Нападение на дом Грина Аластор обдумывал несколько дней подряд. Грин, мелкий чиновник Министерства, впутавшийся самым нелепым образом в дела Пожирателей, очень скоро испугался и сдал своих подельников в обмен на обещание, что его защитят. Казалось, что особая защита там не нужна: аврорат провернул дело так, что на содействие Грина ничто не указывало; подельники оказались мелкими сошками и не выдали ничего такого, что стоило бы выслеживания и отмщения со стороны Волдеморта. Дом Грина поместили под Фиделиус, Аластор сам взялся быть хранителем тайны. А потом его угораздило записать адрес на бумажке, чтобы через Эм передать его сестре Грина, которая должна была приехать и с которой Аластор не мог встретиться лично.
А через неделю на Грина напал человек в маске, и хотя сам он успел удрать, над домом появилась Черная Метка. Видимо, чтобы никто не заблуждался, будто с ним не будут возиться, только потому что он пешка.
Бумажка с адресом лежала в кармане мантии Аластора несколько часов. Все эти часы он был в штаб-квартире Ордена, мантия лежала на кресле, Аластор перемещался из комнаты в комнату и пару раз выходил наружу, подышать воздухом и побеседовать с кем-нибудь наедине. Когда он уходил домой, бумажка была на месте. Эм взяла ее, показала нужному человеку и сожгла сразу после этого. Выходило, что адрес мог прочитать только кто-то из  орденцев. Собственно, кто угодно мог. Кто угодно мог даже выйти на полчаса с этой бумажкой и показать ее кому-то третьему... Мысль об этом Аластору очень не нравилась.
Он не слишком хотел говорить об этом, но предатель, кем бы он ни был, наверняка знал, что Аластор знает. Не мог не знать - он ведь не дурак. Ну что ж, почему бы не устроить охоту на него в открытую.
В конце концов он написал на зачарованном пергаменте, что этим же вечером собирает всех в штаб-квартире по срочному делу, первым, как обычно, аппарировал в штаб-квартиру и все время, пока орденцы не собрались, провел в мрачных размышлениях обо всем этом бардаке.
Было нехорошее ощущение, что к делу причастен кто-то из авроров. Мало кто из орденцев знал про Грина, и эти мало кто пользовались у Аластора доверием. Значит, предатель должен был знать об этом из других источников. Значит, от Пожирателей, но были все основания думать, что и Пожиратели не должны отследить ведущую к нему цепочку. Разве что кто-то, хорошо осведомленный и о ходе расследования, и о сотрудничестве Грина с организацией Волдеморта, сложил два и два.
Это построение выглядело довольно шатко, но Аластор знал, что подобные мысли довольно редко посещают его просто так. И уж точно не задерживаются просто так на несколько дней.
Он откладывал начало собрания, ожидая, пока соберется как можно больше народу. Но в какой-то момент стало понятно, что если не перейти уже к делу, прибывшие первыми захотят уже разойтись. Так что Аластор постучал по полу протезом, привлекая внимание. Ему нравился этот способ.
- Итак, - сказал он и откашлялся. - Повестка дня такая: среди нас есть человек, работающий на Пожирателей Смерти, и нам нужно его найти. Но даже если мы его найдем, - он обвел всех взглядом, - с этого момента нам придется помнить, что он мог быть не один. Сейчас задайте мне все свои идиотские вопросы, потом начнем говорить серьезно.

Отредактировано Alastor Moody (2014-09-01 16:19:24)

Первые лучики апрельского солнца радовали почти всех жителей Британии. Дети резвились на улице, напрочь отказываясь возвращаться домой, предвкушая приближающееся тепло и лето. Мужчины и женщины постепенно избавлялись от вязанных шерстяных свитеров и меховых шуб, надевая легкие куртки поверх рубашек. Даже старики казалось молодели. Римус любил наблюдать за людьми в такие моменты, садиться на скамейку в парке и просто наблюдать за происходящим. В такие дни он понимал, за что сражается, зачем вступил в Орден Феникса. За людей, будь то волшебники, маглы или даже сквибы. За то, чтобы все они имели право жить в этом мире, радоваться таким мелочам как первые теплые лучи солнца.
Поежившись на скамейке, Люпин почувствовал, как потеплел свиток, спрятанный в куртке. Ощущалось это заметно ещё и потому что становилось прохладно. Хоть люди и стремились скинуть зимнюю одежду, Лондон никогда не славился ранней теплой весной. Раскрыв свиток, он быстро прочитал написанное, и поднял взгляд. "Собрание сегодня, интересно, что могло произойти?". Аккуратно сложив бумагу, он положил его обратно. Встав, парень пошел прочь из парка, а потом прошел ещё пару кварталов пешком. Он не любил неожиданные собрания в Ордене. И не потому что, он не любил членов, был ленивым или даже трусом, а потому что в последнее время на таких собраниях обычно обсуждались печальные новости. Нет, Люпин всем сердцем верил в победу Ордена над Пожирателями Смерти, и никогда даже не задумывался о том, что они проиграют или будут уничтожены, но все же хоронить товарищей непросто. Непросто жить дальше, когда веселого соседа справа уже нет, и стул тихони через два места слева опустел.
Наконец, собравшись с мыслями, Рем аппарировал, но не сразу в штаб-квартиру, а немного поодаль. Ему хотелось пройтись ещё хоть немного. Лунатик постарался ни о чем не думать, а сосредоточиться лишь на том, что сегодня будет обсуждаться. Он просто нет имел права раскисать, унывать или наоборот веселиться и думать о разной ерунде. Сейчас когда он войдет внутрь, все его знания и способности будут принадлежать Ордену Феникса, сам же он является деталью в общем механизме, который все ещё может защитить порядок вещей в мире.
Люпин зашел, по привычке вытер ноги и прошел в гостиную, несколько человек уже пришло, Аластара сидел в центре и о чем-то размышлял. Видимо дожидался, когда придут остальные.
- Здравствуйте, - Римус кивнул головой Муди. Он уважал этого человека, сильный и решительный, он был способен вести за собой. С Аластаром не всегда было просто, и хоть Лунатик не часто сталкивался с Аврором в особо плохом расположением духа, наслышан был. Но все же почему-то эта фигура была на своем месте, играла свою важную роль в их деле, в деле Ордена Феникса. Юлить и прятаться было бесполезно, поэтому с Муди нужно было быть самим собой, что кстати для Люпина было не так уж сложно. Единственное, что бывший гриффиндорец вынужден был хранить втайне от большинства - это свои превращения каждую полную луну.
Рем сел на своё место, во втором ряду посередине. Он не любил быть впереди всех, но в то же время по углам прятаться тоже не хотел. Отсюда был самый лучший вид, да и обычно Сириус и Джеймс сидели впереди. Только Питер всегда прятался где-то в углу, кстати о Питере. Повернув голову, Люпин заметил друга сидящего в углу и как всегда о чем-то размышлявшего.
- Питер, привет, ты как всегда раньше всех, - Римус махнул рукой и улыбнулся. Два мародера уже были на собрании, а значит все пройдет хорошо. Пока ещё были свободные места, Люпин пересел поближе к товарищу, нечего ему было прятаться одному в углу. Через некоторое время, наконец, собрание началось.
- Повестка дня такая: среди нас есть человек, работающий на Пожирателей Смерти, и нам нужно его найти. Но даже если мы его найдем, с этого момента нам придется помнить, что он мог быть не один. Сейчас задайте мне все свои идиотские вопросы, потом начнем говорить серьезно.
- Не думаю, что кто-то из нас мог стать предателем...а что на счет оборотного?
Сначала, конечно, поразила сама новость о предательстве в рядах орденцев, поверить в такое было сложно. Вернее поверить то можно было во все, а вот принять этот факт - это был уже совсем другой вопрос. "Но зачем Аластар поднимает этот вопрос открыто, а не пытается проверять сам кто есть кто?" Могла подняться паника, люди начнут обвинять друг друга, смотреть косо. Уровень доверия и сплоченности упадет, а значит и эффективность Ордена в целом - тоже. И будь это кто-нибудь другой, Рем бы списал все на неопытность или необдуманность. Но в данном случаи, по любому был какой-то скрытый смысл.
А ещё больше удивило то, что Питер осмелился первым высказаться по этому поводу. Всегда скромный и тихий, безынициативный Петтигрю, неожиданно подал голос. "А ты повзрослел Пит", про себя с улыбкой отметил Люпин. Но возвращаясь к повестке дня, Лунатик решил пока не высказываться, а послушать, что говорят другие. Тем более сказать по делу пока особы было и нечего.

Зачарованный свиток попал к Джеймсу Поттеру как раз в тот момент, когда он находился на дежурстве. Срочность собрания Ордена, излагаемая в депеше, заставила Сохатого испытать микс эмоций, по силе своей сравнимый с мощнейшими зельями. И без того нетерпеливый в силу характера, молодой парень едва смог дождаться окончания своей смены и тут же унестись домой, к Лили. Последняя встреча орденцев была совсем недавно, к чему такая спешность? В голове Джеймса водоворотом кружились предположения, последние новости магического мира и бесконечные опасения.
В последнее время погибло слишком много тех, кто был на их стороне. Среди гражданских также хватало несчастных жертв. Атмосфера вокруг накалялась, становилась тяжёлой, гнетущей, в какой-то степени опиумной; реальность казалось приглушенной, будто бы функция яркости атрофировалась или просто исчезала к чертям. Война была пиявкой. Паразитом. Стаей дементоров, возведенной в абсолют.
Но Поттер, подстегиваемый общей тональностью безысходности, лишь усугубил в себе жажду жизни. Поэтому он так спешил жениться на Лили, поэтому они решили завести ребенка – сейчас, когда это могло свидетельствовать лишь о том, что для них всегда найдется палата в больнице святого Мунго. Сохатый хотел насытиться до отвала этим миром. Он чертовски его любил, несмотря ни на что.
Встретившись дома с Лили, Джеймс экспрессивно изгалялся в своих догадках. Поттер ничего не мог удержать в себе, и война не убила в нём раздражающий, но вселяющий уверенность в окружающих талант фонтанировать эмоциями. Возможно, она даже перекроила эту особенность на свой манер, себе же в угоду – парень с таким же рвением сражался в боях с Пожирателями, напрочь забывая об осторожности и предусмотрительности. Каждый бой он проводил как последний, и в глазах его сверкало отчасти пугающее безумие. Поведение Джима наверняка пугало его молодую жену и она не раз пыталась угомонить его, призвать к рассудительности, и, пожалуй, он и сам был бы рад остановиться хотя бы на секунду, но с ним случилось самое опасное, что гипотетически могло стать с его натурой – Джеймс Поттер стал фанатиком. Идеологом войны.
Впрочем, с тех пор, как влюблённые узнали о том, что у них будет ребенок, Джеймс на какое-то время понизил градус своей горячности.
Пара аппарировала к зданию, где должно было произойти собрание. Сохатый, на самом-то деле, был бы чертовски рад, если бы сумел заставить Лили остаться дома, в безопасности, но девушка была гриффиндоркой до мозга и костей и ею намеревалась остаться до конца жизни.
В Штаб уже явились пара орденцев, Ремус, Питер и Бродяга. В голове у Джеймса пронеслась мысль о том, как же они всё-таки изменились. Происходящее перекроило каждого. Крепко держа жену за руку, Джеймс коротко кивнул в сторону Аластора, и они сели позади Сириуса. Вслушиваясь пару минут в его слова, Джеймс, наконец, осознал суть срочного собрания. Предатель. Какого черта?! Сжав руки в кулаки, Поттер почувствовал, как вспыхнуло его лицо. С его святой верой в идеалы дружбы, компанейства и, собственно, Ордена, это было сродни оплеухи или плевка в лицо.
- Аластор, я знаю здесь каждого. И предателей среди нас нет. И быть не может. Вы можете ошибаться. И факты могут ошибаться, - в свойственной ему бесцеремонной манере громко заявил Джеймс, не дожидаясь ответа Аластора на вопрос Сириуса. Естественно, такие категорические мысли были лишь следствием шока и неожиданности вести. Но Поттер не был бы Поттером, если бы не остался максималистом до конца своих дней.

Отредактировано James Potter (2014-07-15 00:03:54)

Новость относительно предателя на пару секунд обеспечила в помещении тишину, а потом началось. Люпин рассудительно отмолчался, Петтигрю сказал глупость, Блэк потребовал доказательств, Поттер и Эванс решили не верить своим ушам. Аластор достал из кармана свою фляжку, подкинул на ладони и бросил в дальний угол.
- Насчет оборотного правильно. Сегодня и я не буду пить. Для наглядности. Империус - возможно. Шантаж - возможно. Но пока что не очень важно, как. Важно, кто.
Сознаваться, что ошибка здесь в первую очередь его, Аластору не хотелось. С другой стороны, именно эта ошибка позволила понят, что в Ордене есть предатель, а последствия оказались на удивление мягкими. Никто даже не умер. Только аврор Муди расслабился и облажался.
- Всецело полагаюсь на твое знание людей, Поттер, хотя осмелюсь заметить, что я тоже иногда имел дело и с ними, и с фактами. Так что позволь все-таки предложить твоему вниманию некоторые соображения.
Например, такие, что я обычно стараюсь не говорить ерунды.
Аластор поднялся из своего кресла и двинулся по периметру комнаты, не отрывая взгляда от молодняка и рассматривая их под разными углами, словно прикидывая, откуда лучше зайти.
- Пожиратели Смерти напали на дом, скрытый с помощью Фиделиуса. Хранитель тайны - я, и я лишь один раз написал адрес на клочке бумаги. Этот клочок несколько часов пролежал в штаб-квартире, потом был показан адресату и сразу уничтожен. Человеку, который передавал эту бумажку адресату, я верю даже больше, чем себе, и вам советую. Итого: бумажку взял тот, кто имеет доступ сюда, - один из нас. Сам ли он состоит в рядах Пожирателей и напал потом на дом или сумел вынести этот листок хотя бы на несколько минут и показать кому следует, - я не знаю, технически возможны оба варианта. Но как бы там ни было, я повторяю, что любая другая возможность исключена, а эта не была исключена лишь потому, что я, идиот, не мог всерьез предположить, что что-то украдут прямо у меня из-под носа.
А следовало бы, следовало бы. Памятуя, как легко Дамблдор набирает людей в Орден; памятуя, что даже в аврорате завелся лазутчик, а ведь там, казалось бы, все всегда на виду, прямо-таки на ладони...
Аластор обошел всю комнату, посмотрел на каждого, и ни на одном лице не нашел достаточных признаков вины. Гнев, недоумение, любопытство, разочарование, тревога... Мало, этого мало. Он снова уселся в свое кресло, чтобы не кружить, как стервятник.
- На этом дискуссии относительно того, надо ли отрицать очевидную истину во имя веры в людей, закончены. Если кто-то из вас помнит, что около недели назад кто-нибудь шарился в карманах моей мантии, по любому поводу, скажите об этом сейчас, это сильно упростит задачу.
Ни черта не упростит, шпион не может быть настолько идиотом.
- Но так как я в этом сомневаюсь, двинемся дальше. Я говорю вам все это, потому что он знает, что я знаю, так что нет никакого смысла разводить таинственность. И потому что всем нам теперь не помешает лишняя бдительность.