Всю неделю Эм провела на работе, это был ее способ справляться с потрясениями — спать по три-четыре в сутки, есть на ходу, опрокидывать в себя один пузырек бодрящего зелья за другим и тут же находить новую задачу на смену выполненной. Выглядела она при этом так, что никто не решался выражать ей соболезнования или интересоваться самочувствием. Несколько раз в день она выкраивала короткие перерывы, которые тратила на визиты в госпиталь Святого Мунго. Досаждать дяде Аластору посещениями она не собиралась, но от целителей отделения требовала подробного отчета о его состоянии, лично просматривала все новые записи в карте, результаты анализов и назначения.
Устраивать скандал по поводу слишком ранней выписки Эм тоже не стала, она вообще никогда не устраивала скандалов — а уж по поводу свершившегося события это было бы особенно нецелесообразно. Бравый аврор Муди, вероятно, сам приложил к этому событию руку, он никогда не уделял своему здоровью слишком уж много внимания, и больничная атмосфера не смягчала его нрав.
Эммелина знала дядю очень хорошо — обижаться то, что он не предупредил о выписке и не позволил помочь добраться домой не следовало, более того, даже ожидать обратного не следовало. И аврор Вэнс только молча вернула целителям бумаги и решила, что по семейным обстоятельствам можно считать сверхурочный рабочий день законченным, коллеги и так уже пару дней намекали, что график пора пересмотреть.
Состояние дома Эм успокоило — срочное вмешательство, очевидно, не требовалось. Царапины на крыльце, сбитый в угол коврик, сдвинутые стулья, пополнение в аптечке, нетронутый чай на кухне — все это мисс Вэнс обнаружила в первые три минуты и сделала вывод, что дядя не только добрался до дома успешно, но и вел себя на удивление дисциплинированно. Из всех нездоровых привычек Эм анализ любых интерьеров как мест преступлений определенно был одной из самых полезных и безобидных.
В ванной Эммелина усмехнулась своему отражению, на что зеркало над раковиной отозвалось прерывистым вздохом — от усталости лицо хозяйки казалось еще мрачнее и жестче, чем обычно. 
И как можно утешать нуждающихся в таком виде? Нет, сначала переодеться в пижаму — и только потом чай и дружественный визит. Нужно же как-то отключиться на время от работы. Какая хорошая шутка, Эм. Отключиться от работы. 
Обычно они беседовали на нейтральной территории — в гостиной, на кухне, в библиотеке или какой-нибудь из гостевых спален, - которые на деле можно было считать принадлежащими Эммелине, ведь именно ее представления о порядке на них распространялись. Но сегодняшний вечер был исключением. Левитируя рядом с собой поднос с чаем и печеньем, Эм сначала тактично постучала в дверь чужой спальне, а потом бестактно эту дверь открыла, не дожидаясь приглашения, и прошла внутрь, мягко ступая босыми ногами между лежащих на полу то тут, то там вещей.
-  Ты оставил на кухне свой чай, - сообщила она совершенно невозмутимо, окинув взглядом комнату — стулья, шкаф с открытой дверцей, старые разобранные вредноскопы, сундук, пергаментные свитки, костыли у кровати — и вздохнула с обычным невысказанным упреком насчет беспорядка.

Отредактировано Emmeline Vance (2014-08-22 19:58:28)

-  Все это может подождать. Крауч говорит разные ужасные вещи, имеющие мало отношения к реальности. Дамблдор желает тебе скорейшего выздоровления и передает множество теплых слов. На молодняк теплые одеяла, сладкий чай с виски и утешения все еще действуют, не волнуйся за них.
Поднос Эммелина оставила на прикроватном столике, а сама расстелила на полу рядом с кроватью плед и уселась, скрестив ноги. Она нахмурилась, словно пытаясь что-то вспомнить, потом щелкнула пальцами и потянулась за кружкой.
- Еще был какой-то вопрос... ах да, чай. Свежий, разумеется, свежий.
Эм держала кружку обеими руками, грея ладони о горячие стенки, и задумчиво смотрела на Аластора снизу вверх. Царапины на крыльце и кухонном полу никда не годились, да и с несколькими рекомендациями в графики приема зелий аврор Вэнс бы поспорила. Мысленно она уже перебирала ингредиенты из своих запасов, прикидывала время для приготовления настоек. Обдумывать планы — это правильно, четкие, детальные планы, внушающие уверенность в собственных силах, питающие иллюзию, что все вокруг поддается контролю. Все, что угодно, только бы не говорить о действительно важных вещах.
- Убеждать меня взять выходной — чрезвычайно редкое умение, требует высочайшей квалификации, а мой начальник, который им обладает, на больничном. Ты тоже выглядишь не как на выпускном. Это, кстати, странно — показатели твоей крови превосходны. Психосоматика?
Она могла бы сказать «рада видеть тебя живым», но это такое безыскусное, редуцированное описание ситуации, что лучше вовсе не говорить. Она не была рада, она откуда-то со стороны смотрела на клубок из тревоги, вины, стыда, облегчения, привязанности, опустошенности, сожаления, распутывая его по ниточкам. Откуда взять силы на мягкие улыбки? А на то, чтобы выбивать сведения личного характера из самого близкого человека? 
- Это ведь не то, о чем ты хочешь поговорить на самом деле, не так ли?

- Нет, душить сейчас никого не будем. Потом тоже не будем, наверное,  - с обычной рассудительностью отозвалась Эммелина и сделала глоток, прежде чем перевести взгляд на протез. Она изучала его довольно долго, безразлично и профессионально, даже недовольно сжала губы в конце, но прикоснуться на пыталась — это можно было отложить до выходного. -  А вот второй план гораздо лучше. Только я сначала конфискую протез ненадолго, доработаю пару мелочей. Потом прогуляемся. Потом дуэль устроим, как в старые добрые времена.
Горечь крепкого чая во рту, имбирное печенье, семейные планы. Эммелина глубоко вдохнула, медленно выдохнула и решила, что «рада» - не такое уж неправильное слово. Нужно ведь как-то обозначить постепенное угасание этой ноющей тревоги. Только сейчас, сидя на полу в пижаме совсем рядом с дядей, Эм поняла, насколько ожидания худшего измучили ее за прошедшую неделю. 
Держался Аластор очень хорошо, слишком хорошо — и Эм знала причину. Лучше всего его, как и ее саму, успокаивали конкретные, детальные деловые планы на ближайшее будущее, должно быть, имелись они и теперь. Эм склонила голову набок и сосредоточенно прищурилась, не сводя с дяди цепкого взгляда.
- Нет, ты не пытаешься решить. Ты принес все выданные тебе в больничной лавке зелья и поставил в аптечку, аккуратно, ни одного пузырька не разбил. Ты пробыл в доме один несколько часов и не попытался напиться. Ты не запер дверь спальни и ничем в меня не запустил, когда я вошла. Все ты уже решил. И теперь просто боишься, что принял неверное решение. Почему?  - спросила она, чуть приподняв брови и всем видом демонстрируя вежливое удивление тем, что дядя то ли перепутал ее с Краучем и заботился о том, чтобы его слова не выглядели необдуманными, то ли сам еще не осознавал, что выбор сделан. И выяснить конкретные причины сомнений следовало немедленно. Как же все-таки сложно отключаться от работы.
Только скажи, почему. Я быстро справлюсь с этим, через неделю пойдешь к Краучу с непробиваемой уверенностью в своей правоте. Слушаю тебя очень, очень внимательно. И меньше канцелярщины, только не забывать, никаких больше дознавательских интонаций.
Иногда аврору Вэнс вообще казалось, что секрет поразительной способности нормальных людей к эмоциональной близости в том, что они не замечают лжи и недосказанности друг за другом или умело делают вид, что не замечают. Должно быть, им это даже не стоит никаких усилий.
- Я как раз хочу поговорить. Смотри, я же сама пришла. Печенье принесла. Говорить не хочешь только ты. Но проблема в том, что тебе это нужно, так что придется смириться с очевидной несправедливостью жизни.
Если бы Эм не просматривала сама каждую строчку, начертанную целителями, лечившими аврора Муди, в его медицинской карте, то уже спросила бы, не принимал ли он зелья со снижающими остроту зрения побочными эффектами.

Отредактировано Emmeline Vance (2014-08-25 01:32:13)

Эммелина не отвела взгляда и ни на секунду не изменилась в лице, терпеливо выслушивая резкие слова, потому что гнев со смещенным объектом — закономерный этап переживания потери, а еще потому что Аластор Муди был единственным во всей магической Британии неуживчивым типом, которому было позволено так с ней разговаривать без опасения отхаркать собственные легкие, получив в ответ проклятье.
- Слишком резко, да? Извини, я иногда не успеваю переключиться на не-профессиональную манеру ведения беседы. То есть — иногда я не нарочно не успеваю. Сам знаешь,- Эм виновато пожала плечами, быстро приподняла и тут же опустила уголки губ. Она не до конца была уверена, что в этот раз действительно получилось не нарочно. С каждым годом это «не нарочно» случалось все реже и реже.
На какие только фактические ошибки не толкает желание поспорить. На самом деле дверь спальни вряд ли была дорога хозяину. Эм могла без труда перечислить не меньше дюжины случаев только за последние несколько лет, когда именно двери крепко доставалось именно по прямой или косвенной его вине, но не стала, разумеется, перечислять, а вместо этого отставила кружку обратно на поднос и положила на колени протез. Кончиками пальцев исследуя каждый дюйм, отмечая малейший неровности и мысленно составляя подробнейшую схему, она снова думала о войне. О том, что не исправить не только совершенное, но и предстоящее, о том, как пугающе мало в действительности можно полноценно контролировать.
Разновозрастные, в том числе и не особенно-то молодые, но одинаково восторженные «дети» были неотъемлемой частью Ордена. Талантливые, идейные, некоторые даже тренированные. Нельзя без них. И с ними тоже нельзя — спокойно спать, по крайней мере, не получится уж точно. Дамблдор не уставал повторять, что именно в этом и секрет, в этом вся сила, в искренней страсти, в безрассудной отваге и преданности. И никакого способа предотвратить подобные происшествия в будущем — проблемы с дисциплиной и вероятностным прогнозированием для таких бойцов естественны.
Сама Вэнс не была такой ни в восемнадцать, ни в двадцать три, ни даже в шесть. А вот дядя Аластор в их возрасте наверняка был, хотя почему же только был — он и сейчас оставался таким, и только ответственность за своих людей его слегка отрезвляла. Иногда. 
- По порядку. Будут ли Крауч и Бэгнольд использовать твое ранение как повод для давления? Да, несомненно. Но это просто еще один повод для давления, ты, дорогой недисциплинированный мой шеф, постоянно подбрасываешь им эти поводы. Ты нарушаешь правила, они нарушают правила, позволяя тебе нарушать правила. Все вы трое хороши в этой игре в поддавки и хотите при этом одного и того же — чтобы Аврорат хорошо работал. 
Преувеличивать рациональность коллег, конечно, не стоило, но Эммелина учитывала возможность немного подтолкнуть их к правильному решению, а таковая всегда существовала — при верно подобранных условиях даже не слишком рациональные люди ведут себя на редкость рассудительно. 
- Второе. Сможешь ли ты соответствовать собственным критериям качества? Да, если будешь реально смотреть на вещи. Может быть, даже станешь немного осторожнее. Сейчас я доверяю своим суждениям о твоих перспективах больше,  чем твоим — мои меньше искажены депрессивным фоном. Судя по твоим анализам и состоянию вещей и полов в доме отчаиваться не стоит. Будешь не так хорош, как раньше, но все еще лучше всех остальных.
Последний вопрос на самом деле отношения к ранению и перспективам восстановления не имел, он был скорее философским, так что четко поработать с возражениями не получалось, сказывалось неоднозначное отношение к орденской идеологии в теории и на практике.
- Сможешь ли ты помешать идиотам лезть в драки? Нет. Но ты, как видишь, и раньше этого не мог. Тут вообще дело не в тебе. Наверное, так и задумано. Не могу вообразить способ предотвратить это в условиях Ордена.

Отредактировано Emmeline Vance (2014-08-26 11:12:34)

- Вес оптимальный, только центр тяжести нужно немного сместить. И сцепление, разумеется, это понятно, -  по формулировкам Эммелины, как это часто бывало, непросто было понять, согласна она с предложением или, напротив, планирует сделать все ровно наоборот. Но к делу она явно подошла со все ответственностью, особенно тщательно осматривала крепежные ремни, проверяя натяжение в разных положениях, время от времени прикрывая глаза и что-то рассчитывая в уме, но не отрываясь от рассуждения вслух совсем на другую тему.
- Да, именно это Крауч и попытается сделать. Он скажет, что ты подвел Аврорат, что ты не в состоянии справиться со своими прежними обязанностями, и назовет тебе имя твоего преемника, прибавит, конечно, обещание достойной пенсии и какой-нибудь министерской награды, - невозмутимо кинула Эм, все еще задумчиво оглядывая протез. - Ты вежливо выслушаешь его и объяснишь ему, по возможности без оскорблений, насколько он не прав. Скажешь, что военное время — худший возможный момент для его вожделенной реформы, что с твоими людьми никто лучше тебя не справится, что твой опыт критически значим именно сейчас. Можешь намекнуть, что твое увольнение грозит Аврорату подрывающим боеспособность кадровым кризисом — едва ли он захочет оставить свой кабинет и лично патрулировать улицы сутки через двое с безупречной Боунс и Руфусом-я-достоин-большего-Скримджером. Потом пообещаешь, что все будет именно так, как он хочет, но не сейчас. Согласишься на какие-нибудь мелкие уступки, поклянешься быть повежливее с Фейн и хищниками из «Пророка». Я знаю, ты сможешь.
Она ловко перевернула деревянную голень, удерживая ее только кончиками пальцев, и посмотрела на Муди так, словно он внезапно высказал неуверенность в том, что солнце восходит на востоке.
Ему придется выбирать не между тобой прежним и тобой нынешним, а между тобой нынешним и кем-то еще. И ты лучше кого-то еще, кого угодно. Неужели ты не уверен в этом?
Даже если Крауча не волновали благополучие магической Британии и положение Министерства, собственная карьера его волновала чрезвычайно – а на ней провалы Аврората отражались быстро и плачевно. Провоцировать стачку аврор Вэнс, разумеется, не собиралась, но могла, и главе Департамента о такой возможности было прекрасно известно, он сам обязательно воспользовался бы этим ресурсом на месте Муди — собственно, этого знания и было достаточно. Даже воображаемый сбой в работе Аврората сейчас — чрезвычайно весомый аргумент. На такой риск Крауч, человек умный, опытный и обладающий некоторыми стратегическими талантами, не пошел бы.
- Через месяц ты успешно пройдешь переаттестацию и окончательно вернешься к работе. А реформа состоится после окончания войны, когда ты уйдешь на пенсию и возьмешься за пособия по дрессировке юных авроров, а я вернусь в Мунго и буду с утра до вечера поить простуженных детей перечным зельем.
Если Крауч все еще к тому времени не сменит свою должность на более подходящую ему и его представлениям о правильном стиле руководства — это произнесено вслух не было, но подразумевалось.
- Только не говори, что ты сомневаешься в том, что ты нужен Ордену. Того, что ты делаешь, достаточно. Ты справляешься с этим. Лучше всех. Никто в здравом уме не сомневается с этом. Я не сомневаюсь в этом. Ты не доверяешь моему мнению?
Аврор Вэнс бросила на дядю быстрый колючий взгляд, какого обычно хватало, чтобы заставить задержанного замереть на месте, и насмешливо дернула уголком губ — ну и шутку, мол, выдумал. Трудно было вообразить ситуацию, в которой Эм не выглядела бы уверенной в себе, но на самом деле абсолютно уверена в чем-то она бывала не так уж часто — но еще реже в таких случаях ошибалась. Почти никогда. Ее уверенность в чем-то могла быть только результатом подробнейшего анализа проблемы, сравнения множества альтернативных решений, многократных проверок и перепроверок на точность и логическую непротиворечивость, а потому стоила целой дюжины аргументов оппонента.
Четвертое... с четвертым все было, к сожалению, гораздо сложнее. Задача, выходящая за рамки терапевтической беседы. 
-  Дамблдор тоже так считает? Или только ты? - осторожно спросила Эм после недолгой паузы и отложила, наконец, протез.

Подковерные игры мисс Вэнс считала скучным занятием, хотя понимала, что при  желании могла бы в них преуспеть. Она вникала в министерские кадровые интриги от случая к случаю, когда чьи-нибудь непомерные амбиции грозили нарушить нормальную работу Аврората, и неизменно удивлялась тому, сколько сил и времени кто-то готов тратить ради ненадежных достижений в этой области. 
- Я и не предлагаю угрожать, я предлагаю намекнуть. Ты, конечно, выше подобных интриг, но найдутся под твоим началом менее принципиальные люди, умеющие и готовые бесчестно манипулировать коллегами и поставить безопасность Министерства под угрозу ради собственных целей, - Эм усмехнулась, прикрыла глаза и медленно склонила голову, как актриса, скромно благодарящая публику за аплодисменты. - Не понадобится претворять это в жизнь. Даже имен называть не понадобитcя. Крауч и так поверит, он ведь сам такой, домыслит этот план лучше, чем мы.
Настроение дяди ее устраивало, даже радовало — приятно было видеть, как он улыбается, ест все-таки печенье, острит насчет умственных способностей хит-визардов (тут он был не прав, конечно, его оскорбления Фейн замечала даже там, где он сам их не замечал), рассуждает о будущем возвращении с Министерство, как об обычной рабочей задаче, а не о чем-то маловероятном, просто сидит рядом и жив. А вот новости об очередном эпизоде нарушения секретности не радовали.
Для секретной организации таких случаев у нас слишком много. Ничего удивительного, трудно совмещать с повстанческой деятельностью идеалы открытости, предоставления помощи гражданским и работы на добровольных началах.   
- Это же Боунс. Сначала она соберет доказательства, потом задаст вопросы - напрямую тебе, скорее всего. Или, если ты продолжишь подозрительно вести себя в ее присутствии, и весомых доказательств накопится много — возможно, Краучу. Или Бэгнольд, если и на Крауча к тому времени что-нибудь накопает.
Беспокойство Муди по поводу дел Ордена вообще не получалось формализовать, Эм даже ущипнула себя за локоть, чтобы проверить, не от сонливости ли формулировки кажутся такими расплывчатыми. Нет, с восприятием все было в порядке.
- Нет, не должна. Закончится, когда закончится, и вовсе не обязательно, что мы с тобой это увидим. Так что и планы строить ни к чему, оставим это Краучу. Лучше объясни мне, как выглядит в твоем воображении избавление Ордена от идиотов без поводков. Чего ты от них хочешь? Обсуди свои идеи с Дамблдором, потому что мне часто кажется, что все так и задумано, что это и есть политика Ордена. Такие стычки будут повторяться, потому что у орденцев нет профессиональной подготовки авроров и авторитарной дисциплины Пожирателей. Практические недостатки — прямое продолжение и следствие идейных достоинств.
В последнее время именно такое впечатление у Эммелины складывалось все чаще и чаще. Волшебники и волшебницы, шумной толпой наводнявшие гостиную во время орденских собраний, были замечательными людьми, талантливыми и прекраснодушными, но армии из них не получилось бы никогда. Эта конкретная стычка окончилась весомыми, но не катастрофическими потерями только потому что вовремя подоспели авроры. Следовало ожидать еще множества подобных с худшими последствиями.
О том, как исправить это, Эм старалась не думать. Впрочем, в данный момент она вообще могла думать только о подозрениях Муди насчет шпиона в Аврорате. Зачем вообще обсуждать разрешимые (или, напротив, риторические) вопросы, когда есть такая проблема? Или даже вероятность существования такой проблемы — и этого достаточно.
- Сливает. Ты сказал «сливает». Это подразумевает систематическую работу на Пожирателей? Или есть надежда, что дело в чьей-нибудь плохой сопротивляемости ментальным воздействиям? Мне нужно знать, что искать, - Эм нахмурилась и потянулась за оставленной у кровати чашкой.

В том, что бравый аврор Муди справится с собственным начальником сомневаться не приходилось, а вот в остальном... Эм только вздохнула и мрачно уставилась на запертую дверь. В такие моменты она почти сожалела, что давно утратила чувствительность к красивым страстно произнесенным словам, разучилась поддаваться обаянию чьей-то горячей убежденности. Насколько легче было бы просто поверить в близость светлого будущего.   
- Конечно, можно. Нужно давать выход эмоциям, я постоянно тебе об этом говорю. Хочешь узнать, что я думаю об этом? Я думаю, что если мы с тобой все же доживем до победы, то после нее нам придется брать больше выходных и составить расписание, чтобы хоть раз в месяц обходить могилы всех тех, кого бы должны были уберечь и не уберегли. Это займет все время, которое сейчас мы тратим на дела Ордена.
Эммелина Вэнс следовала не всем собственным советам, поскольку привыкла предъявлять к себе и к окружающим разные требования, или, возможно, по какой-то другой причине. Во всяком случае, голос ее звучал ровно и совершенно безэмоционально, а маска застывшего спокойствия на лице не дрогнула ни на мгновение. Она смотрела прямо перед собой и видела не царапины на двери, а ряды надгробных камней, белых, серых и черных, покрытых мелкими дождевыми каплями или скользящими по гладким граням солнечными зайчиками, ровных, ухоженных, совсем новеньких. Время от времени такой же горький неподвижный взгляд ловили на себе жизнерадостные юные орденцы.
Это нездоровое оцепенение заменяло Эм весь спектр переживания тревоги и скорби, в нем было даже что-то соблазнительное, какой-то извращенный отдых для шестеренок ума, вроде колдовского сна без сновидений, и застревать в нем надолго было нельзя. Встроенный напоминатель всегда срабатывал вовремя. 
Эм заставила себя обрадоваться возможности сменить тему и уцепиться за нее, тряхнула головой, словно этот простой жест мог развеять мрачные мысли — а ведь разговор о поиске предателя в Аврорате едва ли намного веселее.
Вопросы были интересными и не этот раз вовсе не риторическими. Эм вполне могла вообразить подобную ситуацию и дождаться добровольного сотрудничества со стороны авроров при этом на рассчитывала бы, слишком уж ненадежный вариант.
- Мне? Я не стала бы вербовать аврора или допрашивать — слишком велик риск, что следы подозрительных мыслей или насильственных вторжений в сознание заметят. Я просто затащила бы в постель юного стажера почестнее. Если знать, что искать, и правильно использовать правильные моменты... - после короткой паузы она продолжила тем же безразличным тоном. - От трех до полудюжины свиданий на заклинание. Мне бы хватило, и едва ли кто-то поймал бы меня на этом. А уж постоянные отношения — это почти полноценная стажировка в Аврорате. Но не исключаю, что наши противники менее осторожны и более удачливы и действительно пользуются услугами информатора.
Аврор Вэнс сделала еще пару глотков чая, вздохнула и рассеянно пригладила волосы, все еще погруженная в размышления о предстоящем внутреннем расследовании. Если бы она могла позволить себе ненавидеть некоторые из служебных обязанностей, то внутренние расследования, несомненно, вошли бы в список ненавидимых.
- Или у тебя уже есть подозреваемые? Было бы неплохо, потому что я пока не вижу способа незаметно допросить всех авроров и членов их семей под Вирасентиумом, даже если не сегодня.
Даже как-то не могу сразу предположить, кто бы это мог быть. Плохо, это ведь моя работа. Похоже, без выходного действительно не обойтись.