительно кивнул и прикоснулся Тисовой к коже предплечья человека, который становился частью Организации. Первые шипящие звуки заклинания на странном нечеловеческом языке вспороли холодный воздух весеннего вечера, обозначая на предплечье тонкие линии, соединяющиеся в рисунок, который уже через несколько лет станет для всех граждан магического сообщества символом – смерти или победы.

Леди Блэк не пожелала перехватить палочку, однако сочла нужным движением бровей донести до Долохова, что поняла подтекст, безусловно, недопустимый и возмутительный. Однако после этого информирования не воспоследовал в целом обоснованный демарш и дама продолжала танец. Долохов взглядом испросил прощения за свои варварские замашки и выразил надежду, что при всей своей эпатажности они хотя бы развлекают уважаемых гостей.
- Для раздумий в вашем распоряжении весь вечер, миледи. Вы совершенно верно угадали грецкий орех. Внутри чешуя змеи. Лобный щиток черной гадюки, если быть до конца откровенным. Это имеет значение?
Разумеется, имеет, для тех, кто склонен гадать по волшебным палочкам, для тех, кто не располагает другими способами собрать о человеке хоть какую-то информацию. Но Антонин на своем не безграничном, но вполне удовлетворительном опыте успел убедиться, что личные наблюдения и даже один танец в компании человека могут сказать о нем не меньше, чем доскональное знание его палочки и даже произведенных ею заклинаний.
Однако вне танцевальной площадки разыгрывалась сцена гораздо более интересная, чем возможное повествование о тайных движениях души Долохова, его глубинных страстях и склонности держать дома сводящих с ума животных. Если позволить судить по выражениям лиц некоторых присутствующих здесь гостей, некоторым, чтобы утратить душевное равновесие, хватало танцующих зайцев.
- Спасибо, Рейнард, - с благодарностью произнес Антонин, наблюдая, как Розье разве что не выхватил у него руку леди Блэк; на этом наблюдении можно было бы интересно, хотя и с превеликой осторожностью, пару раз сыграть сегодня вечером. - Я плохо разбираюсь в анатомии грызунов, но тем приятнее одобрение ценителя. И разумеется, я буду признателен за любую консультацию признанного специалиста по праздничным зайцам.
Он поискал глазами упомянутого специалиста, но не выделил из собравшихся никого настолько примечательного, чтобы сходу наделить его подобным титулом, но взамен сделал другое примечательное наблюдение: зайцы немного изменились. Был ли то оттенок пламени в их светильниках, отчетливо более зеленоватый, чем раньше, или изменилась их пластика, самую малость приблизившись к змеиной, но Долохов позволил себе смелую догадку относительно того, кто пожелал выступить оформителем празднества наряду с ним, и сдержанно усмехнулся. Так даже лучше.
А драма тем временем продолжала разворачиваться, и вот Вальбурга Блэк вновь отдана ему на попечение, и это ее задевает, заставляя сказать то, что сформулировано бесконечно приятно, но это, конечно, прежде всего ревность и задетая гордость - две самые звучные струны, на которых так и хочется играть снова и снова. Вслушиваясь в их музыку, Долохов чуть не упустил момент, когда дама чуть не нарушила только что данный Непреложный обет. Резкое движение, которое он сделал, чтобы толкнуть ее под локоть и заставить сбиться, запоздало, однако и не потребовалось: Вальбурга вовремя осеклась сама и схватила с подноса бокал шампанского, и Долохов взял соседний, чтобы воздетая рука была воздета не зря.
- Напитки на любой вкус, - любезно пояснил он собравшимся, отвлекая их от прискорбного инцидента. - Прекрасная идея ваших кондитеров глубоко меня тронула, и я не мог удержаться. На подносах представлен весь ассортимент алкоголя, с которым я имел счастье ознакомиться лично, и я прошу меня простить, если по вашим меркам он окажется недостаточен, - Долохов пригубил свой бокал и удовлетворенно кивнул. - О, да это же мартини. К следующему приему я постараюсь освоить коктейли.
Сделав еще несколько глотков, он вернул бокал на ближайший поднос, откуда початый напиток незамедлительно исчез, и предложил руку леди Блэк, ныне обязавшейся наслаждаться его выходками, несколько более демонстративно, чем требовалось, отвернувшись от Розье, которого, впрочем, и так отослали.
- Благодарю вас, леди Блэк, и заверяю, что вся мощь моих специализаций в вашем распоряжении. Идемте?
Когда лорд велит сделать все, следует сделать все, и лишь глупец, не желающий жить долго, решится делать уточнения.

Чары дезиллюминации - вещь, безусловно, практичная и порой необходимая, однако же недостаточно совершенная. Дород по первому требованию доставил две мантии-невидимки, и Долохов облачившись в свою, взял леди Блэк за руку, чтобы им не случилось непредвиденно потеряться в саду.
Беседка отстояла от дома на значительное расстояние, и наблюдать за происходящим из дома было крайне неудобно. Долохов вывел гостью через дверь, открывающуюся в сад, провел по узкой тропинке - не самой удобной, но зато не присыпанной шуршащим гравием. Забавно было, что почти параллельно им шел требуемый Яксли, слишком захваченный предстоящим разговором, чтобы замечать, что траву в стороне от него приминают шаги невидимых спутников. Да, этот молодой человек потребует дополнительного внимания, если заинтересует лорда достаточно. Долохов остановился в тени вишневого дерева в двух десятках шагов от беседки. Отсюда хорошо видно было происходящее и даже лица участников, а расстояние позволяло вести негромкий разговор, склоняясь к собеседнику.
Антонин положил руку на плечо Вальбурги, как минимум для того, чтобы лучше понимать, в какую сторону шептать комментарии, и заинтересованно хмыкнул, когда Яксли опустился на колени.
- Милорд принимает вашего родственника в нашу тесную дружескую компанию и дарует ему неизгладимый знак причастности. Не пугайтесь, если юноша будет кричать. Это очень больно, но совершенно безвредно.
...в сравнении со всем остальным, что может ждать его, если он посмеет отступить.

Леди Блэк не вдохновляли коктейли, что, безусловно, могло объясняться множеством причин, от снобизма старинной фамилии, располагающей достаточным количеством вин вековой выдержки, до прискорбного знакомства с далеко не лучшими образцами подобных напитков. И все же не дать коктейлям, особенно в исполнении знатока, ни единого шанса, было крупной ошибкой, которую стоило попытаться исправит.
- У миледи есть отдельный котел для Феликс Фелицис? - Долохов был искренне удивлен.
Настолько специфические зелья не требовалось варить регулярно, а если требовалось, это давало интереснейшую почву для размышлений, а таковую возможность Антонин никогда не упускал, не отрицая, конечно, что оставлять отдельный котел для специфических составов могло быть старинной фамильной традицией, выросшей из суеверий или необычных привычек зельеваров семейства Блэков.
Разделение напитков по календарному принципу тоже было прихотливым, однако здесь Долохов признавал полное право англичан трепетно относиться к древним национальным праздникам вплоть до меню и карты вин.
- Разумеется. Должен ли я учесть еще какие-то детали при подготовке к празднику?
После проведенных на острове пяти лет Долохов не видел никакой причины покидать Англию в обозримом будущем. Человек воистину привыкает ко всему, и он привык к традициям англичан, включая погоду, сырость и красные двухэтажные автобусы. Можно было сказать, что он начал получать даже своеобразное мрачное удовольствие, примиряясь с особенностями своей новой страны и удивляясь, почему в этой реальности заглушают фвуперов, неужели можно было бы сделать хуже?..
- Вы празднуете все языческие праздники, леди Блэк? Это семейная традиция?
Вальбурга Блэк не решилась полностью довериться мантии-невидимке, в чем ее нисколько нельзя было упрекнуть, а поскольку на практике это не сделало ее ни более, ни менее невидимой, Долохов не счел нужным демонстрировать, что заметил эту предосторожность. Продемонстрировать же, что нахождение в обществе невидимой женщины, первый раз за его весьма разнообразную и увлекательную жизнь, ужасно забавляет, у Антонина не было возможности, поскольку к тому моменту он был невидим и сам. Однако некоторые вещи не нуждаются в откровенной демонстрации, особенно когда стоишь почти вплотную к человеку и знаешь, куда устремлен его взгляд. Интерес или скуку выдает нечто невидимое, быть может, биение чужого сердца или ритм чужого дыхания, пусть даже слишком тихие, чтобы уловить их слухом, но ведь по милости вселенной человек располагает не только теми чувствами, для которых есть название.
Помимо прочего, невидимость создавала то же ощущение интимности, которое обычно дарит темнота, скрывающая выражения лиц, блеск глаз и все то, что может смущать или отвлекать от беседы, которую словно ведут только одна душа с другой душой.
- Ваш родственник стоит на коленях, - произнес Долохов таким же тихим шепотом, - потому что именно так и надлежит. Это поза не унижения, но преклонения, точно так же, как в вашем ритуале посвящения в рыцари. Та связь между ним и милордом, которую создает этот ритуал, заслуживает и уважения, и трепета. По сути мистер Яксли вручает милорду свою жизнь и душу в обмен... впрочем, я не возьмусь судить, что получает именно он, но в любом случае это стоит того.
Хотя поразмыслить над тем, почему Метку принимали все новые и новые люди, всегда было полезным. Знать, что движет человеком, ради каких возможностей он жертвует другими, что нужно дать ему, чтобы его преданность лишь укреплялась и росла - помимо насущной необходимости это было еще и увлекательнейшей игрой, а общество сильных игроков, к которым, без сомнения, принадлежали и школьные товарищи Волдеморта, делало ее еще увлекательнее.
Однако сейчас Долохов хотел бы знать, какого ответа ждет от него Вальбурга, безусловно, понимающая, что смысл и цели любого общества нельзя выведать, лишь проявив интерес и ничего не обещая взамен.
- Компания друзей, - он слегка улыбнулся, что, конечно, не могло не отразиться на голосе. - Людей, связанных общими интересами, имеющих похожие цели, готовых действовать сообща там, где это потребуется... И нет, леди Блэк, этот знак дается не каждому, а лишь тем, кто готов признать в милорде своего единственного лидера, и взять на себя обязательства, которые ничто не может отменить. И пожалуй, здесь я должен оставить за вами возможность самостоятельно сделать выводы о серьезности намерений Наследника Слизерина.

Долохов слегка улыбнулся, признавая свое абсолютное невежество и более того - полное отсутствие интереса к тому, продолжали ли в волшебном сообществе Англии посвящать кого-то в рыцари. В маггловском это едва ли происходило так ж часто, однако важна была не употребительность ритуала. Важен был его истинный смысл, символика, понятная каждому, плохо воплощаемая в словах суть отношений сюзерена и вассала, весь тот пафос, который принято считать смешным, но который неизбежно несет в себе по-настоящему сильная магия. Он знал, что Вальбурга Блэк, являясь, безусловно, незаурядной женщиной, должна была понять и осознать, и то, что она отрицала доступные ей смыслы, возможно, являлось плохим знаком - или его предвестием.
- Возможно, волшебное сообщество кое-что упускает, - шепнул он, продолжая улыбаться. - Возможно, некоторые традиции стоило бы возродить ему же во благо. Вы так не думаете?
От новых рыцарей Англии не следовало ожидать следования прежним идеалам, в том числе идеалу равенства, воплощенному в форме Круглого стола. Однако было нечто более важное - сплоченность, преданность общей цели, признание общего лидера и готовность идти до конца: принятие Метки сжигало все мосты и все запасные пути, что бы ни думали об этом новобранцы. Антонин осознал это еще прежде, чем знак Волдеморта отпечатался на его руке; он сжег мосты, оставляя родительский дом и отказываясь от всех вариантов построения какой-то иной карьеры, и то, что делал Волдеморт, было делом и его жизни, всей без исключения, так что сложно было бы найти человека, более заинтересованного в успехе предприятия.
На следующий вопрос леди Блэк Долохову пришлось бы отвечать гораздо дольше, чем она хотела бы его слушать. Что, действительно, он получил? Магию, бескрайнее море магии, в котором требовалось изо всех сил налегать на весла, чтобы холодные течения не опрокинули лодку и не утащили гребца на дно. Море, все богатства которого не перечислить тому, кто машет с берега. Антонин наклонился еще на дюйм, чтобы шепнуть леди Блэк в самое ухо:
- Всё.
Яксли закричал от боли, не сразу, стоит отдать ему должное, но закричал, и Долохов с недовольством поморщился. Разве так следовало принимать Метку? Разве он не видел ничего, помимо боли, разве мираж открывающихся перед ним возможностей не был достоин внимания гораздо больше, чем ощущения слабого человеческого тела? Жаль, что Антонин не мог видеть в эту секунду лица Вальбурги и того, что оно могло бы сейчас сказать о юном родственнике семейства Блэк.
- Называйте его лордом, - посоветовал он, ожидая возражений.
Господ аристократов всегда гнетет необходимость признать превосходство кого бы то ни было, пусть даже в одном лишь обращенном к собеседнику слове. "Лорд" - это признание чужой власти над собой, сглаженное временем, введенное в оборот как вежливое обращение к равному себе. Но стоит предложить назвать так кого-то не входящего в узкий круг избранных - и все легко прочитывают новый смысл четырех простых вежливых букв.
Долохов дождался реакции леди Блэк, и лишь затем добавил:
- Впрочем, еще его можно звать Волдемортом.
За этими словами он не сразу заметил, что воцарилась тишина и Яксли уже поднимается с колен. Долохов взглянул на него, на лорда, на стоявшего неподалеку от беседки Розье и рассудил, что они с леди Блэк могут безбоязненно присоединиться к избранному обществу и поделиться впечатлениями сторонних наблюдателей.
- Не желаете подбодрить родственника, миледи? Думаю, самое время вливаться в компанию.
Антонин сбросил мантию-невидимку, перехватив руку Вальбурги, когда ему потребовалось освободить левый рукав. Потом аккуратно снял мантию с нее и только после этого отменил чужие дезиллюминационные чары. Признаться, он ожидал, что дама возразит против такого с ней обращения, но дама не стала возражать, и это было отрадно. Долохов взмахм палочки трансфигурировал обе мантии в носовые платки и убрал в карман, а затем подал леди Блэк руку и повел ее к беседке, нисколько не пытаясь притвориться, что оба они просто заблудились в саду и совершенно случайно подоспели к завершению весьма интимной для юного Яксли церемонии.
- Кажется, я не успел сказать, что тоже наслаждаюсь вашим обществом, миледи, простите мне эту оплошность. Вы одобряете выбор своего младшего родственника?

Отредактировано Antonin Dolohov (2015-05-19 19:49:59)

Яксли не показал себя с лучшей стороны. По большому счету, он показал себя с худшей. И если страх в его глазах и дрожащую вытянутую руку можно было бы списать на то, что он слишком волнуется в преддверии момента, то чем можно объяснить крики. Крики? В то время, когда ему оказывают величайшую честь принятия в Ближний круг? Будет ли он точно так же кричать всякий раз, когда Метка будет напоминать о себе? Будет ли он точно так же кричать, если в один прекрасный момент ему придется выдержать не слишком приятную беседу с представителями власти? Будет – или сразу выдаст нужную им информацию, лишь бы его оставили в покое?
Звуки заклинания стихли, не оставляя следа в холодном и прозрачном воздухе, заполненном теперь звуками доносящейся из дома музыки, а Яксли поспешил скрыть след, оставленный на руке, быстро опустив рукав мантии и не решаясь поднять взгляд. Лорд посмотрел на него равнодушно, а затем обернулся к Розье, который, конечно, присутствовал при ритуале и не мог не понять проблемы.
- Я только надеюсь, что ты не ошибся, Рейнард. Надеюсь, тебе не придется отвечать за ошибку, - Наследник Слизерина смотрел на однокурсника, не осуждая, пока что ведь не за что, а с холодным интересом, пытаясь понять, как сам аристократ оценивает произошедшее. – Впрочем, ты ведь не оступаешься почти никогда, не так ли? Мальчишка должен показать себя, чем быстрее, тем лучше, доказать, что он достоин оказанного доверия. Боюсь, иначе у него есть все шансы на прискорбно глупую смерть.
Лорд прошел мимо нового представителя Круга, не обращая на него больше внимания, и вышел из беседки, встречая улыбкой подошедшую Вальбургу. Яксли предпочел испариться побыстрее, видимо, диалог с родственницей не входил в его планы.
- Не все совершеннолетние волшебники, Вэл. Есть некоторые тонкости и ограничения. Некоторых ограничивает закон, некоторых - какие-то абсурдные этические рамки. Кого-то - собственные заблуждения и невежество, а кого-то - страх. Границы у каждого свои. Но некоторые, - маг перевел взгляд на Долохова, затем на Розье, - некоторые находят дорогу из этой нелепой тюрьмы, которую сами же для себя и выстраивают.
Вальбурге дорога была указана еще давно, и все же почему-то она с достойным лучшего применения упрямством пыталась не видеть ее, прячась за стенами собственной респектабельности, превращая себя в одну из тех, кто считает свой нейтралитет, свою непричастность к изменениям этого мира лучшей броней. Блэки выше политики - сколько раз звучал этот неофициальный, но уже набивший оскомину девиз. Дважды Блэк - она пыталась быть выше, но в итоге просто оставалась на обочине, хотя не должна была, она - не должна. Что ж, у нее все еще оставался шанс расставить приоритеты правильно. Не для этого ли она сегодня прибыла на праздник? Чтобы определиться, наконец, каким именно символам быть преданной ей самой. Тратить ли и дальше все свои силы на то, чтобы пытаться быть одной из многих - или дать себе наконец свободу.
- Ты несомненно права, Вэл. Главное - не заблудиться во всех тех обещаниях, которые ты успела дать себе и другим, главное - помнить те, которые действительно имеют ценность. Пусть это слово и было озвучено слишком давно.

Существуют люди, которых словно ничто не способно поколебать и вывести из позиции стороннего наблюдателя, коль скоро уж они решили ее занять. Долохов чрезвычайно уважал эту позицию, поскольку именно в ней зачастую и проводил не худшие моменты в жизни, однако в любом собрании желал занимать ее единолично, а потому считал своим долгом выводить из равновесия остальных, дабы они являли приятное глазу оживление. Леди Блэк, все этот время равновесие старательно сохранявшая, к огромному удивлению Антонина вдруг его утратила из-за одного лишь слова.
Разумеется, он по-прежнему не мог видеть ее лица, но услышал, как замерло дыхание и как несколько мгновений ее сердце билось неровно. Невидимость воистину была очень откровенна. Когда перестают быть ведущими глаза, ослепленные множеством предметов и половину важного упускающие, человек обнаруживает неиспробованные раньше способы чувствовать от человека, и это чутье не обмануть, в отличие от зрения. Долохов просто обязан был использовать это впредь.
- Если вы захотите, я расскажу вам больше.
Но определенно не сейчас, потому что он чувствовал, что Вальбурга Блэк сейчас погрузилась в размышления. Поспособствовали этой задумчивости слова Долохова или происходящее в беседке, не было никакой возможности судить, но Антонин в любом случае не претендовал на то, чтобы мешать леди уединиться со своими мыслями. Теперь ему не требовалось даже держать Вальбургу за руку, чтобы знать, где она, - ее выдал бы шелест травы или листьев, и то ощущение, которое возникает, когда некто, наблюдавший за вами, прекращает наблюдать. Однако порой тот, кто держит за руку, не позволяет человеку забыть о единстве времени, места и действия, которое применимо не только в художественных воззрениях классицистов; Антонин напоминал леди Блэк, что она все еще в его доме, все еще длится праздник Остары и события вокруг по-прежнему происходят.
Когда же они снова вернули себе привычный облик, Долохову уже немного не хватало ушедшего умения видеть невидимое. С этого мимолетного сожаления он поспешил переключиться на происходящее вокруг юного Якли, который несколько подвел рекомендателя и разочаровал лорда. Теперь же на голову недотепы сыпались по очереди недовольство Волдеморта и ворчание Яксли. Антонин приостановился и подмигнул несчастному, который спешил уже покинуть общество и вернуться к танцующим зайчиками.
- Не унывайте юноша. Знали бы вы, сколько всего еще можно испортить в этой жизни и как примечательно поплатиться!
Общество же уже говорило об обещаниях, в том числе о тех, что были даны леди Блэк в давние, должно быть, еще школьные дни. Долохов хотел было присоединиться к беседе и поделиться своими воззрениями на природу обещаний, обязательств и долгов, однако первым рот раскрыл Рейнард и пришлось пережидать.
На моменте, когда с ценности слова благородного человека Розье перескочил на показательные дуэли, Долохов приподнял брови. Это определенно был вызов на дуэль, которая должна была проходить... как? Он испытывал подозрения, что показательная дуэль и образцово-показательная дуэль (единственная ассоциация, которая пришла ему в голову) могут быть двумя очень разными понятиями.
- Я, разумеется, согласен с позволения милорда, только, прости, не понимаю, о какой показательности может идти речь применительно к дуэли. Однако если мне объяснят правила, я буду их придерживаться. За что мы планируем биться, Рейнард? Должен ли я нанести тебе показательное оскорбление, прежде чем мы приступим? Что должно знаменовать показательную победу одного из нас - первая кровь, желание противника сдаться или какой-нибудь подсчет очков? Я, впрочем, готов на все, только введи меня в курс.
Поскольку Волдеморт не спешил вмешаться и воспрепятствовать, Антонин вынул свою палочку из чехла и жестом предоставил Рейнарду организовать их противостояние в соответствии с английскими традициями.

Показательная дуэль? Лорд внимательно посмотрел на Розье, то тот оставался совершенно спокоен, как будто и в самом деле, использовал для дуэлей каждый более или менее удобный случай. Это, разумеется, было не так: дуэли внутри Организации были чреваты многими неприятностями и не выходили за пределы тренировочных залов. В сведение счетов не верилось, Розье не был идиотом, и выбрал бы куда более удобный способ. О мотивах однокурсника можно было строить какие угодно предположения, однако проще было задать прямой вопрос. Позже, разумеется, к чему сейчас портить праздник. Он коротко кивнул, давая понять, что не возражает против показательной дуэли, затем обернулся к леди Блэк.
- Нет, мы не будем проливать чистую кровь. Во всяком случае, сегодня. Думаю, падения будет вполне достаточно, чтобы определить победителя. Или просьбы прекратить поединок.
Оставалось лишь догадываться, каким образом гости узнали о предстоящем поединке, но, как бы то ни было, некоторые из них начинали стягиваться к месту. Что ж, это ведь и было не более, чем зрелищем, но и не менее. Что еще надо сполна получившим хлеба людям? Только еще более зрелищный цирк, а значит, условия стоило пересмотреть.
- На Остаре принято избавляться от условностей, Вэл, а ты ставишь такие жесткие рамки. Не будем ограничивать неотъемлемого права магов использовать столько и таких заклинаний, как они сочтут нужным. Полагаю, им хватит здравого смысла не наносить друг другу слишком значительных увечий, чтобы не огорчить тебя.
Впрочем, им должно было хватить ума не наносить друг другу увечий еще и для того, чтобы не ослабить Организацию. Но даже самые детские заклинания могли быть небезопасны для толпы, с которой все еще приходилось считаться, поэтому мерцающий поглощающий щит, окружил достаточную для дуэти площадку.
- Подай им знак начинать, Вэл, это всегда было задачей Прекрасной Дамы.