Августус не спеша шёл по коридору седьмого этажа. Тихие уверенные шаги, сосредоточенный взгляд, палочка, опущенная книзу, на самом деле крепко сжималась в руке, готовой в любой момент пустить её в ход. Пустые кабинеты сменяли один другой, а отсутствие болтливых портретов-доносчиков только радовало. Он знал, что их будет больше и противник не придёт один. Просто потому, что он знал их всех.
- Руквуд, - позвал его знакомый голос за завтраком этим утром в Большом зале. Он было обернулся, но тут же почувствовал, как на плечо ложиться рука, а говоривший встаёт позади.
- Грег, - негромко отвечает Август, произнося четыре буквы с лёгкой полуулыбкой, понимая, какого рода разговоры его могут ждать. Сделав вид, что всё в порядке, дабы не привлекать внимание трапезничающей профессуры, Руквуд продолжил поглощать овсяную кашу.
- Извини, что отрываю от еды, - высокий парень-слизеринец чуть наклонился к нему, чтобы сузить круг подслушивающих их разговор, - я бы хотел поговорить с тобой кое о чём, но не здесь. Так сказать, в более приватной обстановке.
Руквуд усмехнулся.
- А о чём, собственно, разговор, Грег? - нельзя было удержаться от такой потрясающей возможности подколоть собеседника. - А то как-то звучит, будто ты на свидание меня зовёшь.
Он тут же почувствовал, как рука на его плече сильнее сжала мантию, но, лишь чуть больше улыбнувшись собственной каше, сделал вид, что ничего не замечает.
- Не волнуйся на этот счёт, остряк, - Грес попытался обернуть всё в шутку, но сквозь слова так и пробивались стальные нотки. - Я буду ждать тебя на седьмом этаже, после трансфигурации. И лучше приходи, - в этот момент слизеринец заметил, как мимо соседнего стола проходит профессор Дамблдор, и с улыбкой добавил: - Пожалуйста.
Его плечо освободили и, повернувшись, Руквуд увидел стремительно удаляющегося однокурсника. И после окончания урока он пошёл на место встречи. Потому что проигнорировать вызов - а это был именно он - было делом совершенно бесполезным: настырный представитель змеиного факультета будет доставать его при каждом удобном случае. Ведь уязвлённое самолюбие - это субстанция, которая может принять весьма извращённые формы, вирус, от которого очень сложно излечиться. И в данном случае, принимая условия оппонента, Руквуд получал одно преимущество, значительно облегчающее задачу, по крайней мере на сегодняшний день: возможность приготовиться к атаке.
Что-то дёрнулось в груди перед тем, как он повернул за следующий поворот. Руквуд прислушался к ощущениям и тут же рванулся в сторону: магическая вспышка пролетела в невообразимой близи от него, но всё же не сумела его задеть.
- Проклятье! - ругнулся автор заклинания.
Резко подняв голову, Август заметил четырёх парней, стоящих посреди следующего коридора.
- Спасибо, что пришёл, Руквуд, - крикнул Грег, наводя на него палочку, - так что, поговорим?
Он знал, что они сделают в следующий момент. Змеёныш Грег прошёл особый путь за семь лет обучения в Хогвартсе, так же, как и Август. Иронично, что путь этот был связан непосредственно с рейвенкловцем. Первые три года своего обучения чистокровный мальчик Грегори был лучшим на курсе, достигал всё новых и новых успехов, а в минуты, когда требовалось снять напряжение, успешно вымещал его на одном худощавом рейвенкловце. И, в общем-то, это было не так уж зазорно, ведь почти все смеялись над уродливым мальчишкой. Но к концу четвёртого курса всё изменилось. Игрушка для битья возомнила себя магом и начала делать реальные успехи. И успехи эти были настолько стремительными, что бедный Грегори просто не поспевал за ними. Не поспевал оттого, что не мог понять. И это раздражало больше всего. Последней каплей в чаше терпения стала новость, о том, что после крайне успешно сданных СОВ рейвенкловца приметили сотрудники Министерства, выразившие желание сделать юношу своим коллегой, когда тот закончит школу. И вот сейчас ущемлённый в своём самолюбии и раздавленный в собственной гордости Грегори собрал трёх своих товарищей, согласившихся раз и навсегда проучить опостылевшего всем рейвенкловца и, если удастся, загнать его на больничную койку.
Что ж, чего-то подобного Августус ждал давно. Порой даже гадал, почему оппонент всё не соберёт гнев и раздражение в кучку и не придумает что-то по-настоящему вредоносное. В другой ситуации Руквуд не был бы уверен, что слизеринцы воспользуются чёрной магией, но сейчас торжество от собственного триумфа настолько сильно озаряло лицо Грега, что предполагать что-то иное было бы глупо. Само собой, позже их накажут за применение Тёмных искусств, но молодые люди явно делали ставки на то, что цель оправдывает и средства и последствия.
Они решили атаковать не одновременно, рассчитывая, вероятно, на то, что рейвенкловец не сможет отбить все четыре заклятия. В ход шла невербальная магия. Руквуд ожидал от слизеринца любого коварства, и, если откровенно, ему ещё никогда не приходилось выяснять, продержатся ли щитовые чары против нескольких заклятий сразу, если учесть, что они не будут из разряда общедоступной школьной программы. Может быть, поэтому Грегори медлил? Готовился? В таком случае, зря он думал, что человек, всю жизнь терпевший издевательства, ограничится только тем, чему учат в школе.
Взмах палочкой, произнесённое в уме заклятье и перед слизеринцами вырастает энергетический щит. Сгустки магии попадают в него один за другим, но защита выдерживает. При каждом новом ударе структура щита словно меняется, будто каждое попадающее в него заклятье равномерно распределяется по поверхности, только усиливая его прочность. Руквуд выиграл себе пару мгновений, пока противники пытаются понять, что произошло. К сожалению, дальше придётся использовать лишь позволительные заклятья, чтобы позже подозрения упали на зачинщиков. Нужно выиграть ещё чуть побольше времени, чтобы взять их живьём, а главное не оставить времени почистить палочки. Пара каменных статуй приходится как нельзя кстати. Ещё одно невербальное заклятье и коридор наполняется визгом. Несколько секунд промедления противников выиграны для того, чтобы одна из статуй сорвалась с места и полетела в сторону другой. Слизеринцы бросились в стороны, но Грегори пришла в голову мысль взорвать статую. Каменное изваяние распалось на несколько кусков, но волей Августуса куски полетели в противников. Через пару секунд прогремел второй взрыв и ещё она порция раздробленных камней полетела в недругов. Реакция - вот, что Руквуд всегда ставил во главу угла. Материализовавшиеся из магических энергий сети тесно связали одного из учеников, выводя его из игры - палочка откатилась в сторону. Одно обезоруживающее заклинание лишило оружие ещё одного, однако не подействовало на Грегори - щитовые чары отбили заклятье и, наконец, позволили ему снова атаковать. Руквуд снова ушёл от удара, второй отбил обычным щитом. Заклинание подняло в воздух разбросанные камни, выстраивая из них подобие материального щита, который принял на себя следующий магический удар. Август рисковал, но финт удался: разлетающиеся камни были умело перенаправлены на нападающих. Сила отбросила одного из учеников к стене, естественным образом лишая его сознания. Остался лишь один Грегори. Один из его помощников, тот, который потерял палочку, сбежал, решив, видимо, дальше заботиться только о себе. Август и Грег остались один на один.
- Давай закончим это сейчас, - ровно и твёрдо проговорил Руквуд, направив палочку на слизеринца, видя, что тот мешкает с атакой. - Продолжать бессмысленно. А так мы оба останемся в порядке. Я не расскажу об этой выходке, а вы с парнями оставите меня в покое. Чем тратить на меня время, занялся бы подготовкой к экзаменам. Потерпи несколько месяцев, а потом, если угодно, схлестнёмся, только ты и я. Где нам никто не будет мешать.
Руквуд произносил слова холодно, почти чеканя каждую букву. Ведь слизеринец действительно тратил их общее время и совершенно неоправданно. Но, как следовало ожидать, противник повёл себя вполне банально.
- Нам и сейчас никто не мешает, - прошипел он, - Круцио!
Руквуд вложил в щитовые чары больше силы, чем обычно. Непростительное разбилось, а Грега откинуло к стене. Оказавшись более крепким, чем товарищ, он не впал в беспамятство, вот только при падении выпустил палочку. С еле различимым звуком, оружие покатилось по каменному полу к противоположной стене. Какая жалость, что пол не совсем ровный. Руквуд почувствовал, как накатывает ярость. Мерзавец применил против него Непростительное! Это было сравни прямому оскорблению. Ещё пара невербальных заклятий и невидимые силы поднимают слизеринца в воздух, подвешивая вниз головой, одновременно связывая его верёвкой. Руквуд спокойно поднял палочку Грега с пола.
- Азкабан? - негромко проговорил он. - Серьёзно?
Направив свою палочку на чужую, Руквуд стёр информацию о применении последнего заклинания.
- Всё кончено, Грег, - негромко проговорил он в самое лицо парня. - Конец детским забавам. Это останется между нами, как я и обещал. Но всё кончено, слышишь? Потому что в следующий раз я не буду так великодушен.
Больше он не сказал ни слова. Призывающие чары притянули две другие палочки и Руквуд ушёл вместе с ними, напоследок снимая заклятье левитации, чтобы слизеринец мягко опустился на холодный каменный пол. Не хватало, чтобы от падения он сломал себе шею, а то с неумышленным убийством в личном деле не возьмёт в Министерство. С верёвками пусть разбирается сам. Август посмотрел на коллекцию чужих палочек у себя в руке. Что ему с ними делать? В голове мелькнула мысль о том, чтобы избавиться от них, но это было бы детской выходкой. Пусть слизеринец не мог справляться с собственным гневом, в будущем он мог бы быть полезным. Потому стоило попытаться выстроить приятельские отношения, началом чему может стать ещё один акт милосердия. Поднявшись на восьмой этаж, Руквуд пошёл в самую глубь коридора и оставил палочки на ближайшем окне. Никакой магии, пусть побегают по школе. Пора уходить, его самого могут хватиться. Направляясь в сторону лестниц, Руквуд повернул за очередной поворот и вдруг увидел незнакомого мужчину, стоявшего у одной из стен. Этого человека Август видел впервые. Новый профессор?

Два мгновения растянулись в целую вечность. Ведь то, что рейвенкловец увидел за это короткое время никак не укладывалось в голове, по крайней мере вот так просто, с первого раза. Во-первых, дверь. Август был абсолютно уверен, что за все семь лет не видел её здесь, а ведь он считал себя недурным наблюдателем. На этом этаже не было никаких иных помещений, кроме башни Гриффендора, кабинета прорицания и кабинета Флитвика. А теперь получалось, что было? Если да, то единственный логический ответ - магия. Дверной проём вместе с дверью и ручкой возник волей заклятья, произнесённого стоящим напротив неё человеком. Во-вторых, рука незнакомца. В тот момент, когда мужчина обернулся, Руквуду показалось, что на его ладони мирно покоилась... как бы это сказать, чтобы не сочли за сумасшедшего - диадема Ровены Рейвенкло! И это определённо не могло быть возможным. Ведь диадема была утеряна тысячу лет назад и никто - совсем никто! - не смог найти её, а ведь поиски, насколько знал рейвенкловец, велись нешуточные. Но в то же время, Руквуд был готов поклясться, что именно эту вещь сжимали пальцы мужчины то единственное мгновение, пока он не заметил Августа. А потом, чего уж, снова магия, заставившая предмет скрыться от ненужных глаз. Даже если это не диадема, вещь весьма ценная и владелец, если он владелец, не хочет показывать её другим, иначе не стал бы скрывать. Сам коридор освещён факелами, металлических и стеклянных предметов, могущих отбрасывать достаточный блеск, чтобы походить на серебряный головной убор, украшенный драгоценными камнями, здесь нет, а Руквуд во время боя головой не ударялся. Значит, причин для обмана зрения тоже нет. Получается, что это была диадема?
День был явно богат на жизненный опыт. Августусу казались рациональными его собственные рассуждения, однако утверждать на все сто процентов он не спешил, оставляя место сомнениям. Не потому, что был не уверен в себе, а потому что не хотел показаться самонадеянным. Ведь нет ничего постыднее уверять в истинности своего утверждения и потом обнаружить, что был неправ. Август не мог узнать мужчину. Он совершенно точно никогда и нигде его не видел. Но, если он находится в Хогвартсе и обладает какой-то тайной магией или знаниями секретов замка, которые не открыты всем подряд, значит он должен быть кем-то. Профессор Дамблдор наверняка знает о его присутствии, иначе как бы он разгуливал по замку? Может быть и о стычке, произошедшей этажом ниже, директор тоже знает, но это Руквуда сейчас почему-то не особо волновало. А, может быть, незнакомец выполняет поручение директора и прибыл сюда именно для этого? Мысли понеслись кувырком, выстраивая теории, но Руквуд оборвал их, вслушиваясь в слова мужчины. Любопытное начало: никаких приветствий и вопросы сразу в лоб, заметил ли он что-нибудь. Наблюдателен и, почему-то казалось, что хитёр: сразу высмотрел, что на лацкане Августа нет отличительного значка. Руквуд не мешкал с ответом.
- Вас, сэр, - произнёс он совершенно искренне. И ведь действительно, какой бы магией ни обладал мужчина, что бы ни держал в своих руках, всё это были предметы, а главной "необычностью" был он сам. Уже поднаторевший в управлении собственными эмоциями, Руквуд ничем не выдал своих мыслей. Самой разумной линией поведения ему показались уважение и учтивость. Их странный гость в любом случае заслуживал. - Августус Руквуд, - представился рейвенкловец без лишних эмоций, - не староста. Прошу простить, не знаю вашего имени.

Незнакомец задавал слишком много вопросов. Впервые в жизни Августус столкнулся с человеком, который вот так себя вёл: вежливо и элегантно расставлял все точки в таком порядке, чтобы выходило, что ему все должны. Даже не представившись, незнакомец позиционировал себя так, словно уже очень давно занимал безумно значимое место, по меньшей мере в Хогвартсе, а по большому счёту во всём магическом мире. Обычно, разговоры со знакомством проходят более прозаично, без выяснений, кто, зачем и где прогуливается. По крайней мере не вот так, сразу. Пожалуй, он был слишком подозрительным. Не в том плане, что здесь и сейчас являлся для Руквуда загадочной персоной. Мужчина никому не доверял, и, судя по заданным вопросам, готов был подозревать даже вот такого первого встречного. Или, может быть, он знает что-то больше? Что ж, совершенно точно он знает многое о тайнах замка и его устройстве. Совершенно точно, он известен директору и, как выяснилось, разговаривал с ним. А если разговор незавершённый, значит ждёт каких-то результатов или собирается вернуться. Первой мыслью Августа было, что незнакомец - новый профессор. Так, может быть, рейвенкловец почти был прав и стоящий перед ним мужчина не профессор, а соискатель какой-то должности? Кажется, среди всех магических наук постоянного педагога нет только по Защите от Тёмных искусств. Но тогда, если разговор с Дамблдором был не окончен, незнакомец не получил должность. Иначе бы, скорее всего, представился и сказал: "Моё имя Джон Смит, и я буду преподавать тебе ЗоТи". Версия выглядела более-менее вероятной, хотя на все сто процентов не тянула. Такое поведение могло не зависеть от каких-то причин и объясняться особенностями внутренней психологической организации.
- Вы весьма наблюдательны, сэр, - констатировал Руквуд неопровержимый факт, продолжая говорить в том же тоне. - Что ж, по порядку. В библиотеке школы действительно много весьма прелюбопытнейших фолиантов, я люблю их изучать. Особенно то, что касается древних артефактов. Видите ли, после окончания я хочу работать в Отделе тайн, - врать незнакомцу было крайней не конструктивно. Отчего-то Руквуду казалось, что ложь этот человек распознает сразу. И в этом случае общедоступная правда очень подходила. На факультете Рейвенкло все знали об увлечениях Руквуда и уж тем более вся школа знала, что в свои семнадцать мальчишка имел приглашение на одно из престижнейших мест работы. Вопрос о друзьях Август предпочёл оставить. Настоящих у него всё равно не было, только те, которые клюнули на созданные им образы и маски. Да и не нужны они были ему, друзья. Кажется, в далёком прошлом, когда он шлялся по улицам своей деревни, выискивая еду, у него был какой-то знакомый среди таких же бездомных и сирот. Август не знал его имени, только прозвище. Оспа убила его, как и всех остальных. - За вами меня никто не присылал, - продолжал Август, по-прежнему говоря спокойно и ровно. - Иначе я бы не спрашивал вашего имени, а передал то, что мне велено. - Палочка в руках незнакомца выглядела несколько угрожающе, особенно в том, как мило он ей поигрывал. Это не пугало семикурсника, хотя, возможно, и должно было. Основание палочки походило на заострённый коготь, а вся она вызывала сильную ассоциацию с костями. Забавно, какие вещицы иногда хранит Оливандер. Лежат на его пыльных шкафах, ждут своего часа обычные, ничем не примечательные деревяшки, а потом - опа! - такая вещица выискивается. Палочка самого Руквуда, сейчас мирно покоящаяся во внутреннем кармане мантии, тоже была необычной. Её основание походило на череп со словно выползающими из него змеями. Обычно с обладателями таких вещей прилагалось неизбежное словосочетание "тёмный маг". Тот, кто был жаден до Тёмных искусств. И казалось, что выбор как будто предопределён заранее, ведь палочка покупалась в одиннадцать лет, тогда, когда отдельно взятому индивидууму было далеко не то, что до "тёмного", до "мага". Можно ли отнести к категории тёмных Руквуда? Обширная библиотека Хогвартса не раз открывалась рейвенкловцу не только своими официальными изданиями, но и запретными экземплярами, находящимися в запертой секции. Иногда ему удавалось туда попадать. Ему было глубоко непонятно, отчего какие-то книги были общедоступны, а другие запрещены. Тогда и держать их стоило не в библиотеках, если уж на то пошло. Из них Август узнал много нового. Например, тот поглощающий энергию щит, которым он отразил атаку всего лишь около получаса назад. Август взглянул на мага, не уступая его пристальному взгляду: - Смотрю же я скорее на вас, сэр. Вы кажетесь человеком, - Руквуд облизнул губы, подбирая нужное слово, - особенным. Скажите, потайные двери в заколдованных замках открываются при помощи особых заклятий или при особых условиях?
От пытливого ума пытливому уму.

Беседа затягивалась. Если бы Руквуд не был бы рейвенкловцем или же просто не был бы собой, он бы реагировал на вопросы незнакомца довольно легко, без всякой задней мысли. А что, в  конце-концов, плохого? Человек спросил про его научные достижения, выдвинул несколько предположений. Ну мало ли, кем он может быть. Может, он тоже работник Отдела тайн, всем известно, что у Дамблдора в друзьях водятся самые разные личности. В хорошем смысле. Так чего волноваться? Ну и это же Хогвартс, верно? Место, которым теперь управляет победитель Гриндевальда, так?
Руквуд промолчал, понимая, что незнакомец ещё не высказался. Если после этой встречи для него наступит следующий день и незнакомец захочет пообщаться снова, он расскажет ему о Cantatis Belt, малоизвестной и забытой официальными историками магического мира легенде о "змеином поясе" Морганы, артефакте, созданном ведьмой лично для того, чтобы увеличивать мощь своей магии. Очень долгие годы официальные источники считали эту информацию беспочвенной и надуманной противниками Морганы, теми, кто многократно проигрывал ей и пытавшихся объяснить великую силу колдуньи. Но юный Августус Руквуд, не без помощи некоторые редких изданий, выдвинул идею о том, что речь шла о поясе не как о предмете одежды, но как о браслете. Тайно юный волшебник надеялся, что при особых возможностях и связях, сможет найти его и доказать свои домыслы фактами. Этими и ещё некоторыми другими мыслями он поделился с министерскими сотрудниками, присутствующими на экзаменах, впечатлив их своими познаниями. Неплохой мозг для грязнокровки.
Вместо ответа, Август старался внимательно прислушиваться к словам незнакомца. Как забавно они вывернули на разговор о чёрной магии. О ней Руквуд и сам был бы не прочь поговорить, да и, что уж, побольше узнать. Официальная наука, общедоступные или, лучше сказать, вседозволенные источники скрывали очень много информации, в основном утверждая опасность Искусств и то, что с ними непременно нужно бороться. Однако, все знали, что такая точка зрения не была всеобъемлющей для мира. В Дурмстранге Искусства изучались довольно свободно и, похоже, не считались враждебными. А все домыслы о том, что, использующие эти знания неизбежно становятся тёмными, были научно необоснованными и подкреплены исключительно суевериями и боязнью неизвестного. Что ж, и это было вполне объяснимо с точки зрения психологии. Но тогда получается, чтобы избежать страха перед врагом, нужно его узнать, а значит изучать глубже. Как бороться с тем, о ком не знаешь почти ничего, кроме того, что он опасен? За семь лет обучения Августус пытался восполнить этот пробел, как мог. Однако, этого было недостаточно. Ему нужна была помощь кого-то другого, Хогвартс исчерпал себя.
Ответ на вопрос Августа оказался таким же размытым, как и сама философия. Ничего конкретного, лишь перечень возможностей. Но и в этом случае информация была полезной. Иногда даже мизер может оказаться последним недостающим звеном.
Кажется, понимаю.
Главное не только войти в открытую дверь - главное, успеть из неё выйти. Хотя всё зависит от двери. А вот со словами о том, что "некоторые не открываются вообще" Руквуд был несогласен. Любая дверь может быть открыта, иначе бы она не создавалась дверью, кто бы её не творил. Не открывающиеся двери - это стены. Августус моргнул, чуть улыбнувшись одними глазами, а незнакомец двинулся к нему. В ответ на это действие Руквуд не дёрнулся с места, ничем не выдавая зарождающееся внутри напряжение. Инстинкт самосохранения, чтоб его! Но нет ничего в человеческом теле, что не было бы подвластно разуму - воспитанники Ровены знали это, как никто другой. Нужно просто сосредоточиться на сердцебиении, и заставить его сбросить ускоряющийся темп, мысленно затормаживая каждый удар. Один раз, второй, третий. Руквуду приходилось делать это, спасибо недругам.
- Итак, Августус, поговорим теперь без метафор, любимых на обоих наших факультетах, и излишней скрытности, которую вам стоит приберечь для Отдела Тайн. Вы прогуливаетесь по коридорам и вдруг замечаете незнакомого вам человека. Что же заставляет вас решить, что он настолько особенный, что стоит прервать ваш неспешный променад и остановиться? Рассмотреть подробнее, а может и поговорить. Отвечайте же смелее, и потом, возможно, сможете задать свои вопросы. Кажется, это довольно честно. Кроме того, я совсем не хочу сейчас применять методы, которые помогут вам сформулировать ответ.
Слизеринец, определённо. Образ приобретал всё новые подробности. Забавно, навскидку незнакомец закончил лет десять назад, а принадлежность выдаёт себя даже теперь. Они всегда угрожают одинаково. Неужели, их в подземельях этому учат? Теперь Август был уверен в своей догадке о целях появления мужчины в школе. Если бы этот странный человек вёл себя хоть чуточку менее властно, Руквуд допустил бы возможность особого поручения от Дамблдора. Но теперь угроза и опасность, исходящая от незнакомца, наэлектризовывала воздух. За это ему было отказано. А может даже за что-то большее. Вот только оставалось непонятным, если Дамблдор знал, насколько опасен этот маг, зачем он позволил ему так свободно прогуливаться по замку? Почему не распознал подвоха? Почему не узнал о диадеме? О ней вопрос до сих пор оставался открытым. Если это действительно диадема Ровены Рейвенкло, зачем незнакомец принёс её в Хогвартс, в место, где, судя по интонациям, с которыми он говорил о Дамблдоре, управляет тот, кто ему не по нраву? К сожалению, вариант не один. Возможно, это не диадема, а проклятый артефакт, призванный нанести вред школе. Сразу возникает вопрос, зачем он, в таком случае, сделан похожим на знаменитую драгоценность. А возможно, это и есть диадема и незнакомец, пряча её в стане врага, тем самым обеспечивает её сохранность - вот уж где не будут искать. А, может быть, это и то и другое.
- Вы же не боитесь меня, Августус, не так ли? Мыслите логически, это должно удаваться вам лучше, чем кому-либо: вы находитесь в самом безопасном месте магической Британии под защитой самого победителя Гриндевальда. Что вам, в самом деле может грозить!
Незнакомец стал прямо перед Руквудом, глядя на него слегка сверху вниз. Некоторая разница в росте у них была, ведь, в конце-концов, Август был ещё мальчишкой. Палочка неизвестного мага была всё ещё опущена, но это не давало ни малейшего преимущества. Палочка Руквуда была значительно дальше, и времени достать её у него уйдёт больше, чем у стоящего рядом мага поднять свою. Не говоря уже о том, что этот противник был не того калибра, с которым привык сталкиваться Август. Отчего-то в глубоких тёмных познаниях не назвавшегося колдуна сомневаться не приходилось. Август заглянул в его глаза. Синие, как зимнее небо. И холодные, пуще любой стужи. Этому человеку не составит труда убить ребёнка. Забавно, но мысль не коробила. С юных лет Август многократно убеждался в том, что перед лицом смерти и страданий нет возрастного ценза - нет никаких ограничений. Так же, как нет милосердия и сострадания. Есть просто два результата: ты выживаешь или нет.
Сердцебиение окончательно выровнялось, а в голове мелькнула мысль, что он может умереть здесь. Прямо посреди этого пустого холодного коридора, стоит только этому человеку поднять палочку и произнести известные слова. Зелёная вспышка, верно? Насильственная смерть для мага, зачастую, выступает именно в этом цвете. Насильственная смерть для маггла может быть самой разной. Та смерть, многие её обличья, которые уже повидал Руквуд, приходила в самых разных цветах, образах и всегда в самый неожиданный момент. Может быть, у его смерти будут вот эти синие глаза? Это тоже не пугало. Смерть всегда приходит внезапно, и приходит неизбежно. Неотвратимость научно и метафизически доказанной аксиомы. Иных взглядов Руквуд пока не знал.
- Тот, кто намерен быть лучше него, - негромко и спокойно ответил Август, не уступая взгляду мага. Волосы, всегда попадающие на лицо, отодвинулись в сторону, обнаруживая уродливые рубцы-метки, оставленные ему оспой. Одно из обличий смерти и её роспись - заверение о том, что она вернётся. - Вы, сэр, - мальчишка не спрашивал. - И я не боюсь вас. Простите, если это звучит дерзко. Жизнь отучила меня от страха. К тому же он неконструктивен. А остановился я из-за вас, сэр. Я не знаю, кто вы, я вижу вас впервые и вы первым начали разговор со мной. Я назвал вас особенным, потому что этому свидетельствует несколько фактов: то, как вы себя держите, то, что вы здесь находитесь и, несомненно, ваши возможности. Что бы вы не предприняли, я не сожалею о том, что не ушёл.

Август не смог сдержать изумления. Магия, переплетавшаяся тысячью волшебных частиц, с невообразимой скоростью воссоздавая из пустоты материю, завораживала. И не столько своим действом, сколько тем, во что она превращалась. В череде процентных вероятностей мальчишки не было возможности того, что колдун покажет ему то, что скрыл вначале встречи. Диадема Ровены Рейвенкло повисла в пространстве, медленно, еле заметно покачиваясь из стороны в сторону, а Руквуд не мог оторвать от неё глаз. Все мысли о смерти, об опасности, о страхе исчезли, словно их и не было, оставив его восторгаться великолепием ювелирной работы. Нет, назвать её прекрасной было явно недостаточно. Сказать, что это творение гениально, значило не сказать ничего. Тонкие линии переплетались одна в другую, светясь от воздействия левитационных чар, а камни переливались в свете коридорных факелов и тусклого блеска наблюдавшей за ними через окно луны. Это было подлинное совершенство, такое, как оно есть. Ведь его значимость и красота увеличивались во сто крат оттого, что до этого момента о подобном Август читал лишь в книгах. А теперь сама история находилась рядом с ним ближе, чем на расстоянии вытянутой руки. Будто мощь и величие тысячелетней давности вдруг окружили мальчишку и мага. Тысячи лет тысячи магов мечтали найти диадему и увидеть, но смотрели на неё только они вдвоём.
- Непостижимо, - не сдержавшись, прошептал Руквуд, захваченный зрелищем.
Блеск диадемы отражался в его глазах. Как же хотелось поднять руку и прикоснуться к ней! Но стоп. Помимо древней реликвии рядом с ним всё ещё стоял загадочный и опасный колдун. Однако теперь его недостроенный образ наполнялся каким-то иным смыслом. Добавлялась какая-то новая деталь в отношении к нему.
Мысли одна за одной возвращались на свои прежние места. Слова о страхе. Их Руквуд запомнил на зубок. Может быть, ещё представится шанс поговорить об этом. Маг владел легилименцией и ещё Мерлин знает какой прорвой знаний. Но больше того, здесь и сейчас он готов был ими в какой-то мере поделиться. В чём подвох? Зачем ему это? Это не акт доброй воли, хотя наверняка он считает именно так. Это что-то вроде игры в "кошки-мышки" - поманить жертву, а потом убить?
Август посмотрел на колдуна. В синих глазах тоже отражался свет диадемы. Наверное, ко всем этим доводам стоило прислушаться, но на фоне того нового ощущения они смотрелись блёкло. Как бы его назвать, это чувство? Какое-то притяжение, положительный интерес. Что-то из семейства симпатии, скорее всего. И всё оттого, что Август почувствовал - ощутил, увидел! - какой силой обладает колдун. Он был тем самым источником знаний, который мог бы заменить Руквуду исчерпавший себя Хогвартс. А может и превзойти в тысячу крат. И не так уж важно, с какой целью колдун это делал. Знания это ведь сила, не имеющая метафизической принадлежности. Ведь так?
- Диадема Ровены Рейвенкло, вы нашли её, - впечатление от увиденного унималось постепенно. - Вы превзошли всех, - Август произнёс это без тени лести и подобострастных восторгов на лице. Он посчитал важным констатировать этот факт. Ведь, кем бы ни был колдун, он достиг того, чего не удавалось никому целую тысячу лет. Август смотрел в лицо мага, чувствуя, как проникается к нему искренним уважением, что с рейвенкловцем случалось нечасто, если не реже. - Но, если позволите, зачем вы хотите её скрыть? - Полагая себя истинным рейвенкловцем, Руквуд, однако, не был из числа тех людей, которые бы, во блага достояния факультета, школы и магического мира, бросились бы в этой ситуации требовать предъявления артефакта общественности. Вопрос был вызван исключительно любопытством, желанием понять логику действий колдуна, тем самым почерпнув ещё больше знаний, если это возможно. - Что за той дверью?

Отредактировано Augustus Rookwood (2015-02-13 23:54:37)

В свои семнадцать лет Руквуд знал магический мир только начиная с Хогвартса. Он никогда не был в гостях у потомственных магов, чьи предки были прославленными волшебниками, не встречался со знаменитостями, сумевшими дожить до сегодняшних дней или же открытиями и звёздами нашего времени. Обо всех таких людях он читал только в книгах. Конечно же, как верно заметил незнакомец, Август практически живёт рядом с волшебником, победившим самого Геллерта Гриндевальда. Но в то же время Дамблдор был личностью не такой уж досягаемой, чтобы за все семь лет у такого простого парня как Руквуд был шанс поговорить с ним хотя бы так, как с этим магом. Все их встречи носили исключительно официальный характер и никогда не были тет-а-тет. Потому колдун был первым волшебником подобной величины, с которым Август говорил живьём. Пусть даже он и мог оказаться тёмным.
А он им был. Мальчишка не мог этого доказать, ведь Август, опять же опираясь на верное замечание мага, не знает всех фактов. Но интуиция, которой он привык верить, подсказывала, что догадки верны. Разве человек, столь опасный, столь могущественный, добывший одну из величайших реликвий всего магического британского мира, мог так просто благородно вернуть его школе, заботясь исключительно о её сохранности? Маг был слишком подозрительным, слишком уверенным в себе и своём превосходстве, чтобы упускать такую возможность. Августус чувствовал: либо он делает это потому, что ещё имеет какие-то виды на драгоценность, либо потому, что уже сделал с ней то, что хотел. Всего лишь каких-то пять минут назад маг дал понять, что, при желании, мог бы добиться от рейвенкловца всего, чего угодно, а теперь настаивал на своём бескорыстии. Это можно было бы принять на веру. Но этого было мало для доводов разума.
- Нет, я имел ввиду не это, - ответил Август, покачав головой. - Простите, я не верно выразился. Мне подумалось, что возвращение диадемы в стены Хогвартса стало бы довольно ободряющим, патриотичным событием для всех обитателей школы. Ведь из всех четырёх артефактов только ей было уделено столько внимания. Но вы правы, сэр. Это был глупый вопрос.
Во всех смыслах глупый. Руквуд мог бы и удержаться от столь сильного проявления своих эмоций. Конечно, факт того, что он лицезрел величайшую находку тысячелетия, мог извинить его, говоря научным языком, кратковременно отключившиеся мозги. Извинить могло, но не утешало ни капли. Никто не узнает о диадеме и никто не посягнёт на неё, кроме вас. Предположение тоже могло быть верным, но на это колдун мог вполне сказать, что действует не только от своего лица, что об операции по сохранению национального достояния знают нужные люди, и так далее и тому подобное. Хотя нет, скорее всего он не стал бы отвечать. В любом случае, Руквуда не волновали намерения мага с моральной точки зрения. Юного учёного занимали исключительно факты, гипотезы и связи между ними. А что из всего этого добро или зло пусть решают такие, как победитель Гриндевальда.
На объяснения о сути магической двери Руквуд молча кивнул. Из всего, что сказал о ней колдун, слово "происхождение" умудрилось-таки уколоть, точнее задеть в отличии от прочих. Но Август подавил в себе все возникшие реакции.
Когда незнакомец затронул тему попадания информации не в те руки, Руквуд понял, что разговор подходит к концу. И понимание это пришло с сожалением. С ним было интересно, с этим скрытным, угрожающе сильным магом. Одно нахождение рядом с ним, казалось, могло дать безумно много, не говоря уже о том, чтобы ещё хоть раз в качестве акта доброй воли получить у него разрешение задавать ему вопросы. Августу вдруг подумалось, что ему было бы крайне охотно посмотреть, что стало бы со школой, если бы в её стенах Защиту от Тёмных искусств преподавал этот маг. С каким интересом он бы сам посещал его уроки. Рейвенкловец знал с самого начала: то, что ему удалось увидеть, он не сможет никому рассказать. Но на этот раз в словах мага не было угроз, а даже пара лестных отзывов, один из которых давал некоторую надежду полагать, что решение маг примет не по принципу "нет человека - нет проблемы".
- Вы можете стереть мне память, - чуть улыбнувшись, подобно незнакомцу, спокойно предложил Август. - Только, если возможно, оставьте мне что-нибудь об этой встрече, чтобы в будущем я мог найти вас. Я тоже хотел бы увидеть вас снова, - Август замолчал на мгновение, не сводя глаз с мага. - Пусть я этого не запомню, но я очень благодарен вам, - искренне признался он, - за то, что вы позволили мне её увидеть. Это большая честь. Спасибо, сэр.

Отредактировано Augustus Rookwood (2015-02-14 21:03:13)

Впервые ему не нужно было запоминать то, что ему сказали. Потому что в следующую минуту он не сможет этого физически. Было что-то фатальное в том, чтобы позволить кому-то навести на себя палочку.  Как будто разрешить прицелиться из пистолета. Похожая на кости палочка взметнулась в воздух,  повинуясь руке хозяина, Август моргнул и в следующий момент в его разум, словно когтями, вцепилась сила...
Августус Руквуд открыл глаза. Коридор восьмого этажа, вечер, несколько подрагивающих от сквозняков факелов и мужчина, стоящий перед ним. Рейвенкловец не успевает что-то подумать, как мужчина произносит несколько слов. Прощается. Руквуд моргает пару раз. Нужно возвращаться в башню, уже слишком много времени. Чем скорее, тем лучше.
- Благодарю вас, сэр, - кивает Август и уходит прочь.
Хотелось спать. И хотелось надеяться, что конфликт с Грегом, наконец, исчерпан.