Аластор не мог сказать, что он очень любил Альбуса Дамблдора. Определенно, гораздо больше он любил Амелию Боунс, погибшую годом раньше. Но смерть Боунс не вызвала в нем такого же отчаяния. И уж точно в десять раз больше он любил Эм. Но гибель Эм, хотя и опустошила его целиком, все же оставила место для желания бороться дальше.
Они обе - Аластор признавал это, ненавидя собственную рассудочность, - для дела стоили меньше, чем Дамблдор в одиночку. Собственно, все держалось именно на Дамблдоре. Аластор мог поддерживать Орден. Мог выстраивать какую-то тактику и даже стратегию - но не на том уровне, который требовался, чтобы всерьез надеяться хоть на малую вероятность борьбы на равных. Орден перестал быть серьезной силой и стал чем-то вроде радио сопротивления. Фоновая подпольная возня, плацдарм для того, чтобы потом пришел кто-то более страшный и таки победил Волдеморта. Но прийти было некому. Не Гарри же Поттер сможет со всем этим справиться...
Но по крайней мере, теперь, когда уже нельзя было ничего испортить еще больше, хоть раз в жизни Аластор Муди мог откровенно заняться тем, чего ему хотелось, - личной вендеттой. К закону он уже не имел отношения, особенно в текущей его редакции. Собственная жизнь больше не казалась ему значительной утратой. А руководство осиротевшим Орденом - настолько значительным делом, чтобы в очередной раз пожертвовать потребностью лично ликвидировать человека, которого он ненавидел.
Минерва пыталась его отговорить. Она была убедительна, в прежние времена ей бы удалось. Но она только к концу разговора поняла, что тот человек, который любил ее и считал зазорным просто хотеть крови (даже если в глубине души просто хотел крови), сильно поизносился по части моральных качеств. Осталась только та самая кровожадная глубина души, которая, должно быть, и отпугивала Минерву все эти годы. Но в общем-то, теперь было уже все равно. Аластору требовалось просто проникнуть в школу, у него был там свой человек и он собирался использовать и это, и то, что профессор Макгонагалл вряд ли решится сдать его властям или открыто ему воспрепятствовать.
"Что ты собираешься с ним сделать? - Ты не хочешь этого знать. - Аластор, я не могу в таком участвовать. - Ты знаешь - значит, участвуешь. - Потому что ты меня поставил перед таким выбором! - Могу оставить без выбора. Империус? Обливиэйт? Дашь себя связать и одолжить волосок для оборотного зелья? - Я могу что-то сделать, чтобы ты передумал? - Рекомендую Аваду". Минерва молчала довольно долго. "Я проведу тебя в школу, но больше ничем помогать не стану, а ты не станешь убивать его на территории Хогвартса. - Годрикова Лощина тебя устроит? - Избавь меня от деталей".
Трансфигуратором она была великолепным и что делать с охранными заклинаниями, знала очень хорошо. Аластор мог только посоветовать всем будущим директорам делать добрую волю профессора Макгонагалл краеугольным камнем концепции безопасности. Но когда ему вернули прежний облик, озвучивать это воздержался, да и Минерва сказала только одно - пароль от кабинета Дамблдора. Привыкать называть этот кабинет как-то иначе Аластор не видел смысла.
По случаю летних каникул школа была пуста. По совершенно другим причинам, нежели те, которые можно было бы счесть символическими. Под мантией-невидимкой и наложив на себя модифицированное в последние годы Surdo, чтобы стук протеза был слышен только ему, Аластор прошел по коридорам, остановился перед горгульей. Подумал, что здесь должен запретить себе испытывать какие-то чувства, но вовремя понял, что запрещать нечего.
Волшебный глаз говорил, что Снейп на месте. Аластор отгородил с помощью Protego Horribilis часть коридора с горгульей, снял с себя Surdo и произнес пароль. Если Снейп узнает, что проход открылся, его не насторожит отсутствие звуков. До тех пор, пока не придет пора насторожиться тому, что гостя почему-то не видно.
Волшебный глаз давал и еще одно отличное преимущество - не искать взглядом цель, уже стоя на пороге и открывшись для удара. Аластор напомнил себе, что обещал не убивать Снейпа на месте, и мягко толкнул дверь ногой.
Petrificus Totalus*.

Отредактировано Alastor Moody (2014-07-06 20:57:22)

Установить щит Снейп не успевал. Вернее, успел загодя, и это отклонило Петрификус. Аластор понял, что тихого безболезненного захвата не получится, но это его мало огорчало. Альбус, помнится, проследил, чтобы никакие звуки не доносились из его кабинета в коридор, а значит, поднять тревогу еще долго будет некому. Он позаботился, чтобы щит никому не мешал идти себе мимо.
Мантия-невидимка сослужила свою службу и больше ничем помочь не могла. Аластор сбросил ее - лишний слой одежды, сковывающий движения. Когда тебе семьдесят, не следить за такими мелочами уже нельзя, но если следить, можно забыть, что тебе семьдесят... еще на пару лет. Ну что ж, долголетие дано не всем, хотя Аластор не сказал бы, что совсем не завидует тем, кому повезло больше.
- Reflecto*.
Вспышка заклинания, пущенного в него Снейпом, не была зеленой. Испугался отдачи? Или рикошета? Кабинет директора оставлял не так много места для перемещений, и тут было от чего отскочить случайному заклинанию. Петрификус, впрочем, не срикошетил, так же, как и атака Снейпа, которую Аластор не опознал. Что ж, Альбус мог позаботиться и о таком, на случай, если придется драться прямо здесь.
Кто его, собственно, знает, о чем он там заботился. Он всегда не договаривал до конца, а в последний год стал еще таинственнее обычного. Аластор не мог бы поручиться, что он все еще ставит на Орден Феникса, а не занят каким-то более интересным делом, для которого Орден лишь служит подходящей ширмой. А вот позаботился ли он о том, чтобы это дело не пошло на самотек после его смерти, как получилось с Орденом?
Снейп установил Рефлекто, что было разумно - но недостаточно, чтобы полностью себя обезопасить.
- Castra armilla**.
Аластор отступил на шаг, уклоняясь от заклинания, отскочившего от щита повторно, поискал взглядом, чем может закрыться, если Снейп таки решится на Аваду. На первый взгляд было нечем, он мог полагаться только на скорость. Уже совсем не такую, как сорок лет назад, но еще достаточную, чтобы увернуться от заклинания с нескольких шагов. Вот будь дистанция покороче, он бы на это уже не надеялся.

Отредактировано Alastor Moody (2014-07-07 17:18:43)

Судя по тому, с какой скоростью Снейп сорвал со стены здоровую стеклянную доску, Аластор недооценил его реакцию. Это было плохо, но все еще недостаточно волнительно. Два года назад он оказался слабее и вынес из этого хороший урок.
Заклинание раскололо доску на части, и эти части устремились к Аластору, а следом полетело еще заклинание. Заманчиво было поставить Рефлекто, но еще заманчивее было бы пустить в противника почти одновременно два заклятия, которые нельзя отбить одним щитом.
Reparo*. Duro**.
Не долетев немногим больше десятка дюймов, осколки стекла опять срослись между собой, но доска обратилась в камень быстрее, чем ее снова разбило летящее следом заклинание Снейпа. Аластору совсем не улыбалось получить в лицо и грудь охапку острых осколков. Как только атака закончилась, теперь уже каменная доска по взмаху его палочки рванулась наперерез Снейпу. У доски были неплохие шансы раздробить ему ребра, если он не отступит.
В том направлении, в котором двигался Снейп, из интересного было только окно. Хороший способ самоубийства, если ты идиот. Мешать самоубийству Аластор не обещал. Но был почти уверен, что прощания с жизнью не состоится. Наверняка где-то припрятана метла, которую зельевар успеет схватить прежде, чем расшибется об камни внизу.
Reflecto*** - на тот случай, если Снейп опять атакует. Reticulum**** - оконную раму затянула сетка из толстых веревок. Спеленутым на метле не полетаешь, и есть шанс вовремя вытянуть наверх того, кто все-таки попытается выскочить в окно.
Haud efficio a bunk*****.
Даже аврорских заклинаний, которые нельзя блокировать универсальным щитом, было не так много. И часть из них не годилась, потому что нельзя было Снейпа убивать, часть - потому что оказывали недостаточно сильное воздействие, чтобы заставить противника прекратить сопротивление. По крайней мере, этого противника. Остальные могли считаться довольно мягким способом воздействия... Но Аластор собирался наверстать.

Портреты на стенах расшумелись, уже ничего не стесняясь. За кого они болели, оставалось неясным. Решить, что за зрелищность не было бы, пожалуй, чрезмерным цинизмом. Особенно их впечатлил момент, когда плита, инерцию которой Аластор недооценил, пролетела по косой и вышибла окно. Сначала снизу донесся глухой удар камня о камень, сразу за ним чуть различимый звон стекла. Криков не воспоследовало. Аластор отметил этот пункт как важный, хотя на деле его больше волновало то, что атака опять не попала в цель - Снейп успел призвать огромную клетку Фоукса.
Своего желания выйти в окно зельевар больше не скрывал, следующее же заклинание уничтожило сетку. Значит, другого пути отступления у него нет, а прорываться через дверь он почему-то не хочет. Это было странно. Но тоже не слишком волнительно.
Восстанавливать сетку - да хоть решётку - Аластор не стал, она продержалась бы не дольше. Важнее было не дать противнику до окна дойти.
Заклинания,  которыми атаковал Снейп, Аластор узнал еще до того, как услышал формулы. Эти движения палочки он наблюдал слишком часто и слишком часто показывал молодняку. Сначала - "это надо узнавать", потом - "это надо уметь". Но два сразу? И все-таки без Авады? Снейп тоже обещал кому-то убивать своих жертв в другом месте?
Аластор закрыл сознание. В последние годы оно вообще охотнее закрывалось, чем открывалось, он нарастил себе уже не ментальный щит - ментальный панцирь, который все чаще казался великоват. Все меньшее количество чувств нуждалось в защите, все меньшее количество мыслей отклонялось от многочисленных, но давным-давно проторенных путей. И он очень хорошо знал, что это как раз не старость, это эволюция, причем не в ту сторону, куда ему хотелось бы; что он мог бы двинуться обратно, но это уже нецелесообразно, он не успеет скатиться по наклонной. Осталось не так долго, хотя сколько в абсолютных цифрах, сложно было определить.
Империус удался лучше. Его голова как будто стала колоколом, и кто-то в этот колокол ударил. Аластор зашипел, но гул в ушах уже стих, чужая воля не пробилась сквозь ментальную защиту. Круциатус, уже ослабленный отдачей, отскочил в Снейпа, но тот успел отступить. Видно было, что он переоценил свои возможности - взгляд расфокусировался, на лице отчетливо читалось усилие.
Castra armilla*.
Не так удобно, как Экспеллиармус - чужая палочка отлетает куда придется, а не в руку атакующему. Зато мало чем блокируется. В тот же момент, когда Снейп опрокинулся на спину, Аластор шагнул к нему.
Immobulus**.
Он в несколько шагов преодолел расстояние до обезвреженного противника, присел рядом на корточки и начал методично обыскивать, чтобы в самый неподходящий момент не обнаружить, что в карманах чужой мантии лежала склянка с модифицированным взрывающим зельем или какой-то артефакт. Все найденное отправлялось на стол директора. В конце концов Аластор с помощью диагностических чар убедился, что не упустил ни одного предмета, имеющего хоть какое-то отношение к магии; материализовал из воздуха достаточно вместительную банку. Что делать дальше, сам Снейп же ему и подсказал, те же два года назад. Правда, никакого желания дополнительно унизить противника Аластор не испытывал. Ему требовался удобный способ транспортировки, вот и все.
Флоббер-черви никогда еще не занимали в Хогвартсе директорский пост. Портреты на стенах, притихшие было от Непростительных, подняли волну протеста. Дамблдор озадаченно молчал, и потому Аластор не вслушивался. Впрочем, если бы даже не молчал... ему не хотелось знать, что есть еще триста сложносочиненных причин, чтобы оставить Снейпа в живых. Он очень долго был послушным. Может быть, если бы не был, все пошло бы иначе.
Все еще обездвиженный червь улегся в банку. Аластор подобрал мантию-невидимку, надел ее и вместе со Снейпом покинул кабинет. Когда он снял внизу щитовые чары, горгулья против ожидания не подняла тревогу. Ну что ж, нет же у нее глаз на затылке.
За стенами замка Минерва вместе с кем-то из преподавателей уже рассматривала каменную доску, лежащую среди осколков стекла. Аластор преодолел искушение невидимым постоять рядом и послушать. Выражение лица Минервы говорило, что независимо от исхода она в ужасе от того, чему поспособствовала. Или от того, что поспособствовала тайно, а не вмешалась явно - так было бы даже более по-гриффиндорски. Аластор прошел мимо, незамеченным дошел до запертых ворот.
Справиться с охранными чарами изнутри было гораздо проще, чем снаружи. Он вышел за границы школьной территории и успел аппарировать прежде, чем поднялась тревога.
В доме в Годриковой Лощине теперь было пустынно. Можно было нести Снейпа хоть в столовую, никого не потревожил бы шум, который должен был бы подняться. Но по старой привычке, близкой к превращению в ритуал, Аластор спустился в подвал, поставил банку на середину и отошел к стене, уселся на единственный стул во всем помещении. Теперь он не знал, с чего начинать, хотя еще несколько дней назад думал, что начать надо непременно с Круциатуса. В итоге он просто вернул Снейпу человеческий облик - банка разлетелась, не выдержав такого обращения, - и снял чары неподвижности. Связывать зельевара теперь было совершенно необязательно и даже неинтересно.

Отредактировано Alastor Moody (2014-07-08 19:13:16)

Аластор наблюдал, как Снейп оглядывается и поднимается на ноги. Попытки к бегству он не ждал, она была бы просто бессмысленной тратой сил. Собственно, он не мог бы сказать, чего именно ждал - возможно, какого-то сигнала, что вот теперь - можно. Переходить к жестокому убийству просто так, без подготовки и видимого повода (хотя какой ещё повод после убийства Дамблдора мог быть нужен?) казалось ему неуместным.
Параллельно он пытался понять, за счет чего Снейп вызывал у Альбуса такое доверие, что все сходило ему с рук. За счёт чего сам Аластор соглашался терпеть его присутствие. Одну из таких причин ему только что продемонстрировали - умение держаться хладнокровно даже в ситуации, которая гарантированно закончится плохо. Это вызывало уважение и определённую уверенность, что с ликвидацией Снейпа стоило повозиться.
- Сложность задачи ты сильно преувеличиваешь, - Аластор пожал плечами.
Как и великодушие Скримджера. И не учитываешь того, что спрашивать твоего согласия на эту встречу никто не собирался.
Он подумал, что можно было бы допросить Снейпа, но на что годилась информация из этого источника, надёжность которого так никто и не сумел верно оценить? Только на то, чтобы вокруг неё немного пофантазировать. Фантазировать Аластор мог и сам по себе.
- Почему именно сейчас? - спросил он все-таки. - Два года откладывал - зачем?
Или он пытался сам себя накрутить? Или провоцировал Снейпа спровоцировать его? Смешно. На его совести было достаточно человеческих жизней. Правда, Аластор всех убил в бою. И достаточно Круциатусов. Правда, совершенно законных... в основном. И еще это никогда не было самоцелью. Пытать и убивать просто ради удовольствия пытать и убивать ему еще не приходилось.
Чтобы пробовать новое, нужна определенная смелость, сказал он сам себе и по привычке почесал протез.
Вообще-то то, что Снейп стоял и потому смотрел сверху вниз, несколько раздражало. Аластор указал палочкой на его ногу чуть выше щиколотки, не особо волнуясь, что от такого понятного движения легко увернуться. Не сможет же он уворачиваться бесконечно.
Lasum Bonus*.

Аластор усмехнулся и покачал головой. Ну ты-то, допустим, сообразил, что это она мне помогала. А поймут ли остальные, что это сделал именно я? Далеко не факт. И здесь, видимо, я должен поверить, что профессору Макгонагалл было бы куда безопаснее оставаться под присмотром человека, убившего Альбуса Дамблдора и угрозой вторжения Волдеморта, чем просто под угрозой вторжения Волдеморта. Которого Снейп даже сейчас продолжал называть Темным Лордом.
- Обоих твоих Кэрроу она разделает, не прерывая чаепития, - ответил Аластор, не столько из желания поспорить со Снейпом, сколько потому, что захотелось заговорить о Минерве.
О последствиях он, конечно, думал. Но при том перевесе, который получил бывший Том Риддл, фактически не имело значения, какие действия они предпримут: Хогвартс был во власти Пожирателей, Минерва была во власти Пожирателей, потому что, конечно, никогда не покинула бы школу. Ее оттуда можно было только увезти силой и потом держать под замком. Аластор не считал себя способным на такое, хотя это был единственный способ ее спасти.
- А ты считаешь, что я поверю, что Том все еще ей не заинтересовался. Мило.
- Некоторые стратегии созданы явно не для вашего уровня понимания.
Эта святая правда не вызвала у Аластора никаких возражений. Многоходовые политические игры не были его коньком. На посту главы аврората он был на своем единственно возможном месте и на своем подходящем уровне понимания. К другим его никогда не тянуло.
- То есть объяснять ты не хочешь, - кивнул он.
Не то чтобы я поверил этому объяснению. Но мне было любопытно, что ты выдашь за мотив.
Снейп шарахнулся от заклинания, хотя мантию оно все-таки прошило. Хорошая реакция. Аластор улыбнулся - сопротивление его радовало. Убивать покорную, скованную страхом или отчаянием жертву было бы как-то мерзко. Убивать того, кто будет огрызаться и сопротивляться, - совсем другое дело.
- Сказал человек, использовавший два Непростительных сразу. А в чем была стратегия прыгать из окна?
Conterum*.
Очень простая вещь эти сминающие чары, их проходят на первом курсе. Или на втором, Аластор не помнил. Зато помнил, как болезненно бывает протянуть руку за пергаментом, который именно в этот момент кто-то захотел смять. Ну, или ногу, как сейчас у Снейпа. Аластор хотел быть последовательным и начать с конечностей, а руки менее удобны, чтобы попадать в них, не поднимаясь со стула.
- Теперь лучше, профессор?
Lumos Solarium**.
Ослепительный свет вспыхнул прямо перед лицом Снейпа. Аластор на это время отвернулся. Ослепить надолго вспышка не могла (будет неинтресно, если не позволить ему уворачиваться), но неприятно повредить глаза и на несколько минут лишить зрения - вполне. Он хотел ненадолго увидеть Снейпа растерянным и беспомощным, каким ему и полагалось быть. А потом можно продолжать.

Аластор фыркнул. Четыре оглушающих - это фиаско, конечно, но стоит заодно учесть, что от официальных лиц, как правило, никто не ждёт, что они вчетвером набросятся на немолодую женщину, которая даже палочку не успела достать. Особенно если это авроры. Но имея дело с Пожирателями, она уже не позволит застать себя врасплох. Аластор не поставил бы на Кэрроу... но он вообще предпочёл бы не иметь повода для ставок.
Снейп начал было подавать тот факт, что Минерва ещё жива, как свою заслугу, но заклинание ему помешало. Вовремя. Аластор плохо относился к ситуациям, в которых его шантажировали благополучием профессора Макгонагалл. Возможно, следовало использовать что-то более действенное.
Но гораздо большее впечатление на него произвело то, что не случилось ничего особенного. Сила заклинания сейчас не имела значения, важна была цель - причинение бессмысленной боли. Он переступил черту, а все осталось как было - ну, не считая того, что черта осталась позади. Аластор не чувствовал в себе никакой зловещей перемены, никакого шатания основ или переоценки приоритетов. На самом деле он почувствовал только облегчение, потому что раскрылась та часть его существа, которая всю жизнь была загнана в рамки. Он стал свободнее даже от себя самого.
Увлекшись этим ощущением свободы, Аластор на секунду забыл, что со Снейпа нельзя спускать глаз. Что он мог сделать, в конце концов?..
А вот что.
Аластор вскочил, с грохотом опрокидывая стул. Ему было плевать, если Риддл пожалует сюда сию же минуту - даже ему еще возиться и возиться с охранными барьерами. Но теперь он знал, куда доставили Снейпа, знал, кто к этому причастен и кто мог быть сообщником в Хогвартсе. Снейп только что подписал приговор Минерве.
Ictus arietis*!
Целью была Метка. Исправить это уже ничего не могло - ни сбить Волдеморта со следа, ни уничтожить его знак, ни защитить дом. Аластор просто давал сдачи со всем возможным размахом - и с огромным опозданием.
Он надеялся, что Минерва, осознав произошедшее, еще не успела уничтожить свой зачарованный пергамент, чтобы Аластор Муди больше никогда не мог прийти ее шантажировать ее собственными привязанностями.
"Он узнал. Немедленно уходи". Аластор долго не отнимал палочку от своего пергамента, даже когда эти слова отчетливо на нем проступили. Можно было послать Патронуса, но он слишком узнаваем, а Минерва может быть не одна. Можно было снова рвануть в Хогвартс и поднять там еще больший переполох, чтобы испортить положение окончательно... Можно было просто дождаться момента и не впутывать никого в свою вендетту. "Ответь".
Аластор сунул пергамент в карман и снова посмотрел на Снейпа. Ты уничтожил дело, которому я посвятил полжизни. Ты убил человека, на которого я полагался. Ты только что сдал Волдеморту женщину, которую я любил. Кажется, не осталось больше ничего, что ты еще мог бы сделать.
- Crucio**.
Аластор отступил и прислонился к стене, ссутулившись - отдача сделала ноги ватными, спину - слишком слабой, а голову - непомерно тяжелой, чтобы держать ее прямо. Но ему придавали сил ненависть и понимание того, насколько Снейпу сейчас должно быть больно. Он помнил пойманные Круциатусы, помнил, как боль нарастает и нарастает, хотя кажется, что такого человеческое тело выдержать не может. И он очень хотел, чтобы Снейп почувствовал все это как можно острее.
Аластор с трудом заставил себя остановиться только потому, что Снейп потерял сознание. Пленник все еще нужен был ему живым и осознающим реальность. Один фатальный Круциатус был бы слишком мягким наказанием. Ещё пару минут он наблюдал за неподвижным зельеваром, потом решил, что ему лень ждать.
- Enervate***.

Отредактировано Alastor Moody (2014-07-10 18:46:08)

Отдача все еще продолжалась. Аластор понимал, что отходить от стены ему пока не стоит. Даже Энервейт получился медленным и не слишком сильным. К моменту, когда Снейп очнулся, ему требовалась еще пара минут, чтобы прийти в себя.
И все-таки оно того стоило. Аластор считал себя мстительным человеком. Он редко упускал возможность воздать кому-то по заслугам. Но это все было не то. Все это было обусловлено то ситуацией, то требованиями момента, то какими-то побочными целями, то расчетами, включавшими в себя нужды других людей и планы на перспективу. Только сейчас он попробовал на вкус чистую, беспримесную месть, и какой же она была сладкой! Аластор впервые чувствовал после Круциатуса не только усталость и слабость, но еще и нечто сродни блаженству. Блаженство, Мерлиновы кальсоны. Он и слово-то такое забыл. Ему хотелось сесть у стены и вытянуть ноги с плывущей улыбкой наркомана.
Собственно, так он и сделал, а почему нет.
Дни его были сочтены, польза, которую он еще мог принести, стремилась к нулю, люди, которые стали бы его оплакивать, в большинстве своем умерли. Он мог делать что угодно. Ему было очень хорошо.
Сней пытался что-то сказать, но ему не удавалось. Аластор мог бы прочитать по губам, но ему не хотелось прилагать тому усилий. В этот момент ему даже не было интересно. Снейп мог дать ему что-то гораздо важнее банальной словесной коммуникации - ощущение полной свободы и полной власти. Наверное, именно это так расхваливал ему Том Риддл десятки лет назад. Но Риддл был тот еще любитель усложнять. Реформа первого, второго, третьего, переустройство мира... Ничуть не меньше удовольствия дает возможность просто взять и запытать человека, который причинил тебе зло.
Аластор посмотрел на Снейпа, словно прицениваясь. Вот этого человека он когда-то спасал от Азкабана? Обучал заклинанию Патронуса? Это было словно из другой жизни.
- Прибавить громкость?
Excoriarum*.

Отредактировано Alastor Moody (2014-07-12 00:22:26)

Снейп довольно шустро собрался с силами, чтобы отползти к противоположной стене. Рука у него почти потеряла подвижность. Аластор отметил про себя, что его способность примерять на себя чужие физические повреждения почти утратила всякую эмоциональную окраску. Раньше он такого за собой не замечал.
Значит, сдаваться он не будет. Будет спасаться, отползать в дальний угол, может, даже попробует атаковать, если дать ему такой повод. Может быть, и стоит дать. Когда у Снейпа уже не останется сил воспользоваться такой возможностью. Палочка, удар с дистанции, которая не позволяет дотянуться рукой или ногой, - это очень эффективно. Но в возможности ударить кулаком, не просто услышать хруст сустава, а почувствовать, как он меняет форму под твоими пальцами, было что-то первобытно, и оттого непреодолимо притягательное.
Отдача закончилась. Аластор поднялся, повел плечами, разминаясь, и двинулся к Снейпу. Целиться издалека было неудобно; если ему не нравится, пусть отползает вдоль стенки.
- Не только мальчишке. Твои любимые Кэрроу - о, как они прониклись тем, что видели. Как думаешь, смогли они закрыть рот и не трепаться об этом направо и налево - Снейп убил Дамблдора, Снейп убил Дамблдора?
И судя по тому, что оба все еще живы, у Минервы железная выдержка. Хотя, может, уже и не живы.
Заклинание попало точно в цель. Снейп пытался увернуться, но не сообразил, что выбитую в локте руку надо поддерживать второй, иначе проще сразу оторвать. И на этот раз он закричал, жаль, что так коротко. Это было как признание того, что он проиграл.
В бою Аластор решил бы, что получилось очень хорошо. Кожу не просто содрало - задело мышцы и поверхностные вены - крупные, судя по тому, как хлынула кровь. Противник с такой раной должен был бы как минимум взять перерыв на восстановление и, если недостаточно хорошо понимает, что делать, пытался бы наложить себе жгут, пока не истек бы кровью.
Аластор сделал еще пару шагов. Ну нет, ты же не думаешь, что все будет так просто.
Ligamenti*.
Давящая повязка - вот что надо пациенту. Конечно, это первичная мера и дальше должны поработать целители, чтобы удалось сохранить руку. Но если заботиться о сохранении руки бессмысленно, то наплевать, не слишком ли сильно она давит. Ее задача - дать Снейпу промучиться несколько лишних часов.
- Охотно верю, - Аластор ухмыльнулся. - Это же на нем я учился Круциатусу.
И как видишь, получилось достаточно неплохо. Если б я больше тренировался, лучше сейчас контролировал бы силу воздействия, не позволяя тебе потерять сознание. Хотя... все впереди.
Аластор поднял палочку наизготовку и остановился, выбирая, какое заклинание применить, и в то же время заставляя Снейпа заранее представлять себе ощущения от новой атаки, чтобы он каким-то движение выдал, в какую сторону собрался бежать.

Отредактировано Alastor Moody (2014-07-12 19:38:05)

- Авадой, - сказал Аластор.
Дальнейших объяснений не требовалось. Применить заклинание, от которого нет защиты, к человеку, который столько лет тебе доверял и возвел это доверие в привычку, - что может быть проще. Аластора долго удивляло это доверие. Потом недолго - удивляло, на чем это доверие строилось. Теперь он удивлялся, как мог быть так слеп. Как он позволил себе считать, что Снейпа до сих пор держит на стороне Дамблдора только любовь к Лили Эванс, умершей столько лет назад. Как он позволил себе верить в этот глупый спектакль и не верить, что висящее на стене ружье все-таки выстрелит...
Повязка замедлила кровотечение, но не остановила полностью. Судя по тому, что Снейп еще держался на ногах и связно разговаривал, умирать от болевого шока он все еще не собирался. Аластор повел палочкой, и повязка затянулась еще туже. Хватит пачкать мой подвал.
- Есть и другой вариант. Я мог бы вспомнить, как умело Том Риддл ковыряется в сознании людей и вполне возможно, учит их тому же самому. Еще я мог бы вспомнить, что подделывать воспоминания - не такой уж большой труд для человека, освоившего легилименцию и окклюменцию. А в конце я мог бы вспомнить, что ты прекрасно знаешь, насколько малы мои способности к легилименции. И я мог бы спросить себя - зачем этому человеку нужно вступить в контакт с моим сознанием? и неужели я поведусь?
Снейп изобразил кривую улыбку. Аластор безмятежно улыбнулся в ответ. По лицу пленника он видел, то тот почему-то заинтересован в мысленном контакте. Почему - не имело большого значения, вряд ли здесь есть большой разброс ответов. Человек без палочки способен к окклюменции. К чему способен человек без палочки во время легилименции Аластор проверять не собирался - как минимум не здесь и не сейчас. Но он не отказался бы посмотреть, как его будут переубеждать. Ему снова попался достойный противник.
- Окклюменция при вызове Патронуса, - сказал он, - форму которого ты позаимствовал у покойницы.
И это, разумеется, придавало истории достоверности. Никто ведь не подумал, что чувства, которые тогда уже профессор Снейп питал к Лили Эванс в 1982 году, могут не быть актуальными в конце 90-х. Молодец, Альбус, это твоя идея любви как величайшей и неиссякаемой силы.
- С философией непротивления злу насилием я родился, - произнес Аластор. - И видимо, пронесу ее через всю свою жизнь.
Glisseo*.
Стена, на которую опирался Снейп, и пол под его ногами стали настолько ровными, что одно неосторожное движение помогло бы ему тут же потерять равновесие. Но какая разница, если он не собирался никуда идти, правда?

Манипуляции с повязкой особых страданий Снейпу не доставили. Высокий болевой порог? Потеря чувствительности, потому что нерв поврежден или пережат? В любом случае повезло. Ему - что пока не мучается, Аластору - что кроме левой руки у человека есть ещё много всего интересного.
Он фыркнул в ответ на слова зельевара.
- Умоляешь ты неубедительно. Но да, твоё мнение о моих умственных способностях - моя самая большая проблема в сложившихся обстоятельствах.
Этот прекрасный момент, когда безоружный покалеченный противник демонстрирует непоколебимую уверенность в своём полном интеллектуальном превосходстве. С одной стороны - смешно, с другой - а что ему остается?
Снейп, конечно, был прав в одном - Аластору было любопытно. Интерес к тому, что уже не могло иметь особенного значения, а тем более - влияния на ход событий, был роскошью, которую, впрочем, сейчас он мог себе позволить.
- Предвижу, - сообщил он, - что в этом воспоминании Дамблдор подробно объясняет, почему для достижения своих целей он решил умереть и почему его должен убить именно ты. Может быть, даже предупреждает о возможной реакции его восторженных почитателей.
Снейп почти успел сойти со скользкого участка, но не удержался и упал на колено. Аластор наблюдал, как он невозмутимо поднимается, словно ничего не произошло. Можно было не удержаться и расширить гладкую зону, заставляя его падать, пока даже он не выйдет из себя. Но Аластор был уверен, что соскучится раньше, чем это произойдет.
Он трансфигурировал из воздуха небольшой стеклянный сосуд, отменил действие Glisseo и подошел к Снейпу почти вплотную, чтобы собрать воспоминания. Если тот рассчитывал, что Аластор немедленно все бросит и уединится с омутом памяти, это было большой ошибкой. Аластор не собирался ни оставлять его одного, ни просматривать воспоминания при нем, ни вообще их просматривать без специалиста, которого еще предстояло найти. В другое время он передал бы их Эм, но Эм больше не было, и это никогда не переставало причинять боль, но в некоторые моменты почти сводило с ума. Ее не могли просто так застать врасплох, она была слишком хорошим аврором. Кто-то навел Пожирателей на нее и на Боунс, и Аластор легко мог поверить, что это сделал именно Снейп.
Которого ему очень захотелось разорвать на кусочки немедленно, еще прежде, чем в сосуде окажется часть его чертова внутреннего мира. Так что если Снейп планировал устроить потасовку, рассчитывая, что человек с протезом уступает человеку без протеза, было самое время, и именно поэтому обездвиживающим заклинанием Аластор пренебрег.

Отредактировано Alastor Moody (2014-07-14 12:21:51)

Снейп не попытался сопротивляться. Аластор следил за ним, не фокусируя взгляд ни на лице, ни на руках. С близкого расстояния это трудно было делать, но он не хотел терять контроль над ситуацией - или упускать хоть малейшее движение, хоть малейший повод ударить в ответ. Но повода не было. Снейп не шевелился и сосредоточенно вспоминал, серебристая нить укладывалась в склянку, не замедляясь ни на секунду, Аластор давил искушение напасть просто так. Просто чтобы не позволить противнику сделать то, что он хочет сделать, неважно, выгодно это или нет.
Выгода? Какая к черту может быть выгода для того, кто проиграл по всем фронтам? У меня была семья. Она распалась. Был аврорат. Его отняли. Была Эм. Она умерла. Был Орден. Он потерял всякий смысл. Я никогда ничего не делал просто для себя, но теперь больше не с чем считаться.
Пергамент в кармане потеплел, и это отвлекло его Аластора от желания расправиться со Снейпом немедленно. Он дождался, пока серебристая нить оборвется, оступил на несколько шагов и закупорил сосуд. И только потом сунул левую руку в карман.
"Идиот!" - вот что написала Минерва. Больше ничего - она не просила совета или помощи, не сообщала, что намерена делать. Аластор усмехнулся и убрал записку, буквы которой уже расплывались. Она написала достаточно. Конечно, она знала, на что идет, конечно, она обдумала действия на случай провала, конечно, она научилась держать такие вещи в тайне даже от друзей. И конечно, она не написала бы на бегу, рискуя собственной безопасностью. Аластор сомневался, что когда-нибудь еще увидит ее.
- Всего одно воспоминание? - спросил он, снова переключаясь на Снейпа. - Вместившее весь гениальный план Альбуса Дамблдора? Надеюсь, оно включает не только тот момент, где он просит тебя убить его, но и тот, где он просит, чтобы ты позволил старому больному аврору убить тебя.
Альбус ведь хорошо знал тех, кем управлял. Талантливо просчитывал на множество ходов вперед, гораздо дальше, чем умел Аластор. Вот поэтому они никогда даже не пытались играть в шахматы. Не может быть, что Дамблдор не учел бы возможность такого расклада, как сегодня. И не то чтобы Аластор сомневался в способности старого манипулятора пожертвовать Снейпом. Но в том, что на такое согласится Снейп, он сомневался очень сильно.
Он встряхнул склянку, наложил на нее заклинание неразбиваемости и сунул в карман мантии.
- Не хочешь поделиться чем-нибудь еще, насчет Волдеморта, например? Его тайные планы, слабые места, почему он не спешит тебе на помощь?
Кажется, тебя тоже поимели, Снейп. Ты убил для него Дамблдора, а он спокойно отдал тебя мне. Бывает же.

О, тайны Дамблдора. Если где-то и хранилось больше одной из них, так это в голове самого Дамблдора. В той самой мертвой голове, откуда усилиями Снейпа уже ничего нельзя было добыть. Того самого Снейпа, с руки которого, несмотря на вполне искреннее желание Аластора остановить кровотечение, начинала капать кровь.
Аластор очень не любил, когда его подгоняли. Особенно сейчас, когда, казалось бы, спешить было совсем некуда. Но нет, Снейп испортил и этот момент. Впрочем, Аластор все еще чувствовал смутную гордость за настолько удачную, пусть и не слишком обдуманную атаку. Если бы это было боем...
Он поймал себя на мысли, что снова ищет повода атаковать, поскольку непривычно делать это в отсутствие повода. И как будто бы даже плохо представляет себе, что именно делать, хотя в теории мог выдать тысячу и один способ замучить человека насмерть. Но вот какой из них выбрать сейчас и какой принесет больше... чего? удовлетворения? спокойствия? чего-то третьего?
- Насколько я знаю, - сказал Аластор, отвлекаясь от раздумий, - он в принципе не планировал скоропостижно умирать. Здесь мы должны обменяться колкостями на тему того, кто лучше знал покойного и его планы, не так ли?
Его доверие к людям истекало в момент их смерти, если еще при жизни они не успевали сделать других распоряжений, письменных или устных. Аластор таковых не получал, не получала, насколько ему было известно, и Минерва. Если бы Альбус всерьез планировал свою смерть, неужели он не догадался бы оставить инструкции тем, кто был ему известен своей неуемной деятельностью?
Снейп заухмылялся, и в его голосе появилось нечто злорадное, словно он уловил сигнал, который однозначно истрактовал как обнадеживающий. Аластор не знал, работает ли Метка в этом направлении, но теоретических препятствий не видел. И даже тот факт, что рисунка на коже, как и самой этой кожи, у Снейпа больше не было, теоретически же не мог этому помешать - она, говорите, глубже впечатывается...
Через несколько секунд сработала сигнализация. Первый уровень защиты. Аластор постоял, вслушиваясь. Звучало долго, значит, пришел не один гость, а несколько, но точное число он определить не мог. Снейп развеселился, Аластор взмахом палочки убрал звук и тоже улыбнулся, заметив его оживление.
- Никого нет дома. Crucio*.
На этот раз отдача была сильнее. Раскаленное сверло ввинтилось против ожидания не в череп, а сквозь грудину в самое сердце. Аластор пошатнулся и отступил на шаг, но устоял, оперевшись левой рукой о колено. Правую, с палочкой, он так и не опускал и не сводил глаз со Снейпа. Каково это - когда тебя медленно убивают, когда помощь в жалком десятке метров? Успеет она дойти или не успеет? На этот раз он старался контролировать силу воздействия, чтобы пленник ни в коем случае не потерял сознания, пока ему это любезно не разрешат, и чтобы вместе с болью успевал почувствовать несбыточную надежду. Маленький, но чувствительный аналог Круциатуса на ментальном уровне.
Сигнализация сработала еще раз. Сначала на втором уровне, потом на третьем. Коротко щелкнула ловушка и наступила тишина.
- Кто-то умер, - сказал Аластор и улыбнулся, хотя сверло продолжало вертеться и теперь вгрызлось в позвоночник.

Болевому порогу Снейпа оставалось только позавидовать - он даже на ногах удержался. Долгая привычка к Непростительным? Говорят, Волдеморт расплачивается ими за верную службу. Ну, тем дольше продержится.
На предложение поскорбеть о скоропостижной вражеской кончине Аластор негромко засмеялся, покачиваясь, чтобы не затекала спина.
- Я разделял не все его заблуждения.
И уж точно не разделял то, которое велит философское положение об уникальности и бесценности каждого существа переносить в реальную жизнь. Иначе пришлось бы признать редчайшей тварью и бдительно оберегать собственно Волдеморта.
Снейп смерил его взглядом и шагнул вперед. Аластор подобрался, но защищаться не пришлось: пленник переоценил свои силы, и бодро начатое движение завершилось довольно вялой остановкой. Смеяться было больно, так что на этот раз у Аластора получилась только череда тихих смешков, и ему пришлось сильнее опереться на колено.
- Да, я думал, это приятно. А на самом деле это чертовски приятно!
Жаль только, что Круциатус так утомителен. Пока длилась вынужденная передышка, он слушал, что происходит снаружи. Судя по всему, не происходило ничего, что представляло бы непосредственную угрозу прямо сейчас. Если выйти из подвала, Аластор мог бы увидеть нападающих волшебным глазом, но это означало бы прервать экзекуцию и потерять настрой. Нет, это могло подождать. Судя по всему, Волдеморт или не прибыл, или притворялся, что не прибыл.
- Они не уйдут. Слишком высокие ставки.
Сверло наконец замедлило обороты и потихоньку растворилось в его теле. Аластор разогнулся, повел плечами, проверяя, может ли свободно двигаться. Первым его побуждением было поинтересоваться, с каких пор Снейп считает себя высокой ставкой в игре Волдеморта; потом он подумал, что в этих словах может скрываться и другой смысл. Что если он нечаянно вклинился в очередной замысел Пожирателей и воспрепятствовал чему-то значительному? Если так, игра обещала стать даже интереснее, чем могла бы. Аластор сощурился, прикидывая, что бы это могло быть, но ничего выдающегося придумать не смог.
- И на кого тут ставят? На тебя или на меня?