Каникулы. Да какие к черту каникулы могут быть после пятого курса?! По крайней мере, юный Барти спать никак не мог, он вставал с кровати каждую ночь и часами смотрел в окно, ожидая появления в небе заветной точки, совы из Хогвартса с письмом. И не волновало его, что ночью никто результаты рассылать не будет. Коротая время, Барти строчил письма новому товарищу, Рабастану, отвлекая себя от беспокойств. Разумеется, дата объявления результатов СОВ была известна, но надеяться на досрочное сообщение это не мешало. Впрочем, ночь накануне желанной даты, молодой человек и вовсе извелся.
Барти сидел на кровати, положив между раздвинутых ног, без остановки пролистывая недавно приобретенную книгу о темных искусствах. Надо же было отвлечься, но сегодня даже изучение этого тонкого мастерства не могло ввести его в состояние равновесия. Парень безостановочно вскакивал, подходил к окну, а затем вновь возвращался к чтению. Разумеется, утром уон выглядел – хуже некуда. Он был настолько бледным, что матушка забеспокоилась и заставила Винки сварить зелье из лирного корня и мяты. Слизеринец недовольно покачнулся на стуле, под настырным взглядом матушки пригубив горьковатый напиток, но через несколько секунд стакан полетел на пол и разбился вдребезги, разлив по полу горячий напиток. Барти подбежал к окну, распахивая его и впуская в комнату гордую сову. Нервными пальцами раскрыв конверт, он судорожно выдохнул и раскрыл табель, пробежавшись глазами по листку пергамента, он издал едва слышный стон и опустился на пол, уткнувшись лбом в колени. Мать замерла, Винки старалась как можно тише убрать лужу и осколки. Молодой человек же пытался прийти в себя. После двух минут молчания, юный Крауч поднялся на ноги. Его голос был абсолютно спокойным, хотя и хрипловатым.
- Двенадцать сов. Превосходно.
Кашлянув, он положил на стол листок с отметками и медленно поднялся в свою комнату. Он знал, что теперь осталось дождаться одна и продемонстрировать ему свои успехи. Такое достижение проигнорировать просто невозможно. А если и возможно, то он уж не оставит наплевательское отношение к его собственным успехам без внимания. Барти настолько извелся за ночь и утро, что теперь не мог придумать ничего лучше, кроме как устроиться на кровати и заснуть хотя даже сон не принес юному страдальцу отдыха. Видения были смутными, сменчивыми и беспокойными, они выматывали юношу и потому он быстро проснулся от одного лишь звона входного колокольчика. Открыв глаза, Барти сонно вздохнул и потянулся, садясь на кровати и пытаясь привести одежду в порядок. Некогда ему говорила матушка, что отец любит, когда его сын выглядит опрятно, это и служила мотивацией,  а теперь же Барти по собственному желанию старался держать себя в опрятности и чистоте. А у отца все равно был особый вечерний ритуал.
Через двадцать долгих минут, Барти спустился бегом по лестнице, подхватил пергамент с результатами экзамена, который так и лежал на столе, и направился к кабинету отца. Несколько коротких ударов тыльной стороной ладони в косяк двери, сухое хмыканье из кабинета, означающее, что можно войти. С тихим скрипом распахнулась дверь, Барти аккуратно ступил на устланный коврами пол, гул шагов погибал в этих материях. Отец сидел за столом, погрузившись в бумаги. Юноша подошел к столу и положил пергамент на стол.
- Отец.
- Да-да?
- Пришли результаты…
- М?
- Отец! Посмотрите на меня! Пришли мои результаты за СОВ!
- Да-да. Я знаю. В Министерстве знают, насколько я занят, им меня уже поздравили. Превосходно. Я знаю, мальчик. Иди.
Барти побелел и чуть покачнулся, после чего сдержанно кивнул, развернулся на каблуках и вышел из комнаты, закрывая за собой дверь и медленно поднимаясь по ступеням в свою комнату. Отправив пергамент с оценками в корзину для мусора, Крауч резко отодвинул стул и сел за письмо. Он решился.
***
С момента объявления результатов экзамена прошло несколько дней. Не без помощи новоиспеченного товарища по активной переписке Рабастана Лестрейнджа он смог пробиться к своей новой и более чем неожиданной мечте. Удивительная записка, написанная тонким, аккуратным, идеальным почерком… Ему необходимо было явиться на кладбище. Оставалось всего пара часов. Барти рассеянно бродил по комнате. В последние недели он почти не выходил из комнаты, ни разу не видел отца и почти не встречался с матерью. Лишь верная Винки ежедневно навещала юного хозяина. Так что сейчас необходимо было удостовериться, что домовиха не сможет обнаружить пропажу. Отдав приказ домовику не появляться ночью в его комнате, Барти достал из-под кровати заранее подготовленную метлу, на всякий случай захватил палочку, взглянул в зеркало. Прекрасно. Черная прекрасная мантия, Неброская, но аккуратная.
Вскочив на метлу юный волшебник вылетел в открытое окно, взмывая вверх, направляя древко метлы к луне, дрожащими от напряжения пальцами он сжимал метлу, прижимаясь к ней грудью, высматривая под собой ориентиры. От волнения сердце гудело в ушах, голова становилась все тяжелей. Не смотря на не комфортность ночного полета, на его длительность, юноше казалось, что прошло всего несколько мгновений. Без десяти час он опустился на территории кладбища и отправился на поиски необходимого ему надгробия. Казалось, его направлял сам рок, сама судьба. Молодой человек уже через пять минут оказался возле креста, установленного в память Энтони Троллопу. Положив у ног метлу, юноша замер на месте, скрестив руки на груди, сжимая пальцы в кулаки, напряженно высматривая столь желанный силуэт. Он не знал. Не знал, о чем вести беседу. Он столько месяцев мечтал об этой встрече, а теперь не знал, сможет ли он молвить хоть слово.

Он стоял на месте, отсчитывая секунды. По его часам до назначенной встречи оставалось ровно пять минут. Ровно пять. Каких-то триста секунд до встречи, которой амбициознвй юноша ждал и не так уж давно, но чем меньше времени оставалось, тем медленнее оно шло, тем отчаяннее билось молодое сердце. Юноша искренне не представлял, что же будет с ним, если Темный Лорд решит явиться позже назначенного времени, или же не решит явиться вовсе. Все же, для поклонника, он пока слишком мало знал об объекте своих искренних восхищений, но, с другой стороны, и отец, и "Ежедневный пророк " твердили лишь о жестокости и беспощадности пугающего волшебное сообщество, а сам Барти мог лишь видеть могущество, силу, хладнокровие и лишь восхищался всеми этими качествами, но когда юноша мысленно дошел до нуля, раздался тихий хлопок. Глаза юноши лихорадочно заблестели, он не мог поверить своему счастью. В ушах гудело, казалось, что на несколько секунд сердце остановилось и вновь забилось с дикой скоростью. Ком в горле мешал говорить, но пришельцу, похоже, пока были не интересны мысли школьника. Судорожно усмехнувшись, почти не слышно, юноша самокритично подумал, что Темный Лорд решил напоследок побеседовать с единственным в окрестностях достойным его самого человеком, потому и начал беседу с самим собой. Как бы там ни было, Крауч восторженно провожал почти невидный во тьме силуэт. Невероятно, сколько же он знает, увидев имя на могиле, он уже может рассказать о трудах покойника. Пожалуй, такого ему не добиться. Шумно и восторженно выдыхая, он прямо посмотрел на Лорда и тут же испугался собственной наглости, коротко опустив голову, в молчаливом поклоне, хрипло втянул воздух и опустился на одно колено перед снизошедшим до него кумиром, выражая всю благодарность, которая разрасталась в его душе при его словах, при его появлении. Через несколько мгновений раздался свистящий шепот, постепенно превращающийся в более адекватный, мужской, юный, срывающийся голос.
- Лорд... Мой... Мой Лорд. Я благодарю. Благодарю Вас за снисхождение.
Он судорожно и испуганно опустил руки, ладонью проводя по мокрой земле, собирая ее белыми, как мел пальцами, царапая землю ногтями, кусая от испуга губы, он вновь собрался с мыслями и, наконец, поднял голову, Темные глаза смотрели снизу вверх, преданно и уверенно, а Барти, запинаясь, продолжил.
- Милорд. Я хочу Вам служить. Я готов служить Вам. Исполнять любой приказ, повиноваться Вашему взгляду, любому жесту. Я буду верным и честным рабом Вашей воли. Добровольно. Каждая клеточка моего тела жаждет этого. А моя палочка будет преданна Вам, рука не дрогнет, не смея ослушаться приказа. Я готов доказывать это...
Он замер, глотая шумно воздух и слова, жадно продолжая, вновь ладонью загребая земою.
- До последнего вздоха, до последнего трупа на земле, твари, посмевшей не угодить Вам.
Он вновь глотнул и закашлялся, опуская голову и преданно сидя у ног Темного Лорда.

Расслабив кулак, он выпустил земляные зерна из дрожащей и вспотевшей от волнения ладони, поднимаясь на ноги следом за Темным лором делая несколько неловких шагов. Отряхнув по дороге руки, юноша наклонился, дабы стряхнуть с чистейших до оследних минут брюк комья могильной земли. От волнения и свойственной быстро растущим тинейджерам нерсторопности (а с быстрым ростом у Крауча вообще были свои счеты), мальчишка споткнулся и чуть не рухнул вновь у ног своего кумира. Мужчины, которого мальчик не смел даже мысленно называть кумиром. Тихо рыкнув от негодования на самого себя, Барти выпрямился и ускорил шаг, стараясь согнать с высоких скул юношеский румянец адской обиды на несправедливость и на самого себя, не способного справиться ни с эмоциями, ни с собственным телом. Черт бы порабал этот рост! Через несколько мгновений он почти поравнялся с Лордом, ближе подходить он не собирался, так как сам счел бы подобное поведение непозволительной наглостью. Он держался чуть позади, прислушиваясь к тихому и пронзительному голосу мужчины. Восхитительная выдержка, восхитительная сила. С ума можно сойти. Руки Крауча вновь предательски задрожали, а веко нервно дернулось от волнения и дичайшего напряжения.
Он.. Он слышал о моих успехах.. Сам факт, что Тот-кого-нельзя-называть пришел на эту встречу поразителен, но то, что он заинтересовался моими успехами...
Крауч судорожно вздохнул и провел ладонью по носогубной складке, на которой от беспокойствва высступил пот. Юноша старался сосредоточиться, голова кружилась, а идти было все сложнее, но юный Бартемиус осознавал - ему нужно собраться с силами, иначе не только он не сможет достигнуть своей цели, но и Рабастан, замолвивший словечко перед Властелином, может сильно пострадать.
Барти глубоко вздохнул, немного хрипло, но все же уже сдержанно продолжая начатый темным Лордом разговор.
- Организация... Я не могу рассказать о самой организации что-либо необычное. Да и иду я не за организацие. Я иду за Вами, хочу следовать, как слуга, как верный слуга, как верный раб. Я готов преданно служить каждой Вашей идее, даже если окажется, что для выполнения самого небольшого Вашего желания потребуется моя смерть и смерть кого угодно... Есть лишь одна вещь, к которой я отношусь с большим трепетом. Искусства... Темные искусства. Но Вы настолько невероятны, что лишь глядя на Ваши подвиги можно понятЬ, отчего Темные искусства стали именно искусствами. Но...
Он запнулся, пытаясь сравиться с волнением и начать отвечать на поставленный вопрос. Хотя он больше напоминал экзаминационную проверку - ставки были в разы выше. В голосе появилась ярковыраженная неуверенность, но юноша не останавливался.
- Мне кажется, у организации, как и у ее Лидера есть лишь одно откровенное желание - выжить. Выжить, оставшись в мире, в котором чистокровные волшебники не будут чувствовать угрозу со стороны бессильных созданий, со стороны слабых магглов, которые на протяжении долгих веков уничтожали волшебников, говоря, что они нас презирают, а на самом деле лишь труся. В организацию приходят люди, которым надоело жить в тени. Сложно представить,сколько же всего умели маги, если бы львиная доля изобретательности не уходила на то, чтобы скрывать наш мир, нашу силу от людей, недостойных подобной опеки. И хотя война против своих же...
Он поднял испуганный взгляд на Лорда, но все же решил, что лушче уж сказать, Рабастан предупреждал - если не сказать, Волдеморт все равно все узнает, но последствия могут быть более плачевны, чем при прямом и честном ответе.
- Против волшебников, носителей чистой крови, талантов, которые находятся на гинетическом уровне... Эта война пугает, но ради общего блага можно пойти и на малые жертвы. Ради Общего Блага.
Крауч лишь перевел дух и на несколько мгновений закрыл глаза, голова закружилась сильнее, но останавливаться было нельзя.
- Я остро нуждаюсь в Вас, остро нуждаюсь в виртуозных магах, которые смогут научить меня настоящей древней магии. Мне необходимо, чтобы в моей жизни была цель, которой необходимо следовать, не взирая ни на что...
Голос слабел, а юный фанатик все чаще бросал неуверенный взгляд на Темного Лорда, пытаясь осознать, до чего же его могут довечти все эти рассуждения, Крауч лишь добавил упрямо, но еще более напуганно.
- Остро нуждаюсь.

Крауч едва заметно хмурился, пока Лорд не повернулся к нему лицом. Он пытался таким образом скрыть страх, но как только взгляд Того-кого-нельзя-называть обратился на Барти, морщина между бровей исчезла. Он едва заметно побледнел, если такое еще было возможно, и постарался дышать как можно реже и незаметнее, юноша словно бы окаменел, столкнувшись со взглядом жуткого Василиска. но ни смущение, ни испуг не могли заставить парнишку перестать слушать. Он почти не моргал и впитывал каждое слово, как отчаявшаяся губка. На мгновение в темных глазах промелькнула отчаянная ревность. Он согласился делить своего отца с работой лишь от нужды и оттого, что с раннего детства он свыкся с мыслью, что ему не встать для отца на первое место. Теперь же он понимал, что ему придется делить объект своих восхищений со всеми, но с чего бы стало иначе? Появившаяся лишь на одно мгновение ревность, тут же сгладилась полным и самоуверенным спокойствием. Он справился с эмоцией, так как был уверен. Он сделает все, чтобы стать одним из самых любимых последователей. Тут перспектива есть, не то что с отцом, главное - справиться с этой беседой. Стоило ему об этом подумать, как волнение вновь захлестнуло его с головой. Барти не выдержал этого взгляда и опустил на секунду глаза, пытаясь справиться с собой. Голос звучал его глухо и ровно, что говорило о высшей степени волнения.
- За каждого из Ваших приближенный я буду готов отдать свою жизнь. Я буду готов абсолютно на все, если это поможет Нашему Общему делу. Ради Общего Блага. Я уже теперь готов абсолютно на все, если Вы прикажете.
Он вновь прямо посмотрел в глаза и чуть заметно сглотнул. Сейчас он уже мысленно пошел на смерть ради Него и ради любого из Его приближенных, и теперь в глазах пятнадцатилетнего мальчика появилось маньячное желание сейчас же шагнуть в пропасть, впрочем, именно сейчас он и делал этот жуткий шаг в пропасть, меняя собственную жизнь.
- Ну а теперь, когда вы поведали мне, чего хотите от нас, я хотел бы узнать, что вы готовы предоставить взамен. Расскажите мне, Бартемиус, чем вы можете быть полезны. Или продемонстрируйте свои таланты.
Он вновь сглотнул, сейчас на месте было стоять слишком трудно, ходьба бы его удовлетворила гораздо больше. Но что уж поделать, в данном случае правила диктовал уж точно не он.
- Полезен. Я не могу утверждать с полной уверенностью, что этим я буду полезен Вам, но я юн и обучаем. Я все схватываю налету и могу стать самым преданным сторонником. И я сын министерского работника, и хоть я с ним не очень дружен, но все же ужинать принято в семье вместе и за ужином можно узнать много нового, того, что вряд ли могут выведать самые обученные шпионы. Отец не ставит меня ни во что и он даже не предполагает, что я могу быть опасным для него и для министерства. А я хочу.
Он осекся и на скулах появился юношеский румянец негодования, что же за глупости он сейчас говорить? Надо было рассказывать факты, или демонстрировать свои силы, но палочку Барти доставать пока не планировал, а главный козырь из рукава он пока не решался доставать. Юноша пытался придерживаться хотя бы какой-то дипломатии в беседе со своим эталоном.

Юноша невольно сделал шаг назад, в его груди ухало сердце, сейчас уже себя успокоить было истинно невозможно, Барти понимал, что он проигрывает битву. Какая к Мерлину битва? ! Конечно, он не надеялся, что беседа с Темным Лордом окажется простой, но он настолько был захвачен тревожной и мандражной эйфорией предстоящей возможной встречей, что абсолютно не задумывался о том, а чем же он может восхитить Лорда. Почему он – школьник, худой, нескладный, с еще даже не всеми выступившими и не всеми прошедшими юношескими прыщами, с гормональными сбоями и неконтролируемым возбуждением. Не только психологическое возбуждение не мог контролировать юный подросток. Он не мог справиться с собой, что он может предложить? Казалось еще немного, и юноша сам бы рухнул в ноги эталону, умоляя простить его за наглость и дерзость, но не смотря на сложное детство и серьезные проблемы с самооценкой, которые юноша бесконечно пытался преодолевать, в нем жила еще мощная гордость. Вдох-выдох. Еще раз. Румянец пропадал, во взгляде появлялось безразличие и спокойствие. Юноша вновь глядел в глаза Лорда, но теперь там не было страха. Страх был уже позади. Теперь юноша словно переродился, Он не хотел показаться слабаком, он не хотел показаться глупцом.
- Милорд. Я школьник, а в школе не так уж много битв. Я не могу назвать себя ни стратегом, ни тактиком, так как на практике я ни разу не участвовал и не был организатором боевых действий. А теоретические знания и умения сейчас я расхваливать не буду, так как это бессмысленно. Так же не смею сомневаться в Вашей мудрости и предусмотрительности. Но я знаю своего отца и его слабые места. Он параноидален и не доверяет никому, кроме себя самого и, изредка, моей матери. Я знаю, что в министерстве готовится закон, который будет, формально, развязывать отцу руки. Каждого, кто будет уличен в связи с Вами, милорд, и Вашими последователями, не подвергнут допросу по всем правилам и не будут искать ему оправдания. Министерство боится Вашей мощи и власти, а потому готово любого, кто может быть согласен с Вашими идеями, отправить в Азкабан и отдать дементорам.
Юноша говорил довольно спокойно и ровно, но при жтом даже описать нельзя того, что происходило с ним, пока он рассказывал о своих знаниях и догадках. Мысли путались, он бесконечно корил себя за сбивчивую речь и за то, что он в принципе смеет предоставлять такую информацию Тому, кто наверняка уже сам знает все, что Ему необходимо для его собственной безопасности и безопасности Его приближенных. С каждым словом он стыдился себя все больше и больше, но виду не подавал. Нет, он понимал, что начатую речь необходимо закончить, как бы нелепа она ни была.
Судорожный неуверенный выдох, через который Барти выдавал собственное состояние с головой, короткий учтивый поклон и принято решение, которое сейчас могло ему стоить жизни, и Крауч это понимал, но даже умереть ему хотелось, сохранив за собой хотя бы капельку достоинства. Правой рукой он крепко сжимал волшебную палочку, держа ее около своей груди. Юноша выпрямился и тих продолжил свою речь.
- Вы спрашивали, в чем я силен. Я признался, что не могу назвать себя ни тактиком, ни стратегом. Но я силен в боевых заклинаниях. И готов это продемонстрировать, если Вы готовы мне это позволить.

От его смеха на губах Бартемиуса вновь возникла неприятная гримаса, обычные люди называли ее улыбкой, но то, что сейчас сияло на лице юноши, улыбкой назвать было невероятным кощунством. Невероятно, насколько легко было сейчас распознать в этом юноше психопата. Ну или просто отметить некоторые шизоидные отклонения. Конечно, если бы отцу было дело до него, может, этого и не случилось бы, может, Бартеиуса вылечили бы одним простым заклинанием, на корню изменив историю будущего. Глупая полемика и безосновательные мысли. Все происходило именно так, как должно было происходить. День за днем, год за годом, он становился все более преданным могущественному волшебнику самому могущественному, которого только видел мир. И сейчас Барти видел, что Лорд доволен, ему интересна та информация, которую только что предоставил юноша. И хоть он и не хотел ждать год, целый год, но даже сам факт того, что его одобрили, авансом, дарил эйфорическое ощущение победы.
Глаза юноши предательски блестели, он стоял прямо и всеми силами старался сдержать в себе ту бурю эмоций, которая в нем бушевала, стремясь выплеснуться наружу. Это было похоже на невероятную игру. Сдержанный взрослый волшебник развлекался, словно бы играя со своей наивной добычей, которая сама была готова быть игрушкой, добычей. Потные пальцы судорожно сжимали палочку и юноша старался унять едва заметную дрожь. В который раз за этот важный для него вечер. Высоко подняв голову, Барти ровным голосом, насквозь пропитанным невероятным почтением, произнес.
- Я бы и не посмел биться против Вас. У меня не было даже такой мысли…. Впрочем, Вам это известно.
Губы едва дрогнули в улыбке, да, Барти был преданным, он был готов быть верным солдатом, но не безголовым самоубийцей. Каждый, кто дерзнул бы биться с Лордом, даже в учебном бою, наверняка мог не строить планы на ближайший вечер.
Первая трансгрессия – это не сахар. Никто и не спорит, хотя вряд ли Темный Лорд задумывался над  тем, что же испытает пятнадцатилетний паренек во время этой изощренной пытки. Хотя.. С другой стороны, человечеству, наверное, свойственно называть отвратительнейшие вещи в мире лишь способом передвижения, чего же стоит это жуткое маггловское метро, о котором не раз рассказывали на маггловедении. Толпы людей, которые трясутся в одной коробке, противные, не всегда чистые, горячие…. Ужас. А тут, всего парочка мгновений, после которых невероятно тошнит и ощущение, словно тебя вывернули наизнанку и собрали заново. А магглы в этом противном метро трясутся часами, дням, годами… Фу. Мысль о грязнокровках, которым не доступна элементарная трансгрессия подняла Барти настроение, наполнила его сердце презрением, и тут же прошло ощущение давящей тошноты. Гениальное средство.  По-собачьи тряхнув головой, маг избавился от гула в голове и послушно глянул на дом, который демонстрировал ему Темный Лорд. Выслушав слова мага, Барти чуть нахмурился. Он никогда не задумывался, почему же маги так делают, но сейчас в его голове появилась небольшая догадка.
- Возможно, Милорд, им нравится чувствовать свое превосходство над этими людьми? Даже если магглы этого не знают, они наверняка чувствуют, что человек, живущий рядом с ними – сильнее, могущественнее, даже если по меркам волшебников этот самый маг почти так же слаб, как и сквиб.
Язык чуть заплетался, парень уже был сосредоточен на  маге, с которым ему придется столкнуться. Может быть, он тешил себя надеждами на то, что его противник и правд окажется слабым и немощным, хотя и осознавал, насколько же эти надежды смешны. Темный Лорд никогда бы не взглянул в сторону слабого противника, он давил их, как муравьев, не замечая. А этого несчастного можно было сравнить если только с псом, котом… Существом, в сотни раз более слабым, нежели сам Темный Лорд, но и способным бегать под ногами могущественного волшебника.
Крауч крепче сдал палочку и проследил за тем, с какой невероятной легкостью и элегантностью маг справился с заклинаниями. Да уж, несчастный волшебник, наверное. Он потратил на установку этих бессмысленных заклинаний не один час. Чуть опустив голову, Крауч подошел к калитке, которая с едва слышным скрипом отворилась перед ним, повинуясь бледным юношеским пальцам. Он зашагал вперед, не оглядываясь, перебирая в голове возможные заклинания. Продумывая тактику. Как и почти любому эксцентричному подростку, юноше очень уж хотелось быть эффектным. Разворотить дверь с помощью заклинания «Бомбардо», превратить дом несчастного в груд отвратительных обломков, перемешанных с кровью. Костями, мышцам и заставить колдуна жить… Жить еще долго после того, как с него снимут кожу, чтобы он чувствовал боль всем своим существом и чтобы он не был способен прекратить это, умерев. Но Барти осознавал, что ему необходимо быть сдержанным и спокойным. Фейерверки, взрывы, светопредставления – это все бутафория, больше шума, чем настоящей силы. Рабастан объяснял ему, что настоящая сила скромна и незаметна. Настоящий волшебник не оставляет следов.
Из размышлений юношу вырвал высокий голос. Обернувшись на слова Темного Лорда, юноша благодарно кивнул. Насколько это было возможно. Он знал, что вряд ли действительно ценен сейчас для Него, но теперь он мог быть и уверен в том, что он уже и не обычное пушечное мясо. Сделав оставшуюся пару шагов, он подошел к двери, палочкой коснулся замка и с губ слетел шепот: «Alohomora». Замок едва слышно щелкнул и дверь растворилась перед юным волшебником, открывая перед ним путь в новую, прекрасную жизнь. Или же в очень скорую смерть. Как бы там ни было, он с упоение вошел в дом и осмотрелся. Довольно скромно обставленная комната, в которой не хватало чистоты и порядка, видимо, в этом доме не давно не появлялась женщина, а если и появлялась, то она была до неприязни неопрятной. Тихо хмыкнув, Барти вновь поднял палочку, чуть поведя ею в воздухе, он прошептал: «Homenum Revelio», и уже через несколько мгновений он заметил, как в лунном свете по ступеням со второго этажа скользит одинокая тень, стремящаяся к ногам волшебника. Что ж, удобно, хотя бы не придется осматривать весь дом.
Поднявшись почти бесшумно по лестнице, Барти ступил на пыльный ковер в коридоре, который очень удачно заглушал его шаги. Бесшумно заглядывая в комнаты, Барти прошел мимо гостиной, пустующей гостевой, ванной и кладовки, и, наконец, оказался у хозяйской спальни. Тихо растворив дверь, он вошел в залитую холодным лунным светом комнату и глянул на спящего хозяина. Юноша метался между желанием обезвредить, возможно, довольно могущественного соперника прямо сейчас, пока он спит, и желанием показать себя в бою. Было бы нечестным сказать, что Барти не было страшно. Он боялся и уже был готов пойти на хитрость, привязать противника к кровати и лишь затем разбудить. Пожалуй, так бы он и поступил, если бы ему было нужно просто избавиться от противника. Но сейчас цели были иными. Продемонстрировать свою силу в битве с обезвреженным противником может каждый, так что придется быть благородным. Настолько, насколько это возможно для юного слизеринца. Он направил палочку на ноги спящего хозяина дома, который вот-вот мог проснуться, и прошипел: [b]«Incarcero»[/b]! Заклинание сработало как нельзя лучше и веревка обвилась вокруг одеяла, скрывающего ноги спящего. Еще один згляд вокруг и, под действием заклинания «Waddiwasi», стоящий рядом с кроватью ночной горшок взлетел в воздух, и, подчиняясь движения палочки и самому заклинанию, на довольно высокой скорости влетел в голову спящего хозяина дом и разлетелся на кусочки, при этом удар сопровождался торжествующими и властным голосом Барти.
- Подъем. С Вами хотел бы побеседовать самый Могущественный Волшебник всех времен. Ну или же лицезреть Ваше бездыханное тело. Как повезет.