Вообще-то обучение в магической школе должно было начаться триумфально. У Тома были все поводы рассчитывать на это. Еще до поступления в Хогвартс он мог делать немало вещей, недоступных его ровесникам, воспитывавшихся в магических семьях. И у него было стремление развивать свои способности в ущерб чему угодно. Мотивация у него тоже была, в конце концов, еще в поезде Аластор заметил, что есть вещи поинтереснее, чем править магглами, и поразмыслив на досуге, Риддл понял, что он был совершенно прав: куда интереснее было править магами. Ради этого стоило постараться, даже в ущерб - да чему угодно. За эти две недели пострадал в основном сон, после отбоя штудировать в гостиной книги было куда удобнее. И, конечно, определенных результатов ему удалось добиться. В большинстве предметов. Тех, которые не были основаны на тех знаниях, что дети из магических семей впитывают с молоком матери, как вот например, История магии. И тех, которые казались Риддлу отвратительно бессмысленными, и в этом рейтинге первое место занимали полеты на метле. Вообще, когда ему первый раз сообщили, что маги действительно летают на метлах, он попытался не поверить. Слишком много было на чистокровном факультете желающих остроумно пошутить над грязнокровкой. Мало кому удавалось, ложь Риддл распознавал с первых же слов. Но в тот раз эта нелепица была произнесена так, как будто была абсолютной истиной. И уже через несколько дней выяснилось, что так оно и было. Предмет "Полеты" действительно подразумевал полеты. На предметах домашнего обихода.
Сначала все шло не так уж плохо. Старая школьная метла, которую выдал преподаватель, без малейших колебаний и при первой же команде оказалась у него в руке. За что он даже получил какие-то баллы. Но следующим шагом подразумевалось то, что на эту неустойчивую конструкцию надо сесть, что казалось не только опасным, но даже каким-то... унизительным. Впервые за две недели обучения он не просто совершенно добровольно отказался постигать что-то новое, тесно переплетенное с магическим миром, а еще и прямо заявил профессору, что думает о таком способе передвижения. Преподаватель, похоже, не впервые сталкивался с такой реакцией учеников, и сообщил, что такой страх вполне нормален для магглорожденного. По всей видимости, он был не слишком хорошим педагогом, потому что его успокаивающая речь спровоцировала только злые ухмылки слизеринцев и беззвучное, но вполне ясно читаемое по губам "грязнокровка".
Все это начинало раздражать. Правда, не настолько, чтобы заняться решением проблемы вплотную. Сейчас Тома куда больше беспокоило то, что профессор ясно дал понять, что к концу года освоить балансирование в воздухе все-таки придется. Поэтому даже сейчас, когда многие уже расходились, он остался на все том же учебном поле, с сомнением глядя на лежащую перед ним метлу, которую профессор оставил ему "тренироваться". Собственно, это было единственным положительным фактором в этой ситуации: теперь Том Риддл был единственным первокурсником в Хогвартсе, которому совершенно официально разрешено было использовать это средство полетов вне занятий.

- Вверх!
Метла, как и в первый раз подчинилась беспрекословно и уверенно легла в ладонь. Что делать с ней дальше опять было неясно. Хотя нет, в общем-то известно, что: в "Вуле" трудотерапию считали хорошим методом лечения, воспитания, наказания и еще много чего - и Риддл, в общем-то не один раз участвовал в приведение в порядок двора вокруг здания приюта. Но на этот раз от него хотели совсем другого. Оседлать её, оттолкнуться от земли, подняться на пять футов и вернуться. Звучало просто, но какое-то странное предубеждение все равно мешало выполнить задание, несмотря на то, что все без исключения одноклассники справились с этим, и никто не смеялся над остальными, несмотря на то, что, конечно, мало что могло выглядеть нелепее ребенка, парящего на метле. разве что парящий на метле взрослый. Правда, таких Тому пока что увидеть не удалось, да и просто представить себе профессора Слагхорна или, к примеру, директора Диппета, взмывающего в воздух на этом, было просто нереально. Что, скорее всего, значило, что они умеют перемещаться в пространстве куда более логичными способами, оставляя метлы студентам.
Насмешливый голос однокурсника заставил отвлечься от размышлений и разглядывания транспортного средства. К нему приближался Муди, тот самый гриффиндорец, который успел проявить себя гриффиндорцем еще в Экспрессе, и с которым после того не было даже нормальной возможности поговорить. В общем, желания поговорить тоже было немного: ответы на большинство вопросов теперь можно было получить из книг или от преподавателей, которые и знали явно побольше одиннадцатилетнего, и делились этими знаниями весьма охотно. Общих интересов пока тоже обнаружено не было, и все равно, первокурсник сейчас даже специально задержался после последнего занятия, не иначе, чтобы продолжить знакомство.
- Трудности? Не знаю, не заметил. Мне удалось принести факультету пять баллов, а тебе сколько? На пять меньше?
Пока что других способов считаться лучше других, кроме количества заработанных баллов и древности родословной, он не знал. Казалось, ничего другого в школе не ценится. Не на слизерине, во всяком случае. И раз во втором Аластор наверняка обошел его, оставалось упирать на первое.
- Что может быть глупее полетов на венике? За столько лет не научиться летать без вспомогательных средств...
Том пожал плечами и забросил метлу на плечо. Он действительно не мог понять, почему заставить подняться в воздух метлу возможно, а человека, который обладает примерно такими же летательными качествами - нет. Эта задача наверняка имела решение, просто никто не занимался ею вплотную. А если бы и занялись - это могло бы привести к забастовкам производителей метел, наверно. Хотя почему это вообще должно кого-то волновать?

Отредактировано Lord Voldemort (2014-10-03 13:23:09)

Риддл пожал плечами. Ну да, пять. Редко кто зарабатывал больше на тех занятиях, по которым он и мог судить. Важно было не то, сколько, а то, насколько больше, чем все остальные. И странно, если кто-то этого не понимал, для самого Тома это было вполне очевидно. А вот чего гриффиндорец начал гримасничать, когда он удобнее перехватил веник, было непонятно вообще. И вместо того, чтобы объяснить, Муди предпочел оттачивать свое остроумие.
- А ты только попробовав все на себе, можешь судить о свойствах? Яды, кажется, в программе третьего курса, можно делать ставки, доживешь ли.
За следующие полминуты Аластор успел картинно уйти и картинно вернуться. Риддл подумал, что для того, чтобы добавить что-то ценное, но оказалось, задать свои важные вопросы. Слизеринец пожал плечами опять. Муди все-таки был на редкость странным.
- Мантии... Просто одежда. Какая разница, как она выглядит, главное - тепло и удобно.
Да действительно, первые дни было сложно привыкнуть не наступать на полы школьного одеяния. Один раз он даже умудрился растянуться на полу - хорошо, в спальне, а не в гостиной или в Большом Зале - заработать еще одного "грязнокровку" и случайно испытать стирающие чары на готовом домашнем задании несдержанного однокурсника. Но совсем скоро Том понял, что мантия поверх школьной формы - действительно полезный предмет гардероба. Она отлично спасала от сквозняков и извечного холода слизеринских подземелий, а уж о количестве внутренних карманов и говорить не приходилось. Так что традиционную одежду магического мира он принял быстро и легко.
- А альтернативно живой профессор - не худший преподаватель, который мне попадался. Воспитывай в себе толерантность, Аластор. Домовые - кто?
У него все-таки вырвался очередной вопрос, хотя последнее время Риддл и старался сдерживать любопытство при однокурсниках. Но эльфы - это вообще как-то несерьезно. Тогда должны быть еще зубные феи и Санта-Клаус. Решив, что нормального ответа от Муди все равно не дождаться, Том заговорил опять.
- Да, размахивать палочкой странно. Я каждый раз на совместных Заклинаниях удивляюсь, зачем ты это делаешь. Все нормальные люди выполняют пасс - а ты размахиваешь. Это чтобы было заметно, что у тебя в руке вообще что-то есть? Ты не переживай, мы знаем и сочувствуем.

- Программа... - пренебрежительно повторил Риддл. - А если это войдет в программу, ты будешь принимать?
Лично он сам не входил в категорию людей, которым программы и правила заменяли мозг. Да и про грифиндорцев он слышал совсем другое. А лично про Муди и слышать ничего не надо было, достаточно вспомнить, что именно он, единственный их всего Хогвартс-экспресса полез на крышу поезда, как только там появилось что-то опасное. Хотя да, с самосохранением здесь тоже явно было что-то не так.
Толерантность к метле уже почти возникла, особенно на почве того, что метловищем можно было бы неплохо сбить с ног, или ударить в живот. Ну или в совсем уж крайнем случае, взлететь и уже с более выгодной позиции атаковать магией. В магии Том все еще был не слишком уверен. Во-первых, то, чему обучали в школе было слишком уж не похоже на то, что он умел делать и так, еще до того, как взял в руки палочку. Во-вторых, учили чему-то... Нет, полезному, конечно. Левитационные чары или все те же стирающие - все они вне всякого сомнения имели свою сферу применения. Но вот в отношении того, чем можно было себя защитить, первокурсникам предлагалось обойтись единственным Протего, которое, судя по скорости преподавания профессора Вилкост, она освоят в лучшем случае, весной. Если, конечно, преподаватель не сочтет, что бесчеловечно нагружать детей практикой в такую прекрасную погоду. Конечно, можно было учиться и по книгам, и Риддл учился, но освоить слишком многое за две недели невозможно, какими талантами не обладай. Да и часов в сутках было все еще только двадцать четыре, большая часть которых была отведена под уроки и выполнение домашних заданий. По всем этим причинам метла все еще была надежнее - не как транспортное средство, а для самообороны, как её понимал Том. А именно нападения в качество лучшей защиты. Защищаться, к сожалению, пока тоже было не от чего, но судя по тому, как гриффиндорец отреагировал на явную провокацию, Том рассудил, что скоро повод будет. Он снял метлу с плеча и оперся на нее, заодно перехватив поудобнее. Может Мерлин в свое время был не так уж и не прав, предпочтя палочке посох.
- О нет, все так, просто отлично, разумеется. Не стоит так переживать, в самом деле.
Он поймал себя на том, что буквально копирует интонации старосты, который в первый же день доступно объяснил Риддлу, почему ему, условно говоря, были не слишком рады на факультете не зная о нем ничего, кроме фамилии.
Нет, ты не думай, никто не станет травить грязнокровку только из-за того, что он грязнокровка. Не переживай так, мы найдем другие поводы.
Недавние воспоминания придали злости, а поведение Муди какой-то странной радости от того, как просто получалось им манипулировать. Прищурившись и не замечая, как сам поддается на простейшую провокацию, Том ответил на вопрос вопросом.
- Может быть, ты хочешь сказать, что в этом сомневаешься?

Наверно, на лице Тома Риддла никогда особенно ярко не отражались эмоции. Вряд ли кто-нибудь из воспитателей "Вула" мог припомнить, чтобы их подопечный заливисто хохотал, рыдал, кричал от страха или восторга. Это пугало их, очень пугало, как и все то, что не вписывалось в их понятие "нормальности". Но это, конечно, совсем не значило, что он совсем не умел эти эмоции испытывать. Вот, например, сейчас он был удивлен. Или нет, скорее даже поражен настолько наивно высказанным руководству Хогвартса доверием. Ну конечно, никто никогда не станет учить тому, что опасно. Что может быть безопаснее полетов на вениках под облаками, например? Или какого-нибудь Diffindo или Agglutium - такая простая бытовая магия, не считая того, что при определенном способе применения может убить. Стоит ли говорить про воспламеняющую и взрывную магию? Да и зелья в программе значились просто одно другого безопаснее! Да любому здравомыслящему человеку, который заглянул бы в учебники школы магии, было бы более чем очевидно, что первое, о чем заботится Хогвартс - отнюдь не безопасность учеников. И это, в общем, было правильно: их готовили к жизни в мире, где им, вполне возможно, предстоит столкнуться с драконом или мантикорой, в мире, где каждый первый вооружен палочкой, которая может стать не только средством самообороны, но и даже более вероятно, нападения. Да, большая часть программы (исключая полеты, разумеется) действительно была правильной и логичной - но уж точно не безопасной. И Риддл никогда бы не подумал, что кто-нибудь может искренне верить в обратное. Но этот гриффиндорец, похоже, действительно верил, пусть это и противоречило любой логике. Том решил поразмыслить над феноменом позже, в более спокойной обстановке, насколько она вообще могла быть спокойной, когда он появлялся в гостиной факультета. Стандартные приемы и ну очень смешные шутки однокурсников уже порядком надоели, а теперь еще и Муди решил добавить в копилку своего оригинального юмора. Который как две капли воды был похож на то, что изрыгали в моменты веселья слизеринцы.
Тому было не смешно. И, как ни печально для "друзей" по факультету, не обидно. Да, возможно, мага Тома Риддла никогда и не существовало. Может, волшебницей была его мать. Какая разница? Главное, в своей силе он был уверен, как теперь был уверен и в слабостях зеленого факультета и его обитателей. Слабостях, которые когда-нибудь сыграют ему на руку, пусть он еще и не знал, каким образом. И, как выяснялось, этим слабостям были подвержены и другие. Это радовало еще больше, и Риддл улыбнулся шире. И хотел было уже объяснить, с чего именно смеялись слизеринцы на совместных занятиях, но заметил то самое легкое движение рукой, которого ожидал - Муди вооружился.
Что он там говорил - было уже неважно. Tarantallegra - что это кстати, надо бы узнать - это, конечно хорошо, но получить удар ручкой метлы по локтю поднимающейся руки - ничем не хуже. А может даже и лучше: при удачном стечении обстоятельств вполне может не только сбить прицел, но и выбить из этой самой руки палочку, или даже сломать её и заставить противника еще какое-то время колдовать левой, куда менее к этому привычной. А если еще и дополнить этот удар тычком все этим же "транспортом" в солнечное сплетение, это выглядело не менее убедительно, чем любое волшебство, доступное первокурснику. Вытаскивать из кармана собственную палочку он не собирался - магия метлы ему пока что вполне нравилась.
- Хорошее заклинание, Аластор. Но, похоже, ты опять провалил пасс.

Отредактировано Lord Voldemort (2014-10-08 01:07:19)

Ну вот и простое подтверждение того, что на кое-кого нет ни малейшего смысла переводить магию. Палочка оказалась под ногой Тома, и он чувствовал, как она уходит в мягкую после ежедневынх осенних дождей землю. Наверно, сломать её было бы эффектнее. Но совершенно неожиданно он поймал себя на мысли, что вряд ли сделал бы это даже если мог бы. Волшебная палочка - не просто личная вещь глупого гриффиндорца, это в некотором роде олицетворение всего, что начиналось с платформы девять и три четверти, всего магического мира, которы Том уже по праву считал своим.
- Ты все равно не умел нормально с ней обращаться, - заявил он с едва заметной ухмылкой, и хотел было продолжить речь, когда заметил, что Муди было явно недостаточно двух ударов, он слишком целенаправленно подходил ближе и даже сумел перехватить веник, занесенный для следующего.
А потом Риддл и сам согнулся от полученного в живот удара, за которым моментально последовал еще один. Наверно, он не смог бы припомнить, когда в последний раз попадал в драку. Приютские были, в основном, умными детьми, на рожон не лезли, может только в каком-то уж очень далеком и забышимся уже детстве. Позже у любого из них хватало чувства самосохранения для того, чтобы держаться подальше. Правда, им не всегда удавалось.
Том даже не успел разозлиться как следует, да и просто понять какого черта происходит. Удар поддых как будто выбил из легких весь воздух. Он все-таки смог удержаться на ногах, сделал вдох и попытался двинуть гриффиндорца в ответ одновременно древком метлы, которую он все еще держал в руках, в лицо и пяткой в колено.  Опыта таких боев без правил у него не было почти совсем, поэтому действовать приходилось скорее интуитивно, чем с каким-то расчетом. И то, "интуитивно" - слишком красивое слово, скорее, единственное, что у него сейчас получалось - бить наобум и пытаться не задеть метлой заодно и себя.
Со стороны замка послышался смех, и Риддл невольно поднял голову. В десятке ярдов стояли двое в слизеринских мантиях, оживленно обсуждая бесплатный цирк, которому им так удачно удалось стать свидетелями. Это были не первокурсники, Том не помнил их имен, хоть и видел несколько раз в гостиной. Остановить потасовку, применив магию, или хотя бы просто позвать старост они даже не пытались. Похоже, им было слишком весело, чтобы добровольно отказываться от аттракциона, пусть бы это и угрожало одному из тех, кто носил нашивку их же факультета. Поднимающаяся из глубины души злость вдруг заполнила его сознание целиком и полностью. Злость на профессоров, которые не могли за две недели научить ничему толковому, на идиотов-однокурсников, на глупость слизеринцев, которые не понимали, какой силой могли бы стать, если бы видели вокруг что-нибудь, кроме своих личных амбиций.
- Да отвали ты, придурок!
Размахнувшись, вложив в этот порыв всю свою силу и приправив переполнявшей его ненавистью, он направил кулак в висок Муди.

Том сам не понял, как очутился на земле. Удар вышиб дыхание, пальцы правой руки ныли тупой болью и отказывались сгибаться и разгибаться. На короткое мгновение слизеринец по-настоящему испугался, что серьезная травма может сделать кисть не такой подвижной и помешать колдовать.
- Чертов ублюдочный шотлашка!
Он все еще не восстановил как следует дыхание, и проговорил это почти нелышно, но достаточно громко, чтобы получить вдобавок пинок. Том пытался откатиться или хотя бы развернуться, и носок ботинка гриффиндорца угодил в плечо все той же правой руки. Риддл тихо и зло зашипел. Попытался подняться, но смог только опереться на левый локоть, чтобы не валяться на грязной земле. Мантия была безнадежно испачкана, и, наверно, следовало бы подумать о том, в чем заявиться завтра на занятия - запасной одежды не было. Но для этих, да и для каких-то других мыслей в голове уже не оставалось места. Он наконец отдышался, хотя глубокие вдохи все еще отдавались болью, дождался, пока Муди найдет свою палочку и, даже не потрудившись очистить её от налипшей грязи, поднимет в боевое положение. Затем, не отводя взгляда, улыбнулся, как мог, вряд ли очень доброжелательно. Он знал, что будет дальше, и знал, что противник не знает, уже чувствуя себя победителем. Но магия всегда верно служила Тому, с самого детства, всегда прекрасно его слушалась и "стихийной" могла считаться только по определению. Пусть последние годы эти способности стали сходить на нет, но сейчас он прекрасно чувствовал, как силы, данные ему от рождения может быть в последний раз действительно переполняют его и требуют выхода. Риддл не стал сковывать их, сейчас в этом не было ни малейшей необходимости.
-  Живот, Аластор.
А еще он знал, что пройдет долгая секунда, а может даже и две, пока противник - или нет, не противник, жертва - сообразит, к чему это все. И еще немного - пока зародившаяся боль покажется нестерпимой, а потом усилится еще немного.
- Пальцы правой руки.
Да, он собирался нанести те же удары. Ну или почти те же самые, которые приготовил ему гриффиндорец. Это было справедливо. Ну разве что боль от магии была на порядок сильнее той, которую можно было нанести кулаком или пинком. Но и это тоже было справедливо. Он мог ударить сильнее, а значит, имел на это полное право.
Том оглянулся на замок опять. Зрителей стало больше, и, кажется, теперь среди них были и гриффиндорцы. Он улыбнулся шире. Любители зрелищ поймут, что происходит, еще позже. Но обязательно поймут.
То, что надо. Запоминайте, хорошо запоминайте!
- Ноги.
Муди должен был изваляться в осенней грязи не хуже, иначе справедливость была бы неполной. Кажется, врожденная магия не иссякала от  использования, а олько прибывала тем больше, чем больше он черпал из этого источника. И сдерживать её стоило все больших усилий.
- А теперь ты попросишь у меня прощения, Аластор. Убедительно и от всей души.

Волна стихийной магии отхлынула, унося с собой заодно всю ту злость и ненависть, которая призвала её к жизни. Том поднялся на ноги, пока Муди то ли интуитивно, то ли логично поразмыслив, несмотря на приступы боли, избрал единственный эффективный способ защиты. Полученные в драке удары все еще хорошо чувствовались, особенно болела рука. Слизеринец потер плечо и опять посмотрел в сторону зрительного зала. Студенты не расходились, но теперь замолкли, не перешептывались и не смеялись, ожидая развития событий, или еще чего-нибудь. Ни старост, ни преподавателей по-прежнему не было. Том кивнул своим мыслям.
Отлично.
Палочку он доставать не стал. Все равно не смог бы выполнить ни одно нужное движение правильно: пальца все еще не слушались как следует. Или, может, смог бы, но уверен он в этом не был. А глупее всего было бы попытаться использовать палочку и провалить заклинание. зато гриффиндорец, который уже, кажется, отошел от того, что ему досталось, был куда самоувереннее, и над полем для полетов прозвучало еще одно заклинание. Яркая вспышка на мгновение заставила прищуриться.
Риддл знал о том, какого действия ожидать от этой магии. Он даже не стал проверять, может ли еще говорить - не попасть с такого расстояния было сложно. Отлично понимая, чем это может закончиться, он подошел к однокурснику на шаг, еще один, и еще. Тот уже сидел, и может быть, даже готовил новое заклинание. Этому Том помешать не мог, да и вообще не знал, что именно может сейчас сделать. Он опустился на корточки так, чтобы быть наравне с вооруженным противником. Даже не надо было прилагать усилий, чтобы посмотреть ему в глаза, Аластор и сам не собирался упускать его из виду.
Конечно, человек - не какой-нибудь кот в клетке, и не кролик, одного намерения подчинить волю мало для успеха, но Риддл и не собирался делать этого. Он вообще не собирался делать ничего, просто смотрел сопернику в глаза, сосредоточившись на мысли о том, что если ссадины и синяки он, ясное дело, получил, упав с тренировочной метлы (не зря не хотел подниматься в воздух - как чувствовал), то он совершенно не понимает, почему после этого падения вдруг не может говорить. Да и профессора не поймут.
Животные понимали его с полувзгляда и подчинялись. На последнее в отношении Аластора он не рассчитывал. На первое? Не рассчитывал, пожалуй, тоже, но все равно продолжал поддерживать этот возможно, совершенно бесполезный зрительный контакт. Это было опасно, конечно, практически выставить себя добровольной и незащищенной мишенью. И все же Том даже не пытался защитить себя. В конце концов, возможность узнать, действительно ли о все те вековые стереотипы, которые много чего неправдоподобного  рассказывают о гриффиндорцах, - правда, стоила определенного, тщательно выверенного риска.

Сумел ли он на этот раз сделать то же, что делал уже много раз с более простым материалом, Том так и не понял. Как бы то ни было, что-то сработало. И не все ли равно, что именно. Ни секунды не сомневаясь, он уверенно кивнул, встал на ноги и, заметив, как тяжело поднимается противник, протянул ему неповрежденную руку.
То, что Аластор то ли принял помощь, то ли ответил на рукопожатие, было победой, пусть и не очевидной ни для кого, кроме самого Риддла. Он мельком взглянул на любопытных - те все еще не расходились. Чего они ждали? Да не все ли равно, главное, что они видели. А видели они многое. Слизеринцы - то, чем может закончиться нападение на первокурсника-грязнокровку. Гриффиндорцы - то, несмотря ни на что, он готов был гасить конфликт. Может, конечно, кто-нибудь сделал из зрелища свои собственные нестандартные выводы - пусть так.
Когда Муди поднялся, Том кивнул в сторону теплиц. До них было довольно далеко, но торопиться было совершенно некуда, погода вполнерасполагала к долгим прогулкам, к ним же располагали ноги гриффиндорца, которые тот, казалось, передвигал с большим трудом. Сделав несколько шагов он остановился, и Риддл удивленно посмотрел на однокурсника, уж не передумал ли тот куда-то идти. Но Аластор только произнес несколько заклинаний, проводя палочкой по мантии и очищая её от грязи.
Tergeo,   - мысленно повторил за ним Том, отзеркаливая пасс и укладывая его в памяти. - Evanesco.
Это заняло немного времени, и они продолжили путь. Никто из зрителей не увязался, и это было очень правильным решением с их стороны. Том размышлял, как скоро о нарушении дисциплины узнают деканы, чем это может обернуться, существует ли вообще правило, запрещающее драки и нет ли в этом правиле уточнения про "в стенах школы". В любом случае, об этом предстояло узнать в очень скором времени. А сейчас - сейчас они остановились в тени ближайшей к замку теплицы. Риддл на всякий случай заглянул в окно, но помещение было пусто, если не считать свидетелями колосящиеся в горшках мандрагоры.
Он кивнул опять. Гриффиндорец поднял палочку и произнес заклинание.
- Finita - молча проговорил Том, и еще один свиток пополнил его воображаемую библиотеку.
Затем он прокашлялся, как будто это могло быть хорошей проверкой того, вернулся ли голос, и заговорил.
- Эта магия... Ну, ты, наверно, знаешь, вроде той, которой Джейн в экспрессе добивала пятинога. Я не контролирую её... иногда. Она просто защищает меня так, как считает нужным сама, понимаешь? Мне очень жаль.
Риддл не лгал. Ему и правда было жаль. Жаль, что он не может вызывать магию такой силы при первом же желании, и приходится довольствоваться теми крохами, которые он может сотворить с помощью волшебной палочки. Жаль, что эта сила - он буквально физически чувствовал это - покидает его с каждым днем.
- Я не должен был начинать это. И не должен был критиковать традиции вашего, - он запнулся, но исправился почти моментально, - нашего сообщества.
Слизеринец все еще не спешил достать палочку, и попытался рукой смахнуть уже начавшую подсыхать на солнце грязь с мантии. Получилось только размазать. С третьей попытки Риддл бросил затею и повернулся к замку.
- Если это дойдет до Слагхорна... В общем, все видели, что полеты - не мое, да еще и тренер подтвердит. Профессор не удивится, что я упал с метлы. А они, - Том кивнул куда-то в неопределенную даль, подразумевая давно разошедшихся однокурсников, - будут молчать, их это только повеселило. Ну это, конечно, если ты не решишь рассказать о том, что произошло на самом деле. Если решишь, - он вытер о мантию руки и пожал плечами, стараясь казаться равнодушным, - то не знаю, может быть, меня исключат. Профессор Дамблдор говорил, что такое постоянно случается.

Том обернулся и пристально посмотрел на гриффиндорца.
- Да, может быть, я понял его не правильно. Разумеется, профессор не стал бы мне лгать.
Правда, его воззрения на то, что стал или не стал бы делать Дамблдор, если бы счел это необходимым, несколько отличались  от озвученной уверенности. Но высказывать сомнения в моральных качествах декана факультета прямо в лицо представителю этого самого факультета - не лучший путь к примирению, которого слизеринец сейчас готов был добиваться любыми средствами, которые могли прийти ему в голову.
- И что считается достаточно серьезной провинностью, чтобы исключить из Хогвартса? Из нашей не исключали, за провинности сажали в карцер и били розгами. А здесь никто пока не потрудился объяснить, единственное, о чем со мной беседует староста - это моё происхождение и чистота крови. Послушай, - ему настолько понравилась пришедшая в голову идея, что он даже губу закусил, стараясь не слишком широко улыбаться, - грязнокровка или нет, у вас же на факультете с этим проще? Ну, так говорят. Как думаешь, кто-нибудь из ваших, гриффиндорских, старост сможет поговорить со мной, ответить на несколько вопросов? Уж старосты-то должны разбираться и в правилах школы, и в остальном. Или они со слизеринцем из принципа разговаривать не станут?
Слизеринские может, и не стали бы. Хотя это казалось Риддлу совершеннейшей глупостью, ведь получить авторитет среди студентам  противобоствующего факультета - это даже ценнее, чем среди своих. Но сегодняшний день уже научил его не начинать критиковать традиции вслух, может быть, презрение к представителям зеленого факультета - такая же дивной красоты традиция гриффиндора, как презрение к маггловским выходцам - у юных салазаровцев. Только сейчас он заметил, что над замком уже сгустились сумерки.
- Наверно, мне надо пойти и забрать метлу. Надеюсь, никто не додумался как-нибудь её заколдовать. Не хотелось бы отвечать еще и за порчу школьного имущества. Если бы ты поговорил с кем-нибудь из старост, я был бы тебе оченб благодарен. Я поднимусь к вашей башне после ужина, на случай, если получится, трансфигурация на завтра все равно уже написана. Могу кстати, принести свиток, если время на эссе тратить неохота. И еще раз извини за то, что так получилось.
Том хотел было добавить, что такого больше не повторится, но решил, что это, пожалуй, будет звучать не слишком правдоподобно, кивнул на прощание и быстрым шагом двинулся на поле для полетов. Если не поспешить, без люмоса этот веник разыскать уже не получится.