С недавних пор Аберфорт Дамблдор начал выступать для Аластора как вечное напоминание о непредсказуемости Альбуса и о том, что он, Аластор, не самый худший в мире младший брат. Ну, или хотя бы у него есть достойный соперник на этом поприще.
Записей на Аберфорта нашлось предостаточно, правда, в основном - в архиве Сектора, но такие, что заставили бы журналистов прослезиться от счастья. Должно быть, кто-то крепко симпатизировал Альбусу, если все это не было до сих пор напечатано на передовице Пророка. На нескольких передовицах то есть - на одну бы все не влезло.
Какое-то время Аластор молчал и игнорировал несоответствие Дамблдора-младшего своим высоким стандартам. Аберфорт уже знал об Ордене, и прийти к директору со словами "я вызвал вашему брату обливиаторов" было неловко. Да и иметь в своих рядах владельца "Кабаньей головы" Аластор полагал очень удобным: одно из самых сомнительных мест Магической Британии было отличным наблюдательным пунктом, и это следовало использовать в интересах Ордена. Но эта прекрасная мысль плохо согласовывалась с тем, что сомнительное место использовалось прежде всего в интересах Аберфорта. Аластор осуждал такой подход как примитивный и эгоистичный, но запретить не имел возможности и продолжал держать своё мнение при себе (а также при нескольких доверенных лицах).
Его деликатность исчерпала себя лишь по результатам короткого совещания у Крауча, на котором Уркхарт в числе прочего упомянул о планах уделить Аберфорту заслуженное внимание: предполагалось, что именно в "Кабаньей голове" в ближайшее время будут поворачивать перепродажу краденого в Косом переулке барахла, предполагалось, что пару числящихся в розыске мошенников недавно видели в окрестностях Хогсмида, и предполагалось, что Дамблдор-младший в курсе и в доле. Аластор боролся с собой несколько часов, пока верность делу и высоким идеалам не сдались под натиском прагматичности. Не для того он вступал в чертову сомнительную контору, возглавляемую тем еще чертовым жуком, чтобы ее тут же дискредитировали чертовы кабатчики. А в том, что Аберфорт продаст Альбуса, если ему это вдруг станет выгодно, Аластор не сомневался ни минуты.
В "Кабаньей голове" было как всегда. По углам сидели неопознаваемые, закутанные в какую-то рвань люди, но у стойки было пусто. Аластор по такому случаю тоже был закутан в какую-то рвань и надеялся, что должность главы аврората не сияет из-под мантии всем встречным.
- Налей чего-нибудь покрепче, - сказал он Аберфорту, не здороваясь - в некоторых лучших домах Европы такие сантименты не приняты. - И подставляй уши. Хочу поговорить о твоем поведении, пока остальное министерство не пришло за тем же.
Никто не мог бы упрекнуть его в излишней почтительности к старшим, как бы ни старался.

Когда-то Джилл, а может, и не Джилл, но кто-то столь же близкий таинственному миру магглов внушал Аластору, что грязь даже полезна, потому что даёт работу защитным системам человеческого организма и так укрепляет здоровье. Аластор запомнил - идея укрепления защитных систем была ему близка, хотя методы он предпочитал другие. В свете этой концепции грязные стаканы Аберфорта приобретали новый смысл. В том случае, если Дамблдор-младший приготовил его здоровью слишком суровое испытание, Аластор полагался на дезинфицирующие свойства крепкого алкоголя.
Из всех его надежд на сегодняшний вечер эта была самой реалистичной.
Он сделал глоток, поморгал, оценивая убойную силу напитка и приравнял его к огневиски.
- Сектор планирует у тебя проверку на тот случай, если ты совершенно случайно причастен к перепродаже краденого. Я бы на твоём месте посмотрел, не завалялось ли в темных углах чего-то необьяснимого типа чужих вещей. Или чужих людей, разве за всем уследишь.
Сливать собственных коллег было непривычно. Здоровья тоже пока не прибавилось. В общем, Аластор не мог утверждать, что ему нравится роль заговорщика, но приходилось играть ее до конца.
Он сделал еще глоток. О составе аберфортова пойла беспокоиться было поздновато, на крысиный яд было непохоже, ну и безоар во внутреннем кармане тоже успокаивал.
- Эта сводка новостей продиктована тем, что мы с тобой теперь связаны некоторыми общими интересами, и мне бы не хотелось, чтобы наши общие интересы страдали от твоих частных. Как насчёт это обсудить?
На что будет похож этот разговор, Аластор понятия не имел. Сложно заранее придумать стратегию, если плохо представляешь восприимчивость собеседника к тем или иным аргументам. Что могло бы показаться убедительным Аберфорту, пока оставалось загадкой, а прямые угрозы Аластор выбирал тогда, когда был готов осуществить их немедленно. Немедленно посадить второго Дамблдора по надуманному обвинению он готов не был, а ненадуманное только что похоронил сам, чтобы продемонстрировать широкий жест доброй воли в расчёте на человеческое благоразумие. Хотя казалось бы, было бы на что рассчитывать. В конечном итоге самое большее, на что Аластор рассчитывал, - прояснить отношения и намерения сторон, а если Аберфорт попутно раскается, извинится и бросится приводить свою жизнь в порядок начиная с мытья стаканов и отказа от напитков явно кустарного производства - это будет приятный бонус.
Аластор допил и подвинул стакан к другому краю стойки.
- Добавь.

Аберфорт изучал Аластора. Аластор не имел ничего против. Знакомы они были плохо, вернее, Аластор был хорошо знаком с аберфортовым досье, но по понятным причинам не мог завести с ним личные отношения. Аберфорту быть знакомым с досье Аластора не полагалось. Разве что Альбус проявил бы чудеса эквилибристики, добывая для младшенького эту многострадальную папку, но зачем ему это при его-то умении читать в сердцах, или как нынче называется хорошее знание людей?
В общем, Аластор рассчитывал, что выглядит достаточно неприятно, чтобы с ним не хотелось ссориться, хотя и понимал, что сильно уступает в этом отношении большинству посетителей "Кабаньей головы". Вдобавок Аберфорт мог помнить его еще со школьных времен, с тех пор, как Аластор нехотя тащился в этот приют маргиналов, чтобы проследить, что никто не обидит Джилл, которой обязательно надо было почесать язык со всякими проходимцами. Да и после школы история повторялась, разве что на правах стажера аврората он еще и пресекал попытки Доу обменяться всякими безобидными вещами со всякими безобидными людьми. Потом ему надоело, и может, его уже сложно было соотнести с тем студентом.
Забавно, что возможность присутствия чужих вещей Аберфорт отрицать не стал.
- Мое дело предупредить, - сказал Аластор, не оглядываясь на их собственных людей и темные углы. - Но я бы проверил.
Прекрасная идея сказать прямо, что ему надо, упиралась в несознательность большинства людей, уверенных, что не так уж ему и надо, или что они лучше знают, как надо, или что им не надо вообще, или надо чего-то другого. Аберфорт список таких людей если не возглавлял, то маячил где-то в первых рядах. Не то чтобы Аластор возражал против всех этих демократических ценностей, на деле он боролся за них всеми силами, но слишком уж часто напарывался на результаты своей собственной борьбы.
- Мне надо, чтобы участники сам знаешь чего были вне подозрений, - ответил он, отхлебывая еще пойла. - Чтобы в гипотетически возможной сложной ситуации ни у кого не возникло искушение слить общие, как я уже сказал, интересы в обмен на смягчение гипотетических обвинений. Мне надо, чтобы ты меня в этом заверил, или назвал свои условия, или послал к черту. Чтобы определенность, в общем, была.
Глядя, как содержимое бутыли внезапно выдало вспышку фиолетового цвета, Аластор порадовался, что некоторые ушлые зельевары умеют варить зелья, нейтрализующие опьянение, если их принять загодя. И что они не всегда жлобятся выдать старым друзьям рецепт, который, конечно, местами хуже иных Темных ритуалов, но работает безотказно. Только проветривать долго после того, как сваришь, ну и некоторые прошедшие в Мунго стажировку ругаются на сочетание компонентов.
Интересно, продается ли это на вынос.
- Дружить в десны не предлагаю. Но раз уж ты зачем-то в это, - Аластор сделал всеобъемлющий жест рукой, - впрягся и я зачем-то в это впрягся, мне надо знать, чего от тебя ждать и на что рассчитывать.

Аберфорт отморозился в очередной раз. Аластор пожал плечами. Если кто-то в возрасте за восемьдесят притворяется, что не понимает, что "я тут ни при чем" несовместимо с его текущей репутацией и содержанием личного дела, то разъяснения излишни. А если не понимает искренне, излишни два раза.
Чертовы анархисты, игнорирующие государственную систему напрочь, неизменно его раздражали уже тем, что пользовались всем, что эта система им предоставляла, но полагали своим естественным правом ничего не давать взамен. Система позволяла Аберфорту сидеть тут и делать вид, что он ни при чем, и не позволяла руководству департамента прислать сюда отряд и зачистить кабак, а взамен высадить кабачки. Хуже того, система должна была помешать кому угодно другому совершить это благодеяние. Аберфорт же продолжал делать вид, что таковы законы природы, а усилиями министерства у него только медовуха прокисает.
Пока что Аластор понимал только, что быть связанным с таким сознательным и доброжелательным человеком узами неформального братства, - к нервному тику и преждевременному облысению. Спасибо Альбусу за этот урок терпимости и жизненной мудрости.
- На то они и прорицатели, чтоб знать, что я приду, и загодя смываться, - Аластор покачал стаканом, глядя, как в нем переливается загадочная жидкость. Где-то здесь не хватало светящейся надписи "так будет выглядеть ваш мозг после третьей порции".
Пока вокруг шуршали, скрипели и топали загадочные посетители Аберфорта, он продолжал молча пялиться в стакан, плохо различая происходящее из-за низко надвинутого капюшона, но напряженно вслушивался, рассчитывая вовремя различить тревожные звуки. Сидеть спиной к посетителям "Кабаньей головы" было одним из самых нерадостных аспектов всего этого нерадостного мероприятия. Атаки, тем не менее, не последовало, и убедившись, что публика снова расселась по местам и за спиной никто не стоит, Аластор перестал притворяться увлеченным сомелье.
- Как будешь заверять - это уж на твое усмотрение. Все равно у нас тут все на честном слове, уважении друг к другу и черт знает на чем еще. Ну и на доброй воле, само собой, так что если хочешь - то прикидывайся дураком, кто тебе помешает. Можешь даже показать, как тебе удивительно, что ты всего-то подписался вступить в кружок по политическим интересам, а от тебя вдруг чего-то хотят. Но тут беда такая, что мы с тобой коллеги по несчастью. А я к своим коллегам всегда внимателен.

Аберфорт наконец перестал отрицать, что тут кто-то сидит и на самом деле с ним разговаривает. По крайней мере, он подарил Аластору беглый взгляд, возведя его в ранг полноправных участников диалога. Ошеломляющий успех. Аластор подмигнул ему и посмаковал еще глоток неизвестного пойла. Пока что грязный стакан не успел ударить по его шотландскому здоровью, хотя желание тщательно вымыть его текущей порцией напитка и незаметно вылить на пол все еще сохранялось. Аластор боролся с ним как мог. Почему его считали плохим дипломатом?
- Моих советов на всех хватит. Никто не уйдет обиженным.
Как ни странно, Аластор тоже полагал, что лучший способ составить о человеке представление - посмотреть, как он справится с делом. Но в несправедливой реальности прежде чем поручить человеку какое-то дело, следовало оценить его надежность...
Тут он одернул себя, потому что поручать какие-то дела в любой уважающей себя организации должен ее руководитель либо кто-то из приближенных к руководству людей. Компания, которую собирал Дамблдор, помимо разношерстности участников отличалась крайне неуместным отсутствием всякой иерархии. Аластору было очень сложно осознать, например, что здесь он не главный и никто, кроме Альбуса, не главный, а Альбус осуществлять руководство не спешил, а значит, было непонятно, кто чем занимается и кто за что отвечает. Это сводило с ума, несмотря на сиюминутное отсутствие практических задач.
С момента организации ордена директор вообще регулярно заставлял его голову биться чаще. Но Аластор все еще продолжал считать, что все это для чего-то нужно.
- Ну, я и на деле не прочь проверить, раз ты сам предлагаешь. На каком, например?
Угроза настучать вызвала у него только широкую ухмылку. Аластор удержал смешок и отпил из своего стакана еще. Зелье Джилл работало. Пока что он не чувствовал никакого воздействия алкоголя.
Чтобы такой подчеркнуто маргинальный тип пошел жаловаться на кого-то представителям отвратительной системы, задушившей свободу граждан на корню? Он бы посмотрел на это. И посмотрел бы, какой процент посетителей "Кабаньей головы" предпочел после этого покинуть кабак и найти по своему непритязательному вкусу более приятное место.
- Что же делать... Как же быть... Ты хорошо меня рассмотрел? Сможешь дать внятное описание? Ребятам это помогло бы.

За этим последовал ещё один дипломатический прорыв - Аберфорт кивнул. В исполнении другого человека этот жест вряд ли тронул бы Аластора так же глубоко, но семейству Дамблдоров вообще был свойствен талант наделять самые простые вещи глубинным смыслом. Понимая, что его ответный кивок в сравнении с этим выйдет плоским и подражательным, Аластор обошелся движением бровей, символизирующим согласие подождать.
Хозяин ушёл собирать кружки, из каких-то соображений не пользуясь палочкой. Ну, тем лучше. Пока он возился, Аластор провернул фокус со стаканом, который от таких манипуляций стал заметно прозрачнее. Притворившись, что так и было, Аластор поставил его перед собой, но добавки пока что требовать не собирался. Пока Аберфорт чем-то там стучал и шуршал, он старался расслышать за этим шумом другие звуки, выдающие присутствие других людей и их возможные перемещения. Сидеть спиной к залу по-прежнему было неуютно, сколько бы людей оттуда ни удалились.
Когда хозяин вернулся и запихал под стойку кружки, в одной из нескольких из которых что-то еще плескалось, от него отчётливо пахло пивом. Аластор заметил мокрый рукав. Поскольку минутой раньше пивом не пахло, можно было заключить, что в норме Аберфорт всё-таки так не делает, а сейчас просто проверяет нового соратника на несовместимую с жизнью брезгливость. Аластор сделал вид, что ничего более гигиеничного и не ожидал.
Потом Аберфорт наклонился к нему и начал размеренно бубнить. В основном бубнеж не содержал ничего нового: что он сольет всех, Аластор и не сомневался, что не во всех семьях дети перерастают детские склоки хотя бы к столетнему юбилею - тоже. Он двинул свой стакан через стойку к бутылке огневиски.
- Я своих не сливаю, чтоб ты знал. Даже если никому они нахрен не нужны.
Перспектива вымирания самых молодых идиотов, впрочем, задела его за живое, потому что этот расклад был неизбежен при любых обстоятельствах, как ни старайся этого избежать. И навешивать ответственность тут можно было только на законы природы, но никак не на единичную фигуру. Интересно, однако, что Аберфорт считал наоборот.
С какого перепугу ты взял, что я вообще дам им драться?
- Ну раз так, то почему и зачем ты на это подписался? - спросил он взамен. - Мог бы остаться чистеньким и полировать себе фужеры.

Аберфорт советовался с бутылкой. По крайней мере так оно выглядело со стороны. Аластор не сомневался, что если советоваться с бутылкой достаточно долго, она не выдержит и заговорить, но наблюдать это лично у него не было никакого желания. Даже несмотря на то, что ее комментарии явно занимали Дамблдора-второго гораздо больше, чем происходящее во внешнем мире. Он даже не оскорбился тем, что его посчитали неинтересным правоохранительной системе. То ли согласился, то ли не поверил.Но по крайней мере налил. Этот напиток смотрелся попристойнее и - Аластор пригубил - вроде бы не был разбавлен крысиной мочой. Прежде чем он успел присмотреться к этикетке, бутылка отправилась под стойку. Разумно. Наверняка же контрафакт. Но с этим предстояло разбираться Уркхарту, и Аластор пока не видел возможности облегчить ему задачу без ущерба для своих сомнительных дипломатических интересов.
- Навар, - задумчиво повторил он. - Дело хорошее. Всегда можно загонять на обе стороны какую-то хрень. А кто там победит, кого там вырежут... Ну большое дело. На твой век клиентуры хватит.
Запах хлева в помещении несколько усилился. Аластор опустил глаза и убедился, что подол его мантии жует юная симпатичная коза. Мантию было не жалко - все равно маскарадная. Козу было жальче. Аластор допил виски в пару глотков, отодвинул стакан (пить из посуды, в середине веселого разговора оставленной без присмотра, он все равно больше не собирался) и начал методично возвращать себе своё одеяние.
- Радует меня, - произнёс он, не отвлекаясь от козы, - твоя уверенность, что сукин сын Альбус поимеет всех, и только тебя пригласил, чтоб ты наварился, а пользы никакой не принёс. Ну да ладно, по каше в голове я не специалист.
Уверенность, что для аврора может быть новостью, что его благие намерения то и дело выходят ему же боком, впечатляла не меньше, но Аластор не горел желанием обсуждать с Аберфортом весь свой бесценный жизненный опыт.
Коза молча сопротивлялась. Аластор терпеливо гнул свою линию, отвоевывая дюйм за дюймом.
- У тебя скотина тряпки жрет, ты в курсе?
Ещё через пару минут упорного противостояния коза и мантия рассоединились. Удерживая рогатую башку на разумном удалении, Аластор подобрал полы мантии во избежание новых недоразумений.
- Зачем в это дело полез я, ты нихрена не знаешь. Откуда вдруг такое сочувствие?

То, что Аберфорт внезапно вступился за Альбуса, могло по справедливости считаться открытием вечера. Оставалась, конечно, ещё вероятность, что вступился он больше за достопочтенную мать семейства, на чье доброе имя озвученная формулировка бросала тень, но не трогать ему велели именно Альбуса. Забавно. Аластор предплечьем почесал подбородок, поскольку руки были заняты козой и мантией.
- Ну я-то несомненно. А монополия гнать на людей все-таки не твоя.
Пока что из услышанного можно было сделать только один вывод. Аберфорт влез в сомнительное с политической точки зрения дело, руководствуясь многолетней привычкой влезать в сомнительные дела, а также соображениями "а чо такова" и "ну там посмотрим". Эту позицию со всей ее антиобщественной сутью Аластор хотя бы понимал. Но он совершенно не понимал, на кой чёрт такое сокровище сдалось Альбусу. Не для халявных же поставок самогона, в самом деле!
Хозяин между тем не делал никаких попыток отогнать козу и, казалось, смотрел на неё с одобрением.
- Эта тряпка на мне надета, - пояснил Аластор. - Мне от нее теплее и она гармонирует с обстановкой.
Надо же было перечислить два лишних повода сожрать это барахло. По крайней мере, коза поняла это именно так. Аберфорт поддержал ее выбор. Аластор сменил тактику и почесал прожорливую тварь между рогами. Отвлекающий маневр сработал: тварь перестала всасывать его одежду, но чувствовалось, что это временная мера.
- Официант! Кочан капусты.
Стоило задуматься о внедрении какой-то скотины и в аврорат. Ни осознавать козу как серьёзную угрозу, ни позволить ей сожрать его одеяние Аластор не мог, и как метод переключения это работало отлично. Он мог поклясться, что Аберфорт нарочно неплотно прикрыл загон.
- Интересное понимание системы, - сказал он, тоже обращаясь к козьей морде. - Сам у него на крючке и не смог отвертеться? Скажешь, нет?
Эта версия была бездоказательной, но жизнеспособной, если увязать ее с недавним выступлением в защиту Альбуса. Аластор решил подумать в этом направлении.

Руквуд спокойно отреагировал на то, что Аберфорт предпочел не демонстрировать их продолжительного знакомства. Что ж, если старику приятнее такая позиция, он ее поддержит. В конце-концов, Аберфорт бармен, владелец заведения и не обязан реагировать чем-то большим, чем кивок, на приход посетителей. Руквуд - постоянный клиент. И это даже не вранье.
- Думаю, печенье для их пищеварения будет получше мантий, - усмехнулся Август. - Глядишь, отучатся жрать что попало, - и добавил как бы между прочим: - что вряд ли, конечно.
А вот господин Главный аврор был личностью куда более любопытной для этого места. Не то, чтобы в кабак младшего Дамблдора было зазорно ходить министерским, это как бы никого и не касается. Так что Муди может пить самогонный огневиски столько, сколько захочет. Но... лохмотья? Мерлин, зачем бы? Одним из дедуктивных методов, прозванного в народе "от фонаря", можно сделать два предположения: либо Муди стыдиться своего престрастия к аберфортову поилу и сливается с местными массами, дабы его не уличили в зависимости, либо Муди сливается с массами для того, чтобы его не уличили в принципе. Чтобы не распознали в нем его. Конечно, можно было серьезно предположить, что аврор и правда зашел просто пропустить стаканчик, но Руквуд не помнил, чтобы он появлялся в этих местах ради выпивки. Согласно делам минувших дней, Муди заносило в паб исключительно по рабочим вопросам. Август помнил сожженые косяки. Да и интуиция подсказывала, что связь между претензиями Сектора и нахождением напротив предводителя Аврората, есть, если не прямая, то точно косвенная.
Однако, доводы доводам рознь. Руквуд пригубил огневиски, чувствуя как двойная доза алкогольной крепости сбегает по глотке. И впрямь согревающее средство. В малых дозах, разумеется. Про себя невыразимец подивился изобретительности аврора на маскировку. Нет, он, Руквуд, все понимает - знаменитостям приходится в жизни сложнее - но все равно забавно. А показывать, что он все это заметил, было не в его интересах. Может быть, если Муди действительно просидел здесь весь вечер, как сказал, он скоро свалит во своями? (И да, весь вечер?) Эмоции давно были подконтрольны Августусу, и с ними он обращался настолько виртуозно, что никто не мог прочесть на его лице какие-либо мысли без его собственной на то воли. А с момента становления адептом Темного Лорда, навыки и вовсе превратились в искусство, растворившись в самой крови. Так что Руквуд предпочел вести себя как человек, уставший после долгого рабочего дня. Потому что он был человеком, уставшим после долгого рабочего дня.
- Сыро, - емко ответил Руквуд, сидя вполоборота к Муди, подпирев столешницу одним локтем. Аберфортовы настойки даже в малых количествах располагали к приятной беседе о мерзкой погоде. - Морось, туман. Внешний мир находится во вполне естесственом для себя состоянии для этого времени года, если судить общими понятиями. Говорят, у природы нет плохой погоды. Хотя иногда такие условия мешают работе, - Август растянул губы в милой улыбке и снова пригубил огневиски.

Руквуду досталась порция пойла из той же бутылки. Либо Аберфорт ставит опыты на всех подряд, без разбору на знакомых и незнакомых (исключительно ради непредвзятости, ясен пень), либо эта дрянь относительно безопасна. Хотя то, как она поблескивала, продолжало ему сильно не нравиться.
Также не удалось установить, что ощущает Руквуд по поводу этой судьбоносной встречи. Смущенным он не выглядел, подозрений не выказывал, с козой общался по-родственному. Обычной приличный человек, регулярно заходящий в сомнительное место по какой-нибудь странной прихоти типа любви к животным.
Бармен от разговора самоустранился. С одной стороны Аластор был этому рад. Вздумай Аберфорт при Руквуде обсуждать нюансы их новых взаимоотношений, вышло бы странно. С другой стороны, это давало ему (Аберфорту) ничем не ограниченную возможность наблюдать, как он (Аластор) выкручивается из неудобной ситуации. Отличный же спектакль.
Вот до чего же Дамблдоры умеют злить, когда знают, что им за это ничего не будет.
То есть всегда.
- Не бывает плохой погоды, - философски изрек Аластор, приглядываясь к козе: не вытащит ли чего интересного из кармана собеседника. - Бывает плохая организация работы.
Интересно, где это Отдел Тайн работает на свежем воздухе, что им погода мешает. Аластор знал, что ответа на сей вопрос с весьма высокой вероятностью не получит вообще никогда, однако разумные доводы любознательности не помеха, и он начал рассеянно прикидывать в уме, каким образом все-таки мог бы это узнать. Не забывая приглядывать за Аберфортом.
- Починили уже лифт? - спросил он так же рассеянно. - На вашем этаже вроде то-то заедало.
Встать и уйти при появлении коллеги по министерству было бы неразумно. Само по себе его присутствие тут необъяснимо, а в сочетании с поспешным уходом - особенно. И еще было несколько тревожно думать, что Аберфорт тут же выложит стороннему знакомому подробности беседы, едва Аластор переступит порог. Тоже отличный способ заменить официальную кляузу, неприемлемую по моральным соображениям. Хотя способов не допустить этого все равно не находилось никаких - не поселяться же тут. Аластор мысленно проклял тот день и час, когда решил поставить интересы альбусовского сборища выше рабочих, и пообещал себе, что больше никогда, хотя и явственно слышал в этот момент недоверчивый смешок своего внутреннего голоса.
- На разработки ваши продолжаем радоваться, кстати. Хорошо помогают.

- В смысле? Хотите сказать, что плохой организации работы не бывает?
Руквуд улыбнулся, сделав глоток. Аберфортов огневиски снова приятно заструился по глотке, наполняя внутренности. Невыразимец вообще не понимал, как можно было не любить такой отменный напиток. Сам он был к нему с детства практически приучен и ни разу ещё об этом не пожалел. Однако, такая двусмысленная реклама Дамблдору младшему была не нужна.
- О, нет-нет, - Августус усмехнулся, - видимо, я неправильно выразился. Плохая организация бывает, но порой даже хорошо подготовленные вылазки нарушаются внешними, совершенно независимыми и оттого непредсказуемыми факторами. Как то, что я сюда пришёл, и вы напряглись. Или как то, что здесь оказались вы, и мне приходится менять свои планы на вечер. Мне никогда не приходилось участвовать в операциях Аврората, но в моей практике такое случалось, особенно когда посылают за пределы страны, задание ограничено определёнными сроками, а тут так ни кстати проливной дождь на несколько дней.
Артефактологов, настоящих профессиональных артефактологов в Англии было совсем немного. Это обеспечивало Руквуда работой, и это же создавало сложности. Например, иногда хотелось перепоручить часть работы кому-то ещё, а ведь решительно некому.
Аластор же, похоже, страдал от другой крайности бытия: наличием огромного количества непрофессиональных сотрудников, которые и устраивали его рабочие будни плохо. Отсюда росли ноги циничных слов о новичках, текучках и недальновидности начальства. К сожалению, это было Руквуду известно и понятно. Разве что можно было порадоваться тому, что за последние пять лет ему удалось избавиться от таких настроений. Рейнард Розье, занимавший в его жизни весьма значительное место, не только открыл новые перспективы, но и показал на собственном примере, как бороться с подобными проблемами. И самым главным, аргументировано веским способом заместителя главы ДОМП было сохранение абсолютного спокойствия. Даже в собственных мыслях. Тянуло на философию с медитативными элементами, но зато срабатывало с восьми из десяти случаев. Что касается двух других, это уже другой разговор.
- Ну что же делать, - пожал плечами Руквуд, - к сожалению, в большинстве случаев начальниками оказываются те, кто не слишком-то разбирается в действительных причинах существующих проблем. Думаю, через это проходят все.
Аберфорт был вынужден удалиться: заметив, как бармен покидает свою стойку, Руквуд глянул в сторону и увидел, как один из посетителей подался вперёд, явно желая особого внимания хозяина «Кабаньей головы». Что-что, а посетители у старика всегда были личностями занимательными. Взять, хотя бы, самого Руквуда и Муди.
- Хм, проклятья, - повторил Август, погружаясь в вереницу зарождающихся в голове идей и формулировок. – Лично я не занимаюсь заклинаниями, но попробовать будет крайне интересно. Только, как правило, заклинание может быть направлено на какое-то конкретное проклятье. По типу контрзаклятья, если говорить о действительно опасных. Создание универсального займёт много времени, хотя идея любопытная. Вот значительно замедляющие подобную магию артефакты могу обещать вам в сравнительно недолгий срок. В этом случае их действие будет затормаживать распространение волшебства до того момента, пока пострадавшему не будет оказана специализированная помощь. Это позволит избежать непоправимых повреждений.

А господин начальник аврората оказался склонен к паранойе. Кажется, он то и дело уличал слова Руквуда в двусмысленности, хотя именно сейчас невыразимец даже не пытался этого делать. Забавно, жутко забавно. Августуса тянуло улыбаться, больше, чем обычно, но это было бы не слишком уважительно по отношению к собеседнику, с которым они наконец-то смогли зацепиться языками. Со свойственной ему виртуозностью, Руквуд попридержал выражение своих эмоций, обходясь доброжелательной улыбкой, учитывая то, что она и без особых усилий была доброжелательная. Параноидальность Муди была вполне объяснима. Уж что-что, а обладатель Метки это знал, как никто другой. И, учитывая планы одного небезызвестного уже в узких кругах колдуна, паранойя аврора будет только цвести, развиваться и эволюционировать. А эволюция это вообще крайне любопытно, особенно в случае представителей волшебного мира, которые понятия не имеют, что это такое.
Руквуд сделал вид, что не заметил никаких подколов в собственный адрес, про себя отмечая, что хорошо было бы абгрейдить Импервиус до подобия защитного поля, покрывающего большие территории, а не отдельно взятого волшебника.
- Раскопки, - Август наблюдал за Аластором, как тот не может оставить в покое пустой стакан. Неужели, решится-таки выпить? - Артефактология моя основная область. Иногда приходится выезжать на довольно долгие сроки, порой даже копаться в земле своими руками, если артефактам не одна тысяча лет - крайне хрупкий материал требует почти ювелирного подхода. Это безумно интересно, - Руквуд дорвался до своей любимой темы. - Изучение вложенной в ту или иную вещь силы, её мощи, степени воздействия. Причинно-следственные связи, цепочки заклинаний. Правда, в то же время это бывает очень опасно. Такие предметы расформировываются уже непосредственно в наших лабораториях. Но благодаря этим знаниям создаются новые заклинания, разрабатываются новые артефакты, к примеру, как те, которые нужны вам. В принципе значительно расширяет, увеличивает степень магического миропознания, - Август поставил свой стакан на стол и выдохнул. - Импервиус это, конечно, хорошо. Но не всегда есть возможность применения одной магии вблизи другой. Взаимодействие энергетических полей не всегда возможно рассчитать с точностью, когда дело касается, к примеру, предметов, принадлежащих другим культурам. Там и магия иногда совершенно иная. Хотя, вы натолкнули меня на мысль.
По глазам Аластора Руквуд понял, что его реплику о начальстве аврор принял на свой счёт. Мерлиновы подтяжки, да что ж такое-то! Говоря о недалёком начальстве, Руквуд вспомнил своих собственных шефов, задвигавших его на задний план, когда всем вокруг было понятно, что только он может выполнять порученную работу на должном уровне. Но разговоры о чистоте крови доходили даже в Отдел тайн, где так же банально были свои банальные, покрывшиеся плесенью мнения. Сирота и грязнокровка - пусть и ума палата, а всё равно не подходит. Пока в его жизни не появился Рейнард Розье.
Ответная реплика Муди вызвала у Августуса неподдельный интерес. Хотелось посмотреть на такое со стороны, когда подчинённые господина заглавного аврора говорят ему, что он идиот. Руквуд представил, как употребляет это слово в адрес своих боссов. Ну вот к примеру Краучу. Назвать его идиотом хотелось многим в министерстве. Ну или по крайней мере гадом. Любопытно, насколько у главы департамента вытянулось бы лицо. А главное, убил бы он после этого сразу или всё-таки взорвался от негодования?
- Значит, вы позволяете своим подопечным критиковать вас? - Руквуд даже чуть удивлённо приподнял брови. - И их слова вас совсем не задевают?
Августус специально использовал слово "подопечные", а не "подчинённые". И то и другое было правильно в отношении Муди, но первое подчёркивало отношение, а не статусность. За своих Муди был готов стоять горой и при чём из кевлара. Это было известно всем. И это стоило глубокого уважения. По крайней мере в глазах такого человека, как Руквуд.
- Дней сорок, вряд ли больше, - ответил невыразимец, посерьёзнев. - У меня есть несколько идей, которые можно использовать для этой цели. Увеличить время не составит большой сложности. Если усовершенствовать несколько рун, входящих в Иммутабилис, это не должно составить проблем. Автоматическая активация это тоже не сложно. Надо будет поработать над системой отслеживания - такое мне самому ещё не приходилось делать. Но главное это взаимодействие с тёмными искусствами. Замедление процессов, нужно вписать тяжёлые формулы..., - взгляд Руквуда метнулся в сторону, он как будто погружался в себя, рисуя перед внутренним взором десятки новых магических уравнений, на автомате проговаривая мысли. Кажется, он готов был приступить прямо сейчас, если бы на аберфортовой барной стойке оказались перо и пергамент. Он поднёс руку к губам, упершись локтем в стол, пока его мозг продолжал свою бурную деятельность. Наконец, через полминуты, будто очнувшись, Руквуд вновь взглянул на Аластора. Будто взгляд прояснился, позволяя ему на мгновение снова всплыть на поверхность реальности. - Возможно, - заговорил он приглушённее прежнего, - на последних стадиях мне понадобитесь вы. Я полагаю, что система отслеживания должна быть достаточно сложной, чтобы, даже при попадании не в те руки, не смогла быть должным образом прочитана и использована.