Он перелистнул еще одну страницу древнего фолианта и, наконец, закрыл глаза, давая им возможность отдохнуть от бесконечной ряби странных букв неизвестного ему языка. Особым заклинаниям, которые могли бы стать подспорьем в переводе, текст поддавался очень плохо – видимо, книга была закрыта автором от любопытных иностранцев. Заклинание приходилось повторять снова и снова, а две восковые - не магические, а самые обыкновенные  - свечи,  единственный источник освещения, в котором написанные слова приобретали знакомые очертания, давали слишком мало света. Глаза слезились и болели, в этом было что-то до боли унизительное, но бросить чтение было нельзя: до сих пор это было наиболее полное и подробное описание необходимых ритуалов той магии, настоящих мастеров которой почти не оставалось в мире.
И неудивительно, кто станет тратить время и силы на изучения материала, который оберегают так, как будто и вовсе не хотят, чтобы знание перешло дальше? Кто, кроме того, у кого есть настоящая цель, и кто не остановится перед любыми средствами.
И все же глаза болели немилосердно. Риддл потер их пальцами, затем захлопнул книгу и задул свечи. Темнота заполнила комнату неохотно, как будто разливаясь густым сиропом от самой книги, избегая пространства вокруг свечей, но постепенно все равно окутала каждый предмет в помещении, почти ощутимой тонкой тканью накрыла собой все.
Наверно, стоило открыть, наконец, окна, но маг не был уверен, что станет светлее. Он даже не смог бы поручиться, не стемнело ли на улице, не знал, сколько часов просидел за расшифровкой этих строк. Но каждая из них определенно того стоила. Каждая приближала тот момент, который мог бы показаться далеким простому смертному, тот самый, когда к его ногам ляжет мир. Британия, для начала. О да, Британия определенно не готова к такому сюрпризу. Что ж, тем лучше. Непредсказуемость - непременный атрибут стиля.
Он взял в пальцы палочку и очертил круг около лежащей на столе книги, проговорив несколько сложных защитных формул. Прятать её не было необходимости, а вот защитить от других любопытствующих - вполне. Внешне ничего не изменилось, но англичанин усмехнулся - защитные заклинания сработают, уж в этом он мог быть уверен.
Дверь за его спиной открылась, впуская порыв свежего и странно-теплого воздуха, но он даже не обернулся. Не было ни малейшей необходимости запирать дом: посетитель мог попасть сюда только по приглашению. Или, конечно, если его магическая сила превосходила силу обитателя жилища. Однако второй вариант был смехотворным, а значит, гость не мог быть незваным.
- Антонин. Рад видеть.
Маг, наконец, обернулся к прибывшему, чтобы и в самом деле видеть его, и приветственно улыбнулся.
- Не ждал тебя так скоро. Уже удалось разобраться со всеми этими... семейными вопросами? Что ж, они и правда не должны занимать слишком много времени. Что ты думаешь об этом?
Он взял со стола один из пергаментов, на которых делал заметки по ходу чтения книги. На листе было выписано несколько фраз, расшифровать которые так и не удалось, а Риддл имел подозрение, что для понимания контекста они ключевые.
- Сможешь перевести?

Лорд внимательно следил за реакцией Антонина на прочтенное. "Интересный ритуал"... Да, несомненно так и было. Хотя "интересный" - н совсем тот эпитет, который подобрал бы он сам. Но уж конечно лучше того, как охарактеризовало бы подобную магию большинство обывателей. Но ни в голосе, ни в выражении лица дурмстрангца ни на секунду не промелькнул немой вопрос "ты действительно собираешься осуществить это?" Что, конечно, могло значить, что Долохов просто хорошо прячет эмоции. Или не до конца понял, о чем ритуал. Что ж, последнее не только можно, но и необходимо было исправить.
Маг поднялся из-за стола и указал на книгу палочкой, заставляя открыться на нужной странице, исписанной мелкими буквами без пробелов и знаков препинания и с весьма выразительными иллюстрациями ключевых моментов. Затем жестом пригласил гостя ознакомиться с текстом на древних, рассыпающихся, кажется, от одного только взгляда на них, страницах.
- Дословного недостаточно. Нужна трактовка. Как понимаешь, такие ритуалы не стоит проводить наугад. Но, возможно, придется рискнуть. Если процесс перевода пойдет так и дальше. Хотя... Может, стоит переводить сначала на латынь.
Да, латынь могла бы стать неплохим посредником, все же древние языки куда лучше взаимодецствовали друг с другом, чем с современными. Собственно, переводить с латыни можно было бы и не утруждаться: Риддл читал на мертвом языке достаточно хорошо, чтобы в свое время изучить даже средневековые труды по истории Хогвартса, где были упоминания о других Наследниках Основателя, не говоря уже о других книгах, которые находились на самых дальних стеллажах библиотеки, где не появлялись даже домовые эльфы, или свитках из архивов старинных семейств.
- Семейные библиотеки, Антонин, - он усмехнулся в ответ, - хранят немало сокровищ. В свое время были мне весьма полезны, и, думаю, еще будут. Не стоит их недооценивать. Как и многие другие вещи, дошедшие до нас по наследству от предков.
Волдеморт следил за тем, как Долохов исследует книгу, легко постукивая палочкой по пальцам. Идея демонстрировать кому бы то ни было с таким трудом - и не без жертв - добытый фолиант, приоткрывать для других дверь к ритуалам такой силы - его, мягко говоря, не вдохновляла. Но этот человек, пожалуй, все же заслужил знать, во что так упорно пытается ввязаться. Он был очень перспективным магом, этот русский, мог бы даже стать одним из тех, кто станет в свое время опорой нового мира. Или испугаться и отступить сейчас. А после этого за несколько не самых лучших в своей жизни дней отдать все знания о специфической родовой магии и исчезнуть. Едва ли кто-нибудь станет искать его, раз уж он сам так благородно избавил свою семью от тревог и забот о себе. Решение о том, как именно быть полезным Лорду Волдеморту Долохов должен принять сам, просто высказав реакцию на лежащую перед его глазами информацию.
- Что скажешь насчет этой магии? Стоит того, чтобы рисковать? - Лорд смотрел на дурстрангца с выражающей нетерпение улыбкой. - Или оставить эту идею и заняться чем-то попроще? Не брать эту последнюю высоту Искусств, которые изучают здесь - и просто двигаться дальше? Впереди еще столько неизученного, а время уходит слишком быстро. Еще несколько лет - не больше десяти, полгаю - и я должен буду вернуться в Британию. Нельзя упустить момент. Но не сейчас, еще слишком рано, и слишком много неиспользованных возможностей.

Риддл сложил пальцы в замок и поднес их к лицу все так же наблюдая за гостем с глубокой задумчивости.
- Может и достаточно.
Он отвечал тихо, как будто и вовсе не обращаясь к собеседнику, а лишь продолжая размышлять, не заботясь о том, что его кто-нибудь услышит. Использовать хорошо знакомую и понятную легилименцию вместо заклинаний перевода, которые давали весьма неточную картину, было весьма заманчиво идеей. Но это значило бы в той или иной мере довериться этому человеку. Доверять не только его знанию языка и Искусств, ведь для понимания ритуала без последнего не обойтись. Но еще и поверить в то, что Долохов ни в коей мере не искажает полученные знания намеренно. Сомневаться в собственных силах, тем более в той науке, которая легко давалась с самого детства, было слишком непривычно, но все же не стоило сбрасывать со счетов то, что Антонин пользовался особого рода магией, той, которой Волдеморту еще только предстояло овладеть в полной мере. И то, что до сих пор у него не было повода проверить, как взаимодействует с этой магией легилименция. И, по большому счету, не было повода доверять этому человеку вслепую. Хотя бы в той степени, в какой он доверял некоторым людям из своего школьного прошлого.
- Может и нет. Ты уверен, что понимаешь все нюансы? Ошибка может быть весьма... неприятной.
Для кого-нибудь, возможно, фатальной, но Риддл был более чем уверен в своей способности остановить ритуал и совладать с последствиями. Особенно что касалось начальных этапов. Их Лорд представлял себе весьма ясно, и сравнив собственные рассуждения с тем, как понял текст Антонин, вполне мог бы судить о том, понадобится ли последующий перевод или действительно проще будет воспользоваться познаниями так удачно оказавшегося рядом носителем языка, пусть и не того самого, на котором написана книга, но современного его варианта.
Том направил палочку на книгу, заставляя древние хрупкие страницы перевернуться с шелестом, открывая для выпускника Дурсмтранга начало описания ритуала.
- Впрочем, если ты готов рискнуть, почему бы и нет. Нам нужен материал. Прочти и расскажи, где в окрестностях мы сможем найти подходящий.
Сам он помнил содержание начального этапа ритуала едва ли не дословно. Материал - человек, погибший какой-нибудь "страшной" смертью. Страшной... Волдеморт только усмехнулся своим мыслям. Любая смерть страшна, и один способ умереть ничем не лучше другого. Впрочем, он вполне представлял себе, что именно имел в виду автор трактата. Авадой здесь не обойдешься. Как не обойтись и каким-нибудь несчастным, погибшим давно - нельзя рисковать, надо быть уверенным в том, что его смерть действительно вписывалась в те рамки, которые описывает древняя книга. Что именно могло показаться "страшной" смертью составителю талмуда, жившему отнюдь не в самые гуманные времена, можно было только догадываться. И приложить все усилия к тому, чтобы участь, ожидавшая "материал", впечатлила даже среднестатистического представителя Средневековья.
Хочешь, чтобы что-то было сделано хорошо, делай это сам.
- Ты же не испытываешь каких-нибудь моральных сложностей в добыче и использовании такого рода материала? Я могу быть уверен, что ты не отступишь в последний момент?

Долохов говорил правильные вещи, поразительно правильные, подозрительно правильные. Хотя какие подозрения могут быть здесь и сейчас, в чем? Никто никому еще ни в чем не клялся, никто даже толком ничего не знает о другом, но у них общее дело и общий интерес, а это связывает сильнее многих других вещей, пусть иногда и ненадолго. Но сейчас, когда перед ними стоит настолько нетривиальная задача - задача, к которой боялись приблизиться величайшие маги, перед которой, может быть спасовал бы даже Мерлин, не говоря уже о знаменитых трусах вроде Годрика Гриффиндора - надо было заставить себя не думать ни о каких лишних подозрениях, а полностью сосредоточиться на цели. Потому что цель того стоила. Лорд вдруг задумался, брался ли за такое его великий предок. Упоминаний об этом не было, но история - далеко не точная наука, вполне возможно, некоторые достижения тех, кто стал неугоден, стирались - намеренно или просто потому что люди, слабые люди, которые боятся темноты и ночных кошмаров, хотели их забыть. Хотя может быть Салазар и в самом деле не приближался настолько близко к победе над Последним врагом. Что ж, это сделает его потомок. И уже его имя будут вспоминать с восторгом или содроганием. Впрочем нет, это имя никогда не станет историей. Потому что оно никогда не будет Прошлым.
От волнения Риддл закусил губу, но уже через мгновение улыбнулся. По-настоящему, безо всякого притворства, как и всегда, когда его мысли занимала задача, на первый, второй и третий взгляд, казавшаяся любому нормальному человеку не просто невыполнимой, а такой, от которой следовало держаться подальше. Пожалуй, в последний раз такой же азарт, холодом пробиравшийся вдоль позвоночника, охватывающий не только мысли, но и тело, заставляющий буквально на физическом уровне чувствовать магию, разлитую в крови, он чувствовал тогда, когда приступал к созданию хоркрукса. В первый раз, остальные были уже куда более выверенными и рациональными. Испытывал ли он тогда страх? Возможно, но и страх казался неотъемлемой частью, необходимой для ритуала не меньше, чем то чувство абсолютной власти над жизнью и смертью, которое разливалось по сосудам, когда он отдавал змее приказ, когда одновременно со зверем заглядывал в глаза девчонке, когда капли его собственной крови, попадая на пустые страницы дневника, впитывались белоснежной бумагой, превращая простую маггловскую книгу для записей в нечто большее, точно так же, как превращался в нечто большее и сам Наследник Слизерина. И это чувства, и страх должны были сопровождать Искусства, иначе эта магия не обретала в полной мере свой смысл, свою душу, а значит, и силу. И поэтому слова о перестраховке, хоть и были очень рациональными, совсем не звучали в унисон с мыслями Лорда.
- Подстраховаться? - переспросил маг все с той же азартной улыбкой. - Ты действительно умеешь оградить себя от магии во время ритуала, требующего прямого участия, и при этом сделать его успешным? Каким же образом? Разве проводя такой ритуал, ты сам не становишься фокусом, проводником силы, направляя и усиливая её с помощью Искусств, как направляешь и усиливаешь солнечный луч линзой, заставляя простой дневной свет, необходимый всему живому, превратиться в огонь, который в состоянии это живое уничтожить?
Волдеморт оперся руками на стол и тоже склонился над книгой, в который раз пробегая взглядом необычные символы, которые уже раскрыли свои секреты, а затем поднял глаза, чтобы посмотреть в глаза Антонина, в которых отражалось холодное сияние магического света .
- Ну конечно... - проговорил он задумчиво, не отводя взгляда. - Я должен был подумать об этом, не так ли? Тебе не приходилось убивать человека, так ведь? Этому не учат в Дурмстранге, да и в семейное воспитание вряд ли входит. Впрочем да, так даже лучше...
Недаром всякая нечисть вроде боггартов или дементоров относилась именно к Темным искусствам: эти твари питались эмоциями, точно так же, как питалась эмоциями вся эта магия. А что может по силе сравниться с эмоциями от первого убийства? Право же, немногое. Ритуал обещал получиться если и не идеальным, то близким к такому.
Лорд в несколько шагов пересек помещание и распахнул дверь, невольно закрывая глаза от хлынувшего в дом яркого закатного солнца. Зачем терять время, когда можно начать прямо сейчас?
- Прекрасно. Если тебе понадобится помощь, - он обернулся, уже стоя на пороге, - достаточно лишь попросить.

Есть что-то удивительно интересное в старинном городе, который заполнило то, что магглы по невежеству своему называли цивилизацией. Асфальт. Провода. Автомобили. И все это рядом со старинными зданиями и брусчаткой, по которой уже много лет вышагивают местные жители. Которые, конечно, тоже менялись, так же стремительно, как менялся город. Живущие здесь магглы были забавными. Совсем не такими, как в Британии. Те, несмотря на столетия, проведенные в изоляции от магии, казалось, совсем не забыли о ней, переосмыслили, конечно, но, кажется, даже меньше верить в неё не стали. По крайней мере, так было до войны. Может быть, постоянные внезапные бомбардировки, ночи, оглашенные сиренами, извещения об умерших и пропавших без вести, которые приходили тысячами,  и отняли у людей этот мистицизм, заставляя верить только в себя и рассчитывать на собственные силы. И все же, Британия и её древние города были пропитаны волшебством, и люди не могли этого не чувствовать.
Местные же могли. Более того, большинство из них умели ясно и логично изложить - нет, даже доказать - почему магия - это не более чем детская сказка для непросвященных, и верить в неё стыдно. И это в том самом месте, где магия, разлитая в воздухе, чуть ли не на вкус ощущалась.
Стыдно...
Волдеморт невольно улыбнулся. Он не мог различить, что говорят эти люди, но одно несложное заклинание - и он прекрасно понимал их мысли, просто заглянув в глаза. Мысли были потрясающими. Они давали понять величайшему магу современности, что он не существует и существовать не может. Риддл буквально чувствовал, что ему не хватает философского взгляда на жизнь, чтобы насладиться ситуацией в полной мере, поэтому просто довольствовался тем, что использовал человеческий материал для своих нужд. Благо, к Темным Искусствам здесь относились весьма и весьма лояльно.
Закрыв за собой дверь, и не потрудившись запечатать её, Лорд сотворил отводящее взгляд заклинание, и глубоко вдохнул пыльный городской воздух, прогретый за день июньским солнцем.
- Несколько идей. Отлично. С чего начнем?
Сам он вряд ли стал бы долго подыскивать жертву для "пробы пера". В самом деле, сгодился бы кто угодно, даже особый символизм, такой, которого он старался придерживаться при создании хоркруксов, был сейчас не нужен. Впрочем, эту часть задачи он оставлял на откуп Антонина, ведь, в конце концов, как иначе понять человека, если не дав ему свободу действий и не проследив, как он этой свободой воспользуется. А понять Долохова Риддл определенно хотел. Хотя бы потому что верил в то, что им предстоит долгое и успешное сотрудничество. И способность к предсказаниям, о которой язвил чертов Муди несколько лет назад, была совершенно ни при чем. Но не почувствовать общий интерес и талант к объекту этого интереса было просто невозможно. Все, что оставалось выяснить - это насколько далеко выпускник Дурмстранга мог зайти ради той силы, что так его привлекала, и ради той, о которой он еще даже не имел представления.
- Итак, - Лорд зашагал вниз по улице, то и дело оборачиваясь, чтобы видеть лицо собеседника, - на ком ты предполагаешь остановить выбор. Мужчина, женщина? Ребенок? Почему именно так?
Он все еще задумчиво улыбался, чувствуя на лице теплый ветер, который доносил обрывки странной речи на то незнакомом мелодичном наречии, то на не более понятном, но как будто более резком и жестком языке. Голоса переплетались, сливались с пением птиц, грохотом трамвая, наигранной на аккордеоне каким-то старым магглом мелодией, превращаясь в совершенно особую музыку самого города. Из переулка повеяло горьким запахом кофе и каких-то специй.
Много лет назад, оказавшись впервые под сводами Хогвартса, одиннадцатилетний Том реишл для себя, что никакое другое место никогда не сравнится с этим. Теперь он готов был бы поспорить с тем ребенком.
И все равно, он бы в этом споре победил.
- Знаешь, Антонин, меня всегда завораживали другие языки. Люди, вроде бы, говорят что-то осмысленное, но понять их совершенно невозможно. Это так странно, и всегда кажется, что эти их разговоры - не пустая болтовня, что, возможно, они обсуждают что-то действительно важное. - он кивнул на двух проходящих мимо женщин, увлеченных беседой. - Ты понимаешь, о чем они?
Маг неспешно пошел дальше. Разговоры казались "другими" не только лишь потому, что велись на непонятном языке. Но еще и оттого, что город - как и соседние, и многие другие в этой части света - был буквально начинен политикой. Флаги, яркие агитационные плакаты, огромные неподписанные портреты - как будто каждый прохожий должен был знать изображенных на них людей - ведь не могли же, в самом деле, жители такого города обсуждать погоду и цену на хлеб?
- Так что насчет методов? Хотя... Нет, постой-ка, не говори, лучше увижу собственными глазами.
Волдеморт остановился на небольшой площади с фонтаном, покрутил в пальцах волшебную палочку и опять вопросительно посмотрел на Антонина, разведя руками, обозначая жестом всю широту выбора.
- Ну же, где этот счастливчик, жизнь которого, в отличие от остальных таких же как он будет наполнена смыслом и служению Искусствам? Ну или хотя бы этим будут наполнены её последние минуты.

Риддл проследил взглядом за кивком Долохова. На сегодня роль имитации достойного противника отводилась местному бобби. Что ж, почему бы и нет, он подходил не хуже любого другого. Маг сел на край фонтана и, приставив к глазам ладонь, чтобы защитить их от солнца, следил за происходящим. Происходящее, как и следовало ожидать, не заняло много времени. Через пару минут Долохов вернулся, ведя будущий материал за собой. Том пригляделся к магглу. Маггл в ответ пристально посмотрел на Тома, проговорил что-то на своем непонятном языке, однако же его тон был вполне очевидно недружелюбен. Все так же, вполне недвусмысленно, бобби потянулся к кобуре. Магия, которую использовал Антонин, явно не подразумевала дружелюбное отношение жертвы к кому-нибудь еще, кроме заклинателя, и слизеринец задумался над тем, разбирается ли выпускник Дурмстранга в маггловских реалиях достаточно для того, чтобы понимать, что выбранный им человек, которого он по какой-то причине не захотел держать под Империусом, вооружен, причем не чем-нибудь, а огнестрельным оружием, против которого маггловские щиты были бесполезны. Впрочем, именно сейчас это едва ли имело значение. Негромкий хлопок аппарации, и маг оказался за спиной у полицейского, а тот, потеряв его из виду уже через секунду забыл о его существовании - отводящее заклинание все же хорошо работало.
- По-моему, твой "достойный соперник" подозревает, что я могу представлять для тебя опасность, - лорд усмехнулся, у материала была неплохая интуиция. Или он просто был параноиком. - Думаю, тебе стоит успокоить его на этот счет, не так ли? Если, конечно, не собираешься, на всякий случай, оставить его при себе охранником.
Долохов обернулся, готовый, кажется, возвращаться. Риддл посмотрел на него с искренним недоумением.
- Ты считаешь, что проводить такого рода ритуала там, где живешь, - это хорошая идея? В самом деле?
Сам он определенно так не думал. И дело даже было не в страхе перед Искусствами, хотя... в какой-то мере, возможно, и в нем. Или скорее в том уважении, которое слизеринец не мог не испытывать перед этой сильнейшей областью магии. Она не могла не оставлять следов, и этим следам совершенно точно было не место в жилище, пусть и временном. Да и в конце концов, кому бы понравилось постоянное незримое присутствие Последнего Врага за левым плечом? А ведь он бывает очень настойчив, и вряд ли уйдет из того дома, куда был приглашен.
- Нет, это ни к чему. Да и зачем проводить такой прекрасный летний вечер в четырех стенах? Идем.
Не дожидаясь ответа, Том ухватил за локоть и Долохова, и бобби, и аппарировал. 
С холма город, на который уже опускались сумерки, выглядел совсем небольшим и пустым. Фонари на улицах зажигать не спешили, да и редкие окна светились. Видимо, люди предпочитали прогулки домашнему уюту. В любом случае, желающих прогуляться здесь, по этому холму, поросшему редким лесом, не было, и Волдеморт довольно кивнул: место для начала ритуала, на его взгляд, было вполне подходящим. Время тоже - более чем - как раз новолуние, а значит, если успеть до полуночи, вполне можно будет продвинуться еще на шаг дальше в освоении этой магии. Только на шаг, потому что для следующих нужны были другие различные материалы, да и текст все еще не был понят до конца. Но все же, это было лучше, чем ничего. Время уходило быстро, из минут складывались годы, те самые, которых в запасе было не так уж и много, ведь до возвращения домой надо было еще столько успеть.
Он отступил на шаг, затем еще на один. Все же главные роли в сегодняшней премьере принадлежали совсем не ему.

Определенно было что-то завораживающее в том, чтобы наблюдать, как вчерашний школьник методично и шаг за шагом готовится убить человека. Впервые. Риддл привык считать себя логиком и стратегом, но вспоминая девчонку с Рейвенкло, почти случайную её смерть, вспоминая воссоединение с семьей, которое тоже было большей частью экспромтом, он мог только восхититься тем, насколько продуманными и логичными были все действия выпускника Дурмстранга. Впрочем, оставалось только догадываться, какие именно заклинания применяет Долохов - все они были невербальными. Лорд улыбнулся. Он любил не ошибаться в людях, и как раз в этот раз он не ошибся в очередной раз - Антонин был талантливым магом, определенно. Входила ли невербалика в программу иностранной школы или студент обучился ей самостоятельно, точно так же, как в свое время обучался слизеринец, это еще предстояло выяснить. Позже.
Молчание - Петля - Обращение - Кровь. План был сложным, пожалуй, даже слишком, но именно в этой сложности, в этих излишествах, казалось, скрывалась какая-то особая красота. Том улыбнулся еще более радостной и искренней улыбкой, определенно, это путешествие приносило куда больше, чем то, на что он рассчитывал. Да, он планировал найти союзников, но, скорее, таких, которые смогут быть полезны здесь, на местах, тем, кому было комфортно при режиме Гриндевальда, тем, кто был бы не против вернуть холотые времена, особенно, если не придется рисковать при этом собственной шкурой. Они бы медленно, но верно делали свой скромный вклад на местах, в то время, когда все софиты были бы направлены на Британию, и в нужный момент открыли бы второй фронт. В Англии, конечно, пришлось бы обходиться собственными силами, собирая тех, кто был верен ему в школе и тех, кто пришел бы по их рекомендации. Он рассчитывал на это - и, конечно, на тот пласт знаний, который удастся получить здесь. Плюс приятные мелочи вроде диадемы. Но в лице этого русского, он был уверен, уже нашел нечто большее.
Как раз то, без чего скучает старушка Англия. Немного свежей чистой крови.
И в этот момент Антонин отдал команду, и оборотень бросился на Риддла. Маг отступил на шаг, выхватывая палочку и сам не понял как выговорил что-то трехэтажное, что, кажется, слышал, от незабвенной хаффлпафки в последние годы учебы, когда её выражения уже приобрели не только замысловатость, а даже какой-то особый стиль и лоск. Впрочем, как ни странно, это сыграло в его пользу. Убить тварь на месте одним заклинанием значило бы прервать ритуал, Том понял это через мгновение после того, как занес палочку для пасса. Понял и то, что маггл безопасен на свой привязи. Понял и то, что Смерть, заглядывая ему в глаза, на этот раз ограничилась только издевательской ухмылкой, и даже этим смогла полностью затопить его сознание леденящим страхом за собственную жизнь. Понял и то, что это понял Антонин. И если остальное можно было бы простить, то это... Риддл бросил быстрый взгляд на Антонина и опять посмотрел на оборотня.
Позже.
Сейчас было еще кое-что, что не могло ждать. Палочка указала на беснующегося маггла, который так удачно оказался буквально лицом к лицу.
Legilimens
О эти последние мгновения! Они часто ценнее всего того, что сознание человека успевает произвести за всю его никчемную жизнь. И Волдеморт не собирался упустить ни одно из них. Он шагнул вперед, оказавшись в дюйме от зоны досягаемости оборотня. Маггл, конечно, не сопротивлялся легилименции, едва ли он вообще понял, почему жизнь проносится у него перед глазами, да и вообще вряд ли мог понимать что-нибудь в таком состоянии. Не понял, скорее всего и что произошло в тот момент, когда петля перерезала ему горло. Тварь рухнула на землю, но глаза её все еще были открыты, а рот хватал воздух - такая смерть быстро не приходит. Все еще не прерывая зрительный контакт, Риддл создал стеклянную ёмкость, в которую сразу же попали капли крови жертвы, дождался, пока взгляд её погас, удовлетворенно кивнул, закатал рукав мантии и приложил тисовую теперь уже к своей руке.
- Ты прочел первую страницу, - обратился он к Антонину, рассекая кожуи добавляя к крови маггла свою. - Подготовь то, что необходимо для второй стадии ритуала. У нас есть еще около часа до того, как солнце будет в надире, и мы сможем продолжить.
Он перенес кровь из ёмкости на губы мертвеца и уничтожил ёмкость. Час - достаточно времени, чтобы разрешить еще несколько вопросов. Торопиться некуда.
Дождавшись, пока Долохов закончит подготовку, он подошел к молодому магу, еще несколько секунд молча смотрел на того, чуть склонив голову, а затем проговорил.
- Ты действовал по наитию или знал, что маггл с каких-то там своих детских лет боялся голодной смерти? И мог ли ты знать что-то, когда натравил тварь на меня?
Риддл говорил со спокойной улыбкой, не поднимая палочку, небрежно покачивая её в пальцах, но поддерживая зрительный контакт, не позволяя взгляду выпускника Дурмстранга ни на мгновение ускользнуть.
- Ты удивительно точно попадаешь в болевые точки, не так ли, Антонин? Прекрасный навык. Талант. Как будто заранее знаешь о чужих страхах. Хотел бы я знать, каким образом. Лично мне, чтобы обнаружить такую брешь, приходится делать так.
- Metu caedere*

Отредактировано Lord Voldemort (2015-02-26 17:19:10)

В первые несколько мгновений заклинание, казалось, не сработало. Как будто не произошло вообще ничего, и это поселило у Риддла мимолетное сомнение. Могло ли быть так, что нормальный человек вообще ничего не боится? Могло ли быть так, что Долохова совсем нельзя было назвать действительно нормальным человеком? Однако по всей видимости, сознание дурстсрангца просто определялось с нужным образом, и еще через миг воздух, как будто от потока горячего воздуха, заколебался, воспроизводя на свет двойника. Осознав смысл иллюзии, Лорд только усмехнулся и опять отступил на два шага, не опуская палочку, следя за своим отражением, которое, казалось приобрело не только самостоятельность, но вместе с ним и какие-то особые претензии к русскому.
Что ж, зато у Антонина появилась возможность еще немного подействовать по наитию, раз уж у него это так замечатльно получалось. Иллюзия получилась на удивление неразговорчивой, зато действовала эффективно, не размениваясь на слабые заклинания и атакуя сразу непростительными. Волдеморт отметил про себя, что эту возможности неплохо было бы доработать. Все же Авада пока была единственным заклинанием, против которого не было щита. Очень удобным в бою, если бы не одно "но" - отдача. У воображаемого же противника этой особенности не было, и если научиться... Впрочем нет, об этом надо было размышлять позже, сейчас же было важно не упустить тот момент, когда магия страха станет слишком опасна. Долохов был слишком ценен, чтобы превращать его в простой материал. Сейчас, когда Лорд наблюдал за тем, как Антонин справляется то ли с его атаками, то ли с ударами собственного сознания, как быстро и точно ориентируется в бою, он понимал это еще яснее и четче: этот человек был нужен ему. А хорошая дисциплина и понимание того, что недопустимо - всего лишь дело времени и правильных методик.
Долохов упал. Собственно, это должно было решить исход боя, и Риддл поднял палочку, чтобы остановить его. Остановить себя. Это
определенно было забавно. Тисовая почти выписала пасс, но не завершила его, Волдеморт ждщал, позволяя решающему мгновению уходить, ждал, пока наконец не услышал призыв о помощи. Он довольно кивнул: теперь картина складывалась самая что ни на есть правильная. Короткий резкий взмах в сторону лежащего на земле мага - и двойник беззвучно растворяется в горячем летнем воздухе.   Том сделал несколько шагов, приближаясь к Долохову, который все еще не мог подняться с земли, приблизившись, с силой сбил ногой росший рядом с лицом карпатского мага колючий куст - чертополох или, может, татарник - и сел на землю рядом. Еще несколько секунд он молчал, давая возможность Антонину собраться с мыслями, подняться с земли, атаковать в ответ или сделать еще что-нибудь, что могло показаться тому необходимым. Затем негромко заговорил, не оборачиваясь к тому.
-Я собираюсь вернуться в Британию через несколько лет. Навести там порядок. Страна слишком давно уже ждет возвращения своего, - он ухмыльнулся, - короля Артура. Но я дам им даже больше. Мне нужны будут такие люди как ты. Именно они станут по правую руку. но они должны понимать, чем рискуют, угрожая мне и проявляя неуважение. Чувствовать ту границу, за которую переступать не стоит. Ты должен это понимать.
Риддл наконец обернулся без тени улыбки.
- Мы создадим Организацию, сильную в своем единстве, где каждый сможет рассчитывать на помощь, лишь попросив о ней. И каждому будет дано по его вере. Где облеченные властью будут по-настоящему нести ответственность за подчиненных, не давая им сбиться с пути.
Он говорил быстро, увлеченно и уверенно, точно так же, как говорил, обращаясь к "своим" слизеринцам в последние годы учебы, призывая не только за идеей, но и за собой. Но теперь он не просто планировал, он точно знал, чего собирается добиться, и как сделает это.
- Темные искусства и чистая кровь, мы пронесем эти ценности по всей Европе, по всему миру, когда будем готовы. И я не требую почти ничего от тех, кто желает стать частью этого процесса. Разве что уважения.
Уважение - хорошее слово. Весьма всеобъемлющее. Том прищурился, внимательно глядя на собеседника и криво улыбнулся.
- Я хотел, чтобы ты присоединился тоже, но ты почему-то демонстрируешь как раз противоположное. Что это, Антонин? Желание проверить мои силы? Намеренное пренебрежение? Ошибка? И если так, как могу я быть уверен, что ты не совершишь её еще раз? Могу ли быть уверен, что именно ты не станешь слабым звеном?

Лорд кивнул, соглашаясь. Ошибка - как тут поспоришь. Но при своевременном осознании и искреннем желании исправить её и не допускать повторения - не настолько грубая, чтобы отказаться от сотрудничества. Первое Долохов продемонстрировал вполне явно, остальное Риддл посчитал очевидным дополнением, о котором не стоило даже говорить. Он проследил за жестом дурмстрангца и нашел взглядом мертвого маггла.
- А, да, - на его губах появилась улыбка, - не буду спорить, это было весьма эффектно. Сложная и красивая комбинация. А если еще и способ ты выбрал интуитивно, то я просто готов аплодировать тебе стоя, - Том, разумеется, даже не пошевелился, не собираясь ни аплодировать, ни тем более вставать. - Ты часто пользуешься такими сложными тактиками, или сегодня это скорее исключение?
Практика однако показывала, что какой бы красивой ни была схема, она в то же время оказалось слишком сложной, чтобы Антонин мог одновременно удержать внимание над своими действиями. В другой ситуации это могло бы иметь куда худшие последствия. Хотя русскому ведь было всего восемнадцать. Возможно, способность просчитывать все тоньше и точнее и контролировать себя даже в самых сложных ситуациях придет со временем. А до тех пор надо просто тщательно отслеживать его порывы, предупреждая ошибочные.
Речь зашла об Организации, и Риддл недовольно нахмурился. Долохов, конечно, неплохо ухватил суть вопроса, но формулировки... Им не хватало точности и тонкости.
- Я предлагаю тебе принять самое активное участие в том, чтобы вернуть миру Искусства, да. Но не только это, разумеется. Дело не в захвате власти. Нам не придется захватывать её. Рано или поздно, люди сами вручат её нам, осознав, наконец, что мы можем дать им взамен. Единство, чувство плеча, ощущение собственной безопасности и защищенности, то чего нет у них сейчас, в мире, где каждый только сам за себя. Четкую иерархию, в которой каждый не только знает, где его место, но и ясно видит открывающиеся перед ним перспективы. Понятные и простые требования, с каждого - по возможностям.
Разговор наконец плавно сместился в сторону обсуждения цены. Пока что издалека, Долохов намекал на то, сколького лишился и, похоже, хотел еще раз услышать о том, что приобретает взамен и стоит ли повышать ставки. Лорд опять оглянулся на лежащего на земле маггла. По его личному мнению, тот был прекрасной иллюстрацией открывающихся границ.
- Да, от семьи и многих возможностей, - Том усмехнулся, повторяя вслед за русским его слова, как будто взвешивая их. - В моей жизни тоже были люди, которые, условно говоря, могли бы считаться моей семьей. И тоже были определенные перспективы в Англии после окончания школы. Кое-кто из любителей находить знакомства, которые могут оказаться полезными в недалеком будущем, пророчил мне карьеру Министра магии. Но это все - не более чем жалкая подачка по сравнению с тем, что мы можем и должны получить.
То, что принадлежит нам по праву рождения. То, что при необходимости мы возьмем по праву силы.
Он беззвучно рассмеялся в ответ на следующие слова собеседника, но тут же опять вернул лицу серьезное выражение.
- Конечно, я и не хочу скрывать ничего. Ты же не думаешь, что я предложу тебе идти за мной вслепую, не имея ни малейшего представления о том, что и зачем ты делаешь? - Риддл опять усмехнулся. Нет, он вовсе не собирался требовать этого от последователей сейчас. - Скелет организации, та основа, на которой она будет держаться, сейчас в Британии. Это представители лучших чистокровных родов страны. Люди, владеющие тайнами древней родовой магии, и, что ничуть не менее важно, широкими возможностями. Деньги и связи - самые банальные вещи, но сбрасывать их со счетов было бы верхом непредусмотрительности. Эти люди ждут моего возвращения, ждут, когда я опять призову их, чтобы продолжать наше дело уже на новом уровне. Они уже держат или скоро займут свои места в ключевых стратегических точках магической Британии. Кроме того, я рассчитываю найти и множество новых сторонников среди, к примеру, амбициозных выпускников и студентов старших курсов. Они пойдут за мной все по тем же причинам, о которых я уже говорил: потому что в нашем единстве нужная им сила. Потому что они будут знать, что только начав с самого начала, пройдя с нами весь этот путь, смогут рассчитывать на что-то.
Он наконец остановился, прекрасно понимая, что может бесконечно рассказывать о своем детище, которое еще даже не заявило о своем появлении на свет. И заодно понимая то, что все это не более чем красивые речи для непосвященного слушателя. Но если этот слушатель не захочет верить этим словам, то есть ли смысл продолжать?
- Со стороны может показаться пустыми словами, да? И тем не менее, это работает. Даже наша деятельность во время обучения в Школе была куда более успешной, чем можно было бы предположить, зная её специфику и силу наших противников. Теперь же перед нами открываются намного более широкие горизонты. Самое время взяться за дело всерьез. Это потребует определенной смелости, возможно даже безрассудства, полной самоотдачи, способности принимать на себя ответственность за других и безоговорочно доверять и принимать власть того, кто берет ответственность за тебя. Я вижу в тебе все задатки. Для того, чтобы стать одним из нас, не хватает только  твоего решения.
И вежливой просьбы, разумеется.

Отредактировано Lord Voldemort (2015-01-29 02:12:20)

Показалось - или в словах, в самом тоне дурмстрангца промелькнуло сомнение, страх, желание получить какие-то гарантии, как будто он выбирал новую мантию в лавке, а не становился на единственно возможный жизненный путь. Сомнение - ошибка такая же серьезная, как проявление неуважения.
- Способности - это очень важно, - с серьезным видом кивнул Риддл. - Но нельзя ведь судить человека только по ним. Разве не таким же или даже не более важным фактором является стремление эти способности развивать и совершенствовать, увлеченность делом - именно она, а не только врожденные таланты сделала многих магов великими. Есть и множество других качеств, за которые можно ценить людей. Деньги и связи - наживное, поверь, но надежность, преданность, готовность идти на жертвы и понимание того, что эти жертвы принесут - это ли не настоящий капитал? Впрочем, как видишь, я не прошу ничего сверхъестественного, и у тебя будут все шансы проявить себя и оказаться на вершине.
Волдеморт не счел нужным упоминать, что имеет в виду вершину, доступную остальным участникам, Долохов казался ему достаточно разумным, чтобы понимать его слова правильно, и не пытаться достичь невозможного. Хотя... ошибиться в этом и посмотреть на результат тоже было бы  довольно интересно.
- Те, кто шел за мной с тех самых времен... У кого-то из них больше денег, у кого-то талантов. Но все они примут твое участие в организации. Точно так же, как потом и ты будешь принимать любого, на кого я укажу, не сомневаясь в том, что эти люди достойны стать с нами рядом, как и не сомневаясь в других моих решениях. Это то, о чем я говорил раньше: вопрос уважения и доверия. Да, ты станешь равным среди первых. Станешь ли первым среди равных, будет зависеть только от тебя самого.
Вопрос о методах был неожиданным и даже, отчасти, странным. Едва ли можно было предположить, что все новые знания, открытия в области Темной магии, свидетелем которых сейчас становился Антонин, нужны просто из любви к искусству и не будут использованы на практике. А раз так, разве не достаточно очевидно, какими именно способами будет воплощаться политика в разных сферах жизни? Удивление мага однако выдала только слегка изогнутая бровь.
- Самые эффективные, разумеется, - он спокойно улыбнулся. - Как я уже сказал, у меня есть люди в Министерстве, и их будет еще больше в свое время. Мы будем продвигать разнообразные законодательные инициативы, которые помогут в будущем вернуть ход британской истории в правильное русло. Если не сработает это - пойдем другим путем. Чтобы быть достаточно убедительными, нам нужна будет армия. И, - он опять оглянулся на мертвого маггла, и опять перевел взгляд на собеседника, - достаточно мощное оружие в руках этой самой армии. А будет ли оно использовано по назначению или только для демонстрации, зависит от того, как скоро люди осознают наши благие намерения и пойдут навстречу, чтобы вместе с нами строить тот новый мир, в котором лучше будет всем, пусть не все сейчас это понимают. Многие, к сожалению, вообще не склонны понимать, но мы не устанем показывать им дорогу.
Том быстро поднялся с земли и сделал несколько шагов по склону холма туда и обратно. Обычно он останавливался на этих громких, пусть и не слишком четких заявлениях, и до сих пор никто не просил его говорить менее образно, добавить в речь больше конкретики. Все эти люди: Эйвери, Нотты, Лестрейнджи, Розье - безусловно умные и жаждущие перемен, похоже, не были готовы к тому, чтобы услышать, что именно им предстоит сделать. Но Долохова, должно быть, мало беспокоили судьбы далекой островной страны, и Лорд чувствовал, что может свободно высказать мысль, которая давно беспокоила его самого.
- Ты хочешь знать, планирую ли я открытые боевые действия? Да, при необходимости я сделаю это. Но я все еще уверен, что смогу обойтись и без войны: аккуратные точечные удары могут быть не менее эффективными, и не затронут широкие массы, среди которых та самая драгоценная чистая кровь, которой слишком мало, чтобы ставить её под угрозу.
Риддл остановился в полушаге от сидящего на земле мага и протянул ему руку.
- Готов принять все это без оговорок?

Не использовать изученные Темные Искусства? Лорд смеется так, как будто слышит удачную шутку.
- Разумеется, я собираюсь использовать все это и больше. Я уже использую то, о чем многие другие даже боятся подумать - не то что сказать вслух.
Сложно даже представить, насколько эффектно эта магия прогремит в Британии, где люди и не слышали о таких возможностях. Скорее всего, они даже не сразу поймут, насколько великие дела можно творить благодаря тому, чего они так долго опасались. А когда поймут - кто-то склонится перед мощью этой магии, а кто-то, кто не будет слишком труслив, начнет узнавать её. И, возможно, совместив с той, которая царствовала на островах еще до Основателей, проявят то могущество, которому позавидуют континентальные маги. И все эти люди будут частью Организации. Впрочем, говорить об этом было еще слишком рано, так же как и делиться деталями своих достижений в отрасли.
Долохов наконец поднимается с земли, но Риддл и не думает отпускать его руку, пусть держит и не слишком крепко, давая возможность убрать её, отступить, пока это возможно.
- Хорошо. Тогда добро пожаловать.
Том подносит палочку к левому предплечью дурмстрангца, и рукав мантии рассыпается от неозвученного приказа, как будто от ветхости. Наследник проводит по коже мага тыльной стороной ладони, а затем перехватывает палочку пальцами, направляя её на руку Антонина.
- Без оговорок.
Тисовая упирается в кожу предплечья, ладонь сжимается вокруг запястья мага. Один за одним звуки новой, не известной никому, кроме её автора, формулы, шипящие и свистящие звуки парселтанга срываются с языка, пропадая в горячем воздухе летней ночи, оставляя за собой единственный след, но след, который невозможно стереть. Еще секунда, и шипение смолкает, уступая место той странной тишине, которая не может существовать, не могла бы, если бы не магия, полностью заполняющая все окаружающее пространство, вытесняя и звуки, и запахи и даже, кажется, воздух, заставляя дышать собой, слышать только себя, проникает под кожу. Линия за линией на руке Долохова начинает проявляться тот рисунок, который уже отпечатан на его душе, ну или на том, что называют душой теоретики Искусств.
Волдеморт был по-настоящему удивлен, когда впервые увидел символы черепа и змеи на коже подопытного маггла. Он не создавал этот рисунок, даже не думал, что какое-то изображение проявится внешне, но сила, устанавливающая эту невидимую и нерушимую связь между Лордом и последователем, проявила характер, отражаясь на теле Меткой. И это было даже лучше, пусть очертания этого знака и могли показаться странными. Но Риддл знал, что заставит магов уважать этот символ победы Наследника Слизерина над Последним Врагом, пусть уважение прийдет и не сразу, родившись только из страха, из почти суеверного ужаса.
Впрочем, ему не нужно смотреть на руку выпускника Дурмстранга, чтобы знать, как проявляет себя заклинание. Поэтому он смотрит Долохову в глаза, пытаясь уловить его мысли безо всякой легилименции, представить себе, что происходит у русского в голове, что побеждает: страх, боль или все-таки осознание новых возможностей и сопричастности. Еще несколько секунд - Метка проявляет себя полностью. И в этот же момент окружающее двух магов пространство вновь наполняется реальностью: ароматами трав, отдаленными звуками города, теплом и едва заметным в безлунную ночь светом. Лорд убирает палочку и опять проводит рукой по руке последователя, оценивая результат, присматриваясь к мельчайшим деталям. Довольно кивает. Перехватывает взгляд Долохова.
- Это не просто знак причастности, - он отвечает на вопрос, который тот, возможно и не собирался задавать. - Это связь, позволяющая тебе просить о помощи, когда она будет тебе необходима. Просить - и получить её. Вот так,
Он прикасается указательным пальцем к начинающей бледнеть Метке, и рисунок опять приобретает угольно-черные очертания. И в тот же момент чувствует, как эти же линии проявляются на его собственной руке. В первый раз. Магия опять пытается ставить свои условия, удивляя и стараясь вырваться из-под контроля, и тем самым работая в его пользу. Метка на его предплечье - такая же, как у остальных, и в то же время совершенно другая. Риддл улыбается едва заметно, он все еще чувствует магию, циркулирующую в крови, которую сердце гонит по телу частыми  и сильными ударами. Непредсказуемую, но подконтрольную ему силу.
- Я буду знать, где ты находишься. Смогу аппарировать туда, даже если не знаю местности. Как и остальные, у кого будет Метка.
Еще некоторое время Лорд напряженно молчит, раздумывая, насколько подробно должен рассказать Долохову о том знаке, которым он только что был вознагражден, но потом встряхивает головой, как будто пытаясь избавиться от лишних мыслей, и улыбается уже по-настоящему.
- Впрочем, эта магия может довольно много, думаю, рано или поздно ты узнаешь все её возможности - практически, или лучше теоретически.

Отредактировано Lord Voldemort (2015-02-10 11:52:01)

Сложно было бы скрыть любопытство, даже если в этом и был бы какой-то смысл. Впервые Метка появлялась на руке мага, и хотя Риддл был более чем уверен в собственных расчетах, погрешность тоже нельзя было сбрасывать со счетов, вполне возможно, ритуал мог дать куда большейнеожиданностей, чем рисунок, проявившийся еще и на его предплечье. Слизеринец рисковал и сам,  пожалуй, не намного меньше, чем подопытный, ведь магия нередко оборачивается против тех, кто переоценил свои силы, выбрал кусок не по зубам и оказался неспособным управлять тем, к чему взывал. Но в этот раз она подчинилась. Опять.
Выпускник Дурмстранга выдержал ритуал молча, пусть это и стоило ему серьезных усилий. Магглы обычно извивались и орали, даже те, кто в этот момент находился под Империусом с приказом молчать. Темная магия, впечатывающаяся в душу, разъедающая её для того, чтобы придать новые, лучшие очертания, не могла не причинять боль. Конечно, самому ему не пришлось чувствовать то же, что почувствовал сейчас Антонин. Но кто бы мог сказать, что создание хоркрукса - ритуал более слабый?
Расщеплящаяся душа, та самая, которую глупцы считают единой и неделимой. Этот процесс, конечно, не мог пройти незаметно. Никто, ни единая книга, не предупреждали шестнадцатилетнего слизеринца о том, каких ощущений стоит ожидать от этого ритуала. Но он вынес все, что было необходимо, точно так же, как сейчас вынес свою часть боли Долохов.
И, по всей видимости, эта часть и в самом деле была не столь впечатляющей. Вспоминая те июньские дни позже, Том не смог припомнить ничего, кроме боли, переполнявшей и тело, и сознание: ни то, как ему удалось при затуманенном разуме до мелочи верно выполнить все инструкции, ни даже то, как он потом убрал с пола заброшенной уборной следы собственной крови и после этого добрался до факультета через весь замок. Несколько последующих дней тоже больше напоминали лихорадочный бред, чем реальность. Кажется, он даже успел тогда отметиться в больничном крыле, где медсестра только развела руками и напоила его общеукрепляющим зельем. А дурмстранец даже вопросы задавал, значит был вполне вменяем.
- Почти, - ответил Том, пожимая плечами. - Я не думал над названием. В смысле, над английским названием. Думаю, более точным аналогом этого слова будет "Метка".
Долохов решил, что обязательно должен опробовать действие связующего звена самостоятельно. Лорд одобрительно улыбнулся и иизобразил приглашающий жест. Последователь прикоснулся к рисунку на руке, и Риддл почувствовал, или нет, он был уверен в том, что его зовут. Призыв был не звуком, не взглядом, он был безмолвным и незримый, но от того не менее внятным и очевидным. Сейчас не просьба о помощи, а лишь только... любопытство? В другой раз Волдеморт высказал бы свое недовольство в не менее внятной и очевидной форме. Но в этот - ему и самому были интересны результаты этого небольшого исследования, и радость создателя, который наконец добился именно того результата, на который рассчитывал, переполняла его.
- Да, - он улыбался и вполне заслуженной похвале, и  своим мыслям, - ты прав, это парселтанг. Небольшое, но ценное наследство от моей матери и других предков, которые успели отметиться в истории.
Том прикоснулся к медальону, висящему на груди под мантией. В последнее время он чувствовал эту связь все сильнее. Связь с прошлым, с историей, и свое место в ней. Конечно, Салазар Слизерин не был политиком. Но что бы он сказал, увидев, во что превратились Искусства в современном мире? Что сказал бы, узнав, что чистота крови более не ценится? Разве не считал бы, что любые средства хороши, чтобы вернуть естественное положение вещей?
- Он как будто специально создан для магии, правда? Заклинания на нем получаются очень... особенными. Правда, часто непредсказуемыми. Хотя это даже интереснее, в некотором роде. Если быть уверенным, что справишься с последствиями.
Ему самому, впрочем, сомневаться в своих силах не приходилось. Риддл сверился с часами. У них все еще оставалось немало времени до часа, когда можно было продолжать ритуал. И все же он подошел к трупу и одну за другой начал зажигать свечи. Волшебство отхлынув, оставило за собой пустоту, которую хотелось заполнить хотя бы подготовкой ритуала, если не им самим.
- Магия... Сила, которая попирает любые законы природы. Разве не самым естественным будет предположить, что именно она должна править миром? Я имею в виду, всем миром, не только собственно магами. Скажи, Антонин, что думают в Дурмстранге о возможности отмены Статута? Твоя школа собирает лучших магов почти со всей Европы, тех людей, которые потом станут руководить своими странами. Как думаешь, большинство правительств поддержит нас? Останется в нейтралитете? Или, может, попытаются выступить против?

Том долго молчал прежде, чем ответить на вопрос о предках. Он хорошо помнил, каким образом ему удалось получить признание на факультете, точнее, среди всего нескольких человек, с опорой на которых он все-таки смог заставить слизеринцев признать нового лидера. Но сейчас под рукой не было василиска, то есть наиболее весомого довода. В конце концов, парселтанг - дар хоть и исключительно редкий, но не единичный, и гипотетически усомниться в том родстве, которое он для себя открыл, все же можно. Риддл не хотел лишних сомнений. Хотя бы потому что не хотел терять нового последователя, а эта трагедия вполне могла бы случиться, если бы Долохов позволил себе усомниться. И все же это был совсем не тот вопрос, который стоило игнорировать.
- По материнской линии мой род ведет начало от Салазара Слизерина, одного из Основателей Хогвартса и величайшего мага средневековья. Он был змееустом, отсюда способность говорить со змеями. И он создавал заклинания и ритуалы на парселтанге за десять столетий до меня, поэтому, по справедливости, нельзя назвать меня первооткрывателем этой отрасли магии. Среди моих предков и Певереллы, еще один древний род, который считается угасшим. Это, - он поднял левую руку, - фамильный перстень, на камне, если присмотреться, герб, хорошо тебе знакомый, должно быть. Его так и не смогли стереть со стены Дурмстранга, не так ли. Гриндевальд использовал этот знак как свой символ, кто знает, может быть тоже имеет отношение к этому семейству.
Том опять замолчал. Конечно, для того, чтобы зажечь свечи, не требовалось особой концентрации, но он делал это так сосредоточенно, как будто как минимум использовал адский огонь. Однако свечей было не так уж и много, и в конце концов, от увлекательного занятия пришлось отвлечься. Не поднимаясь от земли, он посмотрел на собеседника, который как раз сверял руны со своими воспоминаниями о прочитанном.
- В любом случае, я не собираюсь пробивать себе путь этими именами. Британия должна знать не о них, а обо мне. Только слабые пользуются заслугами своих предков, чтобы хоть как-то оправдать свою никчемность. Мне хотелось бы, чтобы ты понимал, эта информация вовсе не предназначена для широкой общественности. Люди узнают о ней лишь тогда, когда будут готовы из всего моего родового древа вспоминать в первую очередь меня, а потом уже остальных в этой связи.
Лорд выслушал размышления Долохова, понимая, что и в самом деле дела обстоят примерно так, как он рассчитывал. В том, что никто из правителей ближайших поколений не станет действовать самостоятельно, он был уверен: такие события, как гриндевальдовская война, не могут не оставлять своих следов не только в истории короткого временного промежутка, когда происходят, но и в обозримом будущем. Однако же молчаливо эти люди готовы были поддерживать некоторые идеи, а это уже было отличной заявкой. Бездействие иногда куда ценнее, чем действие. Главное, уметь сыграть на нерешительности. А нерешительными все они будут достаточно долго. Для того, чтобы они действительно выступили в поддержку, когда это наконец понадобится, нужно будет что-то достаточно весомое и крайне символичное для них. Кто знает, может быть, пора будет разрушить Нурменгард и дать немцу-неудачнику подышать свежим воздухом. Жаль, что годы тюрьмы наверняка подорвут его здоровье до такой степени, что покинув её стены, он проживет совсем недолго, ровно столько, чтобы стать символом.
- Твоя школа тоже в сфере наших интересов в таком случае. Нам необходимы будут надежные люди внутри, чтобы аккуратно знакомить студентов с идеями, вдохновлять на дальнейшие свершения, помогать и другими способами служить связующим звеном с Организацией. Есть идеи?
Впрочем, все это - дела далекого будущего. Маг улыбается последним словам Антонина, которые отражают скорее запал и стремление идти до конца, чем реальность, вытягивает руку с палочкой, простейшим заклинанием стирает одну из рун, изображенную немного не так, как она значилась на странице, и вычерчивает нужную. Затем поднимается на ноги и стряхивает с мантии пыль и налишую траву.
- Установим какую-нибудь защиту или сыграем ва-банк? Не в первый и не в последний раз.

Родственники в Англии? Риддл скептически хмыкнул и покачал головой. Он вообще никогда не рассматривал Гриндевальда, как человека, у которого есть какие-то родственники. Да что там - вообще как человека. Символ, историческая фигура, выполнившая свою роль и исчезнувшая со сцены, как раз тогда, когда надо было исчезнуть. Пример, чтобы учиться на его ошибках. Пугало для всей Европы. Кто угодно, только не живой человек. Впрочем, он ведь для всех был именно этим, абстрактной фигурой, не более, но и не менее. Стал бы Дамблдор тратить силы на дуэль с просто человеком? Затронула бы кого-нибудь такая победа? Нет, определенно, немца надо было воспринимать исключительно как аллегорическую фигуру. И родственники в Англии в такое восприятие не вписывались совсем. Хотя, кто знает, возможно, было бы весьма любопытно найти этих людей, проследить связи с давно уже угасшим родом.
- Если право лидерства не очевидно и без родственных связей, тогда к чему вообще заявлять о нем? Разве можно верить в преданность тех, кто пойдет за мной только из-за громкого имени моего предка? Это будут люди Салазара Слизерина, не мои люди. Они всегда будут оглядываться в прошлое вместо того, чтобы уверенно смотреть в будущее. Впрочем, некоторые знают, уже довольно давно. Но они вряд ли захотят поговорить об этом.
И в самом деле, даже если они поверили в смерть Тома Риддла, рискнул бы хоть кто-нибудь из них нарушить Обет? Едва ли. О да, они, конечно, были до мозга костей рационалистами, эти слизеринцы, и никогда бы не сказали, что боятся кого-то, кто может дотянуться до нихс того света. Но наверняка для себя решили, что лучше не рисковать. Просто на всякий случай
- Отлично, на первых порах, думаю, переписки будет вполне достаточно. Возможно, потом ты порекомендуешь мне наиболее перспективных из них, и я смогу предложить им что-нибудь, что их заинтересует. В любом случае, мы не будем спешить. Время у нас есть, и здесь лучше действовать наверняка.
Он только кивнул в ответ на то, что Долохов поддержал идею не ставить лишнюю магическую защиту. Это было совершенно неразумно. Но сегодня - единственным правильным решением. Риддл обошел круг и встал с той стороны, откуда еще недавно солнце бросало закатные лучи. Он отсчитывал секунды после активации каждой руны, и в нужный момент произносил нужные формулы на странном, незнакомом наречии, в котором было слишком много непривычных звонких звуков, с даже казалось бы обычные шипящие произносились совсем не так. Может быть, лингвистическую часть и стоило бы оставить для исполнения дурмстрангцу, но в таком случае, Лорд не мог быть уверен, что будет в состоянии при необходимости повторить ритуал самостоятельно. Здесь определенно нужен был чистый эксперимент, учитывающий и вероятно слишком сильный акцент мага.
Слизеринец сверился с часами и еще некоторое время следил за тем, как секундная стрелка движется по кругу, приближая нужную минуту. А затем, выбрав момент, прошел сквозь полупрозрачную пелену, ощутив кожей лишь незначительное покалывание, и подошел к лежащему на земле телу. Магия определенно делала свое дело. Сначала пальцы маггла как будто свело судорогой, потом та же судорога затронула более крупные мышцы. Едва ли это можно было назвать целенаправленными движениями, но это ведь был всего лишь первый этап, и он был успешен. Риддл с радостной улыбкой обернулся к Долохову, чтобы указать тому на результат, если он еще не успел заметить сам, и оценить его реакцию, а когда опять повернулся к материалу, моментально поднял палочку, только на полпути остановив пасс заклинания.
Маггл открыл глаза. Точнее нет, он не просто открыл глаза, ведь движение век могло быть того же рода, что и подрагивание пальцев. Нет, маггл смотрел. Его взгляд отражал, наверно, все возможное страдание смерти и прожитой до того жизни, весь ужас возврата к ней, а может быть и увиденного за гранью. Взгляд настолько концентрированно живой, что просто не мог бы принадлежать живому человеку. Это длилось недолго. Всего через несколько секунд глаза как будто подернулись полупрозрачной пленкой, зрачки расширились.
Риддл опять посмотрел на часы. Время, подходящее для ритуала, заканчивалось, и если начальные этапы были завершены правильно, то инфернал, точнее, материал, должен был выполнять самые простые краткие приказы. Позже, возможно, ему можно будет задавать и более сложные алгоритмы, но сейчас было бы неплохо проверить, как он справляется с простейшими. Лорд обернулся к Долохову, кувнул на все еще образующие круг руны.
- Убери это. Я собираюсь проверить, насколько он в состоянии выполнять приказы.
Затем он опять всмотрелся в лицо мертвеца. Лицо, разумеется, не выражало совершенно ничего, и едва ли по нему можно было понять, насколько удачно прошло превращение. Дождавшись, пока Антонин закончит с рунами, Риддл поднял руку и пронесшийся совсем близко к земле порыв такого странного в середине лета ледяного ветра затушил свечи. Медленно и уверенно маг провелладонью перед собой простирая её затем над мертвым телом.
- Друг наш, уснул; но Я иду разбудить его.
Магия опять наполняла этот небольшой участок леса. Она теперь становилась видимой, переплетаясь с потоками горячего и холожноо воздуха, образуя странные фигуры, больше похожие на отражения отражений, чем на реальность. Пересохшие губы растянулись в улыбке. Ровный стук сердца отдавался в висках.
- Lazare! Veni foras!