Рождество всегда было одним из тех праздников, которые популярны одновременно и среди волшебников, и среди магглов, – Альбус часто разговаривал со студентами из немагических семей и уже знал, что даже празднуют этот светлый день обитатели двух миров абсолютно одинаково. Как правило, не только саму дату, но и предшествующие ей дни обыватели стремились проводить в кругу семьи, что, с одной стороны, снижало привлекательность праздника в глазах Дамблдора, потому что бередило те раны, которые казались давным-давно зажившими, но, с другой, позволяло порадоваться наличию своего рода второй семьи, коей, за неимением первой, стала школа чародейства и волшебства. Правда, большинство учеников стремилось отправиться на рождественские каникулы домой, но встречались и те, кому некуда было ехать, или те, кто так же, как сам директор, нашли настоящий дом в Хогвартсе.
В этом году, тем не менее, празднично украшенная школа была полна молодёжи, – слухи о беспорядках, которые вспыхивали то тут, то там, вызывали тревогу не только у родителей-магов, но и у магглов, которые не знали, с чем связаны происшествия, считая их происками обычных преступников. Взволнованные взрослые настаивали, чтобы отпрыски как можно дольше оставались в Хогвартсе, который казался оплотом порядка, так что в нём студенты находились в полной безопасности. Непривычно многолюдные коридоры радовали сердце Альбуса, но вот причина, заставившая учеников праздновать Рождество в школе, заставляла раз за разом погружаться в невесёлые раздумья.
Дамблдору, как и обычным жителям магического мира, очень хотелось верить в то, что нападения на некоторые селения, где обитали смешанные семьи, или вовсе на маггловские деревни, совершены абсолютно не связанными между собой преступниками, но общий почерк, раз за разом повторявшийся в каждом происшествии, заставлял задуматься о тех, кто так безнаказанно преступал закон. От Аластора Муди, с которым директор Хогвартса несколько лет назад наладил взаимовыгодное сотрудничество, стало известно, что авроры, хоть и пытаются предугадать возможные цели, на которые может быть направлена следующая атака, чаще всего терпят неудачу. Преступники никогда не повторялись, как будто тот, кто стоял за организацией беспорядков, играл в многомерные шахматы, каждый раз делая ход в том направлении, которое нереально было просчитать.
Идея об альтернативе аврорату уже несколько раз приходила в голову Альбуса, но он постоянно откладывал её в долгий ящик, пока изначально аморфная мысль не начала обретать сколь-нибудь конкретные очертания. Если бы о ней узнал любой здравомыслящий человек, он непременно указал бы пожилому магу на нереальность подобного объединения, на безумность задумки в целом, а также на то, что ему срочно необходим отпуск, раз мозг величайшего мага столетия перенапрягся на должности руководителя Хогвартса. Возможно, чтобы отделаться от навязчивой идеи, именно это и требовалось, оставалась сущая малость – найти людей, которые выслушают Дамблдора, не перебивая, но – и это самое сложное – после не побегут в спешном порядке отправлять сову в Мунго, чтобы целители занялись переутомившимся стариком.
Всплывший в связи с размышлениями об аврорате Аластор попал в список пожилого мага почти сразу – в активном практике до мозга костей в связи со всеми неприятными происшествиями образовалось достойное количество профессиональной злости, которое наверняка требовало действий, которые наконец-то смогут дать полноценный результат, а не очередных бесплодных попыток. Конечно, предложение создать некую подпольную организацию, хоть и с самыми добрыми намерениями, за милю отдавало противоречием закону, но до этого ещё было очень далеко, а вот критически оценить глобальную идею в целом и убедить Дамблдора в её полной несостоятельности Муди вполне мог бы. Для начала это было бы уже неплохо, а дальнейшее обсуждение возможно дало бы позитивные направления для совершенствования безнадёжного замысла. Решив не тянуть кота за хвост, Альбус отправил аврору одну из школьных сов с приглашением встретить зимний вечер за чашкой горячего шоколада в уютной обстановке, навестить любимую племянницу, а заодно и обсудить некоторые интересные темы с директором Хогвартса.
Но одного Аластора явно было недостаточно – пожилой маг иногда беседовал с мужчиной, поэтому представлял, что тот скажет, и понимал, что его собственные аргументы тоже можно предугадать заранее. В диалоге явно требовалась третья сторона, которая могла бы противостоять напористому аврору, но в то же время здраво рассуждать и иметь свою, отличную от остальных, точку зрения. Среди преподавателей школы как раз нашлась одна такая особа, которая уже имела счастье быть знакомой с Муди, а значит, не сильно удивилась бы его компании в разговоре с Дамблдором. После того, как Альбус передал Минерве Макгонагалл не только должность преподавателя трансфигурации, но и свой подопечный Гриффиндор, он ни на секунду не разочаровался в своём выборе. Несмотря на молодость, эта дама обладала всеми качествами, которые требовались преподавателю и руководителю, держа «львят» в ежовых рукавицах, но при этом всем сердцем переживая за подшефных студентов. К тому же, в силу сложившихся обстоятельств, между директором и новым деканом Гриффиндора установились довольно тёплые отношения, которые можно было даже назвать дружескими. Существование Минервы особенно радовало тем, что на ней список «доверенных» лиц пожилого волшебника резко закончился.
Назначив преподавателю трансфигурации встречу в своём кабинете в то же время, которое было указано в письме для Аластора, Дамблдор удобно устроился в кресле, грея руки о принесённую домовиком чашку чая с мёдом и наслаждаясь игрой снежинок за окном. Зима выдалась самой что ни на есть настоящей, так что метель кружила вокруг замка, насыпая в школьном дворе высокие сугробы и заставляя деревья в Запретном лесу поскрипывать от мороза.

Рождественские каникулы это, несомненно, очень мило. Но не в этот раз. Слишком много студентов осталось в школе, а это значит, что толпа относительно занятых учебой на протяжении семестра бездельников превратилась в толпу абсолютно не занятых ничем бездельников. Во избежание прецедентов, Минерва предпочла сидеть в кабинете. Что-что, а разбираться в каких-то случайных шуточных или пусть даже неслучайных дрязгах в Рождество ей не хотелось. Профессор взглянула на часы. Через полчаса, согласно доставленному письму, ее ожидает Альбус в кабинете. Как там было сказано в письме - "поговорить о том, о сем"? Хочет пожелать счастливого Рождества еще раз, накормить сладостями, напоить чаем и мирно поговорить о чем-то отвлеченном? Минерва сильно надеялась именно на это. Дела школы лежали где-то рядом со студенческими дрязгами. Она подошла к окну и оперлась на подоконник, разглядывая земли Хогвартса, на которые открывался впечатляющий вид из ее кабинета в башне. По территории бродили несколько фигурок, которым, видимо, не мешал холод и которым не хотелось в Хогсмид. Смотреть на них было холодно: зимой Минерва предпочитала даже в подземелья спускаться пореже, что уж говорить о необходимости выходить на улицу. Профессор еще раз взглянула на часы – пятнадцать минут пролетели как-то на диво незаметно.
- Самое время идти к директору, - сказала Минерва вслух самой себе и, взглянув в зеркало напоследок – не выбилась ли прядка из прически, вышла из кабинета. По дороге она никого не встретила, с паролем тоже проблем не было – несколько минут, и лестница подняла ее на площадку перед дверью. Макгонагалл взялась за ручку и замерла. У Альбуса были гости. По крайней мере, из-за двери раздался голос:
- Давно мы умозрительно не спасали Британию, да, профессор?
На удивление знакомый голос. Минерва мысленно напряглась. В последнее время количество случайных встреч с Аластором Муди начало превышать допустимую и логичную  «случайность». Особенно учитывая тот факт, что за предыдущие прекрасные годы ее жизни она ни разу его не встречала. Профессор даже начала подумывать над вариантом, согласно которому мистера аврора стоило затащить в  малолюдный угол, пригрозить насильной трансфигурацией в какую-то гадость и спросить что-то вроде «Какого Мерлина!?». Но при Альбусе делать этого однозначно не стоило. С другой стороны, ей начало казаться, что приглашение поговорить «о том, о сем» таит в себе намного больше, чем ей сначала подумалось. Сначала эти загадочные бумаги, которые следовало передать. Потом рекомендации найти общий язык, оброненные в разговоре мельком.
Минерва слегка недовольно качнула головой и рывком открыла дверь. На нее обратили внимание все присутствующие в кабинете: целых два человека.
- Еще раз счастливого Рождества, Альбус. И Вам Счастливого Рождества, аврор Муди, - Минерва закрыла за собой дверь и подошла, став рядом с последним, - Надеюсь, я не слишком задержалась? В этот раз.

Пока собеседники рассаживались вокруг столика и старательно делали вид, что довольны угощением, Альбус подливал себе горячего ароматного напитка из чайника и незаметно усмехался в бороду. Почему-то, чем старше становились знакомые ему волшебники, тем с меньшим энтузиазмом они встречали возможность полакомиться сладостями. Иногда Дамблдору казалось, что для них шоколад и конфеты настолько прочно ассоциируются с детством – причем в отрицательном значении этого слова, – что они всеми силами стараются избежать удовольствия, которое эти самые вкусности приносит. Хотя, возможно, директору Хогвартса просто попадались отъявленные анти-сладкоежки, по негласному закону притяжения противоположностей.
Казалось, что аврор, что нынешний декан Гриффиндора были очень удивлены той темой, которую пожилой маг предложил для беседы, – как будто ожидали чего-то другого, а то и вовсе настоящего разговора о будничных пустяках. В иной ситуации Альбус с лёгкостью предложил бы гостям анекдот или забавный случай, имевший место буквально на днях, но сегодня ему предстояло запрятать под маску шутки насущные проблемы, поэтому, прежде чем продолжить, он отхлебнул чая, наслаждаясь терпким вкусом и ароматом разнотравья.
– Я надеюсь на определённую степень ясности, Аластор, – Дамблдор смотрел на аврора поверх очков-половинок, которые носил исключительно по привычке, нежели из необходимости корректировать зрение. К тому же, с возрастом, как и у многих людей, пожилой маг стал более чётко видеть далёкие предметы – как, например, сидящих на некотором отдалении волшебников. – Пока что мы, как и всё магическое сообщество, больше похожи на провидцев, сидящих перед хрустальным шаром, вглядывающихся в его глубины и пытающихся разглядеть хоть что-то конкретное.
На самом деле, как раз прорицатели в один голос вещали грядущие беды и потрясения основ, так что невозможно было понять, что из этой братии оказался первым, а кто присоединился к всеобщей тенденции. Официальные власти, конечно же, старательно отрицали даже минимальную возможность обширных конфликтов, Министерство активно выступало с оптимистичными прогнозами – даже если в стране и имеет место незаконная преступная группировка, в ближайшее время зачинщики непременно будут найдены, а пострадавшим – выплачена достойная компенсация. Специально обученные представители власти говорили со старательной искренностью, но Альбус всё равно ощущал за предрекающими светлое будущее обещаниями нотку фальши.
– Дорогая Минерва, не станете же вы отрицать, что собравшиеся здесь достаточно разумны, чтобы высказать свои предположения? А по количеству и качеству имеющейся информации мы с вами мало чем отличаемся от остальных, – Дамблдор не спешил переходить к сути дела, давая собеседникам шанс самим развивать тему в том направлении, которое им покажется подходящим. Если он оказался прав относительно них, когда назначил эту встречу, то рано или поздно разговор свернёт в том направлении, о котором директор Хогвартса раздумывал изначально. – Магглы называют такой приём «мозговым штурмом».
Несмотря на то, что наверняка сам Альбус и его гости имели почти одни и те же источники информации, – а их было сравнительно немного, – в силу различных характеров, склада ума и жизненного опыта каждый мог в одной и той же статье «Ежедневного пророка» между строк вычитать настолько разные нюансы, что обмен взглядами на ситуацию позволит разглядеть то, что ускользнуло от ограниченного собственным кругозором конкретного человека.
– Пока что я предлагаю просто обсудить то, что сейчас происходит вокруг, – события, которые могут показаться интересными или напротив, абсолютно скучными и обыденными. Возможно, эти отдельные воспоминания дадут нам разглядеть более общую картину, – в свою очередь, пожилой волшебник надеялся, что дополнительные факты, которые мог бы привнести в беседу Муди, добавят будущему изображению чёткости. Пусть даже полученная информация не была засекреченной, рядовые происшествия в аврорате редко становились достоянием общественности. – Я вот, например, на днях был свидетелем массового перелёта грачей прямо среди бела дня, – казалось, Запретный лес накрыло большое тёмное облако, но это длилось лишь пару минут, а потом они как будто затерялись среди ветвей. И ведь это посреди зимы, когда им полагалось бы искать местечко потеплее…
Дамблдор замолчал, крепче сжимая в ладонях горячую кружку, вдыхая аромат чая и разглядывая лежащие на столике сладости. Среди них расположилось много знакомых лакомств, но малиновые мармеладки были новинкой даже в том магазинчике, который он посетил в последние выходные перед Рождеством, и они как будто ждали особого случая для снятия пробы. Пока Аластор и Минерва не проявляли инициативы в выборе угощения, Альбус не удержался и выбрал наиболее симпатичный кусочек, заедая несладкий чай засахаренным желе.

Действительно, почему бы не поговорить о птичках. Профессор взяла чашку и снова отпила шоколад, чтобы спрятать улыбку. Для того, чтобы развить тему она, в свою очередь, могла бы рассказать, как на позапрошлой неделе близорукий загонщик Гриффиндора перепутал квоффл с бладжером и какая печальная эпопея в больничном крыле из этого всего вышла. Но реализовать эту задумку ей не дали. Рассуждения мистера Муди оставляли два варианта развития событий: или громко рассмеяться, или начать громко ругаться.
Минерва сцепила зубы и осторожно поставила чашечку на стол. Кидаться посудой недостойно и преждевременно. Для начала стоило поработать другими методами. Да, конечно, пока Альбус говорил какую-то слишком размытую чушь и будь они одни, Минерва бы высказалась еще более насмешливо, но спускать подобные выпады этому аврорском хаму она не собиралась.
Альбус оторвет мне голову и будет прав. С другой стороны, конструктивной беседы в том случае, если одна из сторон раздражает другую – не получится. Либо станет понятно, что никакого обсуждения не получится, либо мы найдем общий язык в процессе ругани. Бывает и такое.
- Уважаемый мистер. Возможно вместо того, чтобы просто гадать на шоколадной гуще, стоит дать возможность Альбусу прямо и откровенно рассказать от начала и до конца – ради чего он нас здесь собрал. Или Вам воспитание не позволяет? – общая мысль высказана, теперь можно пытаться сбить собеседника с толку. Обычно Минерва выпаливала первую пришедшую в голову мысль – чем абсуднее, тем лучше, - И, если Вы столь невысоко цените мои аналитические способности и мое мнение, тогда зачем на протяжении нескольких месяцев постоянно натыкаетесь на меня где только можно и ведете бесконечные разговоры ни о чем? Как-то слишком часто для того, чтобы это было совпадением, Вам не кажется?
Самой Минерве это только совпадением и казалось, но против правды не попрешь. За последние месяцы, аврора Муди она видела намного чаще, чем даже немногих своих друзей.
***
Профессор Макгонагалл аккуратно отставила чашку, как опасное оружие, и кинулась на защиту Дамблдора так яро, что ее очки метнули в Аластора парочку молний. Он фыркнул, возмущенный таким напором.
- А я и предлагаю директору рассказать от начала до конца, зачем он нас собрал. Вам-то что не позволяет дать ему самому за себя постоять?
Следующая реплика была нацелена безошибоно. Аластор почувствовал, что у него предательски краснеют уши, и отпил еще глоток шоколада с невозмутимой улыбкой, не глядя на Дамблдора.
Пожалуйста, профессор, ни слова на эту тему!
- Следую вашим же инструкциям. Вы же предложили начинать дружить с вами в одностороннем порядке. Думаю, я достаточно наглядно продемонстрировал, насколько это идиотская идея. Не хотите уже перейти к двусторонним соглашениям?
***
- Почему я не даю Альбусу за себя постоять? Да потому, что по всей видимости, Вы ему зачем-то нужны. Как источник информации или как свой человек в аврорате. И Альбус точно не скажет то, что следовало бы. Или не следовало бы.
Минерва задумалась над тем, а не получит ли она по шапке. Краем глаза взглянула на Дамблдора. Тот сосредоточенно молчал. Значит, чтобы не проиходило между его гостями - он не намерен вмешиваться:
- Да. Я полагаю, что защищащать своего...кхм..  друга от подобных неуважительных выпадов, является моей обязанность в какой-то мере.
Аврор как-то замялся, или ей это только показалась, но профессор решила, что стоит закреплять успех:
- Почему же идиотская? Вы сейчас в полной мере демонстрируете - каким разумным решением это было. Если ни на что большее Вас не хватает - могу только посочувствовать. Но... моего снисхождения к убогим на большее не хватит.
***
Аластор чуть не расхохотался. Ему хотелось спросить, что, собственно, она знает о неуважении и способах его проявления. Что она знает о его личных способах это неуважение проявлять. Но не рассмеялся потому, что Дамблдор все еще присутствовал, хотя и не спешил остановить спор.
Боюсь, что в вашем понимании я и есть персонифицированный неуважительный выпад.
- А по-моему, вы взяли на себя обязанность, которую брать на себя не требовалось вообще и сейчас в частности. Я обычно приватно договариваюсь с людьми, какой меры моего уважения им достаточно.
Зато дальше последовал откровенный фол. "Снисхождение к убогим" было унизительнее, чем оплеуха. Аластор на мгновение отвернулся, поставил чашку на подоконник и снова посмотрел на Макгонагалл, больше не пытаясь скрыть гнев.
Да, вы-то выказали Дамблдору глубокое уважение, оскорбив его гостя. Возьму на заметку.
- Ну, раз на что-то большее не хватает ни меня, ни вас, из снисхождения к моему убожеству не позволите ли вы хозяину наконец объяснить происходящее на понятном для меня языке?
***
Надеюсь, теперь до Альбуса дойдет, что сводить нас вместе было плохой идеей.
Минерва чувствовала, что как-то перегнула палку, но отступать не собиралась.
- Раз уж так случилось, что мне приходится Вас слушать, то реагирую я соответственно. Мне не нравятся Ваши слова, Вам не нравится моя реакция - что тут еще добавить. Но возьмите на заметку - если не хотите, чтобы кто-то приходился по вашим умственным способностям, не стоит насмешничать над "аналитическими способностями" других.
Все, конструктивной беседы не будет. По крайней мере - я на нее уже не способна.
Минерва ухватила со стола что-то сладкое и начала сосредоточенно жевать, не чувствуя вкуса. Мысль про то, что не стоит так себя вести все настойчивее напоминала о себе. Но вместе с тем крепло понимание того, что это не очень привычная реакция пусть даже на  не очень приятного человека, но все же.
***
Сначала от разочарования и обиды Аластор не понял, о чем она говорит. Потом понял, и ему снова захотелось смеяться, правда, уже совсем не весело. Большим идиотом он еще себя не чувствовал с этими дурацкими как будто случайными встречами, с эмоциями, достойными безмозглого подростка.
- Я не насмешничал над вашими аналитическими способностями, - сухо произнес он. - Я иронизировал над своими, а вас назвал благодарной аудиторией.
Ну что ж, только благодарная аудитория принимает чужие слова так близко к сердцу. И только весьма посредственные аналитические способности позволяют надеяться... черт его знает на что.
Аластор снова взялся за чашку, чтобы чем-то занять руки, посмотрел на Дамблдора.
- Извините, профессор. Давайте попробуем заново.

Отредактировано Minerva McGonagall (2014-08-20 23:48:07)