Marauders: Pumpkin juice! |
|
Hic sunt leones - Minerva McGonagall Педсовет - Alice Longbottom Уроки этикета - Remus J. Lupin |
|
|
|
Привет, Гость! Войдите или зарегистрируйтесь.
Вы здесь » Marauders: Pumpkin juice! » Страницы прошлого » Кто не с нами, тот против нас
1. Участники Alastor Moody, Lord Voldemort
2. Время и место действия Хогвартс, май 1945
3. Описание Профессор Слагхорн опять собирает талантливых и подающих надежды завтрашних выпускников на встречу своего клуба. Сегодня за его столом собрались даже те студенты, которые редко посещают такие мероприятия. Все хотят обсудить прогремевшее недавно на весь мир событие. Но ограничатся ли старшекурсники только словесными баталиями?
Последний май в Хогвартсе был даже прекраснее, чем просто май. Цветы цвели, птицы пели, в теплицах колосились мандрагоры и все остальное, стажировка в аврорате была уже обговорена и предварительно одобрена, требовалось только сдать экзамены. В свободное от занятий время оставалось пожалеть лишь об одном: Гриндевальд только что побежден, а значит, Аластор не успеет им заняться. Но с другой стороны, при мысли об этой победе его распирало от удовольствия, в конце концов, он учился у самого победителя - Альбуса Дамблдора! Так распирало, что Аластор даже собрался к профессору Слизнорту, чтобы поговорить об этом. В гостиной Гриффиндора, заслышав знакомое "Грин...", его уже закидывали нелюбезными заклятиями. Тогда Аластор понял, что демократия чужда его натуре, и всей душой полюбил деспотизм.
К профессору Слизнорту он относился... сложно. Слизнорт был хорошим преподавателем. Он знал свой предмет, любил свой предмет, умел подавать свой предмет. Все остальное Аластора вроде бы не касалось. Но от того, как Слизнорт любил лесть и коллекционировал - брр! - талантливых учеников, Муди коробило. Он договорился с собой на том, что будет вишенкой на тортике слизнортова тщеславия, а взамен получит благодарную (смотрим в будущее с оптимизмом) аудиторию. А если неблагодарную - ну что ж, не в первый раз. Пожалуй, в глубине души он даже больше надеялся на второй вариант. В такое славное мирное время отчаянно недостает баталий, хотя бы в области сугубо риторической. Аластор уже мастерски владел искусством говорить громко и много и теперь совершенствовался в переходах на личности и завуалированных оскорблениях.
Первые полчаса в гостиной Слизнорта он старался вести себя сдержанно, насколько это согласовалось с его широкой натурой. Ласково улыбался профессору, заигрывал с шестикурсницами и никому не мешал рассказывать старые анекдоты. Но потом ему захотелось чего-то большего...
Отредактировано Alastor Moody (2014-03-11 19:35:10)
Сегодня у Слагхорна было слишком много радостных людей. Слишком много студентов, которые буквально светились от мысли о том, что им повезло быть причастными к такому величайшему событию.
Причастными...
Том криво усмехнулся. Он буквально видел, как окружающих распирает гордость от того, что не кто-нибудь, а преподаватель их школы несколькими эффектными взмахами палочки завершил эту странную войну на континенте.
Просто удивительно, что все они здесь, а не осаждают кабинет трансфигурации, выстраиваясь в очередь за автографами. Впрочем нет, все понятно. Там им пришлось бы молча и восхищенно смотреть на кумира и слушать его, а здесь они сами могут поговорить.
И действительно, старшекурсники говорили: много, громко, перебивая друг друга, но настолько в унисон звучали их слова, что становилось смешно. Они как будто проговаривали написанные для них роли в одном произведении, Оде Великому Дамблдору. И это было чертовски скучно.
Что вы все можете знать об истинном величии?
Риддл закрыл глаза и ставшим уже машинальным движением покрутил на пальце массивный перстень, на камне которого, если внимательно присмотреться, можно было заметить тот самый знак, создание которого приписывали недавно поверженному немцу. Конечно, это совершенно не было знаком уважения к Геллерту или преклонения перед ним. Ведь Том прекрасно понимал, что и перстень и, конечно, сам неизвестный знак были куда древнее того.
Слизеринец прислушался ко взявшему слово оратору.
- ... и понятно, что директор сделал именно то, чего не мог сделать весь мир, и весь мир будет ему за это благодарен. Ведь Гриндевальд должен был быть повержен.
Просто удивительно, как некоторым удается говорить так много слов, и в то же время не сказать абсолютно ничего ценного.
Он открыл глаза и на губах его появилась улыбка. Видимо, чтобы вечер стал хоть на толику интереснее, пора было вступить в беседу.
- Почему?
Одно слово, сказанное тихим голосом, и большинство присутствующих повернули головы и выжидательно смотрят на него. Улыбка Тома стала шире и почти искренне выражала недоумение.
- Простите, не могли бы вы объяснить мне, почему он должен был быть повержен? Я не совсем хорошо понимаю это.
Оратор в мантии рейвенкло только презрительно хмыкнул.
- Это совершенно очевидно, Риддл. Гриндевальд слишком далеко зашел в своей Темной магии и желании подчинить себе мир.
Слизеринец едва удержался от смеха. Не теряя зрительного контакта с рейвенкловцем, он наклонил голову и переспросил все с той же улыбкой.
- Но зато он внес огромный вклад в развития магических наук. И мог бы внести еще больший. А теперь, очевидно не сможет. Я не ошибаюсь, Джонсон?
Оратор сделал глубокий вдох, как будто собираясь продолжить разгромную речь, но, похоже, осознал, что аргументы у него закончились.
А возможно, рейвенкловец до сих пор не осознал, что в Нуменгаард попал не только беспринципный и жестокий тиран, каким любили клеймить Гриндевальда в прессе, но и талантливый ученый. И теперь ему, как истинному представителю синего факультета, нужно было время, чтобы смириться с потерей. В любом случае, этого времени староста ему давать не собирался, и обратился теперь ко всем желающим продолжить дискуссию.
- Смешно было бы оспаривать значимость этой великой победы, и я сейчас не буду этого делать. Но мне было бы очень интересно подсчитать, не потеряло ли магическое сообщество от этой победы больше, чем получило. Я готов - чисто в теоретическом аспекте и из академического интереса, конечно - он обернулся к профессору и уважительно склонил голову, как будто напоминая тому о чем-то, неизвестном остальным, - взять на себя непопулярную нынче роль адвоката Геллерта Гриндевальда. Возможно, кто-то рискнет изобразить из себя обвинителя?
На этот раз дискуссию завел Том Риддл. Скучающий голос, какая-то побрякушка на пальце - Аластор подозревал, что не случайная, очень уж любовно Риддл ее теребит, - вежливая и презрительная улыбка. Ну стоило, конечо, признать, что парень с Рейвенкло сплошь повторял общие места, как будто его дословно опубликуют в передовице официального вестника Министерства магии. Но то, как быстро он стушевался, было просто неприлично. У Риддла натуральный талант находить самого слабого в стае!
- Ну да, - сказал он со своего конца стола. - Лучшее, чем можно содействовать развитию академической науки, - это развязать террор и уничтожать несогласных. Вычти-ка из несовершенных открытий Гриндевальда несовершенные открытия сотен волшебников, а потом еще учти, сколько времени придется восстанавливать все разрушенное. Ты уйдешь в глубокий минус, Риддл, и лучше тебе на этом бросить адвокатуру.
Здесь Аластор заглянул в свой кубок - тыквенный сок. Хорошо. Он обвел комнату взглядом, интересуясь, кто готов согласиться, а кто хочет возразить. Большинство было за ним, и это Аластора радовало в целом, но не устраивало конкретно сейчас. Он хотел переспорить Риддла один на один, не пользуясь преимущестом большинства. И потому продолжил, пока его не успели поддержать:
- А если тебе надо еще академичнее, то развитие цивилизации происходит в ходе конструктивных конфликтов. Гриндевальд же начал конфликт деструктивный, целью которого было не соблюдение интересов магического сообщества, а соблюдение интересов самого Гриндевальда, что далеко не одно и то же. В итоге на этот конфликт мы, - он широким жестом обвел всю комнату, присваивая ей право олицетворять весь волшебный мир, - потратили время и силы, которые могли бы употребить гораздо полезнее и интереснее. И что самое обидное, мы потеряли множество жизней - огромный потенциал, не только научный, но и созидательный, и политический, и генетический, в конце концов. Так что я стоя аплодирую всем, кто не дал Гриндевальду внести еще больший вклад во что бы то ни было.
И отсалютовал соком желанной аудитории.
Отредактировано Alastor Moody (2014-03-11 21:50:42)
Если он и не ожидал от кого-то ответа на свой вызов, так это от гриффиндорца Муди. Вся школа знала, что на выпускном курсе не было человека менее склонного к теоретизированию, и любящего разрешать спорные вопросы каким-нибудь боевым заклинанием. Что ж, раз остальные молчали, Том был готов полемизировать даже с ним.
- Террор? Это слишком. Конечно, методы Гриндевальда на взгляд среднестатистического человека выглядят несколько радикально. Но, нельзя ведь не отметить и положительные стороны его правления. Хотя бы то, что преступность в Германии практически сошла на нет. Так что добавим кое-что в наше уравнение. Например, те жизни, которые он спас, на корню пресекая тяжелые преступления. Это то, чего аврорат нашей страны до сих пор добиться не в силах.
Слизеринец обвел взглядом присутствующих. Да, действительно, большинство из них не разделяли ту точку зрения, которую он вызвался защищать. Но абсолютно все студенты, да и сам хозяин вечера, внимательно слушали его. Аудитория была готова идти за его мыслью туда, куда ему заблагорассудится их вести. Впрочем, сегодня никаких неожиданностей и радикальных идей. Время еще не пришло.
От следующих слов Муди Том просто отмахнулся.
- Любой исторический процесс, скольких бы жертв он ни стоил, так или иначе конструктивен. Даже гоблинские войны.
Конечно, последняя фраза не могла не вызвать смех измученных Бинсом студентов, и тем самым отвлечь внимание от довольно жестоко утверждения.
- Бросить адвокатуру сейчас, значит лишить Гриндевальда хоть какого-то подобия справедливости. Ты ведь знаешь, конечно, что никакого суда над ним не было, он был заключен в Нуменгаард сразу после дуэли. Находишь это достойным и демократическо верным решением?
Том ненадолго замолчал и опять окинул взглядом слушателей. Никто из них не сказал ни слова, никто даже не кивнул. Но он чуть ли не кожей чувствовал, как меняется настроение этих людей. Если еще несколько минут назад они рады были бы были бездумно скандировать имя профессора, то теперь - они готовы были задуматься. Анализировать.
Насколько их мозг вообще способен на такой процесс.
- Мы потеряли? - переспросил он удивленно. - Но ведь никто и не тратил время и силы на борьбу с Гриндевальдом. Никто, кроме профессора Дамблдора, конечно. Впрочем, это не так важно. Я бы хотел, чтобы ты подумал о другом, Аластор. Сколько и чего потеряет мир, пока в странах, где уже был установлен и эффективно действовал режим, каким бы недемократичным он тебе не казался, пойдет борьба за власть. И пока, все магическое сообщество будет вслед за тобой апплодировать стоя, вместо того, чтобы продолжать расширять границы магии.
Риддл поднял свой кубок и зеркально отобразил жест гриффиндорца.
Риддл не спешил сдавать позиции, и Аластор осознал, что заводится. Это не было раздражением сверх того, что у него обычно взывали слизеринцы. И даже злостью не было. Но откровенное пренебрежение противника, шпилька в сторону аврората "нашей страны" и легкость, с которой противник выворачивал факты наизнанку, как будто скрутили внутри него тугую пружину, и эта пружина обещала в скором времени распрямиться.
- Пять баллов Слизерину за эталонную непоследовательность, - ответил он. - Простите, профессор Слагхорн. Уважаемый, - ну да, конечно, - защитник утверждает, что конструктивны все исторические процессы, но поражение и заключение Гриндевальда конструктивным итогом конструктивного процесса отчего-то не признает. Борьба за власть, оказывается, предосудительна. Но господин защитник забыл, что только ею и занимался Гриндевальд в последние годы. Или ему было можно, и это конструктивно, а остальным нельзя, так не делают приличные люди? Гриндевальд не ликвидировал преступность в Германии, он ее монополизировал. Никто не любит соперников.
Здесь Аластор улыбнулся и глотнул из кубка. Его отвлеченные суждения, как правило, были прямолинейны, и здесь он полагался на общее чувство правильности либо неправильности происходящего, которое почти не подводило на практике. Но чтобы облечь это чувство в слова, требовались усилия и время. Главным его союзником был тыквенный сок, который позволял выгадать несколько секунд, чтобы подумать. И оценить умение Риддла притягивать к себе внимание. Надо дать ему перетянуть на свою сторону примерно половину старшекурсников, так будет интереснее.
- Я думаю, что с Гриндевальдом все более чем справедливо. Он ставил общее благо выше правосудия, и с ним поступили точно так же. Когда применительно к тебе воплощают твои же принципы - это ли не счастье, - Аластор улыбнулся снова и уже не прекращал улыбаться. - И учти, что адвокатура востребована в основном теми среднестатистическими людьми, которые не ценят радикальность Гриндевальда. Гриндевальду такой институт был вообще не нужен. Бросай это дело, Том, поаплодируй с нами. Можешь не вставать.
Слизеринец негромко засмеялся.
- У тебя отменное чувство юмора, Аластор. Как странно было бы, если бы я - да и любой другой представитель моего факультета, любой здравомыслящий человек - утверждал, что борьба за власть предосудительна. Каждый из нас всю жизнь борется за место под солнцем, это стремление передается от отца к сыну. От поколения к поколению. Это естественно, так же естественно, как и передача по наследству магических способностей. Кто бы мог с этим поспорить? Другое дело, что пока идет эта самая борьба, непричастные к ней люди страдают куда больше, чем при самой наводящей ужас тирании. И если присутствующие здесь осознают и запомнят это, если они смогут вовремя вспомнить мои слова, вполне возможно, в их собственной жизни будет меньше потерь.
Том поставил бокал с соком на стол, не не отпив ни глотка. Затем чуть подался вперед, сплел пальцы и уже безо всякой улыбки посмотрел на гриффиндорца.
- Нет, Аластор. Не спеши раздавать баллы, тем более, что если я правильно помню, это пока еще не в твоей компетенции
Он перевел взгляд с собеседника на значок старосты школы, приколотый на мантии между эмблемами Хогвартса и факультета. Едва заметный жест, но Риддл был уверен, что незамеченным он не остался. Слизеринцы вроде Нотта и Лестрейнджа уже вовсю ухмылялись, кое-кто из студентов, возможно тех, кому Муди успел надоесть тем, что постоянно рвался в бой за добро и справедливость, тоже улыбнулись.
- Как ни странно, и этот шаг я считаю конструктивным. Так или иначе, история пошла именно таким путем. На месте Гриндевальда мог оказаться куда худший правитель, и, что еще важнее, куда более сильный маг. Тот, которого профессор Дамблдор не победил бы в дуэли. Нынешняя же ситуация, пусть эта победа и затормозила на долгие годы развитие магии, несомненно имеет свои плюсы. Например то, что все ошибки, которые допускал в годы своего взлета и падения этот правитель, учтены будущими поколениями, и, я смею надеяться, больше не повторятся.
Аудитория одобрительно загудела. Какая-то особенно впечатлительная студентка с хаффлпафа даже захлопала, но, увидев, что её не поддерживают, быстро стушевалась. Том криво усмехнулся. Все они считали, что прекрасно поняли, о каких ошибках идет речь: тирания, политические преследования инакомыслящих, увлечение Темными Искусствами, в конце концов - каждый понимал его слова так, как хотел сам, и поэтому чувствовал, как близки и понятны эти речи лично ему. Сам же Риддл прекрасно знал: Гриндевальд допустил только один стратегический промах. Он позволил Дамблдору победить себя.
О да, его ошибки учтены, и не повторятся. Можете быть уверены.
Отредактировано Lord Voldemort (2014-03-12 18:28:37)
- Да и ты шутник, - отозвался Аластор. - Начать с того, что борьба за власть естественна и свойственна каждому, а потом пугать непричастных ужасными потерями. Очень внушительно звучит, - он неодобрительно покосился на хлопавшую студентку Хаффлпаффа. - Не пояснить ли тебе подробнее, что именно ты хочешь нам посоветовать? Вмешаться в борьбу, чтобы не оказаться в числе страдающих непричастных? Или не вмешиваться и пострадать, зато все быстрее закончится?
Или с приходом новой тирании смириться и терпеть, потому что бороться будет еще хуже. Мысль была отвратительна, и Аластор не стал произносить этого вслух, но сразу уверился, что это Риддл и имеет в виду.
- И не дуйся так, - он презрительно посмотрел на значок слизеринца. - Всего-то школьные баллы. Ты же берешь на себя смелость выстраивать доктрину нового разумного поведения в политических кризисах. А это компетенция совсем не старосты.
Скорее начинающего тиранчика компетенция. Какие трогательные у тебя фантазии, Томми.
Про аудиторию и улыбающихся слизеринцев Аластор временно забыл. До чего же бесит это высокомерие. До чего же бесит деление людей на среднестатистических и выдающихся. На тех, кому можно, и тех, кому нельзя. До чего же бесит, что все слушают вот это вот и глотают, не вникая. И до чего бесит, когда ты возражаешь, а он не отвечает. Как будто весь вкладываешься в бой с тенью. Победа Дамблдора затормозила развитие магии, ну конечно.
Аластор знал, что никогда не уступит Риддлу в упорстве, в убежденности - да и вообще не уступит. Но в сфере ораторского искусства может и проиграть. Особенно потому что не может переступить через себя и сказать: "Да где бы ты был при Гриндевальде, грязнокровка!"
- Ну ты определись уже, Том, - произнес он, больше не улыбаясь, - ты хочешь поговорить о плюсах или о минусах ситуации. В начале разговора тебе не было понятно, почему Гриндевальд должен был быть повержен. Но теперь-то это до тебя дошло?
- Разве я что-то советую? Просто размышляю на абстрактную тему.
Риддл прищурился, но взгляда так и не отвел.
- Но если ты просишь совета, я не могу отказать, конечно. Оба твои варианта бессмысленны, если не сказать глупы. Если тебя угораздит попасть в мясорубку борьбы за власть, лучшее, что я могу предложить - тщательно выбирать сторону. И быть готовым к тому, что несет с собой ошибка выбора, конечно.
Не то, чтобы эта беседа начинала раздражать. Философствовать таким образом, вплетая в ничего не значащие общие фразы понятный только единицам смысл, он мог бесконечно. Но диалог, который происходил сейчас, похоже, имел какой-то другой, неясный ему самому подтекст. Именно это выводило из себя.
- Почему же ты отказываешь мне в праве рассуждать на темы, которые мусолятся сейчас каждым вторым студентом? Или тебе кажется, что ты сам, например, разбираешься в том, что происходит, лучше меня?
На лице Тома появилось выражение крайнего изумления при мысли о том, что кто-то действительно может искренне считать себя умнее него.
- Конечно. Ты можешь говорить только о плюсах или только о минусах. Из твоей плоскости мир кажется черно-белым. Но нельзя просто взять и упростить окружающую тебя действительность до элементарных координат только потому что тебе хочется сделать его понятным для себя. Для разумного человека плюсы и минусы не абсолютны, одно подразумевает другое, одно проистекает из другого.
Том уже сам не замечал, что давно перестал следить за реакцией аудитории, что видит перед собой только одного собеседника, или уже противника. И дело было совершенно не в том, что взгляды Муди на жизнь, мировую политическую обстаногвку или еще что-нибудь разительно отличались от взглядов Риддла. Главная вина гриффиндорца - и его же главная заслуга - состояла в том, что он решил самоутвердиться на чужой счет, на чужом поле. И даже явно проигрывая, не сдавался. Волдеморту нравились такие сильные соперники, но судьба для них все равно предназначалась одна - уничтожение. В прямом или в переносном смысле.
Почему Гриндевальд должен был быть повержен? , - он говорил теперь совсем тихо, едва ли не переходя на шепот. - Я могу дать на этот вопрос десяток самых вразумительных ответов, которые ты и представить себе не мог бы. Но ровно столько же, если не больше аргументов я могу привести в защиту противоположной точки зрения.
Усилием воли слизеринец заставил себя успокоиться, откинуться на спинку кресла и принять расслабленную позу. Но взгляд его по-прежнему был сосредоточен только на Муди.
Том опять взял со стола кубок и даже заставил себя отпить глоток, просто чтобы отвлечься и дать себе время вспомнить, где находится, и с какой опасностью играет.
Думаешь спровоцировать меня, Муди? Смотри, как бы не перестараться.
- Однако, - голос его звучал холодно и сосредоточенно, - я хочу дать шанс и другим открыть для себя эти причины. Это вроде обучения, Аластор, только вместо привычной вам зубрежки я предлагаю думать. Хотя, возможно, мои методы подойдут не всем ввиду отсутствия у кого-то из присутсвующих ключевого для мыслительного процесса органа. Что ж, для таких отлично подходит курс, который ты только что предложил: молчать и восхищенно апплодировать. Официальный курс нового правительства Германии, в том числе.
Где-то посередине речи Риддла Аластор спросил себя, почему безмолвствует профессор Слагхорн, сам себя проигнорировал и продолжал слушать Риддла, наклонившись к нему через стол и положив перед собой руки.
По-настоящему странным было то, что он целиком втянулся в перепалку со слизеринцем. Еще более странным было то, что и Риддл в нее втянулся и так сверлит его взглядом. Сквозь их внезапный спор словно проступало что-то более важное. Сквозь обычное межфакультетское соперничество проступала ясная, абсолютная вражда, которой Аластор никогда за собой не замечал. Он решил запомнить это ощущение.
- Спасибо, Том, но не путай больше мои просьбы быть более внятным и свое желание выглядеть самым умным. В мясорубке нет никакого выбора, туда бросают подготовленное мясо без костей и жил. Но на того, кому не терпится прокрутить фарш, рано или поздно находится свой Дамблдор. Так что мусоль себе, конечно, на здоровье, это ничего не изменит.
Еще Аластор подумал, что надо перенять однажды это ценное умение - вежливо, так тщательно подбирая слова, так аккуратно огибая острые углы, смешивать собеседника с дерьмом. Надо понять, как Риддл делает это, и в следующий раз сделать с ним то же.
Когда слизеринец откинулся на спинку стула, Аластор тоже выпрямился, но через мгновение снова подался вперед.
- Чуть менее деликатные люди, чем я, - процедил он сквозь зубы, - отвечают на это "Сам дурак". Что ты себя считаешь гениальным, я уже понял. А вот почему - еще нет. Ну удиви меня, дай мне шанс. Приведи хотя бы пять аргументов в пользу победы Гриндевальда. Да хотя бы три. Пошевели мыслительным органом. Я только боюсь, что твои красивые разноцветные построения хороши лишь вне моей черно-белой плоскости. Потому что вся твоя сложная конструкция строится не от простого, а в отрыве от него, и работает только в твоей голове.
Отредактировано Alastor Moody (2014-03-12 22:40:47)
- Благодарю за разрешение, Аластор. Конечно, на всех найдется Дамблдор, надо только сидеть и ждать его. Он обязательно прибудет и всех спасет, так что ли? Что ж, если твой стиль - перекладывать всю ответственность за происходящее на кого-то, это твое личное дело. Я лично предпочитаю больше полагаться на свои силы, чтобы не попасть в эту самую мясорубку, принцип работы которой ты нам так любезно и со знанием дела описал.
Профессор Слагхорн подался вперед с миролюбивой улыбкой, как будто собираясь сказать что-то, но в последний момент все же промолчал. То ли ему было интересно, чем закончится спор, то ли впечатлило описание работы маггловской кухонной машины и того фарша, в который она в метафорическом смысле могла превратить мир. Так или иначе, пофессор не проговорил ни слова, занявшись лишенным всякого смысла переставлением с места на место пустой посуды.
- Гениальным? Ничуть., - Том опять притронулся к перстню на пальце. - Для гениальности у меня слишком много здравого смысла. И умения слушать не только себя, но и других, чего у тебя я не заметил. Те самые три причины ты вполне смог бы услышать, если бы вникал в мои слова.
Внешне теперь слизеринец был абсолютно спокоен.
- Не беспокойся, Аластор, конструкция работает. И отбрасывает на твою черно-белую плоскость тени. И тень становится той единственной частью этой самой конструкции, которую ты в состоянии заметить. Людям свойственно бояться теней, и тебе тоже. Вам только и остается что бояться: чтобы управлять ею - или бороться с ней - надо быть на другом уровне. На том, который позволит увидеть, что система сама по себе не плохая и не хорошая.
Его выступление прервал звон разбившегося бокала.
- Прошу прощения, - проговорил Слагхорн, поочередно глядя на спорщиков. - Моя неуклюжесть переходит все границы.
Если Риддл и мог поверить во что-то, то точно не в отсутствеие ловкости рук у преподавателя зелий.
- Господа, мне кажется, поскольку наша беседа перешла на личности, нам пора заканчивать наш вечер. Да и время уже позднее. Благодарю, что пришли, о следующем собрании клуба обязательно вам сообщу.
Студенты начали расходиться, обсуждая между собой то ли завязавшуюся дискуссию, то ли меню, которое ожидало их на завтраке. Том взглянул на часы. До отбоя оставалось больше часа.
- О, - отозвался Аластор, - принцип работы мясорубки может быть любым. Все сводится к тому, что обязательно найдется кто-то, кто достанет ее из шкафа и начнет крутить. И вот тогда он должен получить по рукам. Может быть, от Дамблдора, а может быть, и от меня, потому что я выбрал эту сторону. Интересно, что ты затронул перекладывание ответственности, но у кого что болит... Я свою ношу с собой, но мы с тобой, слава Мерлину, не настолько близко знакомы, чтобы ты об этом знал.
Теперь уже он откинулся на спинку стула, жадно глотнул еще сока, громко стукнул кубком об стол, не рассчитав силы. Тело тоже требовало действия, такого же усилия и напряжения, с каким протекал их спор. Аластор переплел пальцы, чтобы нечаянно ничего не сломать. И не схватиться по привычке за палочку.
Когда наконец вмешался Слагхорн, Муди расхохотался, коротко, но громко - от неожиданности и от презрения к преподавателю. Ему показалось, что зельевар опасается Риддла. Или не показалось. Он не стал извиняться за свой смех, поднялся и начал не спеша надевать мантию, которую в начале вечера набросил на спинку подлокотник. И при этом продолжал говорить, не позволяя Слагхорну вот так помешать ему ответить.
- Фу, Том. Тень... Страх... Другой уровень... Ты что, рассказываешь мне сказку на ночь? Хороший рассказчик не объясняет слушателю, чего именно тот должен испугаться. У тебя есть хоть один аргумент, кроме "вам не понять"? Я все пытаюсь добиться, чтобы ты его привел, но ты не хочешь. Думаю, тебе надо остаться в школе преподавать прорицания. Там тоже можно со снисходительным видом говорить ерунду, и впечатлительные дети будут внимать, затаив дыхание. Тебе понравится.
Пожалуй, на следующий вечер его не пригласят. Аластор переложил палочку так, чтобы удобнее было доставать, и не спеша направился к выходу, пропуская перед собой всех. Для него спор не закончился, и он не отрывал взгляд от Риддла, не отдавая себе в том отчета.
Том поднялся из своего кресла и бросил взгляд на песочные часы профессора, которые стояли в углу кабинета. Песок в верхней колбе замер, отражая в полной мере душевное состояние хозяина, для которого каждая минута сейчас тянулась едва ли не по часу. Слагхорн был испуган, Риддл знал это, но причину его страха не видел, потому что не понимал её и сам преподаватель.
- Думаешь?
Он резко обернулся к Муди, чтобы ответить на его слова что-нибудь резкое, но больше не сказал ничего. Вместо этого он подошел к Слагхорну и проговорил, внимательно глядя на того.
- Благодарю за приглашение профессор. Спокойной ночи.
- Да, да, конечно, Том, - голос его звучал растерянно, как будто мысли были заняты чем-то другим. - А с вашего факультета, Аластор, я вынужден снять двадцать баллов. За неуважительные слова по отношению к преподавателям.
Слизеринец не смог сдержать торжествующей улыбки.
Прекрасно, в этот раз он сказал то, что было велено, слово в слово! Тренировки идут по верному пути, стало быть.
Проходя мимо застывшего в дверях и неотрывно следящего за ним семикурсника, Риддл все же не удержался от замечания.
- В таком случае, ты выбрал жизненный путь исключительно правильно. Где еще, как не в аврорате, наличие мыслительных способностей будет только мешать. Впрочем, тебе лично очевидно не будет мешать ничего, ты сделаешь карьеру, поверь мне, как будущему преподавателю Прорицаний.
Выйдя в коридор, он заметил стоявших в отдалении однокурсников. Слизеринцы что-то увлеченно обсуждали и совершенно не надо было быть легилиментом, чтобы понять, что именно. Еще в сентябре Риддл отдал приказ прекратить нападения на магглорожденных, но теперь, после состоявшегося в "клубе" спора, они были уверены, что все вернется на круги своя. И, кажется, уже видели гриффиндорца новой жертвой.
Идиоты. Неужели они действительно думают, что такие стычки могут хоть как-то повлиять на стратегию? Или они вообще не знают, что такое стратегия?
Он подошел к "друзьям" незаметно, настолько, что его негромкий голос заставил кого-то из них вздрогнуть.
- Решили принять меры без согласования со мной?
Слизеринцы молчали и старались не смотреть на Риддла.
- Неужели я выразился недостаточно ясно: пока я являюсь старостой школы, ни один грязнокровка не пострадает.
Они не ответили ничего, хотя по губам Берка можно было прочесть неслышное "Да, милорд".
- Сейчас вы все идете в гостиную и до отбоя находитесь там. Повторять и пояснять, надеюсь, не нужно?
Они испарились с такой скоростью, что впору было поверить в возможность аппарации в Хогвартсе. Том оперся спиной на стену и задумчиво нахмурился. Он был уверен в том, что без его одобрения ни одна акция в Школе не пройдет. И в то же время видел, что слизеринцы отчаянно жаждут активных действий.
Что ж, значит, пасхальные каникулы. Где-нибудь в Уэльсе, чем дальше отсюда - тем лучше.
Отредактировано Lord Voldemort (2014-03-13 17:09:52)
Аластор смотрел, как Риддл направился к Слагхорну, как заговорил с ним. Во взглядах, которыми обменивались учитель и ученик, было нечто Неправильное (с большой буквы). Аластор не верил в чужие предчувствия, но на свои ощущения полагался. Сегодня он был особенно склонен на них положиться. Ощущения говорили, что он видит кролика и удава. Слагхорн как-то безвольно открывал рот, изо рта выскакивали слова, а Риддл улыбался довольной улыбкой хозяина.
Твою мантию.
- Чтоб рассуждать о вреде мыслительных способностей, - огрызнулся он без особого вдохновения, - надо их сначала заиметь. А у тебя только орган, и тот не работает.
В эту минуту Аластора больше занимал Слагхорн. Сколь бы ни был неприятен зельевар, сейчас он вызывал сострадание. С налетом брезгливости, не без того, - но и с налетом тревоги. Что если Риддл - самый недооцененный ученик школы? Верховодить шайкой слизеринцев не требует избытка мозгов. Но напрямую влиять на преподавателя - на собственного декана!
Сразу было ясно, что доказать это нечем. Староста Риддл поблагодарил профессора Слагхорна. Профессор Слагхорн ответил. Когда люди говорят, они смотрят друг на друга. Ничего не произошло. На этого Муди, вы знаете, что-то нашло - ходит и разоблачает всех. Перезанимался...
Аластор убедился, что комнату покинули все, прикрыл дверь и подошел к Слагхорну, который все еще выглядел потерянным.
- Профессор, - позвал он. - Вы слышите меня? Что он с вами сделал?
Зельевар ответил не сразу. Какое-то мгновение он колебался. Но выбрал Риддла.
- Мы уже закончили, мистер Муди. Сегодня я вас категорически не понимаю.
Аластор упрямо мотнул головой. А то я не вижу, что понимаете!
- Чем он вас запугивает?
Слагхорн отступил на шаг и назидательно поднял руку.
- Пятьдесят баллов, мистер Муди. Покиньте наконец мой кабинет!
И Аластор покинул, напоследок хлопнув дверью так, что вздрогнули даже студенты, подходившие уже к лестнице. Слизеринцы, боггарт их побери. Аластор перевел дыхание, сунул руки в карманы мантии и наткнулся взглядом на Риддла, подпиравшего стенку. Палочка жгла ему руку. Он не помнил, чтобы ему кого-то хотелось удавить так же сильно, как Риддла. Скользкая, самодовольная, отвратительная тварь. Аластор шагнул к нему и остановился почти вплотную.
- Ах ты ублюдок, - прошипел он, - нравится управлять Слагхорном? А вот Слагхорну не нравится. И я позабочусь, чтобы тебя оставили без палочки, как Хагрида.
Отредактировано Alastor Moody (2014-03-13 19:47:19)
Холодный коридор в подземельях Хогвартса как место для обдумывания подробностей очередной акции ничем не хуже любого другого: библиотеки, Большого зала или слизеринской гостиной. В отличие от последней, здесь еще и тихо, никто и ничто не мешает сосредоточиться.
Это должны быть магглорожденные? Или просто магглы? Связать нападения в систему? Это привлечет внимание. Хорошо или плохо внимание для дела? Смогу ли я продолжить начатое сразу после выпуска? Нет, едва ли, раз Вилкост уходит в отставку, я вполне смогу занять её место на несколько лет. А может и дольше. Значит, надо будет передать руководство ими кому-нибудь из лучших. Мальсиберу? Нотту? Подумать еще над этим. Или позволить им решить самим?
- Ах ты ублюдок
Восклицание гриффиндорца застало Риддла врасплох. Он резко отстранился от стены и вытащил палочку и навел её на противника.
- Нравится управлять Слагхорном? А вот Слагхорну не нравится.
С послдним можно поспорить. Профессор никогда не возражал против того, чтобы считать мои мысли своими. Даже удивлялся премии за новаторский подход в статье от "Зельеделия и жизни".
- Что ты несешь, Муди? - проговорил Том, пытаясь просчитать исход возможной дуэли и выгоду от мирного разрешения. - У тебя в тыквенном соке ничего лишнего не было? Может профессор решил испытать на тебе свое новое галюциногенное зелье?
Муди, казалось не слушал. С видом, который он сам наверняка считал угрожающим, он шаг за шагом подступал к Риддлу.
- И я позабочусь, чтобы тебя оставили без палочки, как Хагрида.
Слизеринец не сдержал смех.
- Как Хагрида? Но для этого мне нужно будет завести себе ручного зверька, убивающего людей, когда его выпускают на прогулку, так ведь? Ты же не думаешь, что сможешь доказать, что у меня есть такой?
Волдеморт был в ярости. И из-за того, что Муди помешал ему думать, и из-за случайного или неслучайного упоминания давнишней истории с исключением полувеликана, к которой сам Том имел непосредственное отношение. И из-за того, что гриффиндорец сейас явно провоцировал конфликт, и ему это прекрасно удавалось. Аластор рисковал только тем, что мог нарушить школьные правила, устроив в коридоре дуэль. Риддл же понимал, что стоит ему утратить над собой контроль - а это не раз случалось в таких ситуациях - и кто знает, будет ли Дамблдор в этот раз так же доверчив насчет смерти еще одного из студентов, как и в прошлый.
Несмотря на показное веселье, он готов был ударить в любой момент и внимательно следил за действиями недавнего собеседника.
- Иди сиди в своей башне, Муди, подальше от меня, как делают все храбрые гриффиндорцы. А то вдруг в этот раз добрый Дамблдор не успеет тебя спасти.
Отредактировано Lord Voldemort (2014-03-13 21:18:07)
Риддл притворялся непонимающим гораздо удачнее, чем Слагхорн. Но палочка, которую он выхватил в первую же секунду и не спешил убирать, послужила Аластору путеводным маяком. Риддл не достал бы палочку без причины. Просто смотрел бы на меня, как на идиота.
Свою палочку Аластор все еще не вынимал, только старался сжимать ее не слишком крепко. Чтобы рука не успела одеревенеть и выскользнула из кармана легко и быстро, если потребуется.
- Может, и подлил. Может, он теперь сам считает, что подлил всем, кому нужно, все, что нужно. Очень мило, что такой его поступок снимает с меня всякую ответственность.
Говоря о зверьке, Риддл сказал "есть". Не сказал "был". Что это? Оговорка? Провокация? Наверняка провокация. Он уверен в своей безопасности, он будет дразнить, зная, как много здесь может быть аргументов "за" и как много "против". Проклятие. Слишком мало времени, чтобы окинуть мысленным взглядом все, что произошло с тех пор. Чтобы переоценить все сказанное и увиденное. Чтобы действовать так же тонко и уверенно.
Аластор цокнул языком и прикусил губу.
- Не знаю, как далеко меня заведут мои галлюцинации, Томми. Вдруг я забреду в закрытый женский туалет. И вдруг мне там почудится уютный загон для пушистой зверюшки... хотя нет, прости. Она будет скользкой. Ты же слизеринец.
Он широко улыбнулся палочке Риддла, все еще направленной на него. Кончик палочки был опасно близко, так близко, что Аластору не уйти от заклятия, будь он даже в три раза быстрее. Так близко, что Риддл решится напасть только в крайнем случае, зная, какой мощной будет атака. И нападением только подтвердит, как близко к сердцу он принял этот разговор.
Аластору вдруг стало очень и очень смешно.
- Ай-яй-яй, ты угрожаешь мне, Том! - он двумя пальцами левой руки взялся за кончик палочки слизеринца, слегка ее покачал. - Никогда больше так не делай. А то у тебя отберут твой большой значок.
Отредактировано Alastor Moody (2014-03-13 22:02:40)
Том слушал его с застывшей на губах улыбкой, теперь уже больше напоминавшей оскал. Каким образом Муди узнал или догадался о входе в Комнату, все еще оставалось неясным. Но он знал, это сомнений не вызывало. Знал то, чего не должен был знать никто, кроме Наследника. Слизеринец заставил себя мысленно сосчитать до десяти, чтобы сразу же не заставить Аластора замолчать испытанным много раз методом.
Даже если он знает про вход, он не сможет открыть. Никто не сможет. А значит и доказательств нет. Если только она... Если эта рейвенкловка не скажет. Но нет, она не сможет, она сама ничего не поняла.
Едва ли Муди, пытаясь спровоцировать однокурсника, действительно понимал, насколько серьезна угроза. Конечно, последствия для Тома могли бы быть весьма и весьма плачевны, но гриффиндорец все равно уже был бы не в состоянии позлорадствовать по этому поводу.
- Не знал, что ты увлекаешься экскурсиями по женским туалетам. Это что, твой единственный шанс обратить на себя внимание девушки?
Том окинул противника взглядом, пытаясь понять, что тот собирается делать дальше. Правой рукой в кармане мантии Аластор держал палочку - это было ясно как божий день. Настолько же, насколько и то, что приносить свои извинения и ретироваться, пока не поздно, семикурсник совершенно не собирался.
Обезоружить противника при таком раскладе было совершенно невозможно. И эта невозможность действовать накаляла обстановку до предела, выводя соперников на грань, с которой так просто было соскользнуть при любом неверном движении. И первым это движение сделал Муди.
Освободить палочку из захвата его пальцев не составило ни малейшего труда, как и направить её на правый локоть гриффиндорца.
- Extrudo!*
Простейшее заклинание, которое в быту может помочь, например, вытолкнуть из щели застрявший предмет. Интересное действие оказывает оно, будучи направленным на сустав. Все так же выталкивает, в этом случае - кость из хряща. Пусть забрать палочку не было возможности, но повредить ведущую руку - почему бы и нет.
- Ай-яй-яй, - сочувствующим голосом, будто передразнивая Муди проговорил Том, - как ты неудачно упал. Надо быть осторожнее на движущихся лестницах.
Заклинание не каноничное. Пользуюсь своим знанием латыни и предположением, что спеллов существует гораздо больше, чем возможно описать в семи книгах.
Улыбка Риддла стала намного менее веселой, чем была до того, а улыбка Аластора - азартной и предвкушающей. Ты выдал себя, рептилия, ты себя выдал! И я тебя раскусил. Это была очень маленькая победа, но Аластор праздновал ее всей душой, несмотря на голос здравого смысла, предупреждающий: опасно дразнить убийцу. Те, кто боится опасности, не становятся аврорами.
- Да, - сказал он. - Последняя надежда, сам понимаешь. Не каждый может привязать к себе девушку до конца жизни.
Дальше все происходило очень быстро и бесконтрольно. Риддл выдернул палочку из его пальцев, а через секунду локоть Аластора решил распасться пополам. Правый локоть. Палочка! Аластор беззвучно втянул воздух сквозь зубы, задержал. От боли и ярости его мысли стали очень короткими и частыми. Мало места. Палочку не выхватить. Отходить нельзя - я его не достану.
На выдохе он со всей силы ударил Риддла в колено носком ботинка. А потом, едва восстановив равновесие, - кулаком в лицо, не глядя, куда попадет. Теперь можно отступить, выцарапать палочку левой рукой.
- Спасибо, что смягчил мое падение, Том, - от боли его голос был сдавленным. - Эпискеи.
Кость встала на место. Аластор пошевелил локтем, решая, перехватить палочку или на руку еще нельзя полагаться.
Отредактировано Alastor Moody (2014-03-14 09:04:49)
Гриффиндорец, как оказалось очень и очень неплохо переносил боль. Не самое удобное качество для соперника в бою. Зато весьма приятное для длительных допросов. Риддл совершенно не был готов к тому, что тот после такого удара будет способен не то что способен делать что-то - просто стоять на ногах. И тем более не ожидал такой атаки.
Боль пронзила ногу, заставив слизеринца потерять равновесие и, озвучив принесенные еще из невинного и беззаботного детства трехэтажные выражения, припасть на одно колено. Может именно это падение и спасло от второго удара, который вполне мог оставить его валяться здесь, в подземельях, в бессознательном состоянии, но теперь пришелся вскользь и только разбил губу.
Рукопашная. Казалось бы, приютский мальчик даст в этом фору любому, кто с рождения воспитывался в магической семье в окружении любящих родителей и без необходимости защищать свое. Но Риддл никогда не решал вопросы кулаками. Даже у "Вула". Те, кто пытался заводить драку с ним, рано или поздно расплачивались: кто нехитрыми сиротскими пожитками, кто жизнью любимого кролика. Слишком рано дала о себе знать магия, слишком сильной и послушной его воле была она, чтобы использовать для своего утверждения примитивные методы. Уже потом, после поступления на зеленый факультет, воспитанник магглов узнает, что магическая аристократия считает применение физической силы элементарным неуважением к противнику по дуэли. И если поврежденная губы и колено были, по сути, мелочью, то неуважения к себе Наследник простить не мог.
Муди приводил руку в рабочее состояние, и это дало Тому время сосредоточиться на следующем заклинании.
- Ignis flagrum*
Из палочки вырвалась тонкая струя огня, которая моментально приобрела вид хлыста и ударила по гриффиндорцу. Не самое сильное заклинание, но эффектное, а эффекты Том любил всегда. Кроме того, хлыст пробивал простейшие щиты, вроде Протего, и слизеринец расчитывал на то, что выставить что-то более надежное Муди просто не успел.
Все еще наблюдая за происходящим, Риддл рискнул встать на поврежденную ногу. Она едва способна была держать вес, и отдавалась болью при каждом движении.
- Дьявол, - выругался он опять и следующий взмах палочки заставил плеть работать как лассо, направленное, чтобы захватить гриффиндорца за шею. Сейчас хлыст еще не обжигал, хотя и был ощутимо горячим.
Два чертовых удара, Аластор. Запомни их, каждый из них - одна жизнь тех, кого ты будешь пытаться защитить.
Ignis flagrum - классическая огненная плеть. Из палочки вырывается сотканная из огня плеть, которая в зависимости от желания колдуна может принять форму лассо и заарканить противника, либо оставаться неким подобием кнута. Магическое пламя, из которого состоит заклинание, может не причинить никаких физических повреждений и сработать как обычная верёвка. А может вызвать ужасные ожоги и даже привести к летальному исходу. Всё опять же зависит от желания колдуна. При определённых навыках может быть использовано как против одного колдуна, так и против целой группы. Отсюда
Я прошу прощения за эти пафосные мысли. Ничего не могу с собой поделать))
Отредактировано Lord Voldemort (2014-03-14 10:13:45)
Заклинания Риддла Аластор не расслышал, но порадовался, что не стал менять руки. Левой он успевал защититься.
- Протего!
Щит не сработал. Тонкий тяжелый хлыст обжег плечо и грудь - в самом буквальном смысле обжег. В плохо освещенном коридоре вспышка пламени на мгновение ослепила, Аластор невольно отшатнулся и вскинул правую руку, защищая глаза. И зная, что это секундное замешательство может решить исход боя. Но не решило - Риддлу тоже требовалось время, чтобы выпрямиться.
Ай-яй-яй. Ты ушиб ножку, Томми.
Там, куда ударил хлыст, разошлась ткань рубашки, кожа натянулась, местами даже лопнула, было зверски больно, но это не тянуло ни на серьезный ожог, ни на серьезное препятствие. Аластар все-таки перебросил палочку в правую руку и шагнул под следующий удар. Как защититься от этой дряни, он не знал, но и не рассчитывал защищаться. Еще одну ссадину можно пережить.
Он встретил хлыст левой рукой. Широкий рукав мантии сполз к локтю, и под удар попало предплечье, защищенное только рубашкой. То есть плохо защищенное. Аластор взвыл, но боль, почти такая же ослепительная, как пламя, только придавала ему ярости. Два коротких движения, чтобы намотать огненную нить на руку, еще одно - рвануть на себя в надежде, что Риддл не удержит палочку. И чтобы ему в этом помочь:
- Экспеллиармус!
Я вас обожаю ))
Отредактировано Alastor Moody (2014-03-14 11:47:37)
Реакции Муди можно было позавидовать не меньше, чем его болевому порогу. Но в этот раз Том был готов к тому, что противник не так прост, как казалось, и как только понял, что гриффиндорец собирается перехватить огненный хлыст, и держит его уже достаточно крепко, чтобы не суметь вовремя избавиться, выкрикнул
- Flagrum vipera!*
Что чувствует человек, в руках у которого обжигающая огненная плеть превращается в холодное змеиное тело? Волдеморт не знал и не имел ни малейшего желания выяснять, зато у Муди появился шанс расширить свой кругозор в этом направлении. Крупная черная змея заскользила по руке, обвиться вокруг которой ей помог сам человек, и с недвусмысленным намерением нацелилась на его горло.
Эффектное контрзаклятие: не только смертельно опасно, но и из-за своей внезапности часто не дает жертве опомниться и хоть как-то защититься. Риддл гордился этим своим скромным изобретением и даже сейчас, несмотря на боль, несмотря на то, что противник оказался куда сильнее, чем он рассчитывал с самого начала, не смог сдержать довольной улыбки, наверно точно такой же, какая появилась на его лице с первым получившимся заклинанием в одиннадцать лет. Жаль, что проявление эмоций на мгновение отвлекло от поединка и позволило Аластору пробить обезоруживающим заклятием.
Палочка слизеринца отлетела в сторону, оставив неприятное ощущение пустоты и беззащитности. Но прежде чем вернуть её себе, Том негромко проговорил
- Не убивай его, - змея замерла на мгновение, но ослушаться приказа не могла, - обездвижь.**
Теперь, когда противник был занят тесным общением с символом зеленого факультета, Риддл мог позволить себе отступить эти несколько шагов, чтобы вернуть себе оружие. Тисовая палочка привычно легла в ладонь и как обычно отозвалась на магию хозяина.
- Petrificus totalus***, - просто на случай, если змея не справится с приказом.
Что-то было не так. На секунду Волдеморту показалось, что оружие реагирует совсем не так, как минуту назад, не дает полной отдачи. Но размышлять над странностями время было явно не подходящее, и Том списал их на собственное богатое воображение, решив разобраться позже.
*Flagrum vipera - превращает огненную плеть в змею. Уничтожается Финитой, если, конечно, кто-то об этом знает))
**Парселтанг, само собой.
*** Petrificus Totalus - заклинание полной парализации тела.и да, вам удалось меня смутить тем спойлером, поздравляю)
Отредактировано Lord Voldemort (2014-03-14 16:26:25)
В тот самый момент, когда палочка должна была вылететь из руки Риддла, а Аластор смог бы стряхнуть жгучую плеть, плеть обернулась холодной толстой змеей, а его взмах вышел совсем не таким хлестким и быстрым. Змея обманчиво медленно двинулась к его шее. Он успел только заметить, что после заклинания палочка все-таки выскочила из руки Риддла.
Плохо, Муди. Отвратительно. Она должна была отлететь к тебе в руку! Никого не волнует твой выбитый локоть.
Именно в этот момент Аластор осознал, что в жизни никогда не будет так, как его учили. Все будет гораздо неожиданнее и гораздо хуже. И сопровождаться каким-нибудь мерзким шипением, как то, что издал Риддл. Единственное, что он смог противопоставить слизеринцу - крепкий пинок. Тогда как на нем несколькими взмахами палочки не оставили (ну ладно, оставили) живого места. Это было унизительнейшее из ощущений. Он считался одним из лучших в этом выпуске.
Как? Когда? На каком опыте ты научился сражаться так?!
Змея была гладкой, но против его ожидания не скользкой, а сухой. Аластор отвлекся от Риддла и постарался не шевелиться, чтобы не дразнить ее. И чтобы прицелиться лучше. Он не знал, какое из заклинаний развеет чары, а избавиться от змеи было нужно немедленно.
- Reducio!*
Черная, уже совсем не такая сильная, но зато куда более проворная змейка все-таки оказалась ближе к его горлу, чем к локтю. Аластар сбил ее наземь резким взмахом - в локте болезненно хрустнуло, - выкрикнул первое из пришедших в голову заклинаний:
- Inanimare Conjures!**
Локоть болезненно хрустнул еще раз. Снова левша поневоле. Атаку Риддла, уже доковылявшего до палочки, Аластор отразить не успевал. Но у него-то ноги были целы, и он метнулся в сторону. А может быть, Риддл промахнулся.
- Stupefy!*** Incarcerous!****
Левой рукой Аластор владел хуже, чем правой, и надеться на одно заклинание было бы чрезмерным оптимизмом.
*Reducio (B) – обратное Engorgio; уменьшающие чары.
** Inanimare Conjures - чары исчезновения наколдованных объектов.
*** Stupefy – оглушающие чары, от которых человек теряет сознание.
**** Incarcerous – связывающие чары (противника обматывают верёвки).Ничего, что я такой непобедимый? Растягиваю удовольствие.
Отредактировано Alastor Moody (2014-03-14 17:26:20)
Редко когда Риддлу выпадала возможность участвовать в такой долгой дуэли. Его противники если и успевали бросить пару заклятий, терпели поражение не дольше, чем через минуту. Муди же оказался куда выносливее, и у Тома начала было проскальзывать мысль, что проще объяснить потом исчезновение одного из студентов, чем сейчас победить его без использования сертельного проклятия. Впрочем, и оно требовало определенной сосредоточенности, на которую сейчас элементарно не было времени.
Припомнив, что кроме сильной и быстрой боевой магии от Аластора следует опасаться простых ударов, слизеринец материализовал вокруг того кольцо зеленого огня, тем самым лишив противника возможности свободно передвигаться.
Но несмотря на такое ограничение, гриффиндорец бросал заклинания очередями, от которых приходилось настойчиво и быстро отбиваться.
На оглушающий удар Риддл успел выставить только небольшой поглощающий щит, силы которого едва хватило, чтобы не оказаться на линии огня. Зато на связывание он отреагировал уже по-другому.
- Reflecto*
Отражающее заклинание, которому не учили в Хогвартсе даже на уровне выпускного экзамена, он всегда считал куда более полезным, чем "протего". Пусть оно немного уступало простому щиту по силе, зато не просто ограждало, а отбивало атаку в нападающего. К чему собственно нападающий чаще всего оказывался совершенно не готов.
Поддержание огненного кольца требовало концентрации, поэтому реакции Риддла стали медленее. Хотя обычно пораженческие настроения были не свойственны будущему Темному Лорду, сейчас он со всей ясностью понимал, что не по силе, конечно, но по скорости Аластор как минимум на шаг впереди него. Не говоря уже о том, что он явно привычнее к поединкам. Именно этой скоростью он, как бы ни смешно для самого слизеринца это не звучало, мог победить. Этот исход Тома не устраивал. Невербальной командой он сузил огненное кольцо вокруг соперника настолько, чтобы тот хорошо почувствовал, что пламя вовсе не было декоративным.
- Признай поражение, Аластор, - похоже, голос выдавал его усталость. - Не будь трусливее того же Гриндевальда.
Reflecto - Щит, который отбивает заклинание в кастовавшего его мага
Аластор потерял счет времени. Это больше не было дуэлью... да нет, с самого начала не было дуэлью. Это была охота. Кто на кого охотился, он затруднялся сказать. Пожалуй, они оба недооценивали друг друга. Аластор недооценивал больше. Но будь он проклят, если уступит этому маньяку. Потому что если победит Риддл, ему не уйти просто так.
Его окружило кольцо зеленого пламени, на сей раз вполне натурально жаркого. Когда Аластор бросился на пол, спасаясь от собственных отскочивших чар, ему опалило волосы. Аластор запоминал. Невербальные заклинания. Кольцо магического огня. Уверенное, отработанное колдовство. Ничему не учатся просто так, Риддл, и ты знаешь, что я это знаю.
Он начал уставать. Смоченная кровью рубашка прилипла к груди. Но Риддл уставал тоже, а у него не было привычки продолжать и продолжать сквозь усталость.
На предложение сдаваться Аластор не ответил. Кольцо пламени сжалось плотнее, лицо раскраснелось от жара. Он сбросил бы мантию, если б выкроил на это время.
Тому воспоминанию из детства, которому он был обязан патронусом, исполнилось уже лет пятнадцать, и оно давно слилось с другими, столь же давними. Аластор был уверен, что носорог очаровал его в Лондонском зоопарке. Но еще, в неразрывной связи с носорогом, ему помнились львы, прыгавшие сквозь огонь. Это уж точно не зоопарк. Цирк? Кто его знает.
Но в общем, львы не считали пламя преградой. Вот змеи бы безусловно да.
Аластор стоял, прижав правую руку к животу, и хрипло, тяжело дышал, с усилием на выдохе. Левая рука, сжимавшая палочку, исподволь опускалась, словно под собственной тяжестью. Он слегка проседал в коленях и сутулился. Глаза ничего не выражали.
Подойди, Томми. Подойди поближе. Ты видишь, как мне больно. Левый рукав висит кровавыми клочьями. Видишь, как я ослаб, мне нужна передышка. Не бойся, подойди.
Отредактировано Alastor Moody (2014-03-15 00:00:58)
Муди замер в огненном кольце, тяжело дыша. Риддл, нахмурившись, следил за ним. Доверять противнику даже в проявлениях слабости было не в его стиле. Шаг за шагом, все еще слегка припадая на ногу, он обходил пламя вокруг, не давая тому затухнуть или разгореться сильнее. Том был абсолютно уверен, что соперник еще вполне в состоянии был колдовать. Берег ли он силы или просто видел бессмысленность таких попыток, понимая, что отразить атаки не составит труда? Возможно и то, и другое.
Такое ожидание сыграло бы на руку, если бы не необходимость постоянного контроля над огнем. Контроля, который требовал усилий. Который ослаблял. Почти незаметным движением руки маг заставил круг стать еще на фут уже.
- Ну как тебе мой теплый прием, Аластор? Или ты думал, что я могу только разбрасываться ничего не значащими для тебя фразами, защищая того, кому это уже не поможет?
Холодная улыбка появилась на пересохших губах, но не затронула его глаза. Взгляд все так же был прикован к гриффиндорцу. Том подошел на шаг ближе и немного подался вперед, рассматривая результаты своих трудов, как художник рассматривает почти дописанное полотно. Тяжелое сиплое дыхание, кровь на некогда белых манжетах, ожоги на коже.
Волдеморт улыбнулся. Все это создавало весьма приятную для глаза картину. Но все еще не шедевр. Чего-то не хватало.
Страх. Он должен бояться. Иначе в чем прелесть игры?
Слизеринец прищурился, недовольно покачал головой и машинальным нервным движением ослабил узел форменного галстука. Любой другой противник давно был бы уже сломлен. Но Муди, пусть раненый и выбившийся из сил, явно не собирался сдаваться.
Понять человека просто - если умеешь заглянуть в сознание. Почти никто не в состоянии осознать, что в его голове в поисках информации орудует легилимент. Этот фокус после недолгих тренировок проходил почти со всеми: студентами, профессорами, с кем угодно, кто был интересен Тому как цель. Мозг Муди едва ли был сложнее остальных, узнать поднаготную любые его секреты не составило бы труда. Не составило бы, если бы не тот факт, что слизеринцу приходилось одновременно со своими попытками удерживать огненное кольцо. Поэтому единственное, что он смог увидеть, пристально всматриваясь сопернику в глаза, в которых отражались зеленые блики - поверхностные и неясные картины: змеи, львы прыгающие через пламя, носорог.
Носорог? Он сейчас думает о носороге?
Риддл отшатнулся и резко засмеялся.
- Аластор, Аластор. Не говори мне, что собираешься, собрав в кулак всю свою львиную храбрость, пройти через мой маленький костер адского пламени! Мне будет очень, очень обидно, если ты прямо на моих глазах превратишься в кучку пепла. Ты достойный противник, не разочаруй меня идиотской смертью! Ну, признайся же, ты собирался сделать это?
Его смех опять эхом зазвучал, отражаясь от стен подземного коридора, но вдруг прекратился, мгновенно уступая место злому возгласу.
- Я задал тебе вопрос, Муди. Не смей игнорировать его!
Волдеморт быстрым движением руки поднял палочку на уровень глаз гриффиндорца.
- Crucio*
Уже через пять секунд зеленое пламя сошло на нет и погасло.
Забыл же расшифровать)) Пыточное заклятие это, если что.
Отредактировано Lord Voldemort (2014-03-15 02:18:30)
Риддл ходил вокруг него, еще недостаточно приближаясь. Аластор следил за ним, очень старательно притворяясь слабее, чем был. Кольцо огня сузилось еще немного. Горячий воздух обжигал горло.
Покупайте мантии из хорошего сукна, дети. При пожаре они к вам не пригорят.
Аластор боялся одного - проиграть. Подставить Риддлу свою голову так же, как подставил ее Слагхорн. И все подтвердившиеся догадки, все наблюдения, все, что он добыл в первом настоящем бою, канет в темный омут. Риддл явственно хотел сначала поглумиться. Ну, пусть глумится. Пусть теряет силы. Не бесконечны же они у него.
Но тот самый момент, когда Риддл все же проскользнул в его мысли, Аластор упустил. Вообще ничего не почувствовал. Ни проникновения, ни того, в какие уголки его памяти проник слизеринец.
- Вон из моей головы, ублюдок!
Легилименция. Адский огонь. Вызывать огненное кольцо вокруг противника на дуэли - обычное дело, и уж цвет огня можно выбрать под настроение. Семикурсник - и адский огонь - такого не ждал бы никто. Аластор тоже не ждал, но мгновенно поверил.
Жаль. Хороший был план. Простой.
- Я задал тебе вопрос, Муди. Не смей игнорировать его!
- Да пошел!.. - ты...
Дальше он ничего не успел подумать, потому что пропустил "Круцио". Сначала показалось, что все-таки до него добрался адский огонь. Но адский огонь через мгновение уже не страшен, а этот только разгорался сильнее. Аластор рухнул на колени, не ощутив удара. Зеленое пламя плясало совсем близко, и он даже сейчас слишком хотел жить, чтобы падать в полный рост. Он молчал, потому что с криком отпустил бы контроль над телом и завалился бы в огонь, - только с натужным хрипом открывал и закрывал рот, как рыба. Но когда огонь погас, все-таки закричал и скорчился на полу, заскреб шершавые плиты правой рукой. В левой, придавленной его телом, еще была зажата палочка, хотя Аластор не верил, что будет в силах ей воспользоваться.
Какой вы, однако, педант ))
Круциатус не был излюбленным приемом Тома: обычно он предпочитал более тонкие методы. Но нельзя было не признать, что вид корчащегося и абсолютно беззащитного противника, который только что кичился своей храбростью и собирал силы для победного рывка, был чем-то сродни наркотическому опьянению. Секунда, за ней еще одна - слизеринец едва сдерживал рвущуюся наружу магию, которая скорее всего просто убила бы Муди или оставила бы того на всю жизнь овощем. А этого нельзя было допускать по многим причинам.
Он тремя быстрыми шагами преодолел разделявшее их расстояние, позволив себе еще на толику увеличить силу заклинания, но уже через мгновение с сожалением опустил палочку, ногой перевернул лежащее на полу тело, наступил на левое запястье гриффиндорца, ничуть не заботясь о его сохранности, и забрал палочку из его пальцев. Сейчас опасаться от соперника любых активных действий было просто смешно, и Риддл склонился над ним, оценивая фронт работ, которые предстояло выполнить.
- Не смей терять сознание, - на всякий случай предупредил Муди слизеринец деловым тоном, в котором, казалось, не было и следа только недавно фонтанировавших эмоций. - Уплывешь - получишь еще круциатуса. Или еще чего-нибудь, на мое усмотрение. У меня богатый арсенал, поверь лучше на слово.
Здесь было много скучной монотонной работы, и дело усугублялось тем, что за пациентом приходилось все время следить: Риддл не был уверен, что он будет разумно внимать предупреждениям, и не решит, как только оклемается от действия пыточного, опять начать потасовку.
Локоть.. Глупо было использовать "эпискей", пока сустав не на месте, зато если вправить... Совсем негромкий хруст заставил Тома улыбнуться. Очень болезненная процедура для жертвы, зато весьма приятная для "целителя", жаль, что нельзя повторить её еще несколько раз.
Ожоги. Они легко исчезали, повинуясь прикосновениям палочки.
Теперь одежда. Школьная форма тоже быстро приобрела пусть и не первоначальный, но вполне пристойный вид.
И самое интересное напоследок.
Пятерней он захватил волосы Муди и повернул его голову, заставив смотреть в глаза.
- Obliviate*
Просто произнести заклинание было мало. Так поступали только идиоты-стиратели из Министерства, оставляя в памяти белые пятна, подозрительные даже для самой жертвы, не говоря уже про любого легилимента. Нет, действовать надо было аккуратнее: шаг за шагом просматривая недавние воспоминания, точечно выжигая ненужные, подменяя их другими. Хирургическая точность.
Яростный спор в кабинете Слагхорна, переходящий в оскорбления сменяется спокойной и рассудительной беседой, окончание ужина и прощание - здесь достаточно уничтожить эмоциональную компоненту, странные и необоснованные подозрения гриффиндорца. Далее - упоминание о входе в комнату - Аластор будет помнить это как давний и лишенный смысла сон, мало ли что может присниться. А вот, наконец, и их небольшая дуэль. Вот здесь можно и не церемониться. Ничего этого в памяти не будет. Просто провал в памяти.
Кажется, ничего не упустил. Что ж, теперь последний штрих.
Пока семикурсник в гриффиндорской мантии осоловело хлопал глазами, пытаясь справиться с новыми воспоминаниями, слизеринец направил его палочку на свою и произнес еще одну формулу, стирая с той всякие следы использования магии за этот вечер. Затем опять взглянул на Муди и с сожалением покачал головой. Как бы ни хотелось напоследок от души пнуть его под ребра, приходилось сдерживать порыв.
Никаких нападений в моей школе, пока я староста.
- Эй, слышишь меня? - он наклонился над однокурсником с самым сочувственным выражением лица, на которое только был способен. - Ты в порядке, Аластор? Я возвращался в общежития, а ты здесь лежишь без сознания. Давай, доведу тебя до больничного крыла.
С дружелюбной улыбкой Том протянул гриффиндорцу руку, чтобы помочь подняться.
Заклинание стирания памяти
Отредактировано Lord Voldemort (2014-03-15 11:36:12)
Боль была невыносимой. Аластор чувствовал, как под ее напором сознание отступает все дальше, оставляя только воющее, убиваемое животное. И от того, что он пытался бороться, становилось только хуже. Мышцы сводило судорогой так, что кости грозили хрустнуть.
Через секунду после того, как у Аластора закончился воздух, его перестали убивать. Боль стихла, но грозила в любую минуту вернуться. Он превратился в студень, лишенный слуха и зрения. В выброшенную на берег медузу. Сознание колебалось, оставить его или нет.
Его оживил толчок под ребра, вызвавший новую судорогу. Аластор перекатился на спину, собрал остатки сил.
Relaskio!
Ни голос, ни рука не повиновались ему. Вернее, рука пыталась, но так медленно, что Риддлу не составило труда ногой прижать его запястье к полу. Из всех новых ощущений Аластор полностью осознал только, что палочка выпала из его ладони. Риддл наклонился над ним. Аластор знал, что проиграл, и сейчас с ним будут заканчивать - и закончат. Но он не хотел лежать бревном, пока это происходит. Он делал последнее, что мог сделать, - пытался отбиваться. Очень медленно и безрезультатно. Главным его достижением было то, что он вцепился зубами в руку Риддла, когда тот хватал его за волосы. Выдрал клок мантии и, может быть, содрал немного кожи.
- Obliviate.
Аластор выплюнул пыльную ткань и зарычал от злобы и унижения. Он сопротивлялся бы, если бы осознавал суть воздействия, но такому его должны были научить только многим позже.
Будь ты проклят, гадина, будь ты проклят, будь...
Аластор лежал на холодном каменном полу, и ему не хотелось вставать. Казалось, что его пожевал и выплюнул дракон. Он никогда не чувствовал себя настолько обессиленным.
- Ты в порядке, Аластор? Я возвращался в общежития, а ты здесь лежишь без сознания. Давай, доведу тебя до больничного крыла.
Аластор открыл глаза. Над ним склонялся какой-то слизеринец... а нет, не какой-то - Том Риддл собственной персоной. Неискренне улыбался и протягивал ему руку. А как же "гляньте, где Муди разлегся поспать"?
- В полном, - прохрипел он.
Не считая того, что все как в тумане и он не помнит, кто уговорил его прилечь прямо в подземельях Слизерина. Ощущения подсказывали, что никого, кроме Риддла, рядом нет. И не считая того, что либо у него двоится в глазах, либо Риддл держит две палочки, с одной из которых Аластор близко знаком. Кто позволил ему ее трогать!
- Мою палочку, Том, - он с чудовищным усилием сел и протянул руку мимо руки Риддла.
Отредактировано Alastor Moody (2014-03-15 14:50:01)
- В полном
Риддл саркастически усмехнулся.
- Оно и видно. Ты не переоцениваешь свои силы?
Риторический вопрос со вполне очевидным ответом.
Муди решил подняться сам, правда занять пока сумел только сидячее положение. Ничего, менее гриффиндорского, чем отказ от помощи, от него, впрочем, и не ожидалось.
- Мою палочку, Том
Риддл с удивлением обнаружил, что действительно до сих пор держит её в руке. Невнимательность может стоить дорого. Надо работать над этим.
Палочка лежала в руке как родная, даже жаль было расставаться. Он внимательно рассмотрел оружие. Совсем небольшая - и это только добавляло ей скорости - сделана из темного дерева. Волдеморт не был мастером, чтобы сказать хоть что-то большее. Пожав плечами, он протянул палочку гриффиндорцу и невольно поморщился от саднящей боли в предплечье. Несколько минут назад он был слишком занят, чтобы заметить неловкую попытку противника оставить за собой последнее слово даже в самой безвыходной ситуации, но теперь появилась боль от укуса.
Еще один удар, Муди. Итого - три. Жаль, что ты все равно не вспомнишь, что что расплачиваешься. Хотя... Возможно придет время и для этого.
- Она откатилась, - слизеринец неопределенно кивнул в сторону уходящего вдаль коридора. - Сам бы то долго её искал. Что произошло? На тебя напали? Или ты болен?
Он достал из кармана часы и бросил взгляд на циферблат. Затем неспешно спрятал их и посмотрел на все еще сидящего на полу однокурсника, пытаясь оценить его состояние.
- До отбоя пятнадцать минут. Оставить тебя здесь без помощи я не могу, сам понимаешь. Поэтому решай, куда я буду тебя сопровождать: в больничное крыло или в твою гостиную. Или, - Том развел руками, давая понять, что искренне готов согласиться на любой удобный Аластору вариант, - я могу пригласить профессора Слагхорна, если тебе будет удобнее объясняться с ним. Он возьмет тебя под свою опеку, но, боюсь, гриффиндору тогда не выиграть Кубок Школы. Декан не любит, когда его отвлекают от ужина. Так куда идем?
Ну конечно, Аластор переоценивал свои силы. Выбор у него был сомнительный - ползти вдоль стенки или принять помощь Риддла. Оба варианта хуже.
Не опуская руки - что само по себе было усилием, достойным упоминания в летописях, - он ждал, пока слизеринец вернет его палочку, а тот придирчиво рассматривал ее. Но наконец протянул - и Аластор заметил, что у него вырван клок рукава. Ему почудились следы зубов на коже, но сказать наверняка было нельзя.
Кто-то одновременно свалил гриффиндорца и покусал слизеринца, но все это чистая случайность? Как... нетривиально.
- Она откатилась. Сам бы то долго её искал. Что произошло? На тебя напали? Или ты болен?
- Разумеется, - сказал Аластар и не стал больше ничего добавлять.
В болезнь он не верил. С утра он был здоровее всех, а после вечера у Слагхорна лежит тряпкой в коридоре?
При мысли о декане Слизерина он поморщился. Вечер был отвратительный. Даже воспоминание о нем было каким-то блеклым и скучным. Ни одного живого разговора. Аластор и сам ничего внятного не сказал, что было ему несвойственно. Подземелья так действуют, что ли.
- Сопроводи меня в гостиную, - разрешил он.
Риддл прекрасно мог бы помочь ему парой заклинаний. Это дало бы силы как минимум дойти до спальни. Но Риддл не будет все упрощать, не так ли. Ему будет интересно посмотреть, как Аластор Муди ковыляет и цепляется за его плечо. Ну нет, зрителем в этом цирке будет не Риддл.
Аластор уронил руки на колени и посмотрел на слизеринца снизу вверх.
Вы здесь » Marauders: Pumpkin juice! » Страницы прошлого » Кто не с нами, тот против нас
