Marauders: Pumpkin juice! |
|
Hic sunt leones - Minerva McGonagall Педсовет - Alice Longbottom Уроки этикета - Remus J. Lupin |
|
|
|
Привет, Гость! Войдите или зарегистрируйтесь.
Вы здесь » Marauders: Pumpkin juice! » Страницы прошлого » Гвозди бы сделать из этих людей
1. Участники: Rodolphus Lestrange, Alastor Moody.
2. Дата и место действия: аврорат, ноябрь 1979.
3. Описание: опять допрос после общения с Лестрейнджем по долгу службы один из сотрудников Департамента магического правопорядка начинает странно себя вести. Не разобраться ли в этом благородным донам.
Аластор ненавидел, когда люди брались за работу, к которой неспособны, портили все дело и за ними приходилось исправлять. Когда решили, что сектор контроля за использованием магии возьмет на себя часть дел с темномагическими артефактами, предполагалось, что это разгрузит аврорат. Черта с два. Приходилось разбираться, где эти бездари накосячили, и исправлять за ними ошибки.
Ну вот например чертов Джозеф Букер. Кто послал молодого идиота разговаривать с Лестрейнджем? Чем в это время занимались люди постарше и поумнее? Бумажки перекладывали? Возможно. Кто еще два дня молчал о том, что Букер вернулся после этого разговора какой-то не такой? Ну вот не такой, и все. Отчет по форме составил, но весь из общих мест. Толком ничего не помнит. Детали дела забыл или вообще не знал. Чем закончится разговор, не помнит. Куда потом пошел, не знает. Ночевал ли дома, не в курсе. Проверка палочки ничего не дает. Букера направили к специалистам по работе с памятью. Дело направили в аврорат с запиской, предполагавшей претензию в духе "наш человек пострадал, потому что делал за вас вашу работу". Охренеть помогли.
Материалы дела Аластор изучил без особого энтузиазма. Сектор отследил Темномагический артефакт - старинный кисет, который с семейством Лестрейнджей связывал герб семейства Лестрейнджей, но не более того. Артефакт засветился в нескольких делах - не опасно, но неприятно портил здоровье каждому, кто брал его в руки. Кроме хозяина, надо думать, но кто его хозяин, еще надо было разобраться. И как он попал в лавку старьевщика, где и начал массово отравлять людям жизнь, разобраться надо было тоже.
Лестрейнджу послали сову с предложением явиться для дачи разъяснений. Аластор надеялся, что он не придет и даст этим повод взяться за него плотненько, но Лестрейндж, похоже, не был идиотом и в назначенный день явил себя.
Аластор ждал его в обычной допросной - почти пустой комнате выкрашенной в совершенно никакой серый цвет, с настолько ровным светом, что даже определить примерно размеры помещения, ориентируясь на тени и блики, было очень затруднительно.
- Добрый день, мистер Лестрейндж, - он не стал подниматься с места и неопределенно махнул в сторону второго и последнего стоящего в комнате стула. - Чувствуйте себя как дома. В повестке должно было быть написано, что вы приглашены дать разъяснения относительно своего разговора с работником Сектора контроля за использованием магии Джозефом Букером. Надеюсь, вы успели собраться с мыслями и настроены сотрудничать.
Тут Аластор впервые поднял голову от дела, которое все это время пролистывал, и посмотрел на Лестрейнджа ничего не выражающим взглядом дотошного чиновника. С его точки зрения было бы забавно, если бы Лестрейндж начал отрицать сам факт разговора.
Может быть, этого было бы достаточно, чтобы таки влить в него веритасерум. Каковой Аластору категорически запретили вливать в Лестрейнджа без очень убедительных оснований.
Допросы - та ещё глупость. Ты сразу даёшь человеку понять, что тебе нужна какая-то конкретная информация и что ты готов давить на него, чтобы эту информацию получить. Серьёзно, что может быть глупее? Рудольфус определенно не понимал, зачем эти полутона? Уж либо ненавязчивая беседа, либо сразу пытать. Единственная практическая польза допросов состояла, кажется, в том, чтобы показать, кто кому может погрозить пальчиком. Мы, мол, аврорат, и нам плевать, в каком отделе министерства вы трудитесь, ибо в случае чего всё равно будет вам ата-та. Лестрейндж попробовал бояться.
Бояться оснований не было. В данном случае он был чист, как слеза феникса. Букер у него действительно был, они мило побеседовали сначала о конкретном кисете, потом о фамильных вещах вообще, а потом Рудольфус предложил выпить. Вообще людей, имеющих пагубную тягу к алкоголю и не знающих чувства меры, видно сразу. Вот и Букер был из таких. Нужно было только вовремя предложить ему выпить, мягко, ненастойчиво, обычным жестом вежливости и гостеприимства. Полчаса спустя Букер начал говорить. Два часа спустя он не осознавал, где он, кто он, что вообще происходит вокруг него. Лестрейнджу оставалось только слушать и подливать, слушать и подливать. Правда, к концу вечера он уже только подливал – гость был слишком пьян, чтобы говорить, но его стоило, по мнению Рудольфуса, довести до кондиции, то есть до совсем уж нечеловеческого состояния. Кроме того, это было забавно.
Отправив гостя домой с домашним эльфом, который через десять минут отчитался о доставке тела, Рудольфус отметил для себя несколько интересных пунктов из рассказа своего визитера, чтобы позже проверить информацию, после чего благополучно забыл было о Букере, а тут раз – повестка в аврорат. Ну конечно. Служитель закона наверняка ушёл в глухую оборону и утверждал, что ничего не помнит, что было наполовину справедливо. Ладно, не явиться по повестке Лестрейндж не мог, потому что совсем не нуждался в лишних проблемах.
Войдя в помещение, Рудольфус бегло огляделся и покорно занял предложенный ему стул. Честно сказать, он представлял себе, какой дискомфорт в этом помещении возникал у тех, чья совесть не была чиста. Или, по крайней мере, у тех, кто имел основания для беспокойства. К счастью, положение Лестрейнджа давало ему ощущение безопасности, а это ощущение порой значило больше, чем доводы обеих сторон.
- Добрый день, - сказал он ровно, думая при этом, что в добрые дни ему не приходится посещать эти унылые допросы. «Чувствуйте себя как дома? Вот уж спасибо!» - Рудольфус постарался сохранять выражение своего лица совершенно непроницаемым. Удавалось секунд десять, после чего уголки губ предательски дрогнули. – Да, да. Причина моего визита сюда мне известна. Но я не совсем понимаю, какого рода разъяснения я должен дать, - Лестрейндж развел руками, демонстрируя свою полнейшую неосведомленность. - Мне казалось, что я дал мистеру Букеру полные разъяснения по тем вопросам, с которыми он ко мне обратился.
Аластор любезно улыбнулся. С первого взгляда было видно, что Лестрейндж по поводу визита в аврорат не расстроен, не смущен и совершенно точно не напуган. Последнее расстраивало особенно.
- К сожалению, - сказал он вслух, - с мистером Букером произошла досадная неприятность и он не смог составить удовлетворительный отчет о вашей беседе. Надеюсь, вас не затруднит повторить для меня все, что вы ему рассказали. Насколько я помню, все начиналось с кисета.
Если бы он еще сколько-то знал мистера Букера, кроме как в лицо. Но Аластор не знал. Букер перевелся в сектор контроля за использованием магии относительно недавно, из какого-то подразделения, к которому аврорат вообще отношения не имел. Не то контроля за популяцией магических существ, не то обслуживания каминной сети. Чего от него ожидать, даже его непосредственное руководство, кажется, еще толком не знало.
Но каковы бы ни были сомнения насчет самого Букера, Аластор собирался придерживаться той точки зрения, что его коллеге по Департаменту обеспечения магического правопорядка цинично помешали надлежащим образом исполнить свои обязанности. Пока не будет доказано обратное.
Он подвинул в сторону Лестрейнджа папку с бумагами из магазинов, торгующих антиквариатом. В основном это были выписки из гроссбухов и каталогов для внутреннего использования. Эксперты не могли со стопроцентной уверенностью заявить, что артефакт принадлежал или хотя бы хранился в семье, но отмечали довольно высокую вероятность этого.
В отдельной тонкой папке лежало заключение уже специалистов департамента: кисет - артефакт, изготовленный с использованием Темных искусств; заклятия длительного действия, намеренно направленные на причинение вреда; прямой опасности для жизни не представляет; блаблабла. Все бы ничего, если бы кисет не был изъят у магглов, которые, само собой, не могли ни распознать опасность, ни устранить ее, ни обратиться за помощью.
- Мистер Букер, как я знаю, должен был показать вам все документы, но на всякий случай просмотрите их повторно. Эти бумаги устанавливают, что артефакт Темной магии, причинивший вред нескольким маггловским семьям, был связан с семьей Лестрейндж. Как вы можете объяснить, что он попал в руки к магглам?
Рудольфус сделал самый усталый, самый скучающий вид на свете. Такой, что казалось - сейчас он сползет по стулу на пол и заснет. Но в то же время его взгляд неотрывно следил за руками собеседника, как бы удерживая тем самым Лестрейнджа в сознании. Он прекрасно понимал, что дело уже не только в кисете. Теперь дело, в первую очередь, в Брукере. Но это было Рудольфусу только на руку. Нужно было сосредоточить внимание на инциденте с работником министерства, а не на вещице, полной Темной магии.
- Досадная неприятность? Очень жаль. Впрочем, учитывая его состояние... - Лестрейндж покачал головой, вытягивая сжатые губы. "Ну давай. Зацепись за это "его состояние!" - подумал он, по прежнему глядя только на руки аврора. Нет, он понимал, что Аластор - не тот человек, которым легко управлять, но почему бы не попробовать? Почему бы не постараться, по крайней мере, завести его мысли туда, куда нужно? Да, он может это заметить, но сейчас Рудольфус чист, и даже если попытки манипулирования будут пресечены, ему ничего не будет. Зато если получится, он чуть лучше узнает того, с кем имеет дело.
Прижимая бумаги двумя пальцами, Рудольфус подвинул их к себе и пробежал глазами, время от времени кивая. Он предоставлял собеседнику возможность самому понять, что эти кивки означают. То, что интересовало Рудольфуса, лежало на поверхности - никто не мог подтвердить, что он имеет хоть какое-то отношения к этой штуке. Ну, есть на этом кисете семейный герб. Но это вообще ничего не доказывает.
- Да, я видел эти документы, - подтвердил Лестрейндж тихо. Он последний раз кивнул и наконец поднял глаза. - Мистер Брукер показывал мне их. - он откинулся на спинку своего стула и, подняв руки, потянулся. - Эксперты затруднились определить точно, как давно был изготовлен этот кисет, но ему, судя по этим документам, - Рудольфус опустил руку и ударил по одному из листов двумя пальцами, - не меньше сотни лет. Да, мои предки любили метить семейным гербом всё, что плохо лежало. Но подумайте, сколько всего случилось с тех пор! У меня достаточно большая семья. И члены моей семьи обладают разными характерами. Не все любят хранить дома раритет, даже если он отмечен семейным гербом. Многие вещи продавались, терялись, дарились, проигрывались, отдавались в качестве приданного, обменивались... Словом, есть куча способов, которыми кисет мог перейти к другим волшебникам, а уже от них - к магглам. Но я могу заявить с полной уверенностью, что я эту вещицу никаким магглам не передавал, - заключил он и сел ровнее. - Мистер Брукер был у меня дома. Я показал ему семейное древо и несколько комнат. Этого было достаточно, чтобы он понял - я не имею представление даже о половине вещей, которые помечены гербом моей семьи.
Лестрейндж обвис на стуле так, словно шел в аврорат три дня и три ночи, причем с тяжелыми боями, и теперь отчаянно хочет поспать. Только глаза слегка двигались. В лицо Аластору он не смотрел, но следил за перемещениями бумаг.
- Какое состояние? С мистером Букером было что-то не так?
Было совершенно очевидно, что Лестрейндж хочет, чтобы Аластор задал этот вопрос. Аластору было не жалко - он задал. Если человек говорит охотно, он часто сообщает гораздо больше, чем собирался.
Подозреваемый двумя пальцами придвинул к себе бумаги, пробежался по ним ленивым взглядом. Его расхлябанность и вялые движения контрастировали с обстановкой аврората достаточно, чтобы вызывать неприязнь и раздражение. Аластор нисколько не сомневался, что Лестрейндж умело играет на этом. Раздраженный человек предвзят - по крайней мере, так любят считать и начальство раздраженного человека, и коллеги, и журналисты.
Вот Лестрейндж всполз немного выше по спинке стула и лениво оспорил свою осведомленность о существовании кисета. Аластор пожелал, чтобы ему позволили вызвать сюда парочку домовых эльфов Лестрейнджей, и чтоб Рудольфус при нем приказал эльфам правдиво отвечать на вопросы. И все время допроса внимательно наблюдать при этом за выражением его лица. Но почему-то допрашивать эльфов считалось оскорбительным для чертовых аристократов. То, что игнорировать такой источник сведений оскорбительно для здравого смысла, никого не смущало.
Лестрейндж всполз по стулу еще выше, но его поза оставалась такой же расслабленной.
- Сотня лет - это не так уж и давно, - очень вежливо сказал Аластор. - А ваше почтенное семейство может считаться большим - или хотя бы больше среднего - только при условии, что мы включим в него как минимум два поколения, которые могли бы быть хорошо знакомы с этим кисетом. Поэтому мне кажется, что вы немного преувеличиваете.
Особенно для человека, который уже был поставлен в известность, что Министерство заинтересовалось этой темой.
- Ситуация, безусловно, очень неприятная и может получить большую огласку. Вдобавок... вы понимаете, широкая общественность может посчитать, что не надо досконально знать историю вещи, чтобы наложить на нее заклятие и сбыть с рук. И чтобы не создавать шумихи на пустом месте, Министерство заинтересовано провести расследование как можно быстрее и, - он слегка изменил здесь тон, - тщательнее. Но для этого, конечно, необходимо ваше, и я имею в виду не только ваше личное, содействие. Вы не станете возражать, если сегодня по примеру мистера Букера вас посетит, - посетит, твою мантию! - сотрудник аврората, чтобы побеседовать с членами семьи?
Вот аврор Боунс, например, живо интересуется артефактами. Полноценную экспертизу на глаз не проведет, но посмотреть, что там у вас водится в поместье, ей будет небезынтересно. По крайней мере, раз уж вы проболтались, что показывали закрома Букеру в его "состоянии", могут возникнуть вопросы, если не покажете их аврору.
- Да, было, - кивнул Рудольфус, снова сползая по своему стулу, словно тот был смазан чем-то скользким. Сейчас шла небольшая, довольно ленивая игра. Каждый ответ Лестрейнджа провоцировал новый вопрос. Казалось, что он хочет развить тему, но отвечал он при этом лениво, коротко и несколько неохотно. Ему было интересно, как поведет себя аврор. Такой грозный и суровый, сейчас он вынужден был держаться вежливо, и Рудольфусу было интересно, сможет ли эта вежливость сохраняться на протяжении всего допроса.
- Пусть так, - Руд поднял согнутую в локте руку, чуть развел пальцы и крутанул запястьем, как бы показывая, что собеседник его вполне убедил. - В любом случае я не знаю, как кисет попал к магглам. Я говорил это до визита мистера Брукера, говорил ему, и готов говорить снова и снова, - он прикусил нижнюю губу и покачал головой. Сейчас Рудольфус поддерживал определенный баланс. Он давал понять, что его с кисетом связывает один только герб, и больше ничего. С другой стороны, Лестрейндж не уходил и в глубокую оборону, требуя немедленно его отпустить по своим делам. А ведь вполне мог бы. Главное, чтобы его покладистость не приняли за страх. Уж что-что, а страха в Рудольфусе не было. И зря, может быть. Не помешало бы немного поволноваться, чтобы создать ощущение, что ему не наплевать.
- Побеседовать с членами семьи? - он поднял глаза к потолку, словно обдумывал само эти слова. Через секунду его лицо наполнилось глубокой скорбью человека, которому предстоит пройти через унизительную, оскорбляющую его достоинство процедуру, да ещё и согласиться на неё. - Да, конечно. Я вовсе не против, - он покачал головой. - Кошмарное дело. Представляю, как это их расстроит. Но ничего не поделаешь, содействовать аврорату - в наших интересах, - он снова покачал головой и пробормотал что-то невнятное, но очень опечаленное. Рудольфуса совсем не волновало то, что его родня может сообщить аврорам, но он действительно не хотел беспокоить их со всем этим. Особенно брата. Он такой ранимый мальчик.
Лестрейнджа снова повлекло вниз по стулу, словно несколько вялых реплик отняли у него последние силы. Аластор на секунду вообразил, что он закономерно сползает под стол и там получает крепкого пинка, потом разочарованно моргнул.
- Вот как, - сказал он в меру удивленно. - Не могли бы вы подробно рассказать, за счет чего у вас сложилось такое впечатление.
До сих пор даже самые бездарные работники департамента понимали, что работать можно плохо только до тех пор, пока не столкнешься с аристократами. После этого понимающее руководство внезапно теряет терпение. Букер на первый взгляд не производил впечатления идиота.
Лестрейндж сделал неопределенный жест. Аластор сделал понимающее лицо.
- Это вполне вероятно. Тем не менее, причастного к этому преступлению требуется установить, поэтому аврорат будет вам признателен, если мы опустим ту часть, где вы снова и снова отрицаете свою личную вовлеченность, и перейдем к выяснению других обстоятельств, которые, возможно, помогут нам определить злоумышленника. Возможно, в доме сохранилось что-то вроде старинных амбарных книг, где записывались сведения о фамильной собственности? Возможно, кто-то из остальных членов семьи вспомнит подробности? Возможно, вы поддерживаете контакт со специалистами по антиквариату, которые в силу профессиональных привычек могли неплохо запомнить этот кисет?
А возможно, надо говорить с вашими домовыми эльфами.
Но это приходилось оставить напоследок. Аластор предпочел бы, чтоб осторожные хозяева не успели отдать домовикам какой-нибудь забавный приказ вроде "не говори ни слова правды ни одному аврору". Хотя, весьма вероятно, этот забавный приказ отдается заранее из поколения в поколение.
- Очень признателен, что вы относитесь к этому с пониманием, - Аластор очень вежливо улыбнулся еще раз. - Надеюсь, остальные члены семьи разделяют вашу точку зрения. Мы, разумеется, можем оформить все нужные бумаги, если кто-то будет настаивать...
И среди этих бумаг может совершенно случайно оказаться ордер на обыск. Маловероятно, но... оформление бумажек - это игра, в которой у аврората преимущество гораздо более опытного игрока. Аластор не советовал бы проверять, насколько оно серьезно.
Отредактировано Alastor Moody (2014-09-12 05:48:38)
- С чего у меня сложилось такое впечатление? - Рудольфус как будто задумался, как бы ему получше описать, отчего же в его голову пришли столь крамольные мысли. - Они стали меня посещать после того, как мистер Букер употребил внутрь первую бутылку огневиски. Вероятно, стоило его на этом прервать, но у меня довольно и гостеприимства, и любопытства. Мне стало интересно, как много этой жидкости способно вместить человеческое тело в принципе, а мистер Букер явно шел на рекорд, - Лестрейндж сделал такое лицо, словно изо всех сил подавляет зевок. - Я не очень люблю окружающих. И ещё я не очень люблю, когда каким-либо значимым делом занимаются люди, имеющие сильные слабости. Надеюсь, после данного инцидента начальство мистера Брукера сделает соответствующие выводы о его профессиональной компетентности, - подвел он итог своего небольшого рассказа. Определенно подобные заявления выставляли его не в лучшем свете: спаивать министерских работников - это ай-яй-яй, никуда не годится. С другой стороны, он признался во всем честно, не отрицая ни свою вину, ни то, что он сделал это ради личного удовольствия, а не по, например, недомыслию. Не то, чтобы Руд пытался произвести впечатление честного человека, но, по крайней мере, он не начинал врать и отрицать очевидное, как порой поступали люди на допросах.
- Возможно, - легко согласился Лестрейндж в ответ на вопрос об амбарных книгах и подробностях, которые могут всплыть в общении с членами семьи. - Меня мало интересует антиквариат, - признался он, отводя взгляд в сторону, словно ему нужно было что-то вспомнить. - Не сказать, чтобы я поддерживал связь со специалистами, но они всегда крутятся возле тех домов, где есть, чем поживиться. Им даже на руку, что я плохо помню, что мы держим в доме. Но вот домашние эльфы, пожалуй, должны знать. У них феноменальная привязанность к вещам, - он потянулся и хрустнул пальцами. Некоторое время его взгляд рассеяно блуждал по помещению, а затем вернулся к собеседнику, словно Рудольфусу вдруг стало трудно сосредотачиваться.
- Очередная бумажная волокита. Люди совсем перестали верить друг другу на слово, - он тяжело вздохнул, словно его сожаление по этому поводу было безмерно и огромно. - Но почему бы, в конце концов, не оформить бумаги? Это придает процессу некую значимость. И даже самые бессмысленные действия кажутся уже не такими бессмысленными, верно? - глаза Рудольфуса сузились, превратившись в тонкие черные щели.
Если верить Лестрейнджу, Букеру хватило ума напиться во время визита в особняк. А господину аристократу, разумеется, хватило чувства юмора напоить его до потери человеческого облика, все время поддерживая исключительно светскую беседу, интересуясь работой департамента и расспрашивая о делах, которые его совершенно не касаются. Аластор решил, что целителям стоит поинтересоваться воспоминаниями мистера Букера гораздо более подробно, чем, возможно, они собирались это сделать.
Напиваться на работе будет только круглый идиот. Будь Букер круглым идиотом, он не получил бы ни эту работу, ни это задание. Вполне возможно, он узнал что-то, чего не следовало знать, и его заставили временно поглупеть и дискредитировать себя.
- И сколько же всего бутылок огневиски употребил внутрь мистер Букер?
Аластор был неплохо знаком со свойствами огневиски. Чтобы потерять адекватность, достаточно пары стаканов, а бутылки более чем хватит, чтобы лишить человека способности осознанно перемещаться в пространстве любым из доступных волшебникам способов. И начиная со второй бутылки можно было в любой момент перешагнуть грань смертельного алкогольного отравления.
Хм, мистер Лестрейндж, вы что же, пытались убить сотрудника Министерства? А вдруг это тянет на ордер на обыск? И как минимум вы должны были его из своего особняка транспортировать. Мы непременно обсудим, каким образом вы это сделали и как узнали его домашний адрес.
- Непременно передам начальству мистера Букера ваши пожелания, мистер Лестрейндж, и постараюсь добиться, чтобы впредь вами занимались только самые высококвалифицированные сотрудники.
Домашние эльфы таки всплыли в разговоре, что интересно, по инициативе подозреваемого. Аластор сложил руки на столе.
- Прекрасно. Надеюсь, мы можем рассчитывать на откровенность ваших эльфов. Кстати, вы позволили мистеру Букеру побеседовать с ними?
На предложении оформить документы нужным образом Лестрейндж проснулся. Вернее, перестал притворяться, что засыпает, и тонко намекнул на бессмысленность расследования. Аластор привычно улыбнулся, взял со стола чистый лист и обмакнул перо в чернильницу, не отрывая взгляда от собеседника.
- О, людям свойственно считать бессмысленными действия, механики которых они не понимают. Но я рад, если соблюдение формальностей избавляет их от этого заблуждения.
Он написал короткую записку с распоряжением подготовить все необходимые документы на Лестрейнджей (готовить следовало тщательно, чтобы ничего не смог поделать даже дорогой бывший однокурсник), сложил самолетик и взмахом палочки выпустил его за дверь, а потом снова сложил руки перед собой.
- Кстати, мистер Лестрейндж, а почему беседовали с мистером Букером именно вы? Вы ведь не глава семьи.
Лестрейндж усмехается, услышав вопрос о количестве бутылок, мысленно закатывая глаза, но внешне демонстрируя лишь сдобренную щедрой дозой цинизма прохладцу.
-Из уважения к представителю Министерства я не воспрещал уважаемому мистеру Буккеру удовлетворять свои потребности. Полагаю, стоит задать ему этот вопрос, - меланхолично пожимает плечами Лестрейндж. Единственное, что можно ему вменить, - то, что он не остановил чиновничка, но, право слово, при такой формулировке от смеха будет покатываться добрая половина Англии.
Вопрос об эльфах настолько предсказуем, что Рудольфус только трет переносицу большим и указательным пальцами, пока повторяет примерно тот же ответ, что и на некоторые предыдущие вопросы.
-Мистер Букер желал это выполнить, но, увы, переоценил свои силы, - иронично хмыкает Лестрейндж, вспоминая о том, какое дивное зрелище представлял собой сотрудник министерства. – Его несколько больше увлекли проблемы обеспечения министерства канцелярией, - о которых этот отборный идиот вещал мне добрых три четверти часа, едва не усыпив меня прежде себя самого безо всякого огневиски.
Лестрейндж делает короткую паузу, после чего небрежно бросает: - Возможно, он успел задать несколько вопросов по пути к библиотеке – я не допрашивал своих слуг.
-К слову, - Дольф припоминает кое-что, - я попросил матушку направить в Сектор контроля несколько десятков отборных очищенных гусиных перьев. Надеюсь, они дошли по назначению? Быть может, - Рудольфус выпускает в интонацию самую крохотную толику издевки, - многоуважаемый Аврорат также нуждается в подобной продукции?
Когда речь заходит о том, почему да кто выступал в роли переговорщика, Лестрейндж позволяет себе слегка расслабиться – это уже общеговорительные вопросы, на которые ответить неправильно сложно. Впрочем, собеседник не из простых – только распустишь выдержку, тебя и сожрут на этом самом месте.
-Отец был занят, - уклончиво дает ответ Дольф. – Полагаю, мысль о том, что можно взвалить необходимость разговора на женщину – Вам в голову не приходила. Моя кандидатура всего лишь подвернулась под руку.
Рудольфус подавляет желание зевнуть – разговор начинает порядочно утомлять и бесить. Но не скажешь же мистеру Муди, что он все равно ничего не вытянет и не добьется – слишком мелкий повод.
Лестрейндж заботится о чужих потребностях. Бескорыстно. Картина мира Аластора, основанная на подозрительности, должна была дать в этом месте трещину. Или нет.
Если бы Букер напивался у себя дома или в общественном месте, тогда да, все бы так и обстояло. Но чтобы нажраться чужого огневиски, требовалось получить на это как минимум разрешение хозяина.
- Ему задам тоже, а пока потрудитесь на него ответить вы. Уверен, мистер Букер не мог обшаривать ваши шкафы в поисках новых бутылок. За ними должны были посылать вы. Потрудитесь припомнить, сколько раз вы это проделали. И почему, собственно, наблюдая такое поведение коллеги по министерству, не сообщили в дисциплинарный отдел? Почему вы предпочли забавляться, спаивая его до потери сознания? Вы вроде бы должны понимать, как работает дисциплинарная система.
Пожалуй, шанс нагадить Лестрейнджу таким образом был. Нагадить, к сожалению, не очень серьёзно, но лучше так, чем никак. Если очень повезёт, его лишат доступа к чему-то, о чем Аластор все равно не имел ни малейшего представления...
Особенно если присовокупить к делу свидетельство главы аврората, что мистер Рудольфус Лестрейндж нисколько не раскаивается в своём поступке и не находит в нем ничего предосудительного.
- Ну, я уверен, ваши эльфы никуда от нас не денутся.
И тут Лестрейндж совершенно добровольно дал ему великолепнейший повод.
Аластор очень надеялся, что сектору хватило ума отправить сову с чертовыми перьями назад. Потому что если они там у себя считают нормальным принимать в дар канцелярию, которая может быть зачарована не пойми кем на что угодно... Придётся пойти и задушить Уркхарта по старой дружбе.
- Рассчитываю, что дошли, мистер Лестрейндж, - меланхолично сказал он. - Давно у нас никого не уличали в том, что они принимают подарки от фигурантов дела о правонарушении. И в попытках вручить такие подарки никого не уличали... Это делает обстоятельства дела настолько подозрительными, что вы только что дали мне основание подписать ордер на обыск, чем я, пожалуй, займусь. Обождите пять минут. И нет, спасибо. Аврорат получает все необходимые расходники согласно стандартной процедуре.
Он заполнил нужный бланк, почти не отрывая перо от бумаги - расположение пунктов за столько лет можно было запомнить наизусть - и в виде самолетика отослал Старку. Пусть визирует у Крауча и действует.
Как только дверь за самолетиком закрылась, Аластор удовлетворенно улыбнулся, снова посмотрел на Рудольфуса.
Как хорошо, когда оба собеседника имеют чувство юмора, правда? Вы пошутили, я тоже посмеялся.
- А почему, собственно, и не на женщину? Разъясните мне, в чем проблема.
Лестрейндж выразительно вздыхает, скучнейшим тоном сообщая Аластору очередную порцию информации.
-В нашем доме нет детей, юных леди и заядлых алкоголиков, следовательно – и необходимости шарить по шкафам всякий раз, когда заговоришься с собеседником. Мистер Букер получил мое разрешение – и полную свободу действий в рамках употребления спиртного, разумеется.
В голосе Рудольфуса появляется слабая металлическая нотка, напоминающая в первую очередь собеседнику, что он начинает забываться и переходить границы.
-Не имею привычки мешать людям выполнять их работу. Даже если они делают это столь странным образом. Мистер Букер – вполне состоявшийся волшебник, если кадровая политика Министерства не сочла нужным отстранить его от обязанностей, сопряженных с проблемной для него зоной, это их решение, - Лестрейндж спокойно улыбается, добавляя, - и их же просчет.
И, конечно же, Муди хватается за любезно предоставленную ему возможность. Визит в лондонский особняк, где все это происходило – разумеется, проходите, гости дорогие. Дражайшая матушка будет хвататься за сердце и нюхательные соли, показательно падать в обмороки, эльфы испуганно разбегаться, комнаты в доме меняться местами, часть заклинаний не работать ввиду наложенных триста лет назад чар – развлечения уважаемому аврорату хватит надолго.
- Не смею препятствовать Вашему служебному рвению, - прохладно кивает Рудольфус, демонстрируя положенную настороженность, но не слишком выраженную - ему ведь совершенно нечего скрывать, как крайне законопослушному члену общества. – Двери нашего лондонского особняка открыты для уважаемых представителей аврората.
Дольф намеренно упоминает конкретное место – в Лестрейндж-холл он не допустит посторонних даже ценой своей жизни, но оттуда ничего и не проникает за пределы поместья. Буккер напивался в библиотеке городского дома, кисет был обнаружен в Лондоне и в Лондоне же хранятся три четверти зарегистрированных артефактов семейства, равномерно распределяясь между упомянутым домом и ячейками Гринготтса. К чему тащиться в далекий Корнуолл и по какому поводу, если все происходит здесь, на месте?
-Леди Лестрейндж обладает чересчур нежным сердцем, ей не стоит волноваться из-за всяких пустяков. Тем более, когда в отсутствии отца его могу заменить я, - Лестрейндж отвечает нехотя, демонстрируя полнейшее нежелание посвящать постороннего во внутренние дела своей семьи.
Почему огневиски стоит прятать от детей и алкоголиков, Аластор догадывался. Но чем Лестрейнджам не угодили юные леди, было для него загадкой. Впрочем, по тому, что в речи Рудольфуса они стояли на промежуточной ступени между детьми и алкоголиками, можно было строить предположения о темных семейных историях...
Кто там что кому разрешил, Аластора интересовало мало. Дом Лестрейнджа - зона ответственности Лестрейнджа. А препятствовать расследованиям коллег очень нехорошо.
- Ну, кадровый отдел имеет привычку исправлять самые вопиющие свои недочеты, причем я бы сказал, что с размахом.
О, эти милые предупреждающие нотки в голосе собеседника. Наконец-то его зацепило. Ну давайте, напугайте меня, мистер Лестрейндж. Поясните, чем грозит потеря вашего терпения.
Но нет, уважаемый собеседник даже не стал протестовать против обыска. Аластор откинулся на спинку кресла, повертел в пальцах перо. Случайно ли было сказано про лондонский особняк? Нет, конечно, не случайно. Если Лестрейндж не врёт, он не предоставил бы Букеру свободно бродить по дому, где лежит что-то ценное. Хотя бы затем, чтобы этот придурок не пострадал от защитных чар, на "что-то ценное" наложенных.
- Открыты, вот как. Пару минут назад вы так не считали. Я знал, что ордер на обыск сильно меняет представления о гостеприимстве, но не думал, что так быстро.
Пожалуй, надо заглянуть в департамент магических катастроф и одолжить там пару ликвидаторов заклятий. Чтобы с аврорами, зашедшими на огонёк, не случилось внезапно то же, что и с Букером: острый приступ любви к алкоголю. Неплохая была бы ловушка для незваных гостей.
- Вернёмся к нашему загадочному коллеге. Вы говорите, что он уговорил больше бутылки огневиски. Любой колдомедик подтвердит вам, что ни один человек после такой дозы не в состоянии передвигаться самостоятельно. Ну так как же он покинул пределы вашего лондонского, - Аластор выделил это слово, - особняка?
Что же, впечатлительность лестрейнджевских женщин должна пойти делу только на пользу. Взволнованные люди могут наговорить много всего интересного.
- Попрошу своих сотрудников быть осторожными с вашей матушкой, чтобы она не очень обеспокоилась. Потому что, как вы понимаете, рвение не ждет, а вы останетесь пока давать разъяснения дисциплинарному отделу.
- Искренне на это надеюсь, - не совсем честно согласился Лестрейндж, искренне надеясь, что кадровый отдел не скоро исправит свой недочет. Мысленно про себя отметил, что не отказался бы снова услышать о похожей ситуации, чтобы лично прийти к Муди и покачать пальцем, приговаривая "ай-яй-яй". Впрочем, это вряд ли, ибо глава аврората не позволит такому произойти снова.
Взгляд его бесстрастно блуждал по помещению, не задерживаясь ни на одной вещи. И лишь пожимает плечами в немом ответе, мол "мне все равно, что в доме будет обыск, ибо все равно ничего компрометирующего сотрудники аврората не обнаружат". Вероятно, понимал это и Аластор, которого явно не оставляло желание копнуть глубже под Лестрейнджа. Что ж, мешать аврору в планы невыразимца не входит. Главное, чтобы границы дозволенного не перешел. Ну, или не приблизился к его границам, чего Руди ну никак позволить не может.
Маг закатывает глаза в ответ на предложение пояснить, как мистер Букер покинул пределы лондонского особняка, будто рассказывал уже огромное количество раз. К счастью для самого гостя (или для спиртного в особняке), это произошло только единожды. И секрета в этом никакого не было. Руди как-то безразлично отнесся к информации о конкретно лондонском особняке. Главное, не заострять внимание.
- Видите ли, - Лестрейндж тяжело вздохнул, и получилось это наигранно, - я не колдомедик и никогда не интересовался подобными вопросами. Однако я и словом не обмолвился, что мистер Букер передвигался самостоятельно после такого количества, - маг даже не уточнял, ибо после второй или третьей бутылки просто не следил за этим, пытаясь узнать что-нибудь интересное. К сожалению, безрезультатно, - спиртного. – Думает, как бы получше описать ситуацию. – Я велел домовому отправиться с нашим гостем и доставить его домой. После чего тот отчитался передо мной и вопросов у меня никаких не возникало. - Маг уже ожидал, что Аластор зацепиться за столь скудные сведения и потребует больше, чем Рудольфус мог бы сказать. – Увы, это все, что мне известно. Но вы можете вызвать домового и лично поинтересоваться у него, - невзначай добавляет Лестрейндж, наперед зная ответ того самого домового.
Взгляд его становится холодным лишь отчасти. Ему откровенно надоело высиживаться тут. Он честно, не утаивая почти ничего, рассказал. Не лгал, считая это действо бессмысленным с данной ситуации. Рудольф не демонстрирует осторожность, не позволяя при этом себе расслабиться.
- Как вам будет угодно. Но все же не будем забывать, что и у меня имеются обязанности. - и не может сдержать улыбки, искривившей его губы. Руди не сомневался, что взволнованные люди могут наговорить лишнего. В частности такого, что могло бы быть приготовлено заранее. Вот только леди Лестрейндж не будет взволнованной. Ну, разве что наигранно взволнованной. А какой шум поднимут домовые… превосходно.
Если Лестрейндж предполагал, что Аластор всерьез поверит в его искренность, то он был, конечно, неправ. Хотелось верить, что он неправ еще и в том, что так полагается на репутацию своей семьи и предположительную надежность своих тайников, что не стесняется вести себя вызывающе. Аластор не любил людей, которые на допросах не стеснялись вести себя вызывающе.
Пока подозреваемый с невинным видом осматривал помещение, Аластор прибирался на столе. Закрыл чернильницу, положил на подставку перо, сложил бумаги, выровнял папки, до того лежавшие как-то кривовато. Эта процедура обычно тоже действовала людям на нервы. На лестрейнджевские отчего-то не подействовала, но что поделать, есть и другие способы воздействия.
- Да, разумеется, мы поговорим и с эльфом, - согласился Аластор. - В процессе обыска. Это входит в стандартную процедуру, когда мы прибываем в такой процветающий дом, как ваш. Кстати, не напомните ли мне адрес мистера Букера? Вдруг он ведет двойную жизнь и живет на два дома, мне надо подписать второй ордер?
Интересный вопрос, да? Откуда эльф знал, куда следует транспортировать пьяного до посинения человека? Или тут речь шла о дружбе домами? Или кто-то решил просто выкинуть посетителя на улицу этой прекрасной ноябрьской ночью, которой сложно не переохладиться и не заболеть? За отсутствие заботы о чужом здоровье, конечно, не отправляют в Азкабан, но повод для морального превосходства никогда не бывает лишним. Даже если имеешь дело с таким самоуверенным... клиентом.
- Обязанности? Не волнуйтесь, в Министерстве нет незаменимых, а вы пока отстранены от дел, - Аластор широко улыбнулся, поднялся из-за стола и сделал жест, приглашающий мистера Лестрейнджа последовать его примеру. - Тайнами мироздания стоит заниматься только со спокойной душой, а вы пока в некотором роде под следствием. Пойдемте со мной, провожу вас в дисциплинарный отдел.
Было весьма занятно наблюдать, как глава аврората пытается найти что-то компрометирующее в словах мага. Сам же Лестрейндж повторял то, что произошло у него в особняке, пока там гостил мистер Букер. Да и рассказывать было особо нечего – все, что можно было, Рудольфус итак пояснил, даже не особо стараясь правильно формулировать свои мысли.
Следующий вопрос Аластора по-прежнему не вызывает каких-либо чувств. Конечно, можно было насторожиться и показать свой, якобы, ошарашенный вид, но Рудольфу просто надоело играть. На самом деле невыразимец подумал над этим вопросом, когда еще незваный гость уже не был в состоянии передвигаться без посторонней помощи. Благо, говорил он еще внятно и успел упомянуть адрес проживания. Магу не очень хотелось, чтобы Букер заночевал в особняке, а по пробуждению пытался разобраться, что произошло и почему он все еще тут. Не говоря уже о страшнейшей мигрени, которая настигнет его наутро.
- Видите ли, Аластор, - незамедлительно ответил Рудольфус, - когда мистер Букер уже не был в состоянии передвигаться, но еще вполне внятно разговаривал, я поинтересовался его адресом проживания, потому что понимал, что сам гость до дома не доберется. Это не жест сострадания. Я лишь хотел оградить себя и свою семью от абсолютно ненужных и пустых вопросов, которые могли возникнуть в ходе всего. - После чего запоздало добавил. – Я предусмотрителен.
Как ни странно, Лестрейндж по-прежнему хорошо помнил адрес, который вскользь упомянул сотрудник Министерства Магии.
- Вы позволите? Невыразимец встал со стула и подошел к столу, на котором Аластор все аккуратно разложил по своим местам. Открыл чернильницу, взял перо и опустил его кончик в чернила. После чего написал адрес на каком-то маленьком куске бумаги, вылетевшего из папки, и протянул его Муди.
- По этому адресу наш эльф доставил Букера.
Положив перо на подставку и, закрыв чернильницу, Лестрейндж сделал шаг к стулу, на котором недавно восседал, но глава аврората уже встал и Рудольфус остался стоять на месте. Только пожал плечами в ответ на заявление Аластора об отстранении от дел, но спорить не стал. Лишь направился вслед за мужчиной, осознавая насколько скучными будут грядущие показания.
Вы здесь » Marauders: Pumpkin juice! » Страницы прошлого » Гвозди бы сделать из этих людей
