В аристократичной жизни Люциуса что-то не так давно дало сбой: строгий, годами выверенный механизм начал давать сбой, и привычные порядки начали улетучиваться. И он не мог наверняка сказать, что этому способствовало: смена социального статуса, Министерство, Темный Лорд или ему просто всё надоело.
Вообще, на один пункт из этого списка аристократ мог и не жаловаться. Ему страшно нравились разные задания (особенно с пытками и использованием непростительных - эдакий срыв покровов, что вы!) от Темного Лорда. В эти моменты Люциус чувствовал себя школьником, у которого есть любимый предмет, который он делает, знает назубок, ну или у которого есть любимые внеклассные занятия. Но с пожирателями, братьями по магии и мировоззрению, его роднили не только общие задания и черные метки. Порой, с ними надо было встречаться просто так. Потому что надо было послушать какую-то важную информацию, помочь замочить пару-тройку магглов, ну или попытать кого-нибудь от души. Надо сказать, что вот замочить или попытать - в этом Люц участвовал не без удовольствия. А вот прийти и выслушать, подсказать, или просто даже прийти без понимания и ясного осознания, что от него хотят. Этого мистер Малфой на дух не переносил. К тому же были такие люди (если их можно назвать людьми), к которым он чувствовал какое-то непреодолимое отвращение. И таким человеком-оборотнем почему-то был Фенрир. И именно с ним ему пришлось ждать Долохова.
Откуда взялось это чувство, Люциус не знал. Он не приписывал его к страху, потому что как и любой самоуверенный аристократ, он был более чем уверен, что Грейбек не посмеет даже косо посмотреть на него, не то, чтобы укусить. Но всякий раз, когда он видел Фенрира, в нем что-то переворачивалось. Вот и сейчас, когда он, сминая мягкую и податливую землю своими сапогами, подошел к месту встречи и когда он увидел Грейбека, что-то в нем снова сжалось, слабость начала подкашивать колени, и ему показалось, что он снова начал подаваться панике. С трудом совладав с собой, "храбрый" Люциус нацепил самую обычную маску холодности и отчужденности. Зачем показывать этому человеку-волку, что он знает о его существовании рядом? Лучше сжать пальцами рукоятку палочку и быть наготове. Пусть только попробует обнажить клыки, и он, Люциус, задаст ему трепку.
Можно представить, с каким лицом, каменным и мраморным (воистину он научился этому у своей ледяной и неприступной невесты), он стоял на этом небольшом пространстве позади Визжащей Хижины, методично утрамбовывая землю своим недавно идеально почищенным ботинком.
- долго нам еще тут торчать? - практически выплюнул Фенрир. Держи себя в руках, Люциус. Молчи, терпи, все будет хорошо. Сейчас придет Долохов, вот эти шаги уже его, я уверен. Но то был просто ветер, игравший с глухо бьющимися друг о друга ветвями. Казалось, Визжащая Хижина сама собой подвывает: наверняка, по узким коридорам между комнатами пролетал ветер, завывал, играл в страшное привидение. Но не сказать, что Люциусу от этого не становилось страшнее. Еще как становилось! Он готов был отдать метку, лишь бы избавиться от этого ужаса: стоять здесь, с Фенриром и слушать, как ветер мелодично завывает в коридорах.
- Думаю, - тихо, но вполне четко и манерно проговорил Люциус, - Долохов скоро придет. Мне кажется, я слышу его шаги.
И вправду, сейчас стучали уже не ветки в лесу. Определенно, рядом было какое-то движение. Но был ли то Долохов?

Хвала Мерлину, пререкания, наконец, закончились. Им не удавалось вести долгие споры, просто потому что Сириус в любом случае продавливал свою позицию (даже если она в итоге оказывалась ошибочной или не давала нужных результатов), а Рем не мог долго выдерживать такой щит и сдавался. Разумеется, он был мудрее, чем все остальные парни в компании, и все они прекрасно это понимали, но где мозги у обыкновенных подростков семнадцати-восемнадцати лет? Правильно, у Ремуса.
Несмотря на то что Сириус начал взрослеть тоже довольно рано, рядом с Джеймсом эта взрослость отходила на десятый план и не вспоминалась. С Ремусом она немного приближалась, но он не давал себе стать вдруг серьезным. Тяжело это, зачем усложнять жизнь?
- Ладно, Рем, вернемся, но даже если тебя поддержит Питер, вряд ли ты дождешься того же от Джеймса, - он улыбнулся и направился к выходу.
Прямо перед выходом из гостиной, Блэк достал карту и проверил путь: правило безопасности в такие ночи было создано для того, чтобы нарушать сразу еще кучу правил. Путь был пока чист, но стоило уже поторопиться, не то ворота главного входа окажутся закрытыми, а это было самый короткий путь до Гремучей ивы. Он решительно шагнул за порог их гостиной.
К счастью, они выбрались из замка без приключений, едва избежав Пивза в одном из коридоров и в последний момент заметив неподалеку миссис Норрис. Сириус бросил на друга предостерегающий взгляд, чтобы тот даже не думал расценивать это как дурной знак. Все равно ничего менять он не собирался, а зачем еще лишние переживания?
Почувствовав на себе дуновения прохладного вечернего ветерка, Сириус глубоко вдохнул и ускорил шаг, перейдя на бег, обгоняя Ремуса, а потом возвращаясь обратно. Его напускной беспечности в данный момент можно было позавидовать, но на самом деле расслабиться по-настоящему он не мог. Какое-то маленькое, но вредное существо по имени «ответственность» проснулось и брыкалось изнутри. А все потому, что они были только вдвоем, и что главное – без Джеймса. Это было совсем непривычно, обычно их хотя бы трое собиралось. И Джеймс…он ведь был главным связующим звеном компании, несмотря на то что Сириус готов был на все ради каждого из друзей. Но такая уж была натура Сохатого – созидающая, светлая, яркая и более мягкая. А не рваная и разрушительная, как у Сириуса, но при этом не менее яркая.
Обратившись псом, что в темноте было совершенно безопасно, он подбежал к Иве и нажал на нужный сучок, успокаивая нервное дерево. Впрочем, оно служило им хорошую службу. Длинный проход, который Сириусу в облике пса преодолеть было куда проще, казался сейчас еще длиннее. Пробравшись в хижину, он снова вернул человеческое обличье и хотел было уже развалиться на любимом диване, как услышал голоса и метнулся к окну.
Эти люди явно не должны были находиться здесь. Здесь никто не должен был находиться, кроме них самих.
Он обеспокоенно взглянул на Рема: смогут ли они просидеть здесь тихо и остаться незамеченными?
Сириуса разрывало от противоречивых желаний. Нельзя подвергать друга риску, коли он уже взялся за его сопровождение сегодняшней ночью, но не узнать, кто эти люди и насколько они опасны Хогвартсу, тоже было не в его духе.
Оставалось не так много времени до полнолуния.
- Лунатик, - шепотом начал он, пытаясь в темноте разглядеть лица, - ты их знаешь?

Наверное, каждый школьник любит приключения, особенно, если этот школьник - ученик Хогвартса. Только приключения бывают разными, одни безобидные, вроде прогулок по Хогсмиту, другие поопасней, вроде проделок мародеров. Но самыми неприятными были те, которые случались каждый месяц и по твоей вине. Рем пробирался по ночному Хогвартсу вслед за Сириусом, который окольными путями искал путь к выходу. Сегодня было очередное полнолуние, а значит, в Хогвартсе Люпину оставаться было нельзя. Только недавно друзья спорили о том, что пора бы уже Лунатику стать самостоятельным, но все закончилось тем, что произойдет это не в это полнолуние. На самом деле Рем был благодарен Сириусу, что тот пошел с другом, ведь одному было бы действительно страшно оставаться в Визжащей Хижине на всю ночь. Чувства вины и благодарности – весьма странный коктейль. Пивз и миссис Норрис в этот раз почти смогли поймать нарушителей, но все обошлось, острый нюх Бродяги, осторожность и карта мародеров могли творить чудеса.
Выбравшись, наконец, из Хогвартса они побежали к Хижине. Было тихо, прохладно и дул только ветер, играя свою мелодию среди крон деревьев. Обычно в такую погоду хотелось вернуться домой, усесться у камина, забраться под одеяло, и забыться крепким сном. Но сейчас Римусу было скорее спокойно, чем тревожно. За стенами школы ощущалось неосязаемое чувство свободы, что-то манило бежать дальше и дальше. Парень частенько перед полнолунием ощущал нечто похожее, связывая это со скорым обращением. Но все равно каждый раз старался подавить этот инстинкт. "Я человек, я человек!", - сейчас твердил сам себе Лунатик, надеясь, что в этот раз у него, наконец, получится остаться человеком даже при полной луне.
Добравшись, наконец, до Ивы, Римус почти сразу же забрался в открывшийся проход за Сириусом. Внутри было темно и пахло сыростью, как всегда, ну что ещё можно было ожидать от не отапливаемого помещения, да и не жить же им тут. Скорее переживать. А для этого место было просто идеальным. Далеко от людей, с дурной славой, да и вообще, сюда может сунуть свой нос, лишь очередной искатель приключений из школы, но подойдя чуть ближе и услышав волчий вой, скорее всего, убежит, только пятки сверкать будут. Длинный проход пришлось преодолевать согнувшимся, что было не очень удобным, особенно если смотреть как легко там пробегает Бродяга в облике пса. "Вот же блин повезло Сириусу, хотя до Питера ему далеко, тот точно пролезет в любую щель". Забравшись внутрь Люпин, оставил сумку и хотел сесть где-нибудь в сторонке, дожидаясь превращения, как услышал голоса. "Кто это такие? Неужели эти люди пришли за мной?". Сириус уже находился у окна и что-то высматривал.
- Лунатик, ты их знаешь?
Рем тихонько подошел к окну и выглянул. На улице стояли двое, один худощавый блондин, который поведением и одеждой был похож на богатого и знатного человека. Второй же был большой, неотесанный, волосатый, небритый, и очень похожий на какого-то зверя. Люпин не знал ни одного из них, но почему-то внутри он ощущал дико знакомые чувства. "Блин, полнолуние приближается, я могу потерять контроль с минуты на минуту". Лунатик связал свои ощущение со скорым обращением, хотя второй незнакомец все-таки чем-то был знаком. Особенно глаза, Рему даже показалось, что он их видел в своих ночных кошмарах, злые, способные просверлить человека насквозь, взгляд, жаждущий крови.
- Нет, не знаю,- Люпин прикусил нижнюю губу. – Один из них похож на тех, кто работает в министерстве. Может они пришли поймать меня? Второй выглядит сильным, может быть, он как раз специализируется на поимке оборотней.
Было страшно. Римус старался как можно тише разговаривать с Блэком, больше шепотом, чтобы незнакомцы ничего не услышали. "Что нам делать?" - вопрос на миллион. Выходить было нельзя, они могли что-нибудь заметить, да и скоро уже Лунатик превратиться в оборотня, а значит найти новое место практически невозможно. Если остаться тут, то рано или поздно, незнакомцы услышат шум и попадут в Хижину, и вряд ли будут разбираться кто хороший, а кто плохой. Помочь мог лишь Дамблдор, но его тут не было, да и невозможно было всегда прятаться за спиной добродушного старика. Хотя очень хотелось. Выбора не было, нужно было оставаться тут, в надежде, что незнакомцы как можно скорее уйдут, и ничего не заметят, но прежде всего Рем должен был кое-что сказать другу, за что, скорее всего, получит по шее, но все же:
- Сириус, ты должен уходить, если они даже заметят, как ты убегаешь в форме пса, вряд ли заподозрят что-то неладное, а если даже заподозрят, ты быстрый, убежишь далеко. Я знаю что ты будешь против, но зачем вдвоем подставляться. Тем более в Хогвартсе ты можешь найти Дамблдора и рассказать ему о том, что в запретном лесу, незнакомые люди.
Последнее было лишь предлогом, чтобы хоть как-то надавить на логику друга. И хоть Бродяга был из тех, кто скорее полагается на чувства, а не на логику, Люпин очень надеялся уберечь хоть как-нибудь своего товарища. Выглянув ещё раз в окно, парень смотрел на незнакомцев, и все так же не мог оторвать взгляда от бородача.

Когда-то, пропадая в дедушкиной библиотеке, чудесным осенним вечером Рим наткнулся на замечательную притчу о лжеце. Но тому не поверили только в третий раз, и это было обосновано. Эдриан же пошутил всего один раз, и почему ему теперь так не верили, он не хотел понимать. Увидев реакцию друзей, он только вздохнул, но на всякий случай он все-таки остался где-то на середине пути между незнакомцами и друзьями, ушами чувствуя, что Элеонора-таки готова его превратить во что-нибудь. Вместо того, чтобы перебирать в голове что-нибудь новоизобретенное и свежевычитанное из боевых заклинаний, он настороженно ловил каждый звук, исходивший от друзей. Кто-нибудь да пульнет в спину заклинанием. Хотя, надо отметить, что если его превратят во что-нибудь, то он целей всех из этой заварушки выйдет. Надо было этот год не дурью маяться да книжки читать, а идти в специальный коммитет и учиться становиться анимагом. А потом сдаваться в реестр. Хотя на это ушло бы куда больше времени.. Да и волшебник я так себе.. А для того, чтобы стать анимагом, ох уж сколько магической силы надо...
- Малыш, не лезь в разговор двух людей! Или тебя этому не учили? - грубо рявкнул один из привлекших его внимание людей.
Эдриан нахмурился. Он стоял всё ещё на середине пути между ними, и ему как-то очень хотелось вмешаться. Во-первых, стоять на одном месте ему мешало постоянное желание двигаться, а во-вторых, ему просто страшно не понравилась эта парочка, и теперь ему хотелось разобраться. Особенно, когда этот странный и очень неопрятный тип его так обрывает, а Рим вроде бы и не вмешивался толком. Просто задал вопрос. И что в этом такого?  В общем, этот грубиян ему дико не понравился, и ему захотелось его проучить. Хотя бы сказать что-то. Но инстинкт самосохранения, обычно глубоко запрятанный, подал признаки жизни и подсказал, что лучше ничего больше не кричать. Так что Рим что-то пробурчал сквозь стиснутые зубы, сам даже не понял что и влезать не стал. Но всё же после поднялся на несколько шагов к компании:
- Где-то видел я этого грубияна, - пробурчал он тихим и едва заметно обиженным голосом. - И вовсе это не шутки, спасибо большое, - добавил Эдриан с ноткой обиды в голосе.  -   У него вообще какие-то повадки... нечеловеческие. Но это я наверное надумываю. Короче, решайте всё сами, вас послушаешь, так вы вообще самые умные и боевые. Вот и разбирайтесь.
Несмотря на такую обиженную речь, в которой обида нарастала просто с каждым словом, ему по-прежнему очень хотелось влезть и разобраться, в нем бурлила неусидчивость, но неимоверным движением силы воли он пока себя сдерживал. Пока что. И наблюдал теперь за реакцией своих спутников. Хотя он не смог скрыть всей палитры обиды, которая его захлестнула в связи со словами, сказанными ему в спину абсолютно всех из этой троицы, наблюдения за реакцией помогали отвлечься и начать перебирать в голове хорошенькие заклинания, которые бы подвесили тех двоих около Визжащей Хижине куда-нибудь под небеса. Или хотя бы на деревья. Или хотя бы заточили их в Визжащей Хижине, если, конечно, не жалеть водившихся в ней существ. Остынь, Римми, - проворчал внутренний голос, - Сделаешь что-нибудь не так, будешь еще самым виноватым.

Да, вечер был самый что ни на есть неприятный. И как он уже неоднократно думал, он спустил бы с Фенрира несколько раз шкуру, лишь бы тот заткнулся. Его общество было не то, чтобы мерзко, оно было непереносимо. Да еще и эти грязные намёки. А от ругани Люциуса выворачивало: как при нем, таком аристократе, кто-то смеет ругаться, плеваться и вообще вести себя как... Да, таких слов Люциус не употребляет. Он не такой, как эта чернь. Он еще раз пренебрежительно поморщился. Идеи Темного Лорда замечательны, если бы только ни приходилось работать с такими, как этот. Даже бросать косые взгляды и рассматривать эту грязную тушу вызывало у него непереборимое отвращение. А он привык контролировать противника взглядом. Малфой чувствовал себя так намного более защищенным. Так же как и в разговорах с женщинами: всегда надо контролировать ситуацию, если не хочешь очнуться в следующий момент у стены с палочкой, приставленной либо к груди, либо к горлу.
И вот в разгар действа появились еще одни участники этой комедии. И это были вовсе не те люди, которых они так красноречиво поджидали с Фенриром.
- Ну и влипли же вы, деточки, - с безразличием подумал Люциус, наблюдая за группкой не то школьников, не то просто подростков, забредших на огонек.
- - Малыш, не лезь в разговор двух людей! - рявкнул оборотень подошедшему парню,- Или тебя этому не учили?
На этих словах Малфой с трудом сдержался от смеха: Фенрир, грубиян от рождения, по крайней мере кажущийся таким, учит манерам какого-то молодого человека. Кажется, тот даже не был уже школьником. По крайней мере, он не выглядел школьником. И точно не был гриффиндорцем, потому что после этого грубого обращения Фенрира, юноша ушел к друзьям и что-то начал им говорить. Люциус попытался прислушаться, но это не помогло. До него донеслись только обрывки "повадки нечеловческие", [u]"вот и разбирайтесь сами[u]". Малфой ухмыльнулся. Кажется, вечер обещал быть веселым: эта компания ребят не собиралась уходить, явно, а Долохов все не приходил, то есть мог появиться в любой момент, как и вся остальная свита. Либо от детишечек останутся запуганные привидения, заточенные в Визжащей Хижине, либо... нет, они точно повеселятся. Главное, не вспоминать о той конфиденциальности, которую они обязаны сохранять.
Ловя на себе взгляды Фенрира, Люциус начинал понимать, что развлечения развлечениями, а от детей надо избавиться, или кто они там. Он решительными движениями стряхнул невидимую грязь со своей мантии, на самом деле стараясь показать все отвращение от того, что Фенрир недавно тыкал в него своими грязными лапами. Многозначительно поднял брови, слегка наклонил голову будто говоря "сейчас мой выход", резким движением отодвинул Фенрира, стоящего у себя на пути, и решительным шагом направился к группке, игнорируя реакцию Фенрира.
- Господа, - он окинул ищущим взглядом местность - не торопится ли кто из пожирателей на назначенную встречу? Нет ли поблизости еще этого школьного народца? Не затаился ли за каким одиноким кустом аврор или, что еще хуже, начальник аврората? Нет ли никого из Министерства? В эти тяжелые времена было сложно не предаваться паранойе, особенно когда тебя разрывают на части три стороны жизни: служба Темному Лорду, семья и работа в Министерстве, пусть последняя и была самой менее напряжной стороной его жизни.
- Думаю, в Хогвартсе вас уже во всю ищут. Не испытывайте судьбу и не гуляйте в столь поздний час так далеко от замка. Время сейчас ведь не самое спокойное, не так ли? Если вы испугаетесь,  - конечно, одного только взгляда на красно-золотой шарф одной из девиц достаточно, чтобы опустить эту часть, но мало ли... - Могу вас проводить до конца главной улицы в сторону вашего замка - он с особыми акцентами произнес слова "конца" и "замка". Кажется, два молодых человека уже не школьники, а с этим, который постарше, я точно учился в Хогвартсе, только он был помладше...